Королевство

Так довольно быстро и интересно прошла неделя. Я забыла обо всех опасениях и целиком погрузилась в разговоры с первым принцем, который, казалось, искренне наслаждался моим обществом. Это мне льстило, но было и крайне полезно – принц был прирожденным экономистом и по моей просьбе посвятил меня в азы бухгалтерского королевского учета, аудита, составления бюджета, смет, аналитических отчетов, да так, что к концу своего импровизированного обучения я могла свободно читать на финансовом языке, хоть и поверхностно. Если времени было бы больше, то я бы с радостью училась бы дальше, благо принц был очень талантлив во всем, что касается объяснений, но на восьмой день моего пребывания в иностранном замке к нам в кабинет вбежал запыхавшийся гонец.

У него в руках была помятая официальная депеша, скрепленная красной печатью. Он приблизился, и я узнала на печати оттиск перстня моего отца.

8

И так начались мои многочисленные странствия по союзным королевствам. Так как мой отец в основном придерживался нейтралитета на мировой арене военных событий, то союзных государств было много, если не все. Это не означало, что мы не принимали участия в войне, – вовсе наоборот – принимали, да еще самое активное.

Но это был невидимый фронт, участники которого оставались неизвестны до конца их жизни, а если кто-то из них и прославлялся, то смерть для них наступала раньше срока. Ибо то были шпионы, агенты, сотканные из теней и секретов. Точное их количество не знал никто, а их сеть славилась своей обширностью и скрытностью.

По крайней мере, так было на словах. На деле мне часто казалось, что текущая система постоянно барахлила, выходила из строя, а ее элементы частенько перетекали в другие сферы – туда, где больше платят или где безопаснее. Но всем так нравилось в это играться, что моей стране никогда не объявляли войны. Прежде всего это происходило потому, что для исполнения сего военного плана требовались значительные ресурсы, то есть военный союз хотя бы трех крупных королевств. Но из-за удобного географического расположения моему королевству было бы не так трудно выдержать месячную осаду, а в это время на королевства, объявившие нам войну, напали бы их собственные кровожадные соседи, пока основное войско находилось бы минимум в неделе пути от дома. Да, наше географическое положение подкреплялось тем, что окружали нас, в основном, мелкие государства, которые с какой-то стороны можно было бы назвать вассальными. Их экономика зависела от их единственного крупного покупателя (то есть нас), границы были открытыми, а пограничные пошлины сведены практически до нуля. При таких обстоятельствах в некоторых моментах своей политики им приходилось прислушиваться к своему крупному и великодушному соседу, что постепенно вылилось в тотальный контроль над этими государствами через шпионскую сеть и серию династических браков. На троне этих мелких стран уже давно восседали разнообразные родственники моего отца.

Но мне казалось, хоть я и не высказывала никогда эту мысль вслух, что эту идиллию можно было бы легко разрушить, если сосредоточить многочисленные и хорошо обученные военные силы в одном королевстве, а затем планомерно и системно произвести захват ближайших к себе стран. И расширяться, расширяться, насаждая в захваченных государствах недвусмысленную идеологию, которая одновременно подразумевала бы повиновение, но в то же время не стесняла бы жизнь резидентов, не побуждала бы их к мелким восстаниям. Такую постоянно растущую махину было бы крайне тяжело удержать в административном плане, но мне казалось, что это было практически единственным выходом из текущей ситуации – тотальной раздробленности и постоянных мелких войн, из–за которых внутренняя политика и экономика государств оставались заброшенными. Войны – это все же очень дорогое удовольствие.

Когда я прощалась с принцем Дастом, то была слегка в смятении. Расставание наше происходило тепло, за проведенную неделю вместе мы сумели подружиться. Я, конечно, знала, что эта дружба распадется, как карточный домик, стоит мне отъехать на пару миль от его королевства, но все же это был мой первый хороший знакомый, с которым можно было легко и беззаботно вести беседу на практически любую тему. Но как бы ни были прочны наши новообретенные дружеские связи, я никак не могла добиться от него внятного ответа, почему мне необходимо уехать в другое королевство, а не обратно к себе домой. Может быть, он и правда не знал, но я понимала, что человек с таким незаурядным интеллектом может хотя бы догадываться. Но он лишь виновато разводил руками и лукаво смотрел на меня, припоминая мое выражение лица, когда я читала приложение к основному письму отца.

Приложение было написано на отдельной простой бумаге, и в нем крайне недвусмысленно выражалась просьба к принцу Дасту ни в коем случае не показывать содержание основного письма. Даже если она будет кричать и топать ножкой, так было написано. И мы ее на самом деле плохо воспитали, наша вина, это тоже было написано. И надеемся, что она не доставила много хлопот, вот прямо так, слово в слово. И еще много чего было, что я сознательно здесь опущу.

Принц рассказывал, что сначала мое лицо слегка зарделось, что было довольно мило, а затем сразу перешло в состояние раскаленно-красного. Возмущению моему не было предела, и принц, как будто издеваясь, действительно не дал мне в руки основное письмо, хоть и сказал потом, что ничего интересного там не было, просто краткая просьба сопроводить меня в другое королевство. А приложение к письму было сделано ради смеха, принц тогда еще сказал, что мой отец во времена своей молодости и не такие шутки проделывал с окружающими его людьми.

Весь следующий день прошел в хлопотах и сборах и лишь затем, на пути в другое королевство, я задумалась, насколько же легко меня одурачили. Наверное, основную роль тут сыграло обаяние принца и моя глупая расслабленность, ведь оказавшись в дороге, на свежем воздухе, я тут же поняла, что что-то тут не так.

Во-первых, что бы ни говорил принц, но мой отец, когда речь заходила о делах, становился крайне серьезным и немногословным. Он никогда не шутил, был постоянно сосредоточен. Без этих качеств он попросту не смог бы удержать в рабочем состоянии всю свою шпионскую сеть.

Во-вторых, кто-то доложил отцу, что мой жених умер. Прошла целая неделя с момента гибели, это правда… в общем, все было несколько подозрительно, но из-за нехватки фактов выводы все равно получались двоякими. Приложение к письму могло служить для моего отвлечения, но смысл основного письма, которое мне так и не удалось прочитать, можно было исказить и в свою пользу.

А какая польза от меня?

Я тяжело вздохнула. Оставалось верить, что женщины мужчинам нужны лишь для детей и утешения и что использовать их в политических играх будут лишь дураки. Потому что я ровным счетом ничегошеньки не знала о шпионской сети моего отца, о том, чем вообще он занимается. Что я вообще знала? Внутреннее расположение комнат замка? Имена некоторых слуг? Невесть какая полезная информация, однако. Использовать меня в заложниках? Исключено. Мой отец, как и любой здравомыслящий государь, тут же оденется во все черное и объявит месячный траур по всему королевству по своей любимой, но уже мертвой для него дочке. И это было правильно – что такое жизнь целого государства перед жизнью одного человека?

Оставалось надеяться, что принц Даст и мой отец действительно знали друг друга и что теперь-то я, наконец, выйду замуж. На самом деле мне уже не терпелось – я даже была готова подойти к обелиску с мужчиной в таком же возрасте и расцвете сил, как и принц Даст. Подумаешь, тридцать пять лет разницы. Ну и ладно. Главное, оставить уже это подвешенное состояние, перестать болтаться на мясницком крюке, как освежеванная дичь, которую забыли зажарить и подать к столу. Раз и готово. А потом можно будет заняться своими делами, когда муж уйдет на войну. А если случится что-то не совсем благоприятное, ведь мало ли что бывает на войнах, то черное мне было всегда к лицу. Печальное выражение лица? Да легко на самом деле.

Да, похоже, что к своему совершеннолетию я стала откровенной эгоисткой.

Но моим планам не суждено было сбыться – мясника, видимо, уволили, а ключ от кладовой он в отместку забрал с собой. И так на холоде, оставаясь вечно юной, молодой и нетронутой жарким огнем и острой вилкой, я так и пребывала в подвешенном состоянии, болтаясь на крюке и отчаянно посматривая по сторонам. Казалось, что мир надо мной буквально издевается. Громко смеется мне прямо в лицо. А я все никак не могла понять соль шутки.

Все следующие полтора года, вплоть до моего восемнадцатилетия и благополучного возвращения домой, я разъезжала по различным королевствам, виделась с разными людьми из королевских семей и… давала советы. Рассказывала, как, по моему мнению, будет правильно устроить некоторые моменты внутренней политики, как разрешить конфликт с соседствующим королевством, как навести порядок в финансовых делах и так далее. Я была буквально ошеломлена. Меня приглашали как консультанта, но все беседы проходили в неформальной обстановке, на меня не вешали ровно никакой ответственности, обходились со мной крайне вежливо, по-дружески, а некоторые даже галантно, как будто принимая во внимание, что перед ними все же сидела женщина. И никто не говорил, что я была неправа, не пытался нарочно опровергнуть мою точку зрения, чтобы доказать свое превосходство. Нельзя сказать, что мои идеи сразу же претворяли в жизнь, благо и я из-за свойственной мне природной робости не сразу говорила определенно, а лишь старалась выбрать верное направление для работы… но они как будто и не пытались отчаянно найти для себя единственно верное решение, а словно пытались расширить свой кругозор и мировоззрение через общение с образованным человеком. Может быть, я так думала из-за того, что непосредственно мой кругозор существенно расширялся – ведь для того, чтобы вести диалог предметно и конструктивно, мне необходимо было понять, о чем мы вообще говорим, поэтому я спрашивала, интересовалась, проявляла любопытство буквально во всем. И моим собеседникам это явно нравилось – они активно рассказывали, объясняли, как будто прорывали плотину своего накопившегося опыта. Видимо, им и правда не хватало внимательных слушателей, тех, кому можно рассказать буквально все, кому будет интересно. Этот мир был действительно полон профессионалами, которые отлично разбирались в каком-то своем отдельном участке, но совершенно не интересовались всем остальным. Передо мной же были руководители, администраторы этого мира, многогранные и образованные самой жизнью, те, кто дошли до верхушки власти с помощью острого ума и находчивости. Остальные же покорно занимались своими делами, принося пользу государству, или были попросту мертвы. Другого варианта для мужчины королевского рода жизнь не предполагала.

Я чувствовала, что я была удобна. Я не рвалась к власти, потому что это не имело смысла, ведь я была женщиной. Женщины не могли править. Их бы не принял народ. Меня не надо было подозревать. Не надо было ломать мою волю, подчинять меня себе, ведь я также не пыталась этого сделать. Я очутилась в чудесном мире внесистемности, где ты никому ничего не должен, и ты можешь делать что-то ради удовольствия, не испытывая подспудных мыслей к своему собеседнику.

Но в то же время меня никак не оставляла в покое мысль, зачем я все это делаю. Кто я сейчас такая? Какое мое место в этом мире? Ведь по всем законам я должна была давно выйти замуж и… что-то делать, что делают обычно жены. Конечно, я спрашивала об этом. И некоторые мне отвечали, настолько прямо и откровенно, как будто у них заранее был записан ответ. Они выглядели как отличники, которые могут все и без шпаргалки. Они знали все наизусть, пусть и в определенных рамках.

И они ответили мне, что мой отец, ясно видя мои умственные дарования, решил провести эксперимент. В его рамках я должна была путешествовать по союзным королевствам, собирать информацию, давать советы и сама активно учиться всему новому. Ведь я была уникальной, поясняли они, ничуть не смущаясь, ведь я была женщиной. Мало кто мог использовать меня в своих целях, ведь если я вернусь домой, то отец специально не будет рассказывать ничего о своих делах. Если я захочу совершить государственный переворот, то сама никогда не смогу взойти на трон. А если я решу протолкнуть какого-то мужчину, то… маловероятно. Слишком сложно.

Поэтому тут возникал довольно безопасный симбиоз – я ничего не знала о делах своего отца, а то, что я узнавала от правителей других королевств, можно было бы использовать в войне против них, если бы королевства находились не так удаленно и если бы мой отец вел хоть какие-то войны. Но все знали, что традиционно мое королевство занималось лишь одним – продажей информации. И сейчас я была одним из экспериментов по продаже этой информации в качестве консультанта, ведь времена постепенно менялись, войн становилось все меньше, люди уставали и хотели жизни попроще. Вот тут-то и надо было спокойно порассуждать на тему экономики, политики и внутреннего благоустройства.

С одной стороны, все было вполне логично, но сама череда событий выбивалась из привычной. Логика вообще малоприменима к жизни, где царит хаос и все еще существует такая вещь, как любовь. Так и здесь – события наслаивались одно на другое, что нельзя было рассмотреть общую картину. Я чувствовала, как постепенно теряю системность, почву под ногами, чувствуя взамен некую эйфорию и эмоциональную обостренность. Но это было неправильно, а из-за мешанины чувств я никак не могла нащупать то, от чего меня старательно отводили. От какой-то явно неприглядной правды.

А также меня почему-то очень смущало то, что я еще не была замужем. С одной стороны, мне бы радоваться и прыгать от счастья, что вся эта затея отодвинулась да еще и под благовидным предлогом! Но эта задержка изрядно действовала мне на нервы, потому что она не разрешала того подвешенного состояния, в котором я находилась. И как бы я ни старалась расслабиться, этого никак не выходило.

Помню, как после одной бессонной ночи, когда я накручивала у себя в голове всякие непристойные сюжеты, правитель, разговаривавший со мной и заметивший мое беспокойное состояние, мягко спросил меня, не хочу ли я любовных ласк. Хоть я и пребывала у него в замке больше трех месяцев, хоть мы и стали друзьями за это время, но я сильно вздрогнула и посмотрела на него волком. То есть я нормально на него смотрела, просто потом он признался, что мой взгляд жадно вгрызался в него, словно он был нежным и крайне вкусным куском мяса.

Я тогда еще сдуру спросила: «С тобой, что ли?». На что он вообще засуетился, весь покраснел и замахал руками, словно ветряная мельница. «Нет-нет, у меня уже есть избранница, не надо!» Он буквально прокричал эту фразу. Потом он слегка успокоился и начал нервно объяснять, что, как он слышал, что он вообще не очень в этом разбирается, но все же, вроде как, да, точно, в общем, женщинам же очень нужен секс, без него они чахнут… разве нет? И когда я спросила его, не касается ли та же самая теория и мужчин, и хотела уже было перейти к мысли об индивидуальном развитии каждого человека, то он оборвал меня на полуслове и сказал, что если что, то он может помочь. Могу найти людей, говорит он, и тут я почувствовала себя неким божком, которому несут бедных мужчин на заклание, и рассмеялась. Обстановка разрядилась, а он извинился за свою бестактность и напоследок покровительственно произнес, что все это пустое, что такому человеку, как я, нужны чувства и любовь, без этого ничего не получится.

Я слегка нахмурилась из-за последней фразы, потому что при чем тут чувства и любовь, если есть рабочие моменты и правители должны больше думать о судьбе своего государства, чем о каких-то чувствах, но промолчала, опасаясь, что с такими мыслями мы уйдем куда-то не туда.

Но меня явно неправильно понимали – я хотела выйти замуж, чтобы избавиться от подвешенного чувства, чтобы войти уже в эту систему и перестать беспокоиться. Но мир надо мной словно издевался, и пока все остальные девушки выходили замуж не по любви, а потому что так было надо, меня упорно избегали в этом вопросе, как будто боялись. Одну кошмарную ночь я проворочалась в постели, наслаивая мысль за мыслью, что я крайне непривлекательная и странная, что даже за все богатства мира меня никто не возьмет замуж, но на следующее же утро встала и разом выбила такие мысли из головы навсегда. Они явно не приносили мне пользы, не двигали меня вперед, поэтому я продолжила, как ни в чем ни бывало, разъезжать по соседним королевствам, получая огромное удовольствием от общения с умными людьми.

Я даже слегка расслабилась, подумала, что вот оно, мое предназначение, что так и должно быть. Я уже думала наперед – если отец не находит мне мужа, то он об этом и не беспокоится, значит, я тоже могу не беспокоиться. На общественное осуждение я не обращала особого внимания, благо это общество меня редко замечало, а деликатные вопросы можно будет решить с помощью любовника. Если захочется. Что делать с детьми, пока непонятно, но мир стремительно движется вперед, а уж там…

И тут жизнь поняла, что пора вмешаться. Слишком хорошо ты живешь, подумала она. Слишком расслабилась, однако.

И одним прекрасным днем я вернулась домой, в свое королевство. И там я заметила первые признаки для беспокойства – для этого достаточно было взглянуть на лица моих родителей. Более холодных выражений лиц я не видела никогда. Сухим голосом отец и мать, неожиданно объединившись в едином порыве и как будто говорившие в унисон, стали едко спрашивать у меня, хорошо ли я провела время. Интересовались, как чувствует себя человек, который обесчестил своих родителей.

Сначала я ничего не понимала, но через некоторое время на меня словно вылили ушат с холодной водой. Думаю, что тогда я могла только сидеть с раскрытым ртом от изумления и говорить всякие бессвязные вещи.

Оказалось, что никакого эксперимента не было, и что родители отправили меня в другое королевство, чтобы я вышла замуж за принца, с которым разговаривала на протяжении нескольких месяцев. Чтобы очаровала его, проявила свою женственную натуру и стала верной женой. Потом они узнали, что через несколько месяцев ничего не вышло, а принц был так благороден, что отправил меня в другое королевство. И так я путешествовала, не сознавая, что это и было мое свадебное путешествие. А про эксперимент принцы говорили, чтобы не уязвить мое достоинство, они старались вести себя крайне галантно, не выдавая тот факт, что я им не нравилась как женщина. Они дружили со мной, чтобы я не расстроилась.

Обвинения лились рекой и словно проникали мне в самую душу, жгли мое естество. Сердце как будто постоянно щипали, а на глаза наворачивались слезы. Но родители и не собирались сдавать – они устроили мне молчаливый бойкот, а моим братьям, которые находились в замке, запрещалось заговаривать со мной. Слуги старательно избегали меня, я в одночасье стала самым одиноким человеком во всем королевстве.

Помню, как я плакала ночами. Это было несистемно, и из-за этого я плакала только пуще. Я даже не знала, что у меня может быть столько слез.

Так прошло два месяца. За это время я отчаялась, закрылась в себе, а мое сознание стало чистым, как вода в горной речке. Мне было все равно, я чувствовала отрешенность от всего мира, но в то же время мне доставляло некое извращенное удовольствие смотреть на мир из-за скорлупы отчаяния. Видеть, как люди преследуют свои земные цели, и чувствовать, как я далека от всего этого. Я как будто рассматривала мир с высоты птичьего полета, с интересом пролетая над земным покровом. Я ощутила дрейфующее чувство эйфории, словно очутилась в бессистемном мире – я никому ничего не была должна, мне никто не был должен, и я не чувствовала ответственности, не чувствовала острого жжения, что надо было что-то срочно сделать, что надо куда-то бежать, успеть, достичь. Это было блаженное состояние, и в нем я закрылась от горьких слез и самобичевания.

В глубине души я понимала, что что-то в этой ситуации не так, что нужно разложить события по полочкам, выявить несоответствия, проанализировать… но не могла. Не хотела. Этот анализ вскрыл бы старые душевные раны, которые еще не успели зажить, а я не хотела причинять себе боль. Может быть, потом. А может быть, и нет.

Из моего состояния меня частично вывел отец, который вызвал меня одним вечером и приказал собираться в дальнюю дорогу. Я еду в королевство, говорил он, правитель которого обязан ему. Очень сильно обязан. И принц этого королевства возьмет меня в жены во что бы то ни стало, потому что так прикажет его отец. У него не будет выбора. Но если, сказал он и его голос стал таким холодным и едким, что я поежилась, а слезы чуть снова не выступили у меня на глазах… если я опять буду вести себя не как женщина, а как… тут отец процедил сквозь зубы ругательство, которое я не расслышала… то он больше не будет считать меня своим отцом. И после этого он грубо вытолкнул меня из своего кабинета.

В своей комнате я села в свое любимое кресло-качалку и стала постепенно оборачивать себя в скорлупу, мягко убаюкивая себя, не давая слезам выступить на глазах.

Когда я очнулась, то в глаза мне било солнце, согревая меня своим мягким светом, освещая мою жизнь своими золотистыми лучами и подсушивая мои слезы на щеках, которые все же лились нескончаемым потоком, пока я спала.

9

Принц Карлан из королевства Кони существенно отличался от всех персон королевской крови, которых я видела. Широкоплечий, дюжий – он буквально нависал над тобой, истончая не совсем приятную смесь запаха из пота, выпивки и животных. Он был похож на бывалого вояку, который сходил с поля брани только для того, чтобы загнать дичь себе на ужин да пропустить через себя парочку пинт в ближайшем трактире. И это при том, что согласно слухам, он никогда не участвовал в военных сражениях, если вообще когда-то покидал свое королевство. В последнем надобности, правда, не было – королевство Кони редко когда проявляло враждебные намерения к окружающему миру, а само было защищено окружающими королевство лесами и болотами. Местность для случайного путника была абсолютно непроходимой.

И если королевство по уровню жизни превосходило мое, то имелась и другая сторона медали – из-за удобного географического положения, умеренного климата и разнообразных даров земли, что предлагала людям природа, эти самые люди немного расслабились. Это еще не было столь заметно, если ты родился и всю жизнь провел в Кони, но для приезжего разница резко бросалась в глаза. По моим прикидкам – еще пару десятилетий такой праздной жизни, и кто-то, находящийся за тем самым кажущимся неприступным лесом, обратит свой кровожадный взор на эту милую, но крайне беззащитную страну. Все лес не горы – его всегда можно вырубить или пройти через него с помощью опытного, но жадного до денег проводника. И атака будет стремительной, неожиданной и беспощадной…

Даже Карлан, будь он в другом королевстве, не смог бы бесконечно проводить время на охоте, в борделях, кабаках и прочих нецивилизованных местах. С одной стороны, он был совершенно безобидным, а с другой – почему бы его не убить, раз он такой безобидный? Логика, конечно, странная, но какая уж есть. Если ты второй принц в текущей династии и не приносишь ровно никакой пользы королевству, то вывод напрашивается сам собой. Конечно, такое произошло бы не во всех королевствах, сейчас принцами особо не разбрасываются, как раньше, но король точно бы приставил его к какой-нибудь государственной работе. А иначе и быть не может – быть королевским отпрыском для мужчины – это такая же опасная, но крайне интересная работа, что и состоять в браке для женщины. А работа есть работа, тут нужно быть предельно собранным и держать себя в тонусе.

На самом деле к принцу Карлану у меня не возникало брезгливого отношения, мне к тому времени было попросту все равно. Вытолкнет ли он меня из своей опочивальни, прокричав напоследок, чтобы я убиралась домой, сопьется ли окончательно, будет ли изменять мне два дня в неделю или вообще забудет, что я существую… какая, в принципе, разница? Не то, что моя жизнь была обречена или что-то в этом роде, но почему я должна прогибаться под кого-то, когда мне дают лишь кнут да стараются привить мне чувство вины, что я, дескать, не совсем женщина? Я же не мазохистка. Наверное.

Конечно, прохладное отношение к своему потенциальному (я уже перестала говорить слово «будущий», видите?) супругу, не зная, что он из себя представляет и делая выводы по поверхностным признакам, немного нечестно по отношению к нему, но какая разница, опять же? Если он что-то спросит, я отвечу – я же не распущенная провинциалка, чтобы так невежливо игнорировать других людей. Если он что-то попросит сделать, то хорошо, давай рассмотрим варианты. Но скакать вокруг и разбрасывать на пути ошметки колбасы и лепестки роз, чтобы приманить его в постель? Зачем? Мне было это вовсе неинтересно. Если, конечно, поступит конкретное, не расплывчато-игривое предложение сделать что-то да эдакое, то я всегда готова рассмотреть. Могу даже план-график составить и вести табель учета. Все что угодно, лишь бы было оформлено в рациональном ключе.