Хорошая девочка

Все события и персонажи, описанные в данном произведении, вымышлены, любые совпадения или сходства с реально живущими или когда-либо жившими людьми, а также с реально произошедшими событиями случайны.

Она пришла одной из первых, поэтому вакантное уютное местечко досталось именно ей. Сумка сразу же оккупировала стул, раскрытая газета расположилась на столе, хищно раскрывая миру свои неказистые недружелюбные колонки с цифрами и загадочными знаками и символами, отображающими финансовые котировки, а сама девушка направилась к стойке с раздачей.

Меню она знала уже наизусть, пусть практически никогда здесь ничего не заказывала, но сегодня было решено немного разнообразить свой день чем-то вкусненьким.

Хотя насчет того, что это вкусненькое здесь обитало, она сильно сомневалась.

Окончательный выбор пал на знаменитый в местных кругах салат «Цезарь». Уж очень его все нахваливали. Поэтому она заранее приготовилась к худшему. Ведь обычно люди в России нахваливают то, что и даром никому не нужно. Но ради разнообразия всегда можно внести в свою жизнь немного риска вкупе с неприятными впечатлениями. Именно это всегда подтверждает, что ты находишься на верном пути, а остальные ― нет.

Когда ты начинаешь сильно сомневаться в себе, когда твоя самооценка подорвана жизненными обстоятельствами, решение крайне простое ― начни жить, как все остальные люди. После этого ты начнешь любить и уважать себя, как никогда в жизни.

Ее спросили:

– Это все?

Она подтвердила. И отдала кровные сто, а потом еще пятьдесят рублей. Это было еще сравнительно дешево по сравнению со многими московскими кафе. Но все равно салат будет неприятно пощипывать ее нежную еврейскую душу, в этом она была уверена.

В зал начали постепенно вваливаться другие студенты, на ходу обсуждая сплетни, лекции и прочую ненужную дребедень.

Она мгновенно закрылась от окружающего ее мира обширной экономической газетой, представляющей собой желтую бумажную стену, охраняющую ее спокойствие и личную неприкосновенность.

Зал наполнялся, и довольно быстро. Ведь в столичном финансовом вузе произошло невиданное и неслыханное событие ― неожиданно отменили целую пару. А так как лекции обычно читают не одной группе, а сразу нескольким, то более сотни человек неожиданно оказались на свободе. И по всем законам физики, которые правят в наших современных университетах, вся эта орава хлынула в то самое известное место.

Место, где решаются человеческие судьбы, а иногда и определяется будущий вектор развития всего человечества.

Где друзья становятся любовниками, а любовники задумываются о женитьбе.

Где спорят на крупные суммы, а играют лишь по самым высоким ставкам.

И это место существовало всегда, с самого зарождения нашего бренного мира, и во всех параллельных Вселенных оно носит лишь одно, знакомое всем до боли название.

Студенческая столовая.

* * *

Ольга Кравцова была совершенно обычной девушкой.

По крайней мере, она сама так считала. Ведь мнение других людей ее интересовало ровно в той же степени, как и пешехода, идущего вдоль оживленного шоссе, интересует шум постоянно движущегося трафика. Иногда это мешает, иногда отвлекает, иногда раздражает, но чаще всего ты попросту этого не замечаешь.

Другие же студенты ее немного сторонились. Для них она представлялась немногословной, жесткой, замкнутой девицей, которая за год обучения даже не потрудилась запомнить имена ее сокурсников.

Ольга думала о себе иначе. Она мало говорила, потому что говорить с людьми чаще всего было не о чем; она казалась строгой и категоричной, но на деле желала исполнения базовых условий комфорта и именно этого требовала от окружающих, а ее нелюдимость и незаинтересованность в других людях объяснялась просто ― ей банально было лень тратить кучу сил на напускную вежливость, когда сразу же можно было перейти к сути дела. Но современные люди без смазки шестеренок разговора всякими ненужными словесными прелюдиями никак не могли начать контакт.

Обычно все происходило следующим образом:

– Э-э-э, Оль… Оль, привет! ― какая-то нервная девчушка махала перед ее лицом своей правой рукой.

– Да. В чем дело? ― спокойно спрашивала она.

И девочка исчезала. И это было странно. Ведь она не грубила, не обзывалась и не язвила. Она просто хотела пропустить ненужные ей (и ненужные всему миру, как ей казалось) пустые пошлые формальности. Но все пугались.

Бедные зашибленные, испуганные, неуверенные в себе люди. Наверное, сейчас именно такие и нужны государству. Ну или кому-то это нужно. Она не особо задумывалась о подобном.

Оля считала, что все в жизни просто ― современному человеку нужны лишь три базовые вещи. Хорошая еда в уютном теплом месте. Хороший секс в уютном теплом месте. И интересные бросающие вызов задачи.

Все остальное является вкусовщиной, надстройкой, личным извращением. Но без такой базы любой человек будет недоделанным, неполноценным. И ему придется выживать, как раненому зверю или как бедному инвалиду. Жить перекошенным, перекроенным, несбалансированным.

Наверное, такие мысли были несколько наивными для ее двадцати лет, и, возможно, в будущем она будет считать иначе. Но пока она считала именно так. В такой простоте присутствовало некое волшебное изящество.

Но другие ее обыденный подход к устройству мира крайне невзлюбили. Взять хотя бы ту же еду.

К сожалению, перерывы между парами часто бывают не очень большими, а иногда их и вовсе хватает лишь на то, чтобы добежать до нужного тебе кабинета в другом корпусе. От студентов жестко требуют послушания, армейской субординации без права на ошибку. Но местные заправилы при всем этом забывают одну вещь ― в армии хотя бы кормят. И кормят хорошо.

Оля столкнулась с традиционной студенческой хаотичностью и суетливостью и не приняла сей порядок. Ведь еда ― это основа жизни, основа здоровья и грамотного человеческого выживания, а идея «запихну в себя «Сникерс» и буду жить весь день на одном вдохновении», которая сейчас так популярна у многих девочек, являлась, по ее мнению, донельзя губительной. Неправильным, непропорциональным питанием они взращивали в себе будущие психологические болезни, которые должны были впоследствии перейти и на уровень базовой физиологии.

Ведь недокормленный организм ― это больной организм. Человек должен впитывать знания в сытой, располагающей к этому атмосфере. Иначе он будет получать нервный срыв, который так успешно маскируется у молодых людей, выдавая себя за «бурную молодость».

На самом деле брать что-то в кредит всегда опасно. Сначала может быть весело и интересно, но когда придется платить и особенно когда это нагрянет неожиданно… Физиология справится, организм современного человека крепок и устойчив. Но сознание слабое, психологический уровень самозащиты находится на крайне низком, с детства разрушенном уровне. И усугубление этой проблемы неправильным питанием можно приравнять не иначе как к медленному суициду.

По крайней мере, так она считала сейчас, в двадцать лет. В будущем, возможно, она будет думать иначе. Но сегодня она старалась придерживаться своих бесхитростных и простых принципов.

Решала она проблемы всегда топорным категоричным образом. За это ее не любили, но для нее решение проблемы стояло выше мнения окружающих.

Однажды после второй пары она стала исправно посещать столовую, в которой когда-то была обнаружена так нужная ей микроволновка.

Правило один: хорошая еда становится плохой, если есть ее быстро, суетливо и в беспокойной обстановке.

Правило два: хорошая еда ― это разогретая еда.

Правило три: хорошая еда ― это сбалансированная еда. Если каждый день есть булочки, «Сникерсы» и бутерброды с колбасой, то кредитная линия начнет разрастаться. Организм плохо справляется с интересными задачами, если его не покормить нормально, как полагается.

Правило четыре: сначала еда, потом задачи. Даже интересные.

С первым враждебным ей мнением она столкнулась, когда начала разогревать принесенную из дома еду. На ее резонный ответ, что еда в столовой невкусная, вредная и дорогая, взрослые ответили лишь нескончаемым гвалтом возмущения.

Это пришлось пережить. Хотя спокойная атмосфера была уже нарушена.

Следующее препятствие на ее пути к правильной жизни учинили уже сами преподаватели. Некоторые обиженно молчали, но однажды у одной пожилой наставницы молодых неокрепших умов случилась самая настоящая истерика, когда Ольга, как всегда, без стука, спроса и разрешения вошла в лекционный зал через полчаса после начала пары.

Оля всегда так делала: зачем было спрашивать разрешения на то, что она и так сделает? Она пришла получать знания, и не ее вина, что учебное заведение не могло предоставить ей достаточно времени и достаточно условий для полноценного обеда. И зачем было спрашивать разрешения войти, если она все равно войдет? Лишняя трата времени.

Но преподавательница начала грозить ей, обещая прервать лекцию, если Оля сейчас же не покинет аудиторию. Оля резонно отметила, что это не совсем правильное решение, ведь работа преподавателя ― это давать знания, а не разбирать поведение конкретного ученика во время своего рабочего времени. А отлынивание от работы ― это очень плохо, так заключила Оля.

Но почему-то это совершенно логичное заявление не успокоило пожилую наставницу, даже наоборот.

Преподавательница еще раз воззвала к другим студентам, чтобы они обрушили на неправедную ученицу весь свой гнев и порицание. Но студенты боялись, лишь некоторые робко подавали голос, но тут же замолкали. В современной России девочек уже боялись трогать, особенно тех, кто казался жестким и категоричным. Такие девушки внушали подлинный ужас, с ними не знали, что делать. Поэтому гнобили мальчиков, закаляя их или, что чаще всего происходит, превращая их в безропотных слабовольных сломленных людей.

Оля же пошла дальше ― она взяла чистый лист бумаги и громко заявила, что начинает писать заявление на пожилую наставницу за дисциплинарное нарушение согласно Уставу вуза. Преподавательница охнула от возмущения и отправилась за подкреплением.

Нерадивую студентку пересадили в другой кабинет, где ее совместно журила и порицала целая группа взрослых из двадцати человек. Но и здесь Оля выстояла. Ее принцип был прост ― никогда не спорь со взрослыми, но и не слушай их, делай так, как правильно. Поэтому взрослые через два часа дебатов неожиданно поняли, что общаются сами с собой, и почувствовали себя донельзя глупо.

Был привлечен также весь рабочий состав столовой, который подтвердил ее ужасное преступление, состоящее в несанкционированном разогреве еды (и своей, не купленной!) в учебные часы.

Оля всех выслушала, приняла каждую точку зрения. И сказала, что подаст в суд за нарушение прав человека.

В общем, дело дошло аж до ректора. А этого человека не то что студенты, даже не все преподаватели видели. Это был поистине загадочный и могущественный властелин всех учебных процессов в университете.

Оле не понравилась его черная кошка. Но понравились стулья ― они были мягкие, обивка была соткана из какого-то бархатного дорогого материала.

И было решено ― пусть Оля ест, когда захочет. Пусть она приходит на пары, когда захочет. И пусть греет свою еду в казенной микроволновке сколько душе угодно.

Многие преподаватели вначале были возмущены, но постепенно успокоились.

Ведь многие люди для собственного успокоения придумывают себе разные, пусть и странные объяснения.

Преподаватели из юридического факультета решили, что ректор побоялся судебной огласки и решил замять столь нелепый скандал.

Пожилые наставницы грешили на то, что Оля была сиротой, никогда не знавшей своих родителей, а так как ректор слыл человеком справедливым и великодушным, то этим и объяснялась подобная поблажка.

Некоторые молодые мужчины из преподавательского состава и вовсе пускали шутки весьма скабрезного характера, что, дескать, Оля вступила с ректором в сексуальную связь.

Но правды так никто и не узнал. Кроме Оли, естественно. А ее все боялись спросить. Хотя правда была донельзя простой ― ей просто разрешили, и все. Просто потому что.

Многие студенты после этого случая начали публично возмущаться по поводу неравноправного отношения, а некоторые стали и вовсе следовать примеру Оли и также опаздывать на лекции. Но это привело лишь к тотальной зачистке неверных, и в итоге всех наглых выскочек настолько застращали отчислением, что все возмущения вскоре сошли на нет.

Но популярности среди студентов этот случай Оле не добавил, даже наоборот.

Ее стали сторониться как никогда прежде.

* * *

― А тут не занято?

Оля резко одернула свою стену-газету и мрачно воззрилась на ту, кто посягнул на ее личное пространство.

– Нет, ― просто ответила она. ― Но стула нет.

– Сейчас добуду!

И незнакомая девочка, ловко балансируя подносом, заставленным едой, отвоевала свободный стул у одного мальчика. Оля это оценила. Мальчик проиграл быстро. Он пока еще был слаб.

И вот она села напротив Оли, изящная в своем победоносном великолепии.

Оле пришлось немного подвинуть газету, освобождая место для подноса девочки.

Она окинула быстрым взглядом купленные студенткой различные яства, а ее мозг-калькулятор тут же принялся считать, прокручивая в голове цены из меню.

-–

Салат фруктовый ― 120 рублей.

Рассольник ― 70 рублей.

Шницель из говядины ― 150 рублей.

Картофельное пюре ― 65 рублей.

Компот из сухофруктов ― 30 рублей.

5 кусочков хлеба ― 15 рублей (3 рубля за кусочек).

Итого: 450 рублей.

-–

Дороговато, конечно. Но девочку это явно не смущало, она была радостна и беспечна. Оля подумала, что если бы она отдала за обед более четырехсот рублей, то всю следующую неделю корила бы себя за подобное халатное отношение к деньгам. Причем, она не экономила на самостоятельно приготовленной еде, но отдавать такую баснословную сумму за готовку, которая потом весь день живет у тебя в животе собственной жизнью, она считала немного расточительным решением.

Но иногда у людей нет особого выбора, приходится есть то, что дают. Все лучше, чем не есть ничего.

– Как у тебя дела, Оль? ― невинно спросила девочка.

Это стало для Оли неожиданностью. Она уж думала, что никто ее не знает, а если и знает, то знать не хочет. И была еще одна беда ― она совершенно не помнила имя этой девочки. И вообще, откуда она появилась, кто она такая. В принципе, это касалось почти всех студентов, окружающих ее, ведь она не тратила время на запоминание ненужных ей людей.

– Нормально, ― коротко и деловито ответила она, переворачивая страницу газеты и всем своим видом показывая, что не желает продолжать бесполезный обмен приветствиями и любезностями.

Но девочка не подала виду, что обижена или оскорблена, а принялась напевать какой-то веселый мотивчик себе под нос, попутно вкушая жиденький рассольник. Смотря на ее позитивный и притягательный образ, можно было невольно подумать, что она пробует пищу богов, а не скверно сваренный суп из студенческой столовой.

За соседним столом принялись оживленно обсуждать новые тренды в сфере блогеров и ютуберов. Девочки показывали друг другу свои лучшие снимки из Инстаграма, а мальчики делились советами по наращиванию мышц. В общем, все было как всегда. Жутко скучно.

Ее соседка по столу вдруг грустно вздохнула и показала Оле на один из дальних столиков своим изящным маленьким пальчиком. Для этого ей пришлось привлечь внимание девушки, тронув ее за руку, что она проделала совершенно без стеснения и с определенной долей нежного изящества.

– Смотри! Видишь… вон он сидит. С новой девушкой…

И правда. За столиком, который располагался ближе ко входу, сидел плечистый рослый видный парень, обнимая своей мясистой рукой какую-то девчушку, а справа и слева от них восседали его друзья и над чем-то оживленно гоготали.

«Вот только… зачем мне эта информация», – подумала Оля.

Девочка уже повернулась к ней лицом и смотрела на нее своими большими прекрасными и грустными глазами.

– Представляешь… бросил меня. И вот… ― она обвела рукой окружающее их пространство, как будто к этому «вот» должен быть причастен целый мир.

Оля от неожиданности даже отложила газету. И салат, все равно он был донельзя безвкусным.

Но дело явно начало приобретать серьезные обороты. Девочка перешла к сути дела. А Оля обожала, когда переходят к сути дела.

– Как его зовут? ― быстро спросила она.

– Максим, ― глаза девочки тут же налились слезами. ― Ну… Макс. Мой Макс…

Казалось, что она сейчас зарыдает. Оля сомневалась, что рассольник можно исправить слезами. Она вообще сомневалась, что эту еду можно чем-то исправить. Сто пятьдесят рублей застряли у нее обидным комом в горле. Ей тоже захотелось заплакать.

Но она была сильной. И должна была показывать собой пример другим.

Она нежно (насколько могла) взяла девочку за руку.

– Твой Макс ― настоящая сволочь. Тебе нужно найти замену, ― Оля решила сразу начать с решения проблемы.

– Но он… он любил меня! Просто слегка запутался! ― обреченно воскликнула девочка.

– Его запутанность привела его в чужую постель, ― Оля сильно сжала руку девочки. ― Он не запутался. Он предал. Выброси его из своей жизни. Это мусор.

– Нельзя так о людях… ― две слезинки все же упали в мутный болотного оттенка суп.

– О людях нельзя. О монстрах можно. Начни заново. Но сначала ― восстановись. Приведи себя в порядок.

Девочка окинула Олю странным взглядом.

– А я не в порядке?

– Ты сломлена, ― кратко резюмировала Оля состояние девочки.

Девочка вдруг улыбнулась, как солнышко, и слегка потянула за палец Оли.

– Я очень хочу выздороветь! Очень! Ты мне поможешь?

Вот это не входило в планы Оли. Но делать было нечего, она должна помогать людям. В этом и состоит ее работа, ее миссия.

Она воин. Она сражается с монстрами. А эта девочка столкнулась с монстром. Придется разгребать последствия.

– Да. Но перед этим один вопрос, ― Оля высвободилась из легкой хватки девочки.

– Какой?

– Как тебя зовут?

Девочка была поистине ошарашена:

– Оль, ты чего? Мы же с тобой в одной группе учимся!

Но для Оли это ничего не значило, и она повторила свой вопрос.

– Я думала, что ты меня помнишь, год же уже вместе… ― несколько обиженно протянула девочка, но потом словно махнула рукой на все мелочи жизни и снова стала самой собой ― жизнерадостной и полной светлой энергии. ― Меня зовут Ксюша. Ксюша Ларцова. Рада познакомиться… снова.

И она протянула Оле свою маленькую ручку.

– Принято. Где и когда встретимся, Ксюша?

Девочка на мгновение задумалась, а потом ее словно осенило:

– Приходи ко мне! В эту субботу! Придешь? Приходи, пожалуйста!

– Я приду, ― ответственным тоном произнесла Оля.

– Ура! И… – глаза Ксюши буквально горели. ― Мы же теперь подруги, да?

Оля ненадолго задумалась над формулировкой вопроса. Она не совсем понимала значение слова «подруги», но решать нужно было быстро.

– Да, ― лаконично ответила она.

– Я так рада, Оль! Давай будем дружить и поддерживать друг друга в горе и радости!

Странно, но такая избитая фраза в устах этой девочки заиграла какими-то… милыми красками.

И еще.

У Оли появилась первая в ее жизни подруга.

А все новое иногда может приятно разнообразить жизнь. В общем, день прошел не так уж и плохо.

Если не считать впустую потраченных сто пятьдесят рублей, конечно.

* * *

В ее квартире было как-то… не убрано.

Оля сама не была фанатом уборки и адептом чистоты, но в жилище Ксюши словно царил дух беспорядка и неустроенности. Как будто хозяин квартиры находился в хроническом состоянии депрессии вкупе с алкоголизмом, что ему уже было откровенно все равно на окружающее его пространство.

Нет, с виду все было не так ужасно. На полу не валялся мусор, в прихожей обувь не была разбросана, а лежала вполне себя упорядоченными рядками, на кухне обнаружилась лишь пара немытых чашек. Было пыльно, это да, даже очень. Но в целом, все выглядело вполне себе сносно, если не считать гнетущего подсасывающего ощущения в душе, как будто это место заброшено, как будто оно никому не нужно. Опустошенное, лишенное живой энергетики жилище, в котором невозможно душевно согреться и прийти в себя после тяжелого рабочего дня.

Оля осторожно присела на низенькую табуретку на кухне, волком осматривая все вокруг.

– Чаю будешь? ― нежный голос Ксюши как будто невзначай прервал ее тяжелые мысли.

Оля кивнула. Сейчас не помешало бы чего горяченького. А то так можно совсем захиреть от безнадеги.

– Зеленый или черный? ― спросила Ксюша.

– Черный.

Не хватало только расслабиться и уснуть здесь после зеленого чая.

– Ты покрепче любишь, наверное?

– Очень покрепче, ― подтвердила Оля, пусть сама фраза и прозвучала не совсем правильно.

И вот две новоиспеченные подруги уселись на диван в спальной комнате и принялись с интересом рассматривать друг друга. Оля сжала в руках свою горячую кружку с чаем, пытаясь хоть как-то согреться. Чай, на удивление, очень быстро остывал. Как будто его тепло, его жизненная энергия уходила куда-то в небытие. Оля мгновенно усилила ментальную защиту и начала украдкой смотреть по сторонам, словно ожидая кого-то увидеть.

Кого-то. Или что-то.

А потом крайне серьезно посмотрела на подругу.

– Тебе надо найти мужчину, и срочно, ― резюмировала Оля.

– Но… Я… Так быстро! ― Ксюша очень мило порозовела и замахала своими маленькими ручками, проливая горячий чай себе на ноги и на диван.

Оля одобрительно кивнула. Хоть обстановка стала поживее. Но она не стала расслабляться, все еще внимательно осматриваясь по сторонам.

– А зачем медлить? ― рассудительным тоном начала Оля свое объяснение. ― Ты хорошая девочка со своей жилплощадью. Сюда нужен мужчина.

Ксюша вдруг перестала рассеянными движениями тереть обивку дивана снятой с подушки наволочкой и словно зависла, уставившись в пространство. Ее губы медленно шевелились, а сознание что-то упорно пыталось до нее донести.

Оля не торопила. Не все люди соображают одинаково быстро. У Ксюши были другие достоинства, которые необходимо было подчеркнуть. Да и быстро соображать не всегда бывает полезно. Умным вообще тяжелее живется в современной российской действительности.

– Но Алена мне говорила, что мужчину должна привлекать не моя квартира, а я сама… и что у настоящего мужчины всегда есть своя квартира, вот!

И она победоносно посмотрела на Олю.

– Не всегда есть, ― спокойным тоном возразила ей Оля. ― Не в России уж точно. И квартира является частью тебя самой, поэтому ее нельзя не учитывать. Кто такая Алена?

– Оль, да ты что? Ты, вообще, хоть кого-то из нашей группы знаешь?

– Нет, ― Оля сделала маленький глоточек из кружки.

На кружке был нарисован котик. Мило.

– Но так же нельзя! Мы уже на втором курсе и…

– Можно, ― мягко перебила ее Оля. ― Кто такая Алена?

– Ну, Сирина… Сирина Алена. Это ж наша староста, Оль…

– Ясно. Чем она тебе помогла в жизни?

– Ну… ― Ксюша усердно принялась вспоминать. ― На прошлой неделе, например, отметила меня на экономике предприятия. А потом…

– Ты отблагодарила ее?

– Конечно! Купила ей шоколадку, какую она очень любит.

– Хорошо. Значит вы в расчете. Кто тебе посоветовал Максима?

Ксюша вдруг насупилась:

– Никто не советовал! У нас, это, любовь была! Сами…

– Хорошо, ― снова перебила свою подругу Оля. ― Но все же. Кто посоветовал тебе Максима? Или… кто посоветовал тебя Максиму?

– Ну… там Алена… Но дальше все само собой получилось, вот честно!

– Я верю. Но сейчас тебе нужно выбросить Алену из своей жизни. И тебе нужен мужчина.

Ксюша схватила Олю за руку:

– Но так нельзя!

– Можно. Главное, никому не вредить. Мы никому не вредим. А сейчас включай-ка компьютер.

– Зачем?

– Будешь показывать мне наших однокурсников. Они же все есть Вконтакте? Заодно выберем тебе будущего мужа.

И она с улыбкой подтолкнула Ксюшу, заставляя ту встать с дивана.

– Давай-давай. Сегодня определимся с мужчиной, а завтра начнем приводить себя в порядок. За работу.

* * *

― А вот этот? ― Ксюша с надеждой указала своим маленьким пальчиком на одного из парней.

– Нет, конечно. Он друг Максима, спортсмен и, по слухам, с твоих же слов, он меняет девушку каждый сезон.

– Но если будет любовь!..

– Это так не работает, Ксюша, не в этом мире, ― мягко возразила Оля.

Они разлеглись на диване в окружении конфет, чая, раскрытого ноутбука и кучи исписанных скомканных бумажек.