скачать книгу бесплатно
Вышел в коридор, в комнату вернулся уже с гитарой в руках. Алёна еле сдержала вздох разочарования. Она терпеть не могла самодеятельность и глупые слезливые песни под гитару. Алёксей Игоревич положил гитару на стул. Как-то удивительно ловко и элегантно стал на одно колено и протянул раскрытую коробочку с кольцом Марианне Авдеевне.
– Я сделал тебе предложение только на словах, теперь же прошу принять и обручальное кольцо.
Алёна хмыкнула от некоторой театральности, но заметив заблестевшие глаза матери, сдержала эмоции. Алексей Игоревич поднялся с колен, надел кольцо на палец возлюбленной, потом вытащил из кармана ещё одну коробочку.
– А это вам Алёна. Прошу согласия на брак с вашей мамой.
Алёна посмотрела – на белом бархате лежала золотая цепочка с кулоном. Внутри кулона кусочком летнего неба сверкала бирюза.
– Спасибо, – пробормотала она, не ожидая подарка, и подумала: «Это моё первое украшение». – Спасибо, – засмеялась она. – Совет и что там ещё говорят? Ах да любовь.
– Ну вот разрешение от самого главного человека получено, – ухмыльнулся Алексей Игоревич и взял гитару.
Алёна застонала.
– Песни без меня.
Но дверь в своей комнате оставила приоткрытой, надо же узнать, как будет позориться будущий мамин муж. Сначала Алёна услышала, как он с минуту перебирал струны, а потом полилась музыка очень похожая на микс из мелодий Эннио Мориконе. Алексей Игоревич пел немного хрипловатым, но приятным голосом.
Горчит трава воспоминаний[1 - Стихотворение российской поэтессы Ольги Силаевой],
Реальней и страшнее сны…
От зла, печали и страданий
Мы все любовью спасены.
От бед, подкравшихся внезапно,
От мук, грядущих и былых, –
Любовью к мертвым виноватой,
Любовью ленною живых.
Под шум изменчивого мира,
В бездонной люльке тишины,
От дня рожденья – до могилы
Мы все любовью спасены.
«Надо же дядька неплохо поёт», – улыбнулась Алёна, когда музыка смолкла. Раздался счастливый смех матери и её тихий шёпот. Алёна почувствовала себя неловко, будто подглядывала в замочную скважину. Чувствуя досаду и отчего-то раздражение, плотно закрыла дверь и легла в кровать.
На следующий день на подходе к школе Алёну поджидала банда Платовой в неполном составе.
– Куда Садовникову дели? – поинтересовалась Алёна и на всякий случай отступила к забору, чтобы одноклассницы не зашли со спины. Вдруг решат напасть на неё.
Юлька сжала кулаки.
– Вот про неё и хотим поговорить с тобой. Мы уверены из-за тебя Оля совсем перестала спать, а вчера вечером её без сознания увезли в больницу.
Маша Данилова колобком подкатилась к Юльке.
– Признавайся, что ты с ней сделала. Расколдуй её обратно.
Красивые чёрные брови Сони Велизаровой сошлись на переносице, а глаза засверкали злым огнём.
– Будь человеком Донская-Лазарева, оставь её в покое. Сделай так, чтобы она перестала бояться.
От удивления Алёна даже растерялась. Впервые одноклассница назвала её не кличкой, а по фамилии.
– Ого! Всё так серьёзно. И чего же боится наша Олечка, что перестала спать.
– Ты только не придуривайся, – прошипела Юлька. – Соня говорит: ты на неё покойника натравила. Она столько энергетиков и кофе пила, что ей стало плохо. Верни мертвеца в могилу.
Алёна хмыкнула.
– Значит, поверили. Да ваша Оля просто трусиха.
– Неважно. Доводить человека до болезни – подло, – выкрикнула Маша.
Будучи одного роста с Алёной, она была крупнее и сильнее её физически. Алёна отступила ещё и почти прижалась к забору. Одноклассницы сейчас напоминали стаю разозлённых собак, одно неловкое движение или слово, набросятся скопом.
Юля хмыкнула, заметив страх в её глазах.
– Правильно поняла. Если не поможешь Ольге, поймаем и накостыляем по шее. И это не пустая угроза. Будешь каждый день с фингалами ходить.
Алёна смерила Платову взглядом. Рослой и высокой однокласснице она едва доставала до плеча. Перевела взгляд на Соню. Та тоже глядела на неё с ненавистью.
«А ведь могут. С них станется».
Алёна даже зауважала их. Надо же, как волнуются за подругу.
– В какую больницу положили Садовникову?
Платова обрадовалась и отступила от загнанной в угол жертвы.
– Так-то лучше. Сразу после школы поедем к Оле.
Алёна пожала плечами.
– Хорошо. Учтите, я не вас испугалась. Просто не подозревала, что у Садовниковой всё настолько плохо.
– Ну-ну, – язвительно протянула Маша. – Так мы тебе и поверили.
Алёна несмотря на свою внешнюю хрупкость росла очень крепким ребёнком. Она ухитрилась не переболеть даже обычными детскими болезнями. Отчего Марианна Авдеевна сильно переживала и даже специально водила дочь к малышам, заболевшим ветрянкой, но её ничего не брало. И хотя посещения больницы бывали редкими и только ради прививок, Алёна терпеть не могла больницы.
Эта районная больница тоже вызвала у неё неприятное и не совсем понятное чувство безысходности и потери. Трехэтажное здание, расположенное в виде буквы т, окружали огромные платаны, держащие на раскидистых ветках шапки снега. В приёмном покое их встретила приветливая медсестра.
– Все к Садовниковой? Многовато вас. Пропущу только двоих. И не шуметь, девочки, – строго сказала медсестра. Быстро проверив пакет с гостинцами для больной, добавила: – Решайте сами, кто отправиться к подруге.
Платова предложила Соне и Маше подождать её в приёмном покое, Алёне же посоветовала оставить верхнюю одежду и сумку с ними.
– Можешь не бояться, они не подложат в неё тараканов. Это лишь твой метод.
Алена незаметно переложила в карман шерстяной кофты голограф, уже настроенный ею на изображение призрака. На подколки Юли отвечать не стала.
Не дожидаясь лифта, они поднялись по лестнице на третий этаж в отделение психиатрии. Постовая медсестра разрешила им пройти в палату к Ольге.
– Хорошо, что вы не забываете подругу. Этой ночью пришлось делать успокаивающие и снотворные уколы, она так орала, что перебудила всех больных. Поговорите с ней о чём-то веселом, поднимите настроение, только не расстраивайте.
– Мы постараемся, – пообещала Платова и бросила сердитый взгляд на Алёну.
Длинный светлый больничный коридор с белыми прямоугольниками дверей пробудил у Алёны воспоминание чего-то неприятного. Из отдалённого уголка памяти появился образ взволнованного мужчины. Он тряс её за плечи, испуганно спрашивая:
– Алечка, что у тебя болит? Скажи! Алечка, голова кружится?
Алёна нахмурилась. Она не помнила, чтобы кто-то называл её Алей. Но была уверена, этот мужчина обращался к ней. Воспоминание подкинуло размытые образы ещё каких-то людей: пожилых женщин и старика. Все они переживали за неё. Интересно, как много она не знает о своём раннем детстве? Кто эти люди? И что тогда случилось?
– Мы пришли, – отвлекла её от мыслей Платова. – Ты это, Мыш… – Юля осеклась, но назвать Алёну по имени не смогла. – Что хочешь делай, но помоги Ольке. Если получится, твёрдо обещаю больше тебя не трогать.
Алёна усмехнулась.
– Почему бы и нет. С паршивой овцы хоть шерсти клок.
Юлька покраснела.
– Ты кого овцой назвала?
Алёна открыла дверь в палату. И тут всё белое: стены, мебель, кровать, рама на окне, постельное бельё на кровати. Лицо Ольги бледное почти одного цвета с наволочкой на подушке, да ещё отливает синевой. Когда они вошли, Садовникова не повернула головы в их сторону. Её глаза напомнили Алёне глаза мёртвого голубя: тусклые, будто, покрытые плёнкой. Юля села на стул рядом с кроватью, взяла подругу за руку. Оля приоткрыла сухие губы, Алёна вздрогнула, не узнав её шелестящий голос, будто ветер гнал по земле осеннюю листву.
– Зачем ты её привела?
– Она начала, пусть она и закончит.
Алёна закрыла глаза.
«Неужели это я довела её до такого состояния».
Она ощутила сожаление и страх.
«Вдруг останется психом. Не хочу винить себя всю жизнь».
Оля приподняла голову, тусклые глаза увлажнились.
– Юля, я боюсь заснуть, а они пичкают меня таблетками, от них голова болит и всё плывёт перед глазами.
– Я не ведьма. Соврала, чтобы напугать, – пробормотала Алёна, сглатывая комок в горле.
Платова удивилась.
– Тогда как ты объяснишь тараканов, голубей, змею и покойника.
– Ничего этого не было, и на самом деле не существует. – Алёна понимала: наличие голографа не объяснить, да и не собиралась это делать. Она вспомнила: год назад в их городок приезжал заезжий гипнотизёр, четвёрка Платовой ходила на представление. – Я умею гипнотизировать.
– Что?
– Оля, прости меня, я очень сожалею. Ты не должна больше бояться, никакого ходячего покойника нет и в помине. Он только в твоём воображении.
– Не верю. Я его каждую ночь видела.
– Сейчас покажу. Я уже загипнотизировала вас обоих. Смотрите, вон в том углу якобы появится мертвец.
Юля недоверчиво уставилась в угол.
– Когда ты успела нас загипнотизировать?
Алёне пришлось выдумывать на ходу.
– Сделала только что. Вроде мысленной установки.
Оля прошептала:
– Разве покойники днём являются?
– Об этом я и говорю. Нет никаких оживающих покойников. Только не орите, сейчас я скажу ключевое слово, и вам покажется, будто вы увидели призрака. – Алёна нажала кнопку и громко произнесла: – Раз, два, три – смотри.
В окно палаты светило неяркое зимнее солнце и от этого возникший в углу полуразложившийся мертвец, показался картинкой из фильма. Ольга не выдержала и громко вскрикнула.
– Не бойтесь, это лишь фантом. Юля, если не трусишь, подойди, и Оля поймёт, что на самом деле там никого нет, – посоветовала Алёна.
Садовникова кусала пальцы, чтобы удержать рвущийся из горла крик, глаза становились стеклянными. Платова покачала головой, боясь сдвинуться с места.
– Чёрт! – растерялась Алёна. Незаметно пристроив голограф в складках пододеяльника, направилась в угол.
Она несколько раз прошла через голографическое изображение дергающегося мертвеца.
– Платова, не будь трусихой. Подойди.
Юля на трясущихся ногах приблизилась к Алёне.
– Тут только воздух. Оль, правда ничего нет. Убедись сама.
Оля закрыла глаза руками.
– Ни за что!
