скачать книгу бесплатно
Вдруг девушка обернулась, проходя по парковке любопытным взглядом. Я замер, затаив дыхание, но нет! Она медленно осматривалась, перебросив густые волосы через плечо, тем самым оголив эротичную впадинку ключицы, в которой замерла длинная сережка, поглаживающая атласную кожу, ласкающая ее своим холодным касанием. От напряжения я облизал вмиг пересохшие губы, когда заметил, что она повернулась в мою сторону. Колючий взгляд карих глаз лениво прошелся по мне, даже не задержавшись на пару секунд, явно не заинтересовавшись увиденным. Я готов был провалиться сквозь землю, меня словно застукали за рукоблудством! Кровь прилила к голове, запуская головокружение. Возбуждение усиливалось, а ярость заставляла сжимать челюсть до зубного скрежета. Выскочил из машины, сливаясь с толпой парней. Выдохнул, заметив Наскалова, прижатого хрупким телом Янки к капоту, она явно осыпала того яркими неприличностями, потому что шея парня бурно пятнилась багряным румянцем.
– Кролик, ты ли это?
– Лазарь, а ты чего тут забыл? – рявкнула та, сверкнув взглядом голубых глаз, совершенно не скрывая раздражения. – Кажется, я тебя не приглашала.
– Как это? Ты считаешь, что я могу пропустить подобное веселье? Да я же себе этого никогда не прощу! Такое количество пьяных девчонок, чья самозащита снижена до уровня плинтуса…
– Ой, Сереж, да не прибедняйся ты, знаю я все байки про чокнутых поклонниц, околачивающих твой высоченный забор, – рассмеялась Янка, прильнув к Олегу, как бы невзначай.
– Так вот зачем тебе такой забор? И собака для этих же целей? Специальная? Антиамурная? – рассмеялся Олег, чей смех был большой редкостью.
– Ладно, раз уж все уместились, и мои услуги больше не требуются, то, пожалуй, поеду, – я махнул Наскалову и, проследив, как кортеж выезжает с парковки, пошел к своей тачке. – Может, еще успею отхватить свой лакомый кусок?
– Предохраняйся, – взвизгнула Янка, заброшенная в салон тонированной тачки.
Достал телефон, набрал знакомый номер по памяти. Все жду… Как только забуду эти одиннадцать цифр, то сразу перестану наведываться в уютную однушку, где мне рады всегда. Но эти цифры, словно татуировка, всплывающая перед глазами в моменты злости или возбуждения, как сегодня. Пока слушал скучные гудки, бросил взгляд на вход, но у зеркальной колонны уже никого не было.
– Черт! Бери трубку! – Раздражение, вперемешку с чувством уязвленного самолюбия, душили. Я не мог забыть безразличие и холод взгляда карих глаз, что прошелся по мне, как по неодушевленному предмету. Еще никогда не чувствовал себя так паршиво. Чёрт! Да пошло все!
Черная "бэха" Олега взревела за моей спиной, вторя гневным рыком мощного движка возбужденному хозяину. Ну, хоть кому-то сегодня должно повезти! Отключил телефон и повернул к своей машине.
Но тут же застыл, не сумев сделать и пары шагов. На переднем сидении моей машины, откинув спинку, сидела, вернее, даже лежала та самая девушка. Она прикурила косячок, что я сбросил в пепельницу. Скинула сапоги, забросив длинные ноги на консоль. Соблазнительная линия бедер опьяняла, но я продолжал абсолютно откровенно рассматривать ее дальше, словно получив на это официальное разрешение. По миллиметру спускался все ниже и ниже, пока не наткнулся на широкий браслет на тонкой щиколотке, на котором покачивался золотой кулон. Кошка, значит?
Девушка не сводила с меня взгляда, продолжая пускать кольца дыма, они разбивались о переднее стекло, окутывая красивое лицо легким туманом. Шуба больше не прикрывала ее плечи, обнажив длинную шею, красивые тонкие руки, мягкую линию плеча, сексапильную ложбинку груди. Тонкая сигаретка была зажата меж длинных пальчиков, увешанных массивными украшениями. Она медленно поднесла ее ко рту. Пухлые губы едва разомкнулись, слегка обхватив тонкую белую бумагу.
«Черт! Это приглашение?»
…
Я светил по комоду фонариком телефона, не желая зажигать верхний свет. Моисей звонил, не переставая. Я должен был быть на встрече еще часа два назад. Надеюсь, Буба сообразит что-нибудь? Желательно, не как в прошлый раз, когда мы с чистым взглядом ребенка рассказывали трогательную историю, объясняющую причину нашего опоздания, правда, мы выдавали разные версии, постоянно сбиваясь и путаясь, за что, собственно, потом и получили.
Голова гудела, а я все равно настойчиво пытался вспомнить, как оказался в ее квартире? Как перепих на обочине заснеженной трассы закончился белоснежными простынями?
Я впервые так быстро одевался! Открыл глаза, а в комнате никого. Обрывки вчерашнего вечера назойливо вертелись в голове, не давая мозгу сосредоточиться. Смятые простыни сиротливо светились в предрассветных лучах. Ощущал себя дико, собирая свою одежду, раскиданную по все квартире.
– Черт! Где мои ключи? – Хотелось быстрее удрать отсюда и смыть следы стыда под холодным душем. Ведь все должно быть наоборот! Это она должна была уматывать засветло, подбирая разодранные трусики с лакированного паркета! Но не я!
– Тебе заплатить, что ли? – брюнетка появилась в коридоре неслышно, затем перегнулась через барную стойку кухни, подхватив персик, и быстро вонзилась зубами в мягкую плоть. Сок бесстыже скатывался по подбородку, замедляясь на шее и ускоряясь на линии груди. Прозрачная капелька замерла на самой вершине соска, словно там и должна была там быть. Я еле сдерживал стон, рвущийся наружу, но не отводил взгляда, наблюдая, как она потянулась, смахивая прозрачный нектар с нежной вершинки. Упругие бедра манили своими изгибами. Хотелось включить свет, чтобы лучше рассмотреть каждый миллиметр ее подтянутого тела. Жар обдал меня с ног до головы. Я даже повернулся к зеркалу, чтобы убедиться, что действительно покраснел.
– Я не могу найти ключи от тачки!
– Посмотри там, – она щелкнула выключателем, указывая пальцем на стеклянную консоль у входной двери.
Но я даже не думал оборачиваться, потому что жадно шарил по ее телу, превозмогая собственное возбуждение. Яркий макияж почти полностью стерся, просвечивая естественный румянец кожи. Чувственные губы больше не были прикрыты яркой помадой, а на тонком носике проглядывали трогательные веснушки. Девушка вздрогнула и тут же выключила свет, явно смутившись от моего внимания к своему лицу без макияжа намного больше, чем от откровенного рассматривания обнаженного тела. Разрывался на части, находясь всего в миллиметре от того, чтобы плюнуть на все и остаться здесь…
– Захлопни дверь, – ее сонный шепот обрубил всю паутину мыслей и порочных обрывков воспоминаний прошлой ночи. Я стоял, как вкопанный, наблюдая, как девушка медленно развернулась, напоследок потянувшись, и скрылась за светлыми дверями в конце коридора.
– Кошка…
***
В темный кабинет Моисея я вбежал последним, сопровождаемый пристальным взглядом голубых глаз. В широких кожаных креслах восседали все представители этой фамилии: Миша, как обычно, перелистывал какие-то бумаги, Костя, с которым я до этого был знаком исключительно заочно, ограничиваясь редкими телефонными звонками исключительно по поручениям старшего, и сам Моисей, вальяжно раскинувший руки по резным дубовым ручкам кресла.
– Не нравится он мне, – подытожил Костя, продолжая сверлить взглядом старшего брата. – Откуда он взялся? Что ты о нем знаешь?
– Не нагнетай, – прошипел Миша, бросив короткий взгляд на Виктора. – Парень нам помог.
Я опоздал к началу разговора, ну, а делиться подробностями со мной никто не собирался, конечно же. Но что-то мне подсказывало, что говорили они про Скалу. Я невольно напрягся, изо всех сил пытаясь настроиться на рабочий лад, но перед глазами упорно всплывала окружность груди с прозрачной каплей нектара.
– Лазарь, а ты что думаешь? – Моисей впился в меня своим взглядом.
– А мне думать не положено, Виктор Викторович. Я тут, чтобы выполнять ваши задания, а думать – ваша прерогатива.
– А ты мне нравишься, парень, – рассмеялся Костя, нагло запустив руку в деревянный ящик с сигарами брата. – Смышленый.
– Даже слишком, – Моисей отпил кофе из крохотной чашечки, плотно сжав и без того тонкие губы. Злится старик…
– Отдай мне его? – Костя развернулся ко мне всем корпусом, осматривая с головы до ног, как девку в темном переулке. – А то у меня все отмороженные.
– Ладно, Костя, собирай информацию. Может, тебе повезет больше? – Моисей встал, упершись в стол сжатыми кулаками. – А ты, Лазарь, приставь наблюдение за Наскаловым. Он, конечно, все поймет, но мне нужно знать о каждом его шаге! Слышишь? Я должен знать, с кем он спит, с кем ест. И, не дай Бог, ты оплошаешь… Другого шанса у тебя не будет. Ясно?
– Предельно.
– Свободен.
Меня еще никогда не выставляли за дверь дважды за утро. Черт! Что за день?
Глава 5
****Кошка****
На деревянных пологах сауны, завернувшись в белоснежные полотенца с вензельной вышивкой логотипа СПА-комплекса, лежали девчонки, лениво попивая ледяное шампанское. Маринка решила, что одного девичника ей мало, поэтому, как только самолет коснулся полосы в аэропорту Владивостока, где было принято решение отмечать свадьбу, все ринулись в загородный СПА. После часового пения в караоке, девчонки ввалились в банный комплекс, нарушая мое уединение. Окинув взглядом далеко не трезвую компанию «родственничков», я отошла в самую тень. Просторное помещение паровой было поделено небольшими деревянными перегородками, подсвеченными мягким лиловым светом, который превращал пар в сказочные клубки тумана. Расстелив полотенце на деревянном лежаке в самом углу зала, я рухнула навзничь, расслабляя мышцы после массажа.
Меня штормило до сих пор, пятичасовой перелет обернулся адом, потому что каждую косточку моего тела выворачивало, как в мясорубке. Голова гудела, а в носу стоял его запах. Этот аромат, наполненный соленой водой моря, пряностью востока и свежестью свободы, превратился в не выводимую вонь, что не давала мне покоя, пульсируя в висках настойчивостью. Я не могла выбросить его из головы, возвращаясь к воспоминаниям вновь и вновь. Это было похоже на диафильм. Перед глазами вспыхивали застывшие кадры его рук, что сжимали меня за талию, чуть пухлых губ, покрывающих обжигающими поцелуями каждую клеточку моего тела, красивых пальцев, путающихся в моих волосах, мягкого блеска простыни, прикрывающей идеальное мужское тело… И его взгляд, наполненный несгибаемой твердостью… Он настоящий где-то глубоко… Там, куда невозможно получить позволения заглянуть. За его напускной веселостью прячется настоящий Лазарь…
«Нет… Даже не думай. Нельзя туда лезть!» – назойливая мысль билась в голове загнанным зверем. Но чем больше она вопила, тем отчетливей становились картинки воспоминаний, сдобренных возбуждающими звуками прошлой ночи.
– Нет, вы только посмотрите на нее, – прошипела Карина, кокетливо подтягивая на довольно внушительную грудь полотенце. – Да по ней же видно, что всю ночь «лакала сметану!»
– Мяу, – прошипела я и полностью скинула полотенце, сильно выгнув спину. Раздражение, вот что перекрыло меня, когда вместо приятных воспоминаний я была вынуждена вернуться в реальность, наполненную флюидами родственной любви.
Эти резвые козочки, эти совершеннолетние хищницы буравят меня взглядом с самого аэропорта. Именно там все поняли, что потеряли меня из виду вчера. А это непростительно для совместных посиделок.
– Нет, ну точно, Кошка! Кто он? Мы его знаем? А как ты вчера добралась до дома? С нами тебя не было, – пухлая Каришка всегда тяготела к сплетням, собственно, не будучи исключением в нашем «прайде». Она, как и другие пять сестер, видела сущность бытия исключительно в сплетнях. Именно поэтому в нашем городе, чтобы получить нужную информацию, нужно налить пару бокалов одной из сплетниц Марковых. Отец говорит, что эту отличительную черту они унаследовали от своего отца. Царствие ему небесное…
Маркова продолжала прожигать меня своими карими глазами, надеясь на приступ сестринского откровения. Короткие пухлые пальчики быстро пробегались по запястью с мультяшной татуировкой.
– Ну, наконец-то, лежу и думаю, когда же мои родственнички налакаются, чтобы открыто обсудить аморальное поведение одной из своих сестер, – говорить совсем не хотелось, но и терпеть их перешептывание уже достало. Этот настойчиво навязчивый шепоток преследует меня постоянно: на детском дне рождении, на похоронах или, как сейчас – на продолжении девичника. Они перешептываются, перемывая мои косточки, а я улыбаюсь и назло делаю то, от чего мои «приличные сестрички» роняют челюсти на пол.
– Ну, что еще? – заметив шевеление слева, я приоткрыла глаз, уловив недовольное выражение Янки.
– Ничего, – фыркнула она и отвернулась, словно совершенно случайно пялилась на меня уже битый час.
Ей, как и всем другим, было интересно. Но в Янке слишком много гордости, чтобы уподобиться Марковой. Хотя…
– Не стесняйся, говори, – прошептала я, практически отключаясь. Мягкий пар успокаивал, стирая с кожи саднящее ощущение после часового массажа. – Я сегодня добрая. Отвечу, поделюсь опытом, научу новому…
– Прикрылась бы, – прошептала Юлька, подтягивая полотенце почти к подбородку.
– А чего стесняться-то? Посторонних нет. А то, что в вас комплексов больше, чем достоинств – ваши проблемы. Мне стесняться нечего.
– Тебе не надоело? – Маринка бросила в меня полотенцем, затем присела рядом, наклонившись к моему лицу так близко, что я ощутила аромат фруктового шампанского.
– Чего тебе опять надо, сестренка?
– Я видела, с кем ты вчера уехала, – зашептала она. – Если ты будешь доставать Янку, я найду, кому позвонить, чтобы тебя приструнили, не думай, что все мы тут чистые простушки, над которыми тебе можно потешаться. Я все знаю, дорогая. Только попробуй испортить мою свадьбу!
– О БОЖЕ! – Приподнявшись на локтях, внимательно осмотрела симпатичное лицо Маришки, переполненное решимостью. Аккуратные черты лица стали жестче, мягкая линия губ вытянулась в тонкую полоску, а голубые глаза были готовы меня сжечь заживо. Отсутствие привычного макияжа делало ее лицо мягче, настоящей, что ли. Если б не знала, что эта милая дамочка с родинкой над губой может перегрызть мне глотку, просто так, ради развлечения, рискнула бы подружиться. – Какие страсти. Обожаю родственные связи! Все такие понимающие, преданные и настоящие! Прям гордость берет! Смотрю на тебя, и расплакаться хочется, честное слово.
– Ты меня поняла, Оксана? – Маринка схватила меня за запястье, нахмурив брови. Я сдерживала рвущийся смех. Интересно, а разрумянившаяся Янка понимает, что это трогательная мегера защищает не мягкую и ранимую сестру, а свою свадьбу, на которой может произойти конфликт. Наивная… Это ж неизбежно. Не я, так другие любящие родственнички помогут.
– Конечно, систер. Как скажешь, родная моя, – как только Маришка, растянувшись в довольной улыбке, решила отвернуться, распространяя флюиды победительницы, я поймала ее за локоть. -только, милая, запомни, что пока ты будешь искать номер телефона, чтобы рассказать о моих маленьких шалостях, я уже успею рассказать дяде Вите, что его единственная дочурка легла под своего же охранника. Как думаешь, он сильно расстроится? Или он его нанял именно для этих целей? Упс… А ты ничего не знала? Яночка ничего не рассказала любимой сестренке? Сорри, систер…
****Лазарь****
Я стоял в подсобке ресторана, откуда открывался отличный вид на весь зал. Мимо летали официанты в накрахмаленной форме со сверкающими серебряными подносами. Они, сливаясь с белоснежным убранством, разносили алкоголь и закуски, маневрируя среди гостей почти незаметно.
Вся мужская половина гостей толпилась у дальнего зала, где находилась курительная комната, оформленная в лучших тонах классики: красное дерево, объемные мягкие кресла с высоким подголовником, темный ковер с длинным ворсом и плотные тяжелые портьеры, приглушающие блики хрустальных бра. Мужчины тихо посмеивались, провожали молоденьких официанток голодными взглядами, частенько прикладываясь к бокалам с выпивкой.
Они здесь не для того, чтобы поприветствовать рождение семьи, или отдать дань традициям, у каждого присутствующего имелась своя собственная цель. На самом деле, эти свадьбы сильно отличаются от обычных посиделок после ЗАГСа. Сюда приходят напомнить о себе, чтобы не пропустить новость или присосаться к очередной очень выгодной идее, сулящей неплохой доход. А для этого им нужно быть на страже, нужно иметь нюх на деньги и способность присасываться к бабкам, не тратя при этом ни копейки. Впрочем, именно поэтому эти люди гордо называют друг друга родственниками. Они улыбаются, ободряюще похлопывая друг друга по плечу, невпопад выкрикивая: «Брат! Дядя!»
Я нехотя наблюдал за медленным перемещением дорогих костюмов, сопровождаемых бликами золотых часов, запонок, фарфоровых оскалов, и жадным звоном льдинок в хрустальных бокалах. Ресторан окружен толпой охраны, а в небе то и дело слышен тарахтящий вертолетный звук. Поэтому сегодня можно расслабиться, прикинувшись гостем…
Перехватив стопку водки с подноса, осушил одним махом. Приятное тепло покатилось по гортани, принося лживое ощущение спокойствия. Меня до сих пор штормило от выпитого накануне. Руки не слушались, а ноги гудели, будто я пробежал километров двадцать, не меньше. Про голову вообще молчу. Боль волнами накрывала меня, унося в полное беспамятство. В таком состоянии было совершенно бессмысленно улыбаться и шутить, поэтому я скрылся в уютной темноте подсобки. Да и проверять серьезность угроз Наскалова у меня не было желания, я с первого раза понял, что основной моей задачей на сегодня было присматривать за Янкой, ну и прочая ерунда про упавший волосок.
Женщины этого многочисленного семейства чувствовали себя на подобных мероприятиях намного расслабленнее. Их единственной задачей было – не пропустить новость, сплетню или сенсацию. Уже смирившись с серостью собственной жизни, они просто обожали подобные сходки, чтобы от души насладиться общением с такими же заскучавшими женушками. За ними даже наблюдать было интересней. Они перемещались по залу, внимательно рассматривая богатое убранство, останавливаясь только на мгновение, чтобы сравнить все, что приходилось видеть ранее. Ведь, чтобы заслужить высокую оценку, нужно было удивить этих изощренных сплетниц. Собственно, Маринке это удалось на славу…
Зал просто утопал в цветах. Тонкий аромат тропической свежести витал в воздухе, заглушая приторный парфюм гостей. Высокие вазоны, обсыпанные белоснежными гроздьями гортензий, тянулись к высоченному арочному потолку, под которым развевались серебряные шелковые ленты, унизанные хрустальными бусинами, и переплетающиеся с изящными веточками фрезий. Массивные резные свечи в прозрачных колбах, подвешенные под потолком на цепях, заливали зал щедрой россыпью бликов, делая атмосферу мягче. Лепестки роз, которыми осыпали молодых во время их первого танца, теперь лежавшие на полу толстым пахучим слоем, нанизывались на тонкие каблучки, едва слышно шуршали под ногами, путаясь в длинных шлейфах дорогих платьев.
Если взрослая половина приглашённых развлекалась весьма скромно, то молодежь, собравшись в центре зала, отрывалась во всю силу. В воздух то и дело взмывало облако полупрозрачных юбок свадебного платья и копна волос, украшенных крохотными цветочками и сверкающими стразами.
Маринка, несмотря на возражения своих консервативных родственничков, все же взяла фамилию мужа, превратившись в один вечер из отпрыска четы Моисеевых в Алексееву, чему сама была очень рада. Ее мать топала ногой до последнего, борясь с возмутительным желанием дочери вырваться из семьи, прекрасно понимая, что Моисей более охотно будет помогать Моисеевой, чем какой-то Алексеевой. Но Маришка, поддерживаемая своим женихом, все же продавила всех своей непоколебимостью и теперь отплясывала на столе, громко выкрикивая новую фамилию, не без злорадства, естественно.
Устав наблюдать, как молодежь отдыхает, я достал из холодильника запотевшую бутылку водки и наполнил стопку почти полностью.
– Закусывайте, – молоденькая официантка, крутившаяся возле меня весь вечер, заботливо поставила большое блюдо мясной нарезки. Рыженькая остановилась, окинув меня соблазнительным взглядом и выпорхнула в зал, покрывшись алыми пятнами смущения.
– Черт, – выдохнул и опустошил стопку спасительно обжигающей жидкости.
Суета, наполнявшая привычные будни, превратилась в спасение. Да! Именно благодаря занятости я мог хоть на мгновение выкинуть из головы это наваждение – женскую фигуру в тусклом свете уличных фонарей. При воспоминании о ней, мне становится жарко, а пальцы горят, желая прикоснуться к ней вновь. Я не помнил ни минуты из прошлой ночи, оказавшись в салоне авто, наполненном ее ароматом, я потерял нитку реальности. Все дальнейшее для меня превратилось в туманный сон, наполненный звуками, взглядами и прикосновениями.
Пытаясь прийти в себя, я брался за все поручения, лишь бы не думать о той, которая поедая персик, предложила оплатить «услуги», оказанные ночью. Да у меня в носу до сих пор стоял аромат вишни, которой пахла ее кожа. Этот отвратительный, навязчивый и охренительно соблазнительный аромат просто въелся в меня!
Я все пытался вспомнить, где мог ее видеть. Мозг напряженно перебирал все места, в которых я отдыхал в последнее время. Но лица, мелькающие в обрывочных воспоминаниях, никак не дополняли пазл, центром которого была соблазнительная брюнетка.
– Лазарь? – голос Бурханова за спиной выдернул меня из раздумий, женские лица, мелькавшие перед глазами, вспыхнули и пропали, оставляя только тонкую нотку разочарования.
– Чего тебе?
– Да нет, ничего. Просто ты весь вечер молчишь и прячешься в подсобке. Все нормально?
– А что со мной может быть не так? – открыл бутылку и отпил прямо из горла.
– Ты успокойся! Я просто спросил. Не выспался, что ли? – Буба отошел, прислонившись к дверному проему.
– Наверное.
– В последнее время все на нервах. Может, «папа» отдохнет, расслабится на свадьбе? Только я до сих пор не понимаю, зачем нужно лететь во Владик?
– Это не нам с тобой решать, Буба. Они – хозяева, а мы – прислуга.
– Ну, что ты говоришь, Лазарь? Ты-то уж точно далеко не прислуга для «папы», он ценит тебя.
– Настроение нашего «батюшки» переменчивее, чем ветерок весенний. И ты сам об этом прекрасно знаешь, поэтому отстань и дай выпить спокойно в хорошей компании.
– Да, ты же один? – Буба обернулся, наивно полагая, что приятная компания прячется где-то в дебрях кухни ресторана.
– Буба, отвали. Я прошу тебя.
– Договорились, – рявкнул он, отведя взгляд от зала ресторана. – Только вот с этим дерьмом ты будешь разбираться сам.
Водка колом встала в горле, когда я выглянул в зал. Под громкую музыку и поддерживающие оклики из зала на сцене танцевала парочка. Парень, не скрывая капающей слюны, бесцеремонно лапал партнершу. Девушка старалась свести все к шутке, пытаясь перехватывать его руки, но ей явно было сложно соперничать с мужской силой. Ее глубокого винного цвета длинное платье без бретелек красиво переливалось в приглушенно-романтическом освещении. Она, как кукла, чертыхалась в больших руках незнакомого мне парня, демонстрируя в высоком вырезе великолепную длинную ножку. Мой взгляд расслабленно шарил по ее фигуре, по аппетитно вздернутой попке, по тонкой руке с бархатистой кожей, по идеальной линии бедра и тонкой щиколотке, на которой болтался браслет…
– Что? – прохрипел я, выбегая в зал.
Воздух выдавили из груди, сердце сбилось, а по телу запульсировало возбуждение. Прорываясь сквозь толпу, я пытался уловить черты ее лица, но она всякий раз уворачивалась.
– Отстань, Стас, – орала девушка, пытаясь выдернуть руку. – Или мне позвать твою жену? Как думаешь, она обрадуется, увидев твою пьяную тушу?
– Да ты разговорилась, Моисеева, – крикнул парень и попытался ухватиться за женский зад, но крохотный кулак, направленный прямо в нос придурка, заставил отшатнуться и рухнуть того на пол, заливая сцену кровью.
– Я же просила! – вопила Маринка. – Ты специально? Ты все портишь!
– Еще скажи, что я намеренно? – зашипела девушка, подтягивая платье.
– Я придушу тебя, – зашипела невеста, намереваясь вцепиться в волосы своей противнице, но я больше не мог ждать.
– Дамы, не ссорьтесь. Марина, сцену сейчас уберут, не переживай, а Стасику давно пора домой, о чем я и позабочусь.
