Жнивьё

– Я слышу недосказанность. – угрюмо прервал я мистера Ллойда.

Ректор прочистил горло и медленно продолжил:

– Уильямс пропал. Связь с Академией прервалась неделю назад. Он говорил, что команда учёных редеет с каждым новым днём, но наработки яда у них уже есть. А потом тишина. Нам нужны эти наработки, Энтони. Привези их сюда, а уж тут мы доведём всё до ума. Если слова Уильямса верны и он сам не потерял светлый ум из-за заражения, то мы сможем планомерно выкосить всю пшеницу и убить её. Сработает – расскажем об успехе солдатам, а те передадут всё в Министерство, и будем надеяться, что поделятся этой информацией с другими странами, если вдруг пшеница вылезет у наших «соседей». Так просто. И так тяжело одновременно.

– Кто ещё пойдёт со мной? Я ведь не стану делать это в одиночку, так ведь?

– Мы бы давно отправили туда обычных солдат или таких же беглецов, которые приехали с тобой. Но если верить Уильямсу, то там тысячи страниц, в которых написаны результаты всех экспериментов, даже неудачных. Должен быть как минимум один человек в отряде, который разбирается в химии ядов и сможет выцепить именно нужные знания, а не кучу барахла. Там нет волшебной странички с формулами, на которой написано «Идеальный рабочий вариант!», мы не знаем точно, как выглядят последние исследования и их результаты, а кишащая там живность в лице поехавших уродов вряд ли даст необученному человеку время на разбирательства. Нужен человек, который сходу отделит зёрна от плевел.

– Почему не выделили кого-то из Института? Неужели не осталось хоть кого-то, кто также перед лицом смерти не решился бы пойти в лес?

– А почему убежал ты сам, Энтони? – спросил мистер Ллойд и по одному лишь его взгляду я понял, что мой ответ он уже знает.

– Я… Видел Лодермейн. Как умерли родители. Они до последнего отговаривали меня, просили уехать как можно раньше. Я не послушал. Но после того ужаса, что творился в заросшем пшеницей городе, я понял, что перспектив практически нет. Как и возможностей для спокойной жизни…

– Многие работники Института увидели гораздо больше, чем ты. Держались до последнего, но у всех них был предел. Они тоже уезжали, их тоже возвращали сюда солдаты, но все они отказывались и предпочитали короткую, опасную жизнь, чем попытаться дойти до Академии. Даже тогда, когда связь с Уильямсом и его командой была постоянной. Последние несколько недель мы только и делаем, что ищем человека, который подойдёт для отправки в лес. Наша команда учёных и без того сократилась настолько, что доработка яда будет долгой и очень сложной. Я берегу лучших из лучших, пока они сами этого хотят. А с тобой… У нас появилась надежда.

– Хотите сказать, что за всё время с начала оцепления сюда не притащили ни одного бывшего студента? – по-прежнему недоумевал я.

– Пойми ты наконец, что не в студентах дело! Когда перед ними ставят выбор: принять судьбу и в скором времени угореть в пожаре или попытаться спасти всех – у них даже мысли в голове не пробегает! Я помню отзывы учителей о тебе, Энтони! Они говорили мне, что ты прекрасный толковый парень со светлой дорожкой в будущее. Так подумай хоть ты о том, насколько важно для всех в этом дрянном городе поиметь надежду на спасение. Ты простой человек со своими страхами – это ясно как день, но пойдёшь ли ты на то, чтобы переступить через эти страхи и помочь нам всем в избавлении от ужасной ошибки, совершённой наукой? Скажи мне, только «да» или «нет».

– Это гораздо сложнее, чем вам может показаться, мистер Ллойд…

– «Да» или «нет», Энтони.

– Академия наверняка уже развалилась на куски. Это самоубийство!

– «Да» или «нет».

– Я покойник, если соглашусь на такое! – крикнул я.

– Ты уже покойник, парень! Ровно в тот самый момент, когда твоя чёртова машина подъехала к блокпосту! – крикнул в ответ мистер Ллойд, брызжа слюной. – Я устал напоминать о том, что мы все здесь под дулом автомата! Стоит только Министерству щёлкнуть пальцами – и весь город будет усеян трупами.

– Хорошо! – махнул я руками в гневе. – Будь по вашему, мистер Ллойд. Хотите сделать из меня долбанного «героя в обтягивающем трико» – будет вам герой.

– Это не игры, парень. Мы здесь не играем в героев и злодеев, я просто хочу жить! – ректор сильно и гулко закашлялся, захлёбываясь мокротой и слизью. Он поднялся со своего места и на дрожащих ногах подошёл к небольшой урне, в которую сплюнул кровавую слюну. – Я не хочу закончить свою жизнь в этом отстойнике без возможности получить медицинскую помощь. Хочешь также? Валяй, оставайся в городе. Чтобы каждое утро соскребать куски лёгких с раковины в туалете. Солдаты просто ждут удобного момента, пока вот таких, как я, станет слишком много. Тогда они смогут подсказать Министерству, что зараза пробралась в город и нам точно всем крышка. Мы просто должны доказать, что эта затея не провальна, и тогда нас смогут выпустить из этого гадюшника.

Вид мистера Ллойда стал ещё более болезненным. От натужного кашля покраснели глаза и ещё сильнее побелела кожа, капля кровавой слюны побежала по морщинистом подбородку, а трясущиеся ноги почти не держали его, отчего ему пришлось схватиться за стол слабыми руками. Он почти умоляюще смотрел на меня и ждал ответа, отчего мне стало зябко и некомфортно. Я всё же был ходячим покойником, у которого выбора не было вообще. Совсем не хотелось так просто расставаться с жизнью, но… Какое-то странное чувство ответственности за город сдавило мне горло. Стало казаться, что это действительно мой единственный шанс выбраться живым из передряги, в которую я попал совершенно случайно. Меня не должно было быть здесь. И всё-таки я стою перед умирающим человеком, который предлагает мне стать героем для всех вокруг, даже ценой собственной жизни. Кто знает, как на мне отразиться этот поход? Как далеко мы сможем зайти в целостности и сохранности, пока на нас не нападут больные безумные люди, страдающие от галлюцинаций и неконтролируемой агрессии? А споры? Смогу ли я уйти незаражённым? В голове творилась самая настоящая каша из сотен мыслей и страхов за себя, свою жизнь и будущее, которые давно были перечёркнуты этим арестом, но вновь обрели слабую, едва различимую надежду.

– Готовьте группу. Я участвую. – тихо прошептал я.

– Охрана! Уведите здоровяка в квартиру. Подготовьте группу, завтра утром вы уже должны будете выйти из города. – мистер Ллойд устало завалился обратно в кресло, после чего сказал солдатам: – Дайте нам ещё минуту.

– Жду за дверью, пацан. – сказал мне солдат и быстро вышел в коридор.

– Что-то не так? – взволнованно спросил я.

– Просто хотел сказать тебе спасибо. Ты… – он хотел ещё что-то сказать, но запнулся на полуслове, а в глазах его появились слёзы: – Ай. Забудь. Просто спасибо.

Я вышел из кабинета и меня тотчас приковал к своей руке один из солдат, в то время как второй шёл за моей спиной. Меня провели по длинному коридору, который всё также освещали яркие прожектора, и увели вниз по улице, в одно из общежитий, в котором теперь жили солдаты. Пока мы поднимались по лестнице на верхний этаж на нас вовсю глазели другие солдаты, которые стали перешёптываться и посмеиваться. Уверен, что они прекрасно знали о планах ректора по отправке группы вглубь леса, потому и относились ко мне, как к заведомо мёртвому человеку, который поехал головой настолько, что поверил, будто Академия действительно может нам как-то помочь. Не было жалости, не было уважения, не было сострадания. Были лишь насмешки, глупые шуточки, кто-то делал ставки на то, как долго мы сможем протянуть в лесу и сможем ли мы выбраться оттуда. Ни мой рост, ни достаточно внушительная мускулатура не давали мне никакой форы – я был всего лишь посмешищем, идиотом и сумасшедшим в глазах этих людей.

Когда мы наконец дошли до комнаты, в которой мне предстояло провести ночь, то один из солдат, к которому я был прицеплен наручниками, вошёл вместе со мной в комнату, положил на кровать индивидуальный рацион питания, заботливо налил несколько стаканов горячей воды, после чего перецепил наручник со своей руки к кровати. Я крайне подозрительно посмотрел на него, боясь снова получить по лицу прикладом автомата, но он лишь мирно поднял руки и сказал:

– Всё в порядке. Извини, но таковы правила. – внимательно посмотрев в мои испуганные и бегающие глаза, солдат попытался меня поддержать: – Ты совершаешь правильный поступок, брат.

– В отличие от вас. – злобно прошипел я в ответ.

Солдат лишь усмехнулся.

– Мы не лучшие ребята, тут ты прав. Но парни на границе куда хуже нас. Они даже нас порешать могут, понимаешь? Просто дай им причину и – пуф! – он сложил руки пистолетом и притворно выстрелил. – Доктор Ллойд хороший малый, если бы не он с этой сумасбродной идеей, то всему городу кранты. Я не убийца. Я солдат, я убиваю лишь тех, кто может убить меня и обязательно это сделает, если у него будет возможность. Убей или будь убитым, понимаешь?

Я нехотя мотнул головой в знак согласия.

– Вижу, что понимаешь. Мы не такие уж и разные. Ты также стоишь перед этим выбором и также, как и мы все, хочешь жить, поэтому ты убьёшь. Когда твоя жизнь зависит от этого выбора, то ты просто не можешь не убить.

Его слова придали мне сил. Стало немного легче верить в собственные силы. Я обязательно выберусь из этого ада. Ведь я просто не могу не убить, когда моя жизнь зависит от этого выбора.

– Поешь немного, отоспись. Завтра утром ранний подъём, вас будет семеро. На первых порах вас повезёт транспорт, потом придётся идти пешком – дальше нескольких километров в лес машина вас просто не протащит по этим кочкам и развороченной корнями дороге. Парочка солдат для прикрытия, один химик – ты, получается – и ещё несколько крепких ребят, которые ладят с радиоэлектрикой и всякой механикой. Помогут достучаться из Академии до города, а уж там, если всё пройдёт по плану, вас заберёт вертолёт.

Я хотел было возмутиться настолько несуразному плану, но солдат словно прочитал мои мысли и тут же добавил:

– Нет, сразу на вертолёте туда не долетишь, иначе придётся оставить весь город без топлива. Генерал Маклин будто от сердца отрывает каждый противогаз, который мы отдаём вам, а уж потратить столько топлива, которому просто неоткуда взяться… Многие города и без того живут по расписанию, потому как почти все электростанции затопило ещё при первых наводнениях. А бензин и керосин… а, да ты и сам знаешь. В любом случае, дорога назад будет побыстрее. Либо на тот свет, либо с ветерком обратно в город. – солдат широко улыбнулся, отчего улыбнулся и я. – Улыбаешься. Это хорошо. Боевой дух это очень важно. Отдыхай, брат. Встретимся утром.

Солдат вышел из комнаты и запер её на засов с обратной стороны. Его слова действительно меня поддержали. Видимо, не все солдаты разделяют позицию правительства, и если вдруг успех нас настигнет, то они даже смогут нам помочь – как минимум, некоторые из них, судя по всему, действительно ждали хоть какой-нибудь возможности дать жителям региона попытаться разобраться с пшеницей, а не с пустыми головами, в которых было лишь слово «ПРИКАЗ», убить здесь всех. Будущее уже не казалось таким уж безрадостным: ободрённый и насытившийся едой и тёплым кофе, я пристроился поудобнее на чистой кровати и практически тут же провалился в глубокий, спокойный сон, хотя казалось, что пережитое за день не даст мне спокойно заснуть.

Шаг второй. Гнев.

Шаг второй. Гнев.

– Проснись и пой, пацан! – крикнул солдат мне прямо на ухо, отчего я с силой дёрнул рукой, прицепленной к кровати, и едва не сломал её.

– Ты совсем кретин?! – вскипел я и отпихнул его от себя ногой. – Только попадись мне на пути, я тебе твою тыкву на куски развалю!

Жестокая улыбочка растянулась на лице умалишённого идиота, что вытащил из кармана складной нож и угрожающе начал подходить ко мне.

– Уверен, сопляк? А что ты скажешь на это?

Внезапно в двери ворвался тот самый солдат, что сопроводил меня в эту комнату и дал еды. Он громко рыкнул на вооружённого парня, после чего буквально впечатал его всем телом в стену, выбил нож на пол и заломал одну из рук так, что нападавший слёзно заскулил.

– Капитан! Это… А, чёрт… Это шутка!

– Дохрена шутник, капрал? Тебе была дана простейшая задача, а ты решил состряпать из себя самого мерзкого говнюка, которого только видел этот город, а? – капитан ещё сильнее надавил на руку, почти выгнув её в дугу. – Я не слышу ответа, придурок?!

– Никак нет, сэр! – из глаз капрала брызнули слезы и голос его стал уж очень тонким.

– Признаешься, что любишь нападать на беззащитных людей, как чёртов маньяк, капрал?

– Никак нет, сэр!

– Может быть, спустишься этой ночью в казарму и покричишь как петушок на ухо капитану Керигу, а?

– Никак нет, сэр!

– Что ж за напасть! А я так хотел услышать твой сладкий голосок!

– Сэр, вы сломаете мне руку! – взмолился капрал.

– Думаешь, стоит проявить чуток милосердия к такому дерзкому нарушителю спокойствия? Громче, сопляк!

– Сэр, так точно, СЭР!

– Тогда свали с глаз долой, пока навечно не поселился в сортире, мудак! Ещё одна такая выходка и будешь день и ночь толчки швейной иглой отмывать! Отличный способ больше не думать обо всякой херне! – с силой пихнув капрала лицом в пол, капитан ударил его берцем по рёбрам, после чего дал пинка под зад и прикрыл двери. – Этот сын собаки ещё у меня попляшет…

– У вас все подчиненные такие отморозки? – тихо сказал я, вжавшись в угол на кровати. – Это у них шутки такие?

– Извини, парень. С тех пор как их направили сюда они только и знают, что слоняются без дела. Менять друг друга на патрулях и в сторожках, да по полдня сидят и плюют в потолок. Считают это чумовым развлечением, чёрт их дери.

– Что, совсем нечем заняться? Я думал, что армия…

– Так. Я бы с огромным удовольствием заставил этих остолопов побегать километров пятнадцать в противогазах, но не хочу стать врагом самому себе, ясно? Мир трещит по швам. Сдохнуть можно в любой день, если вдруг что-то пойдёт не так. Думаешь, я смогу сдержать роту солдат во время бунта? Тогда ты очень хорошего обо мне мнения. Вставай. Ваша группа уже собирается. – сказал капитан и подкинул мне ключ от моих наручников.

– Это прям необходимо было?

– Окна тут всё же не железные. Одного осколка тебе бы хватило, чтобы отправиться к праотцам. Но ты нужен этим людям. Без тебя доктору Ллойду пришлось бы хрен знает сколько искать замену. Но боюсь, что генерал Маклин бы этого не одобрил.

– Да кто такой этот Маклин? – потирая покрасневшую руку спросил я.

– Он командует всей этой операцией. Президент лично назначил его, а Министерство Обороны и Министерство Здравоохранения очень рьяно выказывали поддержку его назначению. Он здесь царь и бог, брат. Захочет – сотрёт весь город с лица земли, а захочет – так и вовсе оставит от этих мест выжженный клочок грунта.

– Да уж…

– Пошли. Они, конечно, без тебя не уйдут, но и злить никого не надо. Пора привыкать к тому, что все мы живём в поле, которое с одной стороны печётся на адском огне, а с другой затоплено зловонной солёной жижей. Всем сейчас непросто и все хотят либо сдохнуть, либо прекратить мучения более цивилизованным путём. Наберись терпения и уважения.

Капитан отчитался по рации, что я цел и невредим и за всю ночь ничего с собой не сделал, получил задачу привести меня на точку сбору, после чего мы неторопливо вновь прошли по общежитию. На сей раз лица сопровождавших меня солдат были куда злее. Они думали, что вчерашним приёмом смогут сломать меня, заставить наложить на себя руки или сделать что-нибудь глупое, что навлекло бы беду на всю затею с вылазкой в лес. Но я выдержал. И, вероятно, поэтому в их взглядах сейчас читался ощутимый гнев и злость, какая-то непонятная ненависть ко мне, как будто я уже сделал что-то плохое для них всех.

– Не обращай внимания. Они просто понимают, что после отправления группы солдаты отправятся зачищать поражённые города. Мы обязаны сдерживать распространение заразы изнутри, будь это инфекция или споры спорыньи – не важно. Греть задницы в тёплом общежитии куда лучше, чем с огнемётом за спиной лезть в загаженный гнилой чёрной пшеницей разваливающийся на сырую щепу дом, чтобы спалить его до тла. Я предупреждал их, что с началом гражданской операции начнётся и военная операция, но они лишь смеялись в ответ. Вот теперь и посмеются, да, рядовой?! – капитан крикнул последнюю фразу в лицо одного из стоявших в двери солдат, отчего тот даже отшатнулся, презрительно скорчив мину.

– Неужели за несколько месяцев пшеница так разрушает дома?

– Э-э, нет, брат. Не пшеница. А её гниющие останки. Видишь ли, заражённое спорыньей пшеничное дерево со временем наполняется водой и слизью. В воде этой – уйма спор, и как только целый фонтан из разваливающегося "брюха" начинает подтапливать собой нижние этажи домов, то там уже начинает играть плесень. Бах – и весь первый этаж засажен грибами и воняющей сыростью чёрной плёнкой, под которой дерево такое, что хоть на хлеб намазывай. Несущие стены гнутся как тонкие ветки на ветру, заваливаются на бок, а вместе с ними и дома. Вот тебе и результат – от крепкого дома до затопленной чёрной жижей горы мусора около полутора месяцев. Получи и распишись.

– Я и не знал…

– Ты многое пропустил. Я знаю, что ты много времени проводил в лесу во время учёбы, но за последние месяцы лес… Это не тот лес, что был раньше, ясно? Бьюсь об заклад, что там теперь темно как ночью из-за висящих чёрных гроздей заражённых колосьев. Не везде так, на ваших картах будет отмечен маршрут, по которому вы сможете более-менее безопасно пройти, почти не встречаясь с "грязными" территориями. Последние люди прошли туда и обратно почти неделю назад, но они повернули назад далековато от самой Академии. Так что карты так или иначе помогут вам не помереть на первом же повороте.

– Стой, там были люди? Совсем недавно? – взволнованно спросил я. – Что они видели?

– Да… Ничего. Вернее, мы не смогли от них ничего добиться. Они наглотались. Вернулись уже сумасшедшими до самого мозга костей. Говорили, что их вернула в город Мать Природа. Как сейчас помню: заляпанные грязью и этой чёрной жижей, утыканные тонкими веточками, венки себе сделали из молодых колосьев. И бубнят, бубнят под нос, что Мать Природа там… Внутри этого леса. – капитан уставился неморгающим взглядом на верхушки горящих пшеничных деревьев, которые гигантскими снопами искр осыпались на головы членов огневой бригады. – Не стоило мне тебе этого говорить.

– Да нет… Всё же стоило.

– Я не хочу тебя напугать. Я знаю, что каждый герой в камуфляжной майке, что сидит в этом здании, мочит свои портки чуть ли не каждую ночь. Они кажутся крутыми и спокойными, но поверь мне – почти что каждый из них тащил на себе хотя бы раз обезображенный труп, который на своих двоих приползает из леса. Они знают, что с людьми делает лес. Как знаешь и ты.

Мы вышли из общежития на улицу, на которой уже давненько растянулась длиннющая очередь из людей в масках и противогазах, которые ждали раздачи пайка. На многих из них невозможно было смотреть без сожаления и жалости: скорченные, больные и бледные тела, которые чуть ли не каждую минуту стягивают маски, чтобы прокашляться и сплюнуть серо-чёрную слизь, сидящую у них в глотке, горожане были молчаливыми и с живым интересом разглядывали меня и капитана, как будто уже давным-давно знали о том, какая участь мне уготована. Это не был злой интерес или зависть, скорее надежда и искреннее желание, чтобы всё прошло согласно плану. Когда мы подобрались к самому началу очереди, то один из горожан, тощий и покрытый мелкими язвами человек, окликнул меня и сунул в руку банку с консервами.

– Я… Зачем мне это? – моему удивлению не было предела. Эти люди по полдня стоят в очередях, чтобы получить свою порцию, но вместо того, чтобы спешно укрыться в доме и не дышать гарью, парень просто отдаёт мне часть долгожданной еды.

– Там тебе пригодится. Говорят, что лес не прощает никого.

– Это глупые байки. Лучше сохрани у себя. Не нужна сейчас – понадобится позже.

– Всё, что нас окружает, имеет свои чувства, мистер. И этот лес злится так, будто это не мы родили его.

– Мы родили. Действительно. Но мы же и попытались убить.

Мужчина, что тянул мне банку, обречённо опустил руку.

– Думаете, что мы правда грешны и ответственны за то, что с нами сейчас происходит?

– Это не вопрос веры, друг. Если бы бог увидел эту землю, то наша судьба была бы ещё более незавидной.

– А наука простит нам грехи?

– Я… – казалось, что мужчина совсем меня не слушает, но всё-таки хочет найти в моих словах успокоения, будто я пастырь совсем незнакомой ему религии, которая ничего общего с богом не имеет. Мне очень не хотелось лишать его хоть какой-то надежды на лучшее, хоть я и сам до конца не верил в успех нашей миссии, но решил приободрить его: – Силами науки мы создали этот лес. И если это не доказательство её всесилия, то избавление от этого леса уж точно им станет. А уж об этом мы позаботимся.

Я мог слышать как он довольно усмехается сквозь противогаз. В глазах его на секунду пробежала радость, он покрепче сжал армейский пакет и несколько раз кротко поклонился мне, будто я действительно был каким-то священником.

– Спасибо вам. И удачи.

Капитан быстро выхватил меня за руку и оттянул подальше от толпы людей. Мы заметно ускорились, чтобы не терять время на подобные диалоги и вскоре прибыли к окраине города на один из блокпостов, занятых армией. Там уже стояла моя группа в точности так, как описал её капитан Кериг: два солдата с автоматами и маломощными переносными генераторами за спиной, двое, как я предполагал, электриков, что проверяли большие фонари, и двое людей с армейскими походными рациями и большими сумками, из которых торчали провода, ключи и бог весть что ещё. Рядом с ними стоял мистер Ллойд и незнакомый мне мужчина в деловом костюме в окружении нескольких солдат. Чуть поодаль стоял бронетранспортёр, в который закидывали наши сумки.

– А, Энтони! – крикнул мне мистер Ллойд. – Ты припозднился. Группа уже готова к отправлению.

– Моя вина, док. Небольшой инцидент по утру, но ничего серьёзного. – ответил за меня Кериг. – Всё в порядке?

– Порядок, капитан. Генераторы заправлены, фонари исправны, люди подготовлены.

– Итак… Каков наш план? – тихо спросил я.

– Эй, народ! Подошли сюда. – окликнул остальных членов группы мистер Ллойд. – Коротко напомню ход действий. Это не боевая задача. Вам всего лишь надо дойти до Академии, забрать оттуда нужные документы, проверить группу учёных, что осталась в здании, а потом подать сигнал по рации и дождаться вертолёта.

– И в чём подвох? – спросил один из солдат.

– У каждого из вас будет карта, на которой указаны красные зоны. Старайтесь как можно дальше обходить их стороной – там концентрация спор заметно выше, чем в любой другой точке леса. Сторонитесь деревень и городков на пути – никто не знает, что от них осталось, заражённые люди до сих пор могут там находиться и одному богу известно, на что они сейчас способны.

– Замётано.

– Транспорт забросит вас так далеко, как позволит дорога. Дальше – на своих двоих. Ориентируйтесь по компасу и двигайтесь согласно карте, потому как в этих дебрях других указателей можно и не встретить вовсе. Держитесь вместе, оружие старайтесь не использовать, потому как громкий шум может привлечь заражённых. Для ночлега лучше использовать пастушьи дома или хижины на отшибах, если таких не встретиться – по-тихому выбирайте себе дом в ближайшей деревне и баррикадируйтесь там. Если всё пройдёт по плану, то уже через несколько дней вы будете на месте. Академия – эпицентр всех наших проблем, так что чем быстрее вы пройдёте научный городок, тем лучше будет для вас.

– Что нам делать с заражёнными? – спросил уже я, потому как этот вопрос волновал меня больше всего. – Они шныряют прям совсем близко к городу и нападают на горожан. А что, если нападут на нас?

– Решать вам. Они больны, Энтони. Совсем не отвечают за свои действия. Спорынья нарушает функции головного мозга и вызывает изменения в поведении человека. Вам повезёт, если на своём пути вы повстречаете лишь лунатиков, которые своими бреднями будут вам мозги пудрить.

– А если нет?

– Это обычные люди, в конце концов. Из плоти и крови. – с намёком ответил мистер Ллойд.

– Бах! – шикнул солдат и дёрнул автоматом.

У меня в горле встал ком. Я ведь не убийца! Совсем не хотелось полагаться на гремящих стволами солдат, для которых это, видимо, словно игра. Нервная дрожь снова начала бить по телу, будто меня окатили ледяной водой, но в голову тут же пришли слова Керига: "Убей или будь убитым".

– В ваших сумках лежит всё необходимое на несколько дней вперёд: еда, немного медикаментов, ножи, походные спички, сухой спирт для розжига, маленькие палатки. У механиков будет топор, если вдруг понадобится пройти сквозь гущу молодых стеблей. Генераторы не бог весть какие, но позволят вам подзарядить аккумуляторы в фонарях, используйте их по уму. И… В общем-то, это всё. Держите рации близко, мы всегда на связи и если вдруг что-то пойдёт не по плану – не геройствуйте. Вы нужнее здесь живыми, чем там укутанные в гнилые корни.