Такие времена. Сборник рассказов от Анны Медь

«Заразишь еще!» – фыркала она, а Лена и слова поперек произнести не могла, дрожа от озноба и высокой температуры. Ко всему прочему у нее загноился палец – тот самый, на котором она носила обручальное кольцо. Снять его женщина теперь не могла. Ее стали посещать галлюцинации с участием Бога, а в голове, как мантра, повторялись слова злорадствующей свекрови: «Это на тебя Господь разозлился! За грехи твои хворь наслал!».

Пребывая в бреду, Лена мечтала прочесть хотя бы самую простую молитву, но даже это у нее не получалось.

Из последних сил протянула она к тетушке дрожащую руку. Одними губами женщина прошептала: «Помоги мне». Недолго думая, Инга Сергеевна сгребла племянницу в охапку и буквально на спине потащила ту на выход из дома.

– Надо в церковь, Ленушка. Хоть ползком, но обязательно надо. Платочки я взяла, об этом не переживай…

Лена хныкнула. Она так надеялась, что ее наконец-то отвезут в больницу и вылечат, но набожная тетушка намеревалась вести ее в храм. Лена была разочарована, но противиться уже не могла: она практически не держалась на ногах и уже в десятый раз успела попрощаться с жизнью.

Одно ее держало – Сереженька. Ее маленький мальчик сладко спал в свободной руке тети Инги и даже не проснулся, когда та в спешке выхватила его из люльки. Оставить его дома было нельзя: Наталья Кузьминична еще не вернулась со дня рождения школьной подруги.

Стоило переступить порог церкви, как в нос ударил одурманивающий запах ладана. В храме женщин встретила тишина, скамьи пустовали. Инга подвела прихрамывающую Лену к одной из них и помогла сесть. Сережа по-прежнему мирно спал у тетки на руках.

Стали дожидаться батюшку. Наконец, в зал вошла священнослужительница. Увидев состояние прихожанки, она присела напротив нее и несколько раз перекрестила, нашептывая молитву. Затем предложила причаститься: поесть просвирки и испить священного вина. Лена послушно исполнила наказ служительницы, после чего та сказала:

– Ступай домой, сестра. Полегчает тебе скоро. А я свечечку за твое здоровье поставлю, да помолюсь за сына твоего. Ступай с Богом!

И правда, уже на выходе из церкви женщине стало лучше. По дороге до дома ее все так же придерживала под локоть Инга, однако ребенка Лена уже могла сама нести на руках.

Войдя в квартиру, женщины замерли на пороге – они в шоке обвели взглядом бедлам, который, судя по валявшимся клочьям шерсти, устроила Мурка, любимая кошка свекрови.

И вдруг в коридор выбежала взъерошенная старушка – женщины ахнули. Наталья Кузьминична была исцарапана вдоль и поперек: на коже ни единого живого места не осталось от кровавых полос. Ее домашний халат был разодран в клочья. Свекровь тяжело дышала, хватаясь за сердце, и оторопело глядела на оправившуюся невестку, стоящую в дверях. А черная кошка Мурка, прикрыв глаза, надменно наблюдала за всей этой картиной, вальяжно лежа на шкафу.

С тех пор прошло около года. И хотя Наталья Кузьминична больше не сыпала в сторону невестки проклятиями, Лена буквально вынудила мужа наконец-то переехать в отдельное жилье. Сама женщина еще долго вспоминала эту историю и гадала, что же тогда произошло на самом деле. Неужели свекровь и правда ее сглазила?

Все-таки она так быстро слегла, лекарства не помогали, и только после причастия женщина вновь ощутила прилив сил… Что за мистика? А главное, как объяснить произошедшее в их отсутствие? Мурка, любимица Натальи Кузьминичны, никогда и когтем ее не тронувшая, вдруг взбесилась и рассцарапала старушку с головы до ног?

Лена не могла себе этого объяснить, но одно знала точно: все возвращается бумерангом. Вот и «набожная» свекровь, наконец, поплатилась за свою черную магию.

Свекр

Так вышло, что с мужем у Олеси разница в возрасте была довольно приличной: одиннадцать лет. В молодости они с Ромкой были совершенно разными, и никто из общих знакомых не верил, что однажды эти двое поженятся. Она – юная, девятнадцатилетняя первокурсница педагогического Вуза, будущая воспитательница в детском саду.

Шумная и взбалмошная, веселая хохотушка, активная участница самодеятельности университета.

Он – зрелый и холостой тридцатилетний мужчина с квартирой недалеко от центра Москвы. Образованный, тихий, немного зажатый, очень добрый и мягкий. Но, вопреки всем предрассудкам, они искренне полюбили друг друга, и уже через полгода знакомства Рома представил Олесю родителям.

Встреча не задалась с самого начала. В особенности со свекром. Рома, конечно, немного рассказывал о замашках отца, но в подробности не вдавался. Просто говорил: «Человек тяжелый, дотошный, любого до ручки доведет», а как именно, не пояснял. Впрочем, Олесе, до последнего верившей, что муж преувеличивает, это еще предстояло узнать.

Антон Палыч и вправду оказался человеком со сложным характером. Высокий тучный мужчина за шестьдесят, в полном расцвете сил, бодрый и телом, и душой. Но на этом плюсы, к сожалению, заканчивались.

«С головой у Палыча совсем беда», – твердили и родственники, и соседи. Поначалу свекор показался Олесе обычным сварливым дедом. Ну да, кряхтит время от времени, на молодежь жалуется. Советы непрошеные любит раздавать, называя их старческой мудростью. «Подумаешь, пожилой советский человек! Что ж теперь, дурака из него делать? Мама всегда говорила, что к любому человеку подход найти можно!» – успокаивала себя Олеся. Да только ее добродушный настрой себя не оправдал.

– Вот молодежь, Людка! Что за молодежь! Полгода встречаются, а под венец не идут! Небось, «кувыркаетесь» уже, до свадьбы-то? Позор, да и только! – Поцокал языком Антон Палыч и дернул себя за густой ус. То был его излюбленный жест в моменты нравоучений. – Вы вот что: или давайте женитесь, или расставайтесь! У нас вон с Людкой в свое время все по-людски было.

Познакомились, повстречались, свадьбу сыграли, а там уж и до тебя, Ромка, дело дошло. Вот так правильно. Да, мать?

Людмила Аркадьевна послушно кивнула, стоя у плиты. Вид у нее был усталый: руки не слушались, веки слипались, взгляд потух. Лишь потом Олеся поняла, почему свекровь казалась такой забитой. Сказывались долгие годы, прожитые под одной крышей с мужем.

Людмила Аркадьевна по натуре своей была кроткой, покладистой домохозяйкой, недаром Ромке характер от нее достался. Вот только партию она себе выбрала никудышную. Антон Палыч весь пошел в отца: бывший мент, с суровым, властным характером. Он так и не научися разделять семью и работу, а потому устроил в собственном доме самую настоящую тюрьму.

Вечно эксплуатировал бедную женщину как прислугу, не давая ни минуты передышки. То рубашка не так поглажена, то суп пересолен, то полы плохо намыты. «Дисциплина – основа всего!» – крутя между пальцами ус, повторял он. Особенно Палыч жаловался на воспитание сына.

– Сопляка из Ромки вырастишь! А он мужиком должен быть! Бабе спуску давать нельзя! Ты меня понял? – рявкнул Антон Палыч и стукнул кулаком по столу, глянув на десятилетнего Ромку. Тот зашуганно кивнул и убежал в свою комнату. Маму плачущую успокаивать.

Узнав об этой истории от Людмилы Аркадьевны, Олеся стала смотреть на Рому совсем другими глазами. Оказывается, всю жизнь его воспитывали в жестком патриархате, пытались сделать из него мужлана, неспособного на проявление чувств, зато готового поднять руку на женщину. А он все равно вырос нежным и заботливым и ни разу ее не обидел.

И все бы ничего, если бы не свекор. Невзлюбил он Олеську с первой же встречи. Не переставал капать сыну на мозги и обвинять невестку в ее меркантильности. Мол, не любит она тебя, а только квартиру хочет получить. Муж на провокации не велся, но и в открытый конфликт не вступал: не в его характере ссориться.

А вот Олеся негодовала. Она здесь из-за квартиры? Что за вздор?! У Ромы есть своя однушка, досталась ему от покойной бабки. Та переписала ее на мать, Людмилу Аркадьевну, а уже мать отписала дарственную сыну, только и всего. И где же во всем этом нашли коварство бессовестной Олеси? Ума не приложить!

С каждым разом женщина все больше убеждалась в неадекватности свекра. Выяснилось, что Антон Палыч к тому же падок на алкоголь. Пил он не часто, три-четыре раза за полгода: то ему отпраздновать надо, то помянуть кого. Но уж если напивался Палыч, то на уши ставил весь дом! Совсем у деда с головушкой беда приключалась.

Олеся с испанским стыдом вспоминала Новый год, который она однажды решила провести с родителями мужа. Тогда они устроили большое застолье: гремел старый телевизор, перед длинным накрытым столом носилась запыхавшаяся Людмила Аркадьевна. Пригласили толпу соседей такого же сомнительного контингента, как и глава семейства.

Свекор напился до такого состояния, что прилюдно снял штаны и с нависшим пузом принялся танцевать под Юру Шатунова в одних лишь трусах. А после того, как жена брата сделала ему замечание, Палыч как с цепи сорвался: принялся кулаками размахивать да матом крыть.

– Я сам себе система! – в пьяном угаре ревел Палыч, валясь с ног и грозя кулаком. – Высшее общество, мать его растак! А тебя я сейчас вообще из окна выкину!

Наутро Антон Палыч мучился от похмелья и жуткой головной боли. Однако все отрицал, мол, не помнит такого. И так делал каждый раз, насколько поняла Олеся. После того случая на Рому, которому было ужасно стыдно за отца, она не обижалась, но зареклась: больше они к его родителям на праздники не поедут. Правда, глубоко в душе еще теплилась надежда, что все изменится, и она снова и снова продолжала приезжать в квартиру к свекрам.

Большое давление на нее оказывали и родственники. Вся родня оправдывала Антона Палыча. Мол, он очень долго к людям привыкает, ну такой вот человек. Семью, видите ли, бережет, охраняет.

Олеся только смеялась в ответ. Бережет, как же! Жену бедную зашугал, служанкой сделал, сына пытался под себя продавить, хорошо хоть тот вовремя съехал… Это от него, сумасшедшего, семью охранять надо! А сестра его, Ольга, тоже оказалась с приветом. Все пыталась Олеську убедить, что причина такого поведения – не в генетике или воспитании, а в гороскопе. Палыч родился в год дракона, вот и пышет на всех огнем.

На такие заявления Олеся могла только молча кивать – она не собиралась переубеждать родственников в невоспитанности свекра, но мысленно крутила пальцем у виска.

Свадьбу они с Ромой сыграли скромную, на пятый год отношений. Пригласили только самых близких родственников и друзей. Правда, без любящих покутить соседей, которых зачем-то привел с собой Антон Палыч, и тут не обошлось. И хотя выпил свекор немало, до самого вечера он просидел за столом с недовольным лицом. Даже танцевать под песни молодости не пошел, да и слава Богу!

И все бы ничего, только и тут свекор сумел подпортить всем настроение. К концу свадьбы он прилично набрался и решил подсесть к родственникам со стороны невесты. Уговаривал отца Олеси пропустись по маленькой, но тот был человеком верующим, непьющим. И тут у Антона Палыча совсем язык развязался.

– Сын-то мой совсем с дуба рухнул, – посмеивался свекор. – Девку себе какую-то нашел, а не бабу. Они ж с вашей Олеськой спелись, когда моему тридцатник стукнул! Ваша-то молодухой совсем была: к детям, видите ли, не готова, по дому ничего не умеет. Да что ж это такое? – все пыхтел он, разводя руками, а затем мотнул головой, чуть не уткнувшись носом в салат. – Ничего, долго они не проживут. Это сейчас они молодые. А время пройдет, и, помяните мое слово, найдет Олеська нового мужа!

Помоложе да побогаче…

Но время шло, а в семье пары царили идиллия и любовь. К родственникам мужа Олеся не ездила – ограничивалась звонками Людмиле Аркадьевне. Поведение свекра на свадьбе сильно обидело молодую жену и опозорило ее перед родителями. Те не стали закатывать скандала, но заступились за дочь и жестко поставили Антона Палыча на место. Это привело его в бешенство!

С ним несогласны, с ним пытаются спорить – да как это так?! С тех пор свекор затаил обиду на родителей невестки.

– Скучные они, не пьют, не танцуют! Да и дочь не по заветам Божьим вырастили. Профурсетка она самая настоящая! – Свекор громко ударил пустой стопкой по столу. – А сами чуть не с пеной у рта кричат, какие верующие!

Такие гадости в адрес своей семьи Олеся услышала на Рождество. Тогда они с мужем в прекрасном настроении приехали поздравить родителей, тем более, на днях Олеся узнала, что беременна. Она так надеялась, что хотя бы один вечер в компании свекра пройдет гладко, все же такая новость: у него будет внук!

И все бы ничего, да только тот сразу поднял тост, а это априори ничем хорошим закончиться не могло… Из-за стола Олеся встала жутко раздосадованной. В гневе заявила, что ноги ее больше не будет в этом доме, и ушла вместе с Ромой. Свекор только посмеивался, подливал да закусывал, глядя им вслед.

Так и пролетели следующие девять месяцев. Всю беременность Олеся пресекала все попытки Людмилы Аркадьевны наладить их общение с Антоном Палычем. Не приехала она к ним и после родов. Только свекровь на выписку позвала, да и то ради мужа: Ромка настаивал, что мать ни в чем не виновата и имеет право увидеть внука. А отец и сам не приедет, зови не зови: что ему по городу таскаться, когда у детей машина под боком?

Пусть сами внука привозят. Впрочем, Олесю такой расклад более чем устраивал: чем меньше в ее жизни свекра, тем лучше.

И вот Кирюше уже восемь месяцев. За все это время Антон Палыч ни разу не приехал посмотреть на внука: до победного настаивал, что привезти его обязаны родители. С горем пополам Олеся согласилась на уговоры мужа. Приехали они к родителям в гости, подарков закупили, Кирюшу привезли. Да и повод был хороший: годовщина у свекров, как ни крути. Антон Палыч, справедливости ради, внука приласкал.

– Ух, наша порода! – воинственно произнес дед, сидя за общим столом, и вдруг обратился к невестке. – Ты это, Лесь, вот что: на днях гулять с Кирюшей пойдешь, до поликлиники дойди. Там справку возьмешь, по ней продукты с молочной кухни получать будешь.

Муж возразил:

– Бать, ну ты чего? Не нужны нам никакие подачки! Они же государственные, для поддержки созданы, для тех, у кого трудности. А я вполне в состоянии сам обеспечить нашу семью! – Рома усмехнулся и отпил из чашки.

Вот только свекор юмора не оценил. Напыжился, покраснел. Внука свекрови отдал, а сам о стол локтями оперся, сплетя пальцы в замок:

– А ты поперек отцовского слова не перечь! Велено, так пусть идет!

– Никуда Олеся не пойдет, я сказал, – настоял Рома, вдруг показав характер. Олеся удивленно глянула на мужа и переглянулась со взволнованной Людмилой Аркадьевной. – Мы сами разберемся, что и как нам делать, без твоих указов!

– Ах, вон оно значит как! Спорить со мной вздумал?! Да у тебя еще молоко на губах не обсохло, щенок! – взревел Палыч, ударив кулаком по столу, и вдруг подскочил со стула, размахивая руками. – А ну выметайся из моего дома! Паршивец ты эдакий!

Дважды просить не пришлось – в тот же вечер, толком и не отметив праздник, семья в ужасном настроении уехала от родителей. Олеся всю дорогу проплакала, но Роме удалось успокоить ее. Да и Кирюша чувствовал состояние матери – нужно было срочно брать себя в руки.

И Олеся взяла – на следующий день, когда свекровь позвонила, чтобы в очередной раз извиниться за поведение деда, заявила: «Все, хватит. Больше вашего мужа видеть не хочу». Людмила Аркадьевна пыталась переубедить невестку: «Да он нервничал в тот вечер!», «да у него Спартак проиграл!», «да он уже отошел, понял ошибку!».

Но Олеся больше не велась на подобную чушь: слыхала она про эти «понятые» ошибки миллион раз. Все, хватит с нее!

Женщина твердо заявила, что больше ни на какие праздники они с мужем к ним не приедут, да и самого Антона Палыча у себя в гостях видеть не хотят. Ромка пусть к родителям ездит, пусть даже внука иногда привозит, ради Бога, но ее ноги в той квартире больше не будет!

Родственники разводили руками: «как же так?», «зачем рубить с плеча?» Но она уже и не оправдывалась. Никто из них по-настоящему не понимал ее боли. Она до последнего билась за расположение Ромкиных родителей, из кожи вон лезла, чтобы понравится свекру. Но тот всегда, от начала и до конца, относился к ней пренебрежительно, свысока. Больше терпеть Олеся не собиралась.

Только осознав, что свекор неисправим, и все надежды на крохотные изменения в его поведении – не более чем фантазии, Олеся успокоилась и переключилась на заботы о счастье своей семьи.

Кошачий бунт

Если дети – это цветы жизни, то домашние любимцы, безусловно, ягодки. Бог весть какая шлея зашла под хвост моему Леушке, когда в один прекрасный день меня насторожил характерный запах в прихожей.

«Нет, только не это!» – возопила я, когда мои худшие опасения оправдались: из-под кошачьего лотка вытекала лужа внушительных размеров. Блин! В былые времена даже алкаши в подъезде не устраивали такие запруды! Кот сидел напротив этого водоема и безмятежно взирал на меня ясными зелеными глазами. Может, ничего страшного, просто Акелла промахнулся? – забрезжила внутри робкая надежда.

«Леушка, ну как же так?» – сказала я как можно спокойнее и стала убирать это великолепие.

Но на следующий день история повторилась. А кот уже посматривал на меня с едва заметным вызовом. Тут передо мной встали два извечных русских вопроса: «Что делать?» и «Кто виноват?».

Справедливости ради замечу, что Лео у меня не первый. В буйной юности я завела котенка Лаврентия, по прозвищу Лаврушка Проказин, которого таскала с собой по всем съемным квартирам. Прибыв на новое место, кот принимался метить все подряд. Умные люди посоветовали кота кастрировать, знакомый ветеринар сделал прямо на дому свое черное дело, но это не помогло.

На одной из съемных квартир Лаврушка облюбовал для своих проказ плинтус в прихожей, который к тому же неплотно прилегал к полу. Все закончилось тем, что к нам пришла соседка снизу с жалобами на желтые подтеки на потолке. После этого с квартиры пришлось съехать.

Наученная горьким опытом, став старше и умнее, к своему следующему коту я предъявляла строго определенные требования: он должен быть взрослым, спокойным и ПРИУЧЕННЫМ К ЛОТКУ! Кота мы с сыном взяли в приюте, выбрали самого грустного и несчастного. Лео приехал к нам в своей переноске и с собственным лотком.

Как пояснили хозяева приюта, всякий переезд для кота – это стресс. На новом месте у него обязательно должны быть привычные вещи с знакомым запахом, так ему будет легче привыкнуть.

Лоток мы поставили в прихожей, и кот с самого первого дня в течение года прицельно в него ходил и ни разу не наделал мимо. И вдруг – нате вам! «В чем причина?» – мучительно думала я и как человек совестливый решила, что в ненадлежащем уходе. Слышала, что коты могут нахезать в неурочном месте, если из лотка вовремя не убрать.

Чему тут удивляться?

Все как у людей: при прочих равных унитазах в общественном туалете мы ведь тоже выбираем самый чистый.

Когда в квартире появился домашний питомец, мы с сыном заключили соглашение: убираю за котом я, играет с котом он, кормим по очереди. Но проблема в том, что я работаю с 8:00 до 17:00, а ребенок, придя днем из школы, в соответствии с нашим соглашением ждет, когда вечером из горшка вытряхну я. Пришлось провести с сыном воспитательную беседу.

Пустив в ход все свое красноречие, я убедила-таки его в том, что во избежание наводнения в прихожей очень важно убирать из лотка, как только кот с него сойдет.

Первые несколько дней сын старался. Правда. И это, вроде как, работало. Но потом началось: то он гулял, то резался по сети в компьютерные игры и не мог прерваться, то крепко спал и не слышал. В итоге, приходя вечером с работы, я неизменно попадала в кошачью лужу, которая разливалась уже на половину прихожей. Видя мое недовольство, кот прижимал уши и прятался.

В выходной день я решила никуда не отлучаться из дома, чтобы лично понаблюдать за котом. Ага! Вот и настал час икс: Лео уселся в лоток и, свесив за борт зад, честно глядя мне в глаза, напрудил мимо. И тут меня осенило: лоток стал ему мал! Точно – за год сытой и спокойной жизни настрадавшийся в приюте кот заметно прибавил в весе и, видимо, перестал чувствовать свои изменившиеся габариты. Решено: нам нужен лоток большего размера.

Но тут возникла другая проблема. Мы живем в однушке далеко не лучшей планировки, прихожая у нас чисто символическая. Исконный прямоугольный лоток, с которым Лео перебрался к нам из приюта, вписывался в угол прихожей тик в тик. А аналогичный большой лоток, по предварительным замерам, будет либо выступать на полпроема входной двери и все входящие станут за него запинаться, либо наполовину загородит вход в комнату, что тоже нехорошо. Но должен же быть какой-то выход!

И выход нашелся в магазине зоотоваров в виде большого лотка треугольной формы. О наличии таких замечательных кошачьих горшков я раньше даже не подозревала. Купили, поставили в прихожей и оказалось, что можно туда-сюда ходить абсолютно беспрепятственно! «Ого! Он похож на детский бассейн. Пожалуй, и я туда помещусь!» – искренне восхитилась, придя к нам в гости, подружка сына. Я радовалась, как ребенок. Но если бы все было так просто…

Восхитительный по дизайнерской мысли лоток наш кот, мягко говоря, не оценил. Сначала долго и подозрительно принюхивался, потом сел на почтительном расстоянии от этого чуда-изобретения и стал укоризненно смотреть то на него, то на меня. «Ну нет, так просто не сдамся, – решила я, – деньги потрачены, будем осваивать новинку!». Однако кот отнюдь не разделял моего энтузиазма – целые сутки он упорно отказывался ходить в туалет.

В знак протеста.

Такое его поведение явно грозило обострением мочекаменной болезни, что само по себе – просто адище, причем как для кота, так и для хозяина. Этого никак нельзя было допустить. Я стала донимать домашнего любимца обильным питьем, и он сдался – сходил в ненавистный ему лоток.

Думаете, это счастливый конец? Как бы ни так! У кота явно был план по усыплению моей бдительности. Все было хорошо только первые несколько дней. Потом Лео затупил. Либо сделал вид, что не понимает, как нужно присаживаться на этот лоток. На свой предыдущий прямоугольный горшок он всегда садился вдоль. Логично же, что и здесь надо поступать аналогично.

Если лоток представляет собой равнобедренный треугольник, козе понятно, что нужно садиться вдоль его основания – самой длинной стороны.

Но не тут-то было!

Едва заслышав, что кот начал предварительно разравнивать наполнитель в лотке, я срывалась с места, чтобы успеть усадить его в правильном направлении. Если успевала, у нас все получалось. Но напомню, я работаю 5 через 2 с 8:00 до 17:00, а ребенок в мое отсутствие вообще не парится, поскольку убираю за котом все равно я.

Если кот ходил в лоток самостоятельно, он с завидным постоянством садился не вдоль основания треугольника, а изображал серединный перпендикуляр: разворачивался задом в угол, поднимал хвост и струячил прямо на стену. Все это стекало в короб, закрывающий электропровода и интернет-кабель.

Я впала в глубочайшее уныние, и мою апатию заметили коллеги.

Есть у меня одна сотрудница, убежденная зоозащитница, которая любит всех на свете животных, а кошек – аж до самозабвения, у нее дома их шесть. Коллега знает про кошачьи повадки абсолютно все, и даже больше. Она-то и поведала мне, что такую линию поведения кот выбрал неспроста: используя доступные ему средства, он пытается что-то до меня донести, выражая таким образом или свое несогласие с чем-либо, или недовольство.

А вот какие именно требования он выдвигает, надо выяснить.

Вняв совету кошачьего гуру и дождавшись выходных, я стала наблюдать и рассуждать. Чего не хватает нашему Лео? Единственный, всеми любимый, обласканный, сытый. Хочет – сидит на подоконнике или на балконе, за птичками наблюдает, хочет – свернется клубком и спит на батарее или развалится на хозяйской кровати, как барин, хочет – гоняет по квартире свою игрушечную мышь, хочет – смотрит футбол по телевизору.

Не жизнь, а сказка, не то что в приюте на передержке. Выходит, нет у него другого повода быть недовольным, кроме нового треугольного лотка.

Так вот в чем дело!

Моя догадка подтвердилась буквально на следующий день, когда я пришла с работы домой. А там в прихожей – море разливанное и дух стоит такой, что аж глаза слезятся.

В довершение кошмара зловонная лужа затекла и под прорезиненный коврик у входной двери, который я только что постирала и просушила, и под металлический порожек большой комнаты, который сын на днях снимал, открутив все болтики, чтобы я могла все обработать бытовой химией, уничтожающей неприятные запахи животных.

Вот тут-то моему ангельскому терпению и пришел конец.

Схватив кота за шиворот, я по русской традиции начала тыкать его носом в его же неприятности, приговаривая: «Будешь еще? Будешь еще так делать?!!».

Кот явно не ожидал от меня столь эмоционального всплеска, таращил глаза, беспрестанно фыркал и облизывал свой нос. А сыну я клятвенно пообещала: «Если еще раз такое повторится, Лео отправится туда, откуда мы его забрали!». Когда волна праведного гнева откатилась, мне стало ужасно стыдно. Я почувствовала себя виноватой, а для меня это – полный швах.