Петля Пейна

– Похоже, это та самая история, про исчезающих из реальности монахов… Интересно… Посмотрим… Ага, вот! – Леон нашел нужные ему слова.

– «Тибетские монахи практиковали технику осознанных сновидений и доводили ее до совершенства посредством долгих и упорных тренировок. Будучи в состоянии транса, они продумывали все обстоятельства сна, в котором хотели материализоваться, до мельчайших деталей, что и позволяло им полностью проникать в них. Они начинали с продумывания своего образа, как будут выглядеть их тела, их характеристики, способности и преимущества. После же, они начинали создавать мир вокруг себя, создавая его максимально похожим на реальный. И если все удавалось так, как они и задумывали, то личность переносилась в новое, созданное ими пространство, а вслед за ним и тело. Самым важным обстоятельством было…» – не дочитав предложение, Леон кинул книгу на подоконник и бросился ходить по комнате взад-вперед.

– Так, так, так, другая реальность. Ха, смех – он схватился за голову, остановился у окна и уставился серое небо, затягивающееся зимними тучками.

– Но что, если это сработает? – почти не веря произнес вслух – Но ведь попытка – не пытка, верно? – продолжал он.

– Так чего же мы ждем? – Леон лег на спину и принялся проделывать все то, что написано в книге.

– Так… – он тяжело выдохнул – Мир неотличимый от нашего… – продолжал рассуждать он у себя в голове.

И Леон тут же, не мешкая, начал воображать улицу, на которой живет, свой дом, друзей и родных, всплывали даже моменты, когда он еще не встретил Анну и был вполне счастлив и доволен собой. Лежа на полу, он даже улыбнулся. Хорошее время для него было. Но терзающие его мысли об Анне заставляли думать, что он мог бы все изменить, если бы вернулся в прошлое и понял, где оступился.

Райт пытался воссоздать все до мельчайших деталей, вплоть до фонарных столбов, количества домов на его улице и их вид, ведь он смотрел на них с самого детства и не мог не запомнить, за такое большое время. Машины, автобусы, рынок, старый рынок рядом с домом. Где-то на районе, неподалеку в парке даже было озеро. Он уже будто не творил, а мечтал о былом. И ему становилось от этого хорошо. Сознание потихоньку начинало угасать и Леону казалось, что сейчас он уснет.

– Нет! Ничего не получится! Это какой-то бред! – он резко открыл глаза пытаясь прервать эксперимент. Но вдруг холодный свет легкоузнаваемых больничных ламп ударил ему в глаза, от чего Леон хотел прикрыться ладонью чтобы свет не слепил, но дернув правой понял, что она прикована металлическими наручниками к больничной кровати.

Он тут же закрыл веки, чтобы собраться с мыслями и вдруг ему показалось, что ощущения его физического тела и формы иные, нежели те к которым он привык. Что-то однозначно было не так, это испугало Леона, и он, охваченный паникой, тут же хотел сорваться с места, но как только постарался поднять свое туловище с кушетки, в его грудь уперлась рука, которая толкнула его обратно на больничную койку, и он тут же лег.

– Погоди здоровяк, не так быстро! – послышался неизвестный голос где-то в непосредственной близости.

Райт быстро моргал, но его глаза долго не могли привыкнуть к свету. Обилие светящихся предметов слепили его будто стараясь выколоть ему глаза своими фотонами, и он ничего не мог с этим поделать.

– Успокойся, я тебе сказал! – повторил тот же голос, и чья-то ладонь иронично похлопала его по щеке.

Райт лег и постарался успокоиться, понимая, что убежать не удастся, он уложил свою голову на подушку, уставился в потолочную лампу и начал глубоко дышать, чтобы привести свое сердцебиение в норму, в тот момент, как его взору предстал неизвестный силуэт. К его лицу нагнулся неизвестный человек, одетый в строгий костюм коричневого цвета, с шляпой на голове.

– Напугал ты нас, Большой «Т», тебя знатно переехали. Босс думал, что ты помрешь! – неизвестный начал заливаться смехом запрокинув голову. – Хотя, скорее он склонялся к тому, что ты симулируешь… Поэтому мы здесь, Большой «Т» … – послышался звук волочения стальной табуретки по полу, после чего она с грохотом уперлась своими стальными ножками в пол и неизвестный человек в костюме присел на нее – Но кому же придет в голову играть безмозглого овоща, целых полгода?

Chapter 6. PAIИ

– Большой «Т»? Кто вы? Что тут происходит? – Леон уставился в нового знакомого, который смотрел на него с полной уверенностью, что парень его узнает.

– Да ладно, только не говори, что у тебя амнезия, большой «Т»! Не разыгрывай комедию. Мы знаем, что в последнее время ты хотел нас покинуть, а тут еще и удобный случай подвернулся, да? – худощавый человек в шляпе ухмыльнулся, после чего растянул свой рот в широкой улыбке оголив свои безупречно белые зубы. – Мы здесь не в игрушки играем, Тобиас, я хочу, чтобы ты это понимал. Сбежать от нас тебе не удастся, как бы ты этого ни хотел, запомни! – человек в коричневом костюме достал из пиджака золотой портсигар, затем сигарету и закурил, пристально уставившись своими темно-карими глазами прямо на Леона, одаривая его недоверием.

– Что вы делаете? Здесь нельзя курить! – послышался строгий голос только что вошедшего в кабинет врача.

Человек в костюме медленно обернулся на врача, встал с табуретки и выпрямил образовавшиеся складки пиджака, не выпуская сигареты из руки.

– Вы лучше скажите, доктор. – незнакомец указал пальцами, держащими сигарету прямо на Леона, после чего снова затянулся. – Может ли у этого совершенно здорового парня быть амнезия?

Врач стремительно направился к неизвестному и пытался настоять на своем.

– Здесь курить запрещено! – с некоторым волнением прикрикнул доктор, однако заметив, что в палату зашел еще один человек в черном костюме, он поумерил свой напор.

Вошедший выглядел так, как выглядят обычно вышибалы рядом с элитными заведениями, обладая каменным лицом, плотно прижатыми, будто приклеенными клеем-моментом друг другу губами, источая спокойствие, но имея где-то глубоко внутри себя, как в ящике Пандоры, необузданную агрессию, которую он готов был выместить на ком угодно, только бы выдалась возможность.

– Если учитывать то, что довелось ему пережить, то амнезия вполне возможна. По сделанным снимкам Вашего головного мозга, имеются некоторые отклонения от нормы, поэтому шанс возникновения ретроградной амнезии вполне возможны. – сквозь зубы выдал врач.

– Ах, вот как?! – с удивленным лицом сказал неизвестный. – Да быть того не может! – он подошел к телу на кушетке и легонько постучал Райту по голове, как обычно стучат в соседскую дверь. – Он же кремень! Что же там может у него пойти не так? Там ведь не так много винтиков…

Врач только раскинул в стороны руки, дав понять, что не знает, как ответить на столь глупый вопрос.

– Слышишь, Большой «Т», может быть у тебя амнезия, оказывается! – человек в темно-коричневом костюме сделал очередную затяжку и выдохнул густую струю сигаретного дыма с кремовым ароматом в лицо Леону, от чего тот закашлялся. – Ладно, отдыхай пока! – он затушил сигарету о рядом стоящую белую тумбочку воткнув в нее окурок. – Мы за тобой присмотрим! – многозначительно подытожил он. – Райан, сними с него наручники и пойдем отсюда.

Человек «каменное лицо» подошел к койке Леона Райта и начал отстегивать его руку, в тот момент, когда он приподнял голову с подушки и наблюдал за каждым его действием. Как нестранно, непрошенные гости покинули палату, и доктор тут же бросился к окну, чтобы его открыть и как можно скорее проветрить помещение.

– Где я? Что происходит? – Райт снова решил попытать счастья узнать, как он тут очутился.

– В больнице, очевидно. Вас на большой скорости сбил автомобиль. Судя по записям вашей больничной карты, какое-то дорожно-транспортное происшествие. Вы полгода провели в коме и наконец-то очнулись, чем спасли наше отделение от набегов этих бандитов, Тобиас.

– Но… я не Тобиас! – парню не хотелось верить тому, что сейчас происходит.

– Не волнуйтесь! Амнезия – частое явление при травмах головы, с течением времени память может… – доктор не успел договорить, как Райт его прервал.

– Нет! Вы не понимаете, я действительно не Тобиас. Я даже не знаю о ком сейчас идет речь. Я Леон Райт, я буквально несколько минут назад находился в своей квартире. И я не понимаю, как оказался тут… Бред какой-то! – Леон сел на кушетку держась за голову. Заметив, что на его руках имеются татуировки, которых у него никогда раньше не было, он начал их пристально разглядывать, а после бросился осматривать самого себя.

– Успокойтесь, у Вас шоковое состояние, я дам Вам успокоительное и Вы сможете как следует отдохнуть.

Странное поведение пациента смутило доктора и тот уже было собирался куда-то идти, но засомневался.

– Нет, доктор, Вы не понимаете, я будто в другом… в другом теле. Оно не мое! – парень уже было собрался бежать к зеркалу, установленному над раковиной в другом углу комнаты, но ноги подвели его и тот упал на пол.

– Тобиас, подождите, я Вам помогу! – доктор подбежал к нему, нагнулся, забросил руку Райта себе за шею и помог парню подняться – После полугодовой комы, слабость в теле и ногах – меньшее, что может Вас беспокоить, Вам необходим отдых!

Леон Райт был решителен в своей цели добраться до зеркала, чтобы взглянуть в лицо самому себе, поэтому потихоньку продолжал ковылять к раковине рассчитывая сделать это с помощью доктора или без.

Доктор не смог бросить Райта и помог ему дойти до зеркала.

– Твою мать! – воскликнул Леон.

В маленьком, усыпанном засохшими каплями воды зеркале он увидел чужое, совершенно незнакомое ему лицо. Перед ним предстал человек с широкими и грубыми чертами физиономии, на голове которого совершенно не было волос, только идеально гладкая кожа отражала свет палатных ламп, а морщины на лбу с точностью передавали недоумение парня на данный момент.

Леон внезапно начал бить себя тяжелыми ладонями по лицу, рассчитывая, что все это сон и он вот-вот проснется, но ничего не происходило, поэтому он с каждым разом наносил себе удары по лицу все сильнее, надеясь, это поможет. Его попытки навредить себе прервал доктор, схватив его за руку.

– Успокойтесь! Успокойтесь! – доктор неспеша повел Леона обратно к кровати.

«Но, если это все сон, то почему я не могу управлять им? Может быть потому, что я не уверен в этом? Но для того, чтобы определить свое нахождение во сне, как было указано в книге, необходимо искать странности, которые помогут осознать нереальность происходящего. Однако, странностей достаточно: чужое тело, кома, больница, какие-то мафиози… Но ничего явно указывающего на сон нет, только косвенные признаки. Нет странных искаженных надписей, написанных на неизвестном мне языке, нет уродливых лиц у людей или каких-нибудь монстров, по небу не летают драконы… Стоп, что? Лето?! Быть не может! Когда я закрывал глаза в своей квартире на дворе стояла зима… Нет, тут явно что-то не так. Даже если это сон, которым я не могу управлять, я хотя бы могу попробовать проснуться, надо только…, – Леон прервал свои размышления решившись на смелый шаг. Он оттолкнул врача, который повалился на серый больничный линолеум, собрав все свои последние силы, побежал в сторону окна, запрыгнул на подоконник и тут же сиганул в окно с третьего этажа. – Надо только убить себя, чтобы проснуться».

Очнулся Леон уже лежа на кушетке, с конечностями пристегнутыми ремнями, в тесной комнате, с маленьким окошком из которого пробивались тусклые солнечные лучи. Окошко было зарешечено и настолько маленькое, что при всем желании выбраться оттуда бы не удалось, даже не будь там решетки. Дверь в комнату тоже была металлической с металлическим окошком, которое при желании можно было открыть и посмотреть в каком состоянии пациент.

«Не получилось, неужели не сон? Тогда что это? Боже, как же раскалывается голова…, думай, Леон, думай… Где ты? Что здесь происходит? Все это выглядит словно какой-то абсурд… Давай пораскинем мозгами. Если это не сон, то что это? Переселение душ? Но это же невозможно, а если и возможно, то почему сейчас лето? Из этого можно сделать только один вывод – сейчас совершенно другое время. Вопросов много: кто я, где я и, главное, когда? – Леон глазами ловил пробирающиеся сквозь окошко лучи и пытался найти хоть какую-то зацепку, хоть что-то, что могло бы прояснить ситуацию. – Так. Импульсивные и необдуманные действия делают только хуже. Я не понимаю, что происходит и именно поэтому нужно понаблюдать за обстановкой, собрать информацию, осмотреться. Я и так уже в безвыходном положении… В безвыходном положении, пока… Пока я привязан к этой кровати… Выдохни Леон, нет безвыходных ситуаций. Ты что-нибудь обязательно придумаешь…, – размышления Райта прервались отворившейся со скрежетом входной двери, и он зажмурил глаза боясь того, что его может сейчас ожидать. Скованный по рукам и ногам, он больше ничего не мог поделать, кроме того, как напрячься и ожидать худшее. Судя по звукам, в комнату вошли трое.

– Тобиас Гаррисон Тернер, тридцать четыре года. Был доставлен к нам после дорожно-транспортного происшествия, после чего пробыл полгода в коме, а сейчас утверждает, что он не тот, кем является. При попытке совершения суицида был направлен в крыло для душевнобольных, в отделение интенсивной терапии… – Леону голос показался очень знакомым, и он приподнял голову, чтобы посмотреть на этого человека.

Перед ним предстали трое, двое из которых были одеты в одежду санитаров и, по всей видимости, были готовы в любую секунду броситься на усмирение буйного пациента. Третьим же, был худощавый врач, одетый в белый халат. Он держал перед собой планшет с записями. Одной рукой он держал его, а другой приподнял листок из-за чего не было видно лица, с которого он что-то читал. Через мгновение доктор опустил листок и тут Леон опешил.

«Твою ж мать! Он то мне и поможет! Какая удача! – у Райта наконец-то появилась надежда, что можно повернуть ситуацию в свое русло и выбраться из плена. – Главное собраться с мыслями и не сказать чего-то лишнего! Необходимо его заинтересовать, но вот чем?».

– Меня зовут доктор Алекс…

– Прайс!

– Да, именно, – удивился он. – Откуда Вы знаете меня?

– Читал Ваши работы.

– Тогда Вы должны понимать, что я от Вас хочу получить. Знаете, у нас тут выходит очень интересный случай, как раз по моей специальности, – доктор подошел поближе к Райту, чтобы было проще вести диалог. – Учитывая то критическое состояние, в котором Вы находились, а также вызванные в мозге повреждения, вследствие полученной Вами травмы, необходимо провести обследования и понять симптоматику Вашего странного поведения, оценить ущерб, нанесенный вашему мозгу и понять можно ли это поправить. В общем и целом, Тобиас, я здесь, чтобы помочь Вам. Не волнуйтесь, мы с Вами просто поговорим. Скажите, Вы знаете кто Вы такой? Осознаете ли где сейчас находитесь? Какой сейчас год? Сколько пальцев я сейчас Вам показываю?

– Три.

– Хорошо – Алекс отвлекся, чтобы сделать запись в планшете – Что-нибудь еще можете сказать?

– Какой сейчас год и число сказать не могу, даже примерно. Где нахожусь тоже не знаю, но вот по поводу того, кем я являюсь… У меня есть для Вас очень интересная информация.

– Вы находитесь в больнице святого Кристофера. На дворе сейчас тридцатое июня две тысячи семнадцатого года.

«Тридцатое июня две тысячи семнадцатого года? Не могу поверить! Выходит, либо Прайс решил меня проверить и сказал неправильное число, либо я переместился назад во времени» – Леон Райт был ошеломлен подобным заявлением, но учитывая то, что он уже находится в чужом теле, само по себе уже странно и можно допустить шанс того, что парень действительно попал в прошлое.

– Скажите, кем же Вы себя видите? – заинтригованно спросил доктор.

– Это я смогу Вам сказать только наедине, – Райт швырнул взгляд на санитаров, давая другу понять, что он должен их выпроводить, чтобы тот смог спокойно с ним поговорить. От чего Алекс с некоторой неуверенностью, тоже стрельнул глазами в находящихся при входе двух мясистых парней, – Можете не беспокоиться, я не безумец, да и скован к тому же по рукам и ногам, «Не волнуйтесь, мы с Вами просто поговорим», – Райт издевательски вернул фразу Прайсу, сказанную им ранее. Парень надеялся, что научный интерес возьмет верх над трусостью Алекса Прайса, которого он знает с самого детства.

И Леон не ошибся. Ему удалось заинтересовать друга, который немного помявшись попросил санитаров выйти из палаты.

– Мы будем за дверью! – сказал один из них и уже через мгновение они вышли.

Убедившись, что им никто не помешает, Леон попросил Алекса подойти еще ближе и нагнуться, чтобы тот мог шепнуть ему на ухо.

– Я Леон Райт! – прошептал парень, вследствие чего Прайс еще больше заинтересовался, нахмурил брови и решил дослушать, что тот ему скажет.

– Мне тридцать лет. Мы с тобой одногодки. Ты родился шестого ноября тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, я тринадцатого января тысяча девятьсот восемьдесят девятого года. Я еще всегда смеялся над тем, что год рождения у нас один, но я все равно старше тебя почти на год. Дружили все детство, вместе росли, ходили в одну школу. В детстве любили вместе ночью лазать на территорию закрытого рынка и кошмарить охранников. Ты ложишься спать раньше обычного, что меня всегда бесило, когда мы подростками проводили вместе выходные, пока родители уезжали на дачу. Ты любишь матча-латте, от которого меня блевать тянет, я каждый раз кривил лицом, когда ты его заказывал себе. Закончил университет с красным дипломом, получил перспективную профессию в области нейробиологии и активно занимаешься исследованиями и продвижениями науки в этой области, даже был удостоен премии… Не помню какой, уж прости. И вообще, мы с тобой кардинально разные, я до сих пор не понимаю, как наша дружба пережила столько разного дерьма и наши пути до сих пор не разошлись, – Леон старался выдать как можно больше фактов, которые он знает о друге и говорил первое, что приходит в голову. – Я в курсе твоих работ потому, что был одним из объектов твоих исследований, в универе ты писал научную работу на основе моего психологического портрета…

– Ты практически во всем прав, кроме одного: мне двадцать восемь. Да и большую часть из того, что ты рассказал можно найти в открытых источниках, в интернете, так что, звучит неубедительно. – Алекс встал и повернулся лицом к двери, чтобы уйти.

– Точно, поправка на два года, – пробурчал себе под нос Леон. – Прайс, я вернулся на два года назад во времени! И я не знаю, как попал в это тело! – парень сорвался на крик, а доктор в этот момент уже практически дошел до двери. – Прайс! Ты должен вытащить меня отсюда! – он продолжал кричать, но поняв, что это не сработает, успокоился и начал разговаривать спокойным тоном, в тот момент, когда Алекс практически вышел из палаты. – Хорошо! Памела! Памела Прайс! – это была последняя надежда Леона убедить друга в том, что он действительно тот, за кого себя выдает. Друг остановился, держась за ручку двери, стоял, не шевелясь и готовился услышать неприятные вещи.

– Твоя мать. Умерла. Когда ты был еще ребенком. Из-за аневризмы головного мозга! После этого ты решил стать нейробиологом! Чтобы не допустить, чтобы хоть еще кто-нибудь пострадал так же, как и ты. Это стало целью твоей жизни. Это сделало тебя таким, какой ты есть сейчас. Ты делаешь это в память о ней! – подытожил Леон в тот момент, когда друг стоял с опущенной головой вниз, не убирая руки с ручки двери.

После нескольких секунд он обернулся и практически подбежал к Райту с раздраженной гримасой.

– Об этом никто не мог знать, кроме моего отца, меня и… – вдруг он задумался и отвел глаза в сторону.

– И Леона Райта, верно? Твоего лучшего друга, с которым ты однажды поделился самым сокровенным.

– Верно! Но что, если он рассказал тебе?

– Я бы никогда так с тобой не поступил. Я знаю, что это значит для тебя. Поверь мне. Я сейчас, так же, как и ты, могу спасти одну жизнь. Я совершил прыжок во времени, чтобы спасти любовь всей своей жизни, Лекс. Прошу… Поверь мне…

– Ты же понимаешь, что это звучит как настоящий бред? – Прайс присел на угол кушетки Райта и взялся ладонью за свой лоб. – Даже если это и правда, в это практически невозможно поверить, это в буквальном смысле невозможно!

– Знаю, знаю. Но я докажу тебе, что я именно тот Леон Райт, которого ты знаешь. Хоть и выгляжу теперь иначе.

– Да, но… Почему ты выглядишь по-другому?

– Я не могу это объяснить. Я могу сказать тебе только одно: это как-то связано с осознанными снами. Ты же так много о них знаешь, может быть, ты поможешь мне в этом разобраться?

– Вот тут ты не угадал, я ничего об этом не знаю, более того, я даже не слышал об этом раньше…

– Точно! Может быть, именно я и натолкнул тебя на изучение этого вопроса. Поверь мне, ты изучишь этот феномен вдоль и поперек. И да, ты напишешь научную работу, как и всегда. А потом, я, в будущем, приду к тебе за ответами…

– Подожди. То есть ты хочешь сказать, что именно я тебе помог разобраться в осознанных снах в будущем, чтобы ты потом вернулся в прошлое и наставил меня на путь их изучения?

– Именно!

– Бессмыслица какая-то! – Прайс начал заливаться хохотом.

– Это факт, Прайс!

– Хорошо, допустим, я тебе верю. Ты Леон Райт, мой лучший друг и вернулся в прошлое. Но зачем?

– Я все объясню тебе, но позже. Сейчас необходимо отсюда выбраться!

– Как ты себе это представляешь?

– Я уже все продумал. Ты поведешь меня на какие-нибудь процедуры, анализы, исследования, я не знаю, да на что угодно. И даже если эти бугаи будут рядом с тобой, то тебе нужно будет отвлечь хотя бы одного из них, а уж с другим я справлюсь. Ты только посмотри на меня, я могу теперь стены проламывать… ну, в каком-то смысле. Никто ничего и не заподозрит! Никто не подумает, что ты мне помогал или мы с тобой в сговоре. Выйдешь сухим из воды. Поверь мне!

– А что, если, сделать все грамотно? Так сказать, официально? Докажем, что ты вменяемый, подыграешь немного…

– Нет, Прайс, это слишком долго! – Леон взялся кистью за запястье Алекса. – Если сейчас действительно тридцатое июня, то у меня не так много времени. Есть вещи, которые я должен проконтролировать.

– Вещи?

– События, Прайс, события! Я должен проследить за тем, чтобы все случилось так, как должно случиться.

– Хорошо, я тебе помогу, но… – Прайс встал с кушетки, развернулся лицом к Леону и ткнул указательным пальцем в сторону лица парня. – Ты мне расскажешь ВСЕ, от начала и до конца! А то так нихера не годится!

– Так точно, глист! – Райт расплывшись в улыбке уже было хотел отдать честь, но дернув рукой вспомнил, что скован по рукам и ногам.

– Тфу, ты точно тот самый Леон Райт! Все. Тусуйся до завтра, не отсвечивай и тогда мне удастся помочь.

– Прайс!

– Да?

– Я хочу в туалет!

– Приглашу к тебе санитара с уткой, он тебе поможет. – похохотал Алекс, выходя из палаты.

– Эй! – Леон поднял голову с подушки настолько, насколько это возможно. – А покомфортнее условия можно организовать?

Стальная дверь закрылась на засов, а Райт, так и не услышав ответа, уронил голову на тонкую некомфортную подушку, закрыл глаза и погрузился в свои мысли.

Леон Райт не спал практически всю ночь. Из-за предвкушения запаха свободы, он находился в постоянном состоянии боеготовности, стресса и тревоги. На самом деле, у него не было четкого плана побега, он знал, что ему просто необходимо сначала выбраться из здания, а дальше он будет действовать по наитию. Сейчас скрип открывающейся стальной двери он воспринимал как музыку для своих ушей, как как победный гимн, предвещающий его скорое освобождение.

– И так, Тобиас, сегодня мы с Вами прогуляемся, чтобы провести несколько исследований. – начал внезапно вошедший в палату Алекс Прайс, в сопровождении тех же двух мясистых санитаров. Он подошел к пациенту и нагнулся к его лицу. – Прямо за зданием есть мусорные баки, рядом с забором. Колючки там нет, не волнуйся. Забор метра два, но тебе его перемахнуть будет очень просто. Действуем как договаривались. – Алекс отстранился от пациента и дал дорогу санитарам, которые любезно принялись отстегивать кожаные ремни с конечностей парня. Санитары помогли Леону подняться с койки и тут же взяв его под руки по обе стороны, повели вон из палаты.

Психиатрическое отделение больницы святого Кристофера находилось на цокольном этаже, ограничивая возможности пациентов для побега наличием узких маленьких зарешёченных окон у основания фундамента здания и обилием решеток, установленных в коридорах, через которые пробраться, не имея ключей не представлялось возможным. Но, к счастью Леона Райта, в процедурный кабинет его пришлось вести на второй этаж, через специально оборудованную для этого лестницу, чтобы перемещение буйных пациентов не омрачало пребывание других постояльцев больницы. А также, отсутствие камер слежения на этой лестнице позволяло санитарам «ласково» усмирять особо буйных несмотря на то, что подобные методы были запрещены.