Эффект Мнемозины

– Думаю, да. Время покажет. Не волнуйся; всё будет хорошо.

Вадим Аркадьевич похлопал сына по плечу.

Не то чтобы Сергей был подавлен… Ему стало вдруг стыдно. Казалось бы, его относительная оторванность от социума и понимание со стороны родителей должны минимизировать негативное восприятие произошедшего. Но его психика какими-то окольными путями дала почувствовать некую собственную ущербность. Ведь в обществе то, что с ним происходит, воспринимается как помешательство. Отец сейчас так и сказал: «Обычно люди болезненно реагируют на подобные новости… Начинают думать, что они сошли с ума…»

Куда теперь заведёт его эта девушка? В какие закоулки памяти? Остаётся лишь смотреть и анализировать. Да и была ли она, в самом деле? Сергею и самому захотелось сомневаться в этом.

Ольга Ивановна, до этого стоявшая позади, не принимавшая участия в разговоре, а только лишь внимательно слушавшая, подошла и обняла сына за плечи. Материнское сердце разрывалось, но не нужно сгущать краски – так она поняла свою роль сейчас.

– Что делать дальше? – ещё раз спросил, глядя в пространство, Сергей.

– В каком смысле, Серёж?! – Вадиму Аркадьевичу очень хотелось подбодрить сына.

– Вдруг она ещё раз появится?

– Будет разговаривать с тобой – говори, не стесняйся. Это твоё альтер эго.

– Приехали… – Сергей сокрушённо покачал головой. – Получится, что сам с собой разговариваю; как псих…

– Твоей душе лучше знать, что тебе нужно сейчас.

– Во-во! «Душе». Душевнобольной какой-то…

– Чего ты накручиваешь себя раньше времени, Серёж? Думай, анализируй то, что эта девушка будет тебе рассказывать, – обязательно всё вспомнишь. Это такой редкий феномен – ты как будто смотришь про самого себя кино.

– Про самого себя… А почему я вижу перед собой девушку?

– Значит, в последнее время твои помыслы занимала девушка, – немалых усилий стоило Вадиму Аркадьевичу сказать эту фразу с обычной интонацией. Не получилось – голос дрогнул, отчего внутри похолодело. Украдкой он с грустью переглянулся с супругой.

Ольга Ивановна стояла позади, положив руки на плечи Сергея. Она тоже ответила похожим взглядом – словно промелькнула тень. Если бы Сергей заметил этот визуальный обмен, то мог бы заподозрить что-то неладное.

Хорошо, что Сергей был погружён в свои мысли. Возникла спасительная пауза, которая позволила соскочить со скользкой темы:

– Серёж, понимаю, что это будет трудно, но ты должен и мне пересказывать, что творится с тобой; как врачу.

– Хорошо. Что там трудного? Конечно, буду…

– Вот и славно, Серёж. Главное, не грузись; всё идёт своим чередом. Теперь нужно подумать о нашем ремонте.

– Да, пора поработать. Может, эта девчонка – отличная малярша? – усмехнулся Сергей.

– Лучше бы она умела стены выравнивать, – в тон ответил отец.

– А она всё умеет! Это же собирательный образ!

Вот на такой весёлой ноте и завершился этот непростой разговор. Правильно завершился. Хорошо.

Дорогой Читатель. Я надеюсь, вы из тех людей, которые не любят разговоров про болячки. Давайте удовлетворимся тем, что успели услышать, и не будем вникать в подробности. Просто для себя имеем в виду, что Инга – это плод психофизиологических явлений. Она существует только в мыслях Сергея.

«Постойте, – скажете Вы, – неужели вся эта космология, о которой разговаривали Инга и Сергей, лишь плод расстроенной психики?! А ведь такой увлекательный, красивый и философский разговор у них получался».

Но мне кажется, что эта новая подробность ни в коем случае не должна девальвировать эти идеи. Потому что они были написаны Сергеем ещё до потери памяти; он много работал над ней – написал не одну научную статью. У неё есть научное обоснование, которое, к сожалению, стало недоступно из-за несчастья, произошедшего с Сергеем.

Но какая, собственно, разница, как мир узнает об этих идеях? Из неоконченных пока рукописей Сергея, или из его подсознания, из уст Инги?

Как видите, ничего фантастического в моём рассказе не оказалось – просто интересный психический эффект – эффект Мнемозины, играющей с памятью учёного.

Глава шестнадцатая

Чешется

До обеда Сергей с Вадимом Аркадьевичем планировали завершить небольшой ремонт крыши. А после – втроём прогуляться вдоль берега, послушать шум волн. Местный климат и размеренная жизнь очень, кстати, подходят для восстановления Сергея.

И вот, пообедав, Сергей с Ольгой Ивановной стали одеваться на прогулку. Вадим Аркадьевич, как всегда, поднялся к себе – «на минутку» – и с концами. Есть у него такая привычка.

– Серёж, сходи, отца позови. Мы уже собрались, – покачала головой Ольга Ивановна.

Сергей стал подниматься наверх.

«Заодно и к себе забегу, за чётками – хорошо успокаивают», – подумал он.

Их Сергею дал отец – «подарок от пациента». У Вадима Аркадьевича этих подарков уже набралось видимо-невидимо; и от пациентов, и от коллег.

Теперь, в связи с покупкой нового дома, можно их как-то равномерно распределить и заполнить пустующие пространства. Но пока все коробки лежат на квартире, в Симферополе – «чтобы не путались под ногами». С собой Вадим Аркадьевич взял лишь эти нефритовые чётки.

– Ты вернул ему память? – спросил тогда Сергей.

– Конечно! Вот я тебе их и даю, как эстафету, – ответил Вадим Аркадьевич, задвигая ящик стола.

Сергей полюбовался на их насыщенный зелёный цвет. Вполне возможно, что именно чётки направили мысли Сергея в последующих событиях? Не только их форма, но и цвет?

Забегая в коридор, Сергей чуть не налетел на ту самую незнакомку, с какой повстречался утром. Оба вскинулись от неожиданности.

– Ой! Уф… Напугали… Добрый день! – первой пришла в себя девушка.

– Здравствуйте, – буркнул под нос Сергей, таращась на девушку.

Незнакомка виновато улыбнулась ему:

– Прошу простить за неучтивость – спешу очень. Я надеюсь, у нас будет сегодня возможность познакомиться. Меня Ингой зовут.

Сергей рассматривал своего фантома как экую диковинку. Но сумел не выпасть из момента:

– Сергей…

Инга, не сумев распознать, какие эмоции испытывает сейчас Сергей, в конце концов просто улыбнулась:

– Очень приятно, Сергей. Вечером увидимся; я спешу.

– Понимаю. Хорошего дня…

«Куда это она может спешить?»

Странная ситуация. Сергей уловил движение воздуха, даже запах её духов так явственно… Не поверил бы, что это – его "воображение".

Он повернул голову – посмотреть Инге вслед, и теперь ему снова пришлось вздрогнуть от неожиданности – оказалось, отец вышел из кабинета и стоял в коридоре с папкой в руках.

– Что говоришь? – спросил Вадим Аркадьевич, думая, что обращаются к нему.

Странно было наблюдать, как за спиной отца удалялся силуэт девушки. Причём совсем малое расстояние разделяло их – будто мгновение назад они с Вадимом Аркадьевичем стояли спиной к спине, как дуэлянты.

Сергей никак не мог отвести от неё взгляда – прям заворожила.

Вадим Аркадьевич понаблюдал за взглядом сына и обо всём догадался.

– Она торопится куда-то… – стушевался Сергей.

– Так это не она, это ты торопишься – бежишь впереди паровоза.

– В смысле?

– Потому что, – усмехнулся отец. – Всему своё время, Серёж. Не надо ускорять жизнь.

– А-а-а, ты про это…

Сергей услышал знакомую фразу и понял, что отец имеет в виду – те самые его расспросы о прошлом, которыми он, бывало, бомбардировал родителей всю последнюю неделю. Ему казалось вполне естественным в его положении их задавать. Родители же отнекивались, отшучивались, явно придумывали всякую ерунду – лишь бы выдержать его натиск. Сергей потом вроде унимался, но ненадолго. Его нужно было чем-то занимать.

«Вот и займём его ремонтом в доме», – так сказал на это Вадим Аркадьевич.

Были ещё такие вопросы со стороны Сергея, от которых у родителей менялось настроение; это было видно невооружённым глазом. Словно тень проходила по их лицам. Если Вадиму Аркадьевичу удавалось выдерживать взгляд сына, то Ольга Ивановна, скомкав разговор, тут же находила для себя дела – видно, что вопрос неудобный. Сергей и сам уж лишний раз опасался что-либо спросить, чтобы не ставить родителей в неловкое положение. Для профилактики подобных случаев Вадим Аркадьевич использовал любую возможность, чтобы напомнить Сергею о табу, сказав, например, как сейчас, о необходимости не форсировать события.

– Вы пока с Олей идите, я вас догоню; если дела позволят. Звонят вот, не дают покоя…

– Хорошо…

Глава семнадцатая

Понт Эвксинский

Солнечные лучи пробиваются сквозь многослойную облачную пелену. То тут, то там образовывались в затуманенном пространстве освещённые островки, напоминающие круги под фонарями в вечернем парке. Играя на эстетических струнах души, природа словно манит тебя – прогуляться вглубь, где всё призрачно искрится в лучах: самый подходящий антураж для разговоров о вечном.

Сергей заворожённо смотрел на эту волшебную игру света и воды.

– Какая красота! Хоть всё бросай и художником становись!

– Ты и так художник, мам!

– Может быть, – Ольга Ивановна улыбнулась. – Для меня это просто отдых.

– Не скромничай.

– История – вот моя любимая стезя. Это занятие, которому я могу посвящать очень много времени.

– Судя по твоим рассказам, рисункам – тебе интересна Древняя Греция?

– В основном – да. Мне нравится эта культура; тем более она ведь присутствовала и в наших краях: на всём черноморском побережье стояли полисы греков. Даже здесь, в Оленёвке, есть Караджинское городище; если бы мы с тобой пошли на Лиман, я бы показала – где оно.

Сергей встал на краю небольшой косы. Отсюда на запад береговая линия мыса Прибойного начинала более выразительно приподниматься над морем; она выделялась бело-жёлтой породой на небесно-морском фоне. Кажется, что трещинами и вымоинами в скалах рисуются фундаменты древних домов.

– Много веков назад греческие колонисты высаживались на этих берегах. Когда смотрю в морскую даль, то моё воображение рисует паруса их кораблей.

– Я думаю, они боялись того, что ждёт их здесь. Ведь самое страшное – это неизвестность.

– Их толкала нужда и надежда на новую жизнь – это сильнее любого страха.

Аполлония Понтийская, Одесс, Ольвия – всё это колонии ушлых милетян. Проплывая всё дальше в поисках пригодных для жизни земель, они открыли для себя земли Западного Крыма. Найдя прекрасную гавань для своих кораблей, колонисты, обследовав берега, организовали тут новое поселение, которое так и назвали – Калос Лимен. Но освоение Таврики, так раньше называли греки Крым, началось с востока – основали Пантикапей, Тиритаку, Феодосию…

– Калос Лимен рядом где-то, да?

Ольга Ивановна ещё раз показала рукой в сторону степи, на северо-восток:

– Да. Тут недалеко – в Черноморском, в райцентре.

– Надо будет побывать там.

– Ещё бы, Серёж! Всегда испытывала трепет в таких древних местах. Там особая энергетика. Подумать только – это же история не одного тысячелетия!

– Мам, ты так загорелась, словно в тебе течёт кровь этих… как их? – улыбнулся Сергей.

– Милетян? Кто знает, кто знает… – загадочно улыбнулась Ольга Ивановна. – Исключать не буду; может, и течёт.

Милетяне относились к одному из главных греческих племён – ионийцев. Полис Милет находился на побережье Эгейского моря в Малой Азии. Интересно, что сейчас место раскопок отстоит от морского берега на несколько километров – столько наносов от местной речушки образовалось. Представляешь, сколько там может ещё встречаться артефактов?! Настоящий рай для археологов!

– Артефактов?

– Артефакт – это что-либо созданное человеком.

– А у нас тут что-нибудь находили?

– Курган Куль-Оба, например. Или Херсонесская присяга; это же здорово, найти большой текст, особенно такой торжественный! Как будто начинаешь слышать гром голосов древних!

Херсонесская присяга – это мраморная стела; стояла на главной площади полиса. Как считается в учёном сообществе, она послужила тому, чтобы успокоить народ во время смуты: показать приверженность демократии властей и сплотить людей во имя целостности Государства.

Также очень важным историческим памятником является постамент от статуи полководца Диофанта. На постаменте описаны события войны греков со скифами…

– Интересно…

Сергею понравилось, с каким увлечением мама рассказывала ему про историю; куда вдруг делась эта невыразимая печаль в её глазах?!

«Надо будет чаще затрагивать эту тему», – подумал Сергей.

–…в третьем веке до нашей эры в центре Таврики, там, где сейчас находится Симферополь, возникла скифская столица – Неаполь Скифский. Греки воспринимали такое соседство как угрозу. Проходило время. И действительно – скифский царь Скилур начал, что называется, разворачиваться. Чтобы вести торговлю без посредников, скифы захватили Керкинитиду и наш Калос – им нужен был выход к морю.

Чтобы отбить свои земли назад и остановить скифскую экспансию, херсонесцам нужны были союзники. Ближайшие из них, Ольвия и Боспор – не помощники – они сами платили Скилуру дань. Тогда было снаряжено посольство в Синоп, к понтийскому царю Митридату Евпатору.

Чтобы увеличить зону своего влияния, Митридат согласился помочь Херсонесу, и его полководец Диофант со своим войском вскоре прибыл в Таврику. Не сразу, но он вернул херсонесцам их земли. Этот период историки называют Диофантовыми войнами. События этих войн и описаны на постаменте.

Ольга Ивановна стала торжественно зачитывать:

– «Воспоследовала для царя Митридата Евпатора победа славная и достопамятная на все времена, ибо из пехоты Палака никто не спасся, а из всадников ускользнули лишь немногие».

– Это на постаменте написано? Наизусть помнишь? – удивился Сергей.

– Помню, Серёж. Это же такой важный письменный документ! – кивнула Ольга Ивановна. – Кстати, помнишь, Серёж, тот рисунок, который я недавно тебе показывала – со скифским всадником, где он скачет по степи понурый? Это он скачет после боя под Прекрасной Гаванью.

– Да, помню. Не сомневаюсь, что всё нарисовано с исторической достоверностью. Особенно мне понравилось, как ты передала динамику движения коня… Что было потом? После победы над скифами?

– Диофант сжёг Неаполь Скифский и отправился в Пантикапей – склонять местного царя принять покровительство Митридата. Осуществить задуманное ему помешало восстание скифов – Савмак захватил там власть в свои руки.

Только лишь через год, с новыми силами, Диофант захватит Боспорское царство, и оно наряду с Херсонесом стало данником Митридата.

– Митридат-то парень не промах! – хмыкнул шутливо Сергей.

– Ещё какой не промах! С Римской республикой тягался, а это была сила! Снова и снова войско собирал, чтобы сокрушить римлян. Нужно быть отличным, легендарным полководцем, дипломатом и оратором, дабы с таким постоянством собирать под свои знамёна людей после стольких неудач.

Уже когда его царство Понт стало провинцией Рима, он убежал к своему зятю, в Армению. Оттуда ему тоже со временем пришлось уносить ноги, так как и там он много крови попортил Республике.

Последним местом его пребывания стало Боспорское царство. Потеряв почти всё, он и тут вынашивал реваншистские планы.

– Вот неугомонный-то! – подивился Сергей.

Ольга Ивановна покачала головой, согласившись с сыном:

– План был удивительным – ударить по Риму с севера. Перейдя Дунай, через Балканы дойти до Альп и, преодолев их, захватить столицу Республики. По пути планировалось увеличивать войско не только за счёт воинов из Фракии, Македонии, прилегающих областей, но и варварских племён Европы.

План был настолько дерзким, что настроить войско против Евпатора не составило труда. Оно и взбунтовалось – его сын Фарнак решил взять власть в свои руки и замириться с Римом. Узнав об этом, Митридат Евпатор покончил с собой.

Словно поставив точку в повествовании, Сергей с Ольгой Ивановной вышли на небольшой мысок, с которого они стали оглядывать величие Природы.

– Вы с отцом мне ничего не рассказываете про мою жизнь, опасаясь, что произойдёт сдвиг приоритетов и моя личность может деформироваться; поэтому, мол, я должен сам вспоминать, своими силами…

– Почему «мол»? Ты не доверяешь своему отцу?

– Мам, я не к тому веду, – улыбнулся Сергей. – Я про то, что, слушая историю Древней Греции, я могу стать греком – ты этого добиваешься?

Ольга Ивановна улыбнулась сыну в ответ:

– Я рассказываю тебе нейтральное; оно не повредит восстановлению твоего «я».

– Ну ладно…Чем же здесь занимались люди в те времена? Неужели тут можно было начать новую жизнь?

Сергей развёл руками.

– Тем, чем и сейчас занимаются, Серёж. Сельским хозяйством, виноградарством, вели торговлю, ремёсла; занимались рыболовством. Тут до сих пор ловят рыбу так, как делали это древние греки: технология ничуть не изменилась. Даже некоторые слова употребляются с тех времён.

– Что ж там напридумывали такого, что дело до сих пор живёт?

– В том то и дело, что ничего особенного; чем проще – тем лучше. Ставят в море несколько вышек. Между ними располагается одна большая сеть: с трёх сторон края её приподнимают над водой, а с четвёртой оставляют открытой. Туда-то, в эту коробочку, и заплывает косяк. Как только это происходит, люди на вышках поднимают сеть и с четвёртой стороны – рыба оказывается в ловушке.

Это я к чему рассказываю, грек ты мой – к тому, что на ужин сегодня у нас будет рыбный суп.

Так, за разговорами о далёком и, как теперь кажется, романтичном прошлом незаметно пролетело время. Ольга Ивановна и Сергей подошли к калитке своего дома, окрашенного, как и всё вокруг, в оранжевый цвет вечера. Огромное открытое пространство исподволь наполняло душу радостным ожиданием разноцветной весны.

Ольга Ивановна зашла в дом, чтобы приготовить обещанный ужин, а Сергей решил посидеть на скамейке. Очень нравится ему эта скамейка с высокой спинкой.

Удобно расположившись, Сергей стал обдумывать своё положение. Всё же, несмотря на занятость и событийность, мысли о нём никуда не деваются. А теперь и подавно.

«Нормально… Мало того, что не помню ни черта, так ещё и галлюцинации пошли… Мда… Ну и дела…»

Он стал прокручивать в своей памяти новую встречу с Ингой: вспоминал её черты, мимику, жесты. Вспоминал, как отец вышел из кабинета: так странно было видеть, как они, не замечая друг друга, разошлись в такой близости. Даже запах духов вспомнился…

«Ладно. Будь что будет. Если бы я мог что изменить… А так… Лучше об Элладе подумать, о греках древних».

О греках древних Сергею не дали подумать – краем глаза он увидел, что кто-то подходит к скамейке.

– Мам, а что, если…

Сергей остановился на полуслове, так и не договорив. Он увидел Ингу – «сестру», так сказать.

«До чего ж прекрасная улыбка,– первой промелькнула мысль у Сергея. – Завораживающая».

– Привет. Не помешаю?

Сергей, очнувшись, замотал головой – не поймёшь: то ли "да", то ли "нет".

Девушка повторила его жест. Забавно.

– Нет, – всё-таки определился Сергей.

"Ёлки-палки! Если бы мне сказали, что это галлюцинация… Нипочём бы не поверил. Нет, невозможно в это поверить! Я даже кожей почувствовал небольшое дуновение, когда она садилась… Вот почему духами вдруг так отчётливо запахло…"

– Как отдыхается?

– Уже неплохо. А вам?

Сергей ответил тихо. Оглянулся – не видят ли его родители разговаривающим с… фантомом? Чувствовал он себя пока не в своей тарелке.

– У меня по-всякому. Завтра точно устрою себе выходной: не поеду никуда и ничего не буду делать. Только загорать и купаться! Хотя… Загорать мне бессмысленно – не пристаёт загар. Я же – рыжая бестия.

Она, улыбаясь, поправила свои кудри.

– Не холодновато ли для купания?

– Да я шучу! Какое там «загорать и купаться»?! Весь день проваляюсь с книгой. Вечерком, может, куда намылюсь. Я долго не могу бездействовать – иначе умру со скуки.

– А куда здесь можно намылиться?

– На кайтеров, например, полюбоваться.

– На кого?

– На тех, кто седлает морские волны!

– А-а-а… понял. Видел; за парус держатся.

– За парус держатся виндсёрферы, – блеснула знаниями Инга. – А кайтсёрферы держатся за стропы – у них парашют.

– Ничего себе… – с иронией подивился её познаниями Сергей. – Как их тянет в такую погоду в море бултыхаться?!

– Это страсть! Ничего не поделаешь. Если ты что-то полюбил, то в любую погоду будешь заниматься этим.

Инга сделала лицо мечтательным:

– Эти водяные такое выделывают – дух захватывает.

– Воздушные.

– А? Что?

– Они не столь водяные, сколь воздушные, – пояснил Сергей.

– А-а-а, да, – заулыбалась девушка. – Воздушно-водяные. Как представишь, что они видят перед собой, особенно во время полёта… Ух! Эти волны, эта скорость! Ветер в ушах… И летишь, как Икар – прямо к солнцу!

– Так попросите, может, научат.

– Не-е-е. Я – пас! Летом, может быть; но сейчас – не-е-ет. Хотя я сегодня за ними наблюдала и так сопереживала им – думала, ещё чуть-чуть, и меня не остановит даже ледяная вода: сама напрошусь, чтобы меня научили. Но я усмиряла свою страсть холодной водой: раз, кипятиться начинаю, ополосну лицо, и на время отпускает. Шучу. Но как только вода станет тёплой, обязательно попробую – постоянно тянет к чему-нибудь новому.

– Ну, если так, то можно помочь нам с ремонтом дома… Крышу доделать, стены зашпатлевать…

Инга расхохоталась:

– Вы хотите, чтобы я свалилась с крыши? И вообще, разве так поступают с гостями, тем более дамами?!

– Откуда же к нам приехала гостья?

– Из Петербурга. Знаете такой город?

– Наверно.

Инга прыснула:

– Вы так серьёзно это сказали… Ну ладно, Сергей. Спасибо, что скрасили мою свободную минутку; приятно было пообщаться! Только сейчас вспомнила – у меня есть одно дело; совсем вылетело из головы. Поэтому если я хочу устроить завтра день ничего-не-делания, то его стоит сделать немедленно. Поэтому, сударь, разрешите откланяться!

– Разрешаю…

– Благодарю!

Улыбаясь, Инга обошла Сергея и скрылась… за спиной Вадима Аркадьевича. Появление отца было полной неожиданностью – Сергей невольно вздрогнул.

– Напугал, Серёж?

– Есть немного.

Действительно – очень неприятной была неожиданность; Сергей чуть было не застонал.

– Снова она?

– Да. Глупо спрашивать… Ты её видел?

– Нет, – покачал головой Вадим Аркадьевич.

– Странно со стороны видеть такое…

– Пройдёт.

– Хорошо бы… Она про Петербург упоминала; я был там?

Вадим Аркадьевич кивнул:

– Отдыхал ты там однажды. Так что не волнуйся – вспомнишь. Общайся с Ингой – постепенно ты всё узнаешь о себе.

– Не знаю… На людях как мне с ней общаться? При посторонних.

– Где ты видел тут посторонних?

– Не, ну всё же… Пойду в магазин, а там Инга «болгарку» покупает…

– А ты не думай о «болгарке». Нам сейчас шуруповёрт нужен позарез… – похлопал по плечу сына Вадим Аркадьевич. – Что я могу сказать, Серёж. Ходите на прогулки, как мы с тобой – любуйтесь морем. Сейчас народу мало – сезон ещё не открыт. Я дам тебе телефон: и с нами на связи будешь, и для общения с Ингой – как только она появится перед тобой, то надевай наушники – создашь видимость, что общаешься по телефону, если кто всё-таки встретится на пути. Только следи за своей жестикуляцией… И звони чаще, чтобы мы знали с Ольгой – где ты есть.

Сергей покрутил в руках телефон.

– А-а-а, – махнул рукой Вадим Аркадьевич, указав на наушники. – Я думаю, оно тебе не пригодится. Мы с тобой ходим, гуляем – много нам людей по пути попадается? То-то же.

– Разве вы с мамой не будете ходить со мной на прогулки?

– Будем, конечно. Но думаю, тебе будет неудобно общаться с Ингой, если кто-то из нас будет маячить перед глазами. А так, с глазу на глаз… Всё узнаешь.

Видя замешательство сына, Вадим Аркадьевич добавил:

– Ничего с тобой не случится, Серёж. Ты обычный, нормальный человек; у тебя же не слабоумие, в конце концов. Всё, идём – поможем Ольге готовить ужин.

Глава восемнадцатая

Горлицы любят дожди

А теперь, дорогой мой Читатель, мы с Вами немного отвлечёмся – совершим небольшое путешествие во времени.

Меня заинтересовал этот город – Милет, фамилии из которого оставили свой след в Крыму. Первый раз я услышал о нём из уст Ольги Ивановны; даже не представлял, где он находился. И если это был один из важнейших центров древнегреческой цивилизации – такой можно сделать вывод из рассказа Ольги Ивановны, – то по-любому там жили и трудились известные личности. Вдруг появится прекрасная история, о которой можно будет рассказать параллельно нашему повествованию, как я это люблю делать.

Честно говоря, я был очень удивлён и очень рад своему неожиданному открытию.

Ненадолго оставим семью Мирновых и перенесёмся на восточное побережье Эгейского моря, в другую эпоху. Думаю, Вам будет тоже любопытно сие.