скачать книгу бесплатно
Ребята любезно предоставили нам возможность там с Юлей ночевать, ведь места там хватало на всех.
Так же я рассказа что у нас совсем нет денег, и мы готовы поработать на старших ребят, на что пацаны ответили, что завтра утром старшие придут в «штаб» и мы все узнаем и обо всем поговорим.
Пацаны сбросились заработанными за день деньгами, или их остатками. и купили маленький кусочек колбасы и булку хлеб. Мы вшестером отправились в подвал чтобы покушать где был теперь наш с Юлькой дом, который мы по-боевому прозвали «штаб».
29
На следующий день после нашего первого знакомства со «штабом», как и обещали пацаны, пришли взрослые ребята.
Я представлял себе взрослых мужчин под «старшими ребятами», но в подвал спустились точно такие же ребята, как и выпускники нашего детского дома, которые возможно выпустились из другого подобного учреждения.
Их было четверо.
Они забрали у ребят, деньги, которые те насобирали за день до этого и узнали у них кто мы такие и откуда.
С ними мы не разговаривали о прошлом и не делились своими переживаниями. Они просто поставили нам с Юлей определенные задачи, которые мы должны были выполнять, чтобы не отправиться обратно в детский дом.
Мы сами пришли к ним на крючок, без наживы, просто благодаря красивым рассказам своих пацанов.
Этим старшикам даже не нужно было придумать способ, запугивания для нас с ней, все само собой решилось.
С Юлькой у нас было только три варианта. Бежать и вновь где-то прятаться, возвращаться в детский дом, где даже не хотелось думать о будущем, или остаться «работать» на взрослых ребят.
Мы, недолго думая, просто выполняли их условия собирая деньги на улице. Для мотивации каждому из нас была назначена определенная сумма, которую нужно собрать за день, а иначе в этом же подвале можно было получить «тумаков».
Пацаны, иногда не собрав нужную сумму, пытались отсидеться дома, но за это они получали в два раза больше.
От пьяных родителей, которые избивали их за то, что они убегают из дома, и по несколько дней не приходят домой, а затем получали и от старших ребят за то, что пытались уйти от «ответственности» скрываясь.
Такими были правила нового дома на эти две недели в месте проживания под названием «штаб».
В первый день знакомства с Юлькой, пацаны относились как я видел к ней недоверчиво, но, когда один из них достал спрятанный в штабе припасённый спирт, которым их спонсировали старшие ребята, увидев радостную реакцию Юли, ребята поняли, что она своя, и тоже заулыбались, поставив нам по использованному одноразовому стаканчику, на аналоговую версию обеденного стола, сделанного из пары деревянных ящиков, накрытых листом ДВП, чтобы мы отметили наш побег и общее знакомство.
Мы все выпили не по одному стаканчику, и начали разговаривать о нашей юношеской нелегкой жизни.
У кого-то она была с родителями, у кого-то без, но не в зависимости от семейного положения у каждого из нас была одна и та же мысль, оторваться от этого состояния и не вспоминать о нем.
Так текли дни.
Этого состояние отвлеченности от происходящего нам помогал достичь спирт, принесенный взрослыми ребятами, которые мы разбавляли, и клей, что мы покупали в хозяйственных магазинах и дышали им, чтоб наконец забыть все происходящее как иной, более красочный сон, после которого жутко болела голова.
Пацаны рассказывали нам истории как их гоняли милиционеры, а мы с Юлей рассказывали про нашу жизнь в детском доме.
В таком ритме мы прожили две недель.
Конечно же рассказы ребят, о зарабатывании денег, когда они приходили к забору детского дома, оказались немного преувеличены. Взрослые забирали почти все, оставляя каждому из нас меньше чем десять процентов от заработанного.
Но кто думал о справедливости и об ущемлении наших прав, когда вечером еще не совсем понимающих детей, играющих взрослые роли, ждала бутылочка спирта, принесенная утром от старших ребят и дурманящие пары клея, чтобы погрузиться в подвальном помещении совершенно в другой мир, без проблем и переживаний, рядом с такими же понимающими тебя душами.
И мне всегда было очень жалко пацанов, когда они не собирали назначенную перед ними сумму. Потому что очень хорошо понимал их страх в глазах, который напоминал мне мои детские годы, когда отец был еще жив и выбивал из меня кулаками страх физической боли.
Тут ситуация была похожая, мы были все как одна семья только пьяный отец бил не меня, а семью и всегда была вероятность заступившись тоже получать удары от этих людей, которым ты никем не приходишься и поэтому им совсем тебя не жаль.
Среди всей этой показательной «экзекуции» из-за нехватки собранных средств, мне было больше всех страшно лишь за Юлю.
Она была единственная девочка среди нас, и из-за доверяя ко мне попала в этот капкан из которого было не так много выходов.
Осознавая это и чувствуя себя перед ней виноватым, мне очень хотелось обезопасить ее, чтобы она не оказалась однажды на месте тех, у кого не хватало этих жалких бумажек и монет, которые сокрушались под ударами старших ребят, которые бы смогли оттаскать Юльку за волосы, раздавая пощечины или еще того хуже по-другому бы принуждали найти недостающую сумму…
Мир был очень суров и ужасен для меня в те годы, особенно когда ты понимаешь, что сам заботишься о себе потому что, так сложились обстоятельства твоей жизни.
Через несколько дней у меня созрел план, и я предложил ребятам делиться друг с другом деньгами, которые мы собирали за день, чтобы у всех было достаточно для того чтобы отчитаться перед взрослыми «работодателями».
За то, что иногда кто-то приносил чуть больше чем нужно, его никто по головке не гладил, и уж тем более потом не засчитывал ему этот переизбыток, когда у него в следующий раз удавалось собрать меньше.
Каждый день счетчик обнулялся, и сбор начинался заново.
Так зачем тогда кому-то получать побои если можно его от этого спасти?
Я обсудил эту идею с Юлей, и она согласилась делиться со мной если у меня вдруг не будет хватать денег.
Так же услышав от меня это предложение, Юля рассказала мне по секрету что продолжает прятать деньги, после дневных сборов и что не отдает все, что ей удается насобирать.
Чтобы не быть пойманной, с тем, что она собирает больше нужной суммы, она приносит немного меньше, настолько, чтобы это не было поводом, для кулачного обучения, собиранию средств от старших ребят.
Встретившись с ее мышлением тогда, за пределами детского дома, я уже на практике понимал насколько она практична.
Ее пытались обдурить старшие ребята, но ей все равно удавалось сохранить чуть больше чем нам всем пацанам. Находящимся в этом подвале, которые даже не задумывались поступить так же как она, а отдавали все под чистую, боясь чего-то страшного, не воображая другого исхода.
Я не стал рассказывать жителям нашего «штаба», с которыми мы делили кров о секрете Юли, но предложил им свою поддержанною ей идею, и все с блестящими глазами после выпитого в один из вечеров согласились делать так.
Три дня, коллективной взаимопомощи.
Хватило нас всего лишь, на три дня.
Кто-то из ребят понимая, что ему помогут отдать нужную суммой перед старшими ребятами, и специально говорил, что не собрал ничего, даже не пытаясь этого делать, кто-то покупал себе на вырученные деньги сладости, которые просвечивали через карманы брюк, но говорил, что ему не хватает чуть-чуть, а один вообще оставил в наглую деньги, у себя чем и подставил нас всех.
В этот день взрослые пацаны пришли с пивом, веселые и собрав с нас деньги, решили остаться и поучить нас жизни раздавая в шутку легкие щелбаны, подзатыльники, пенки и ставя подножки.
Тот, кто оставил деньги у себя после очередной подножки упал и выставил руки вперед перед падением, чтобы не удариться об пол головой, вот тут-то, из его рук и выпали те самые деньги, которые он так бережно хранил и старался спрятать.
Когда старшики увидели это, их веселые лица, играющие со слабыми подростками в свои дебильные игры, превратились в злобные гримасы, которые жаждали крови.
– Ребят, у нас тут крыса! – крикнул сидя на сломанном кресле тот, кто подставил ему подножку своим взрослым дружкам.
– Я не крыса… Я просто забыл отдать… – начал оправдываться раскрытый сберегатель, съёженный вставая, чтобы легче принять на себя неожиданную физическую расправу.
– Может еще у кого-то, что-то осталось? – поинтересовался еще один из старших.
Ринат был у них главным. Без его команды старшики не делали ничего.
Слова «Нет» послышались мне с разных сторон нашего подвального помещения, на поставленный вопрос, все словно замерли в этот момент, только моя голова соображала, как мне нужно спасти этого бедолагу вруна, чтобы он не получил что на самом деле заслуживал, и чтобы взрослые ребята не додумались осматривать каждого на наличие денег, потому что я знал, что у Юли были деньги, которые она еще не успела спрятать в свой тайник.
После того как эта мысль возникла в моей голове я перевел на Юльку свой взгляд и понял, что она внутри начала немного переживать, уловив настроение взрослых ребят и возможные последующие за этим действия, о которых подумал я.
– И давно ты прячешь от нас деньги? – спросил один из старших нависая над попавшимся с поличным.
– Да я не прячу, я хотел отдать… Просто у нас новые правила сбора и у меня осталось немного денег.
– Что у вас? – поинтересовался Ринат с другого конца.
– Мы собираем каждый сколько сможем, а вечером добавляем тому, кому не хватает до нужной суммы.
– Это ты придумал? – подходя к нему спросил Ринат.
– Нет. – съёжившись ответил «сберегатель».
– И кто же это у вас тут такой хитрый? – продолжал спрашивать Ринат, осматривая всех, кто был в «штабе».
Все молча смотрели на докладчика, отвечающего на вопросы, но он замолчал видимо поняв, что уже сказал немного больше чем нужно.
– Э малышня! Че молчите? У вас у каждого есть дополнительные деньги? – рассержено спросил один из старших сидевший в кресле.
– Это я придумал… – вдруг вырвалось из меня.
– Ты че самые умный? – вдруг развернулся и пошел ко мне с вопросом тот, кто стоял нависший над виноватым.
– Нет, я просто хотел…
Я не успел договорить потому что в глазах словно искры пролетели, я очутился сидящем на полу в метре от того места где был, щека горела от этого хорошего удара.
У меня сразу промелькнули старые картины перед глазами.
Как опомнился я резко встал на ноги боясь, что, если буду сидеть дальше он меня запинает.
Я увидел его разъярённый взгляд, который ко мне приближался. Он был наверно больше зол не на то что я предложил ребятам такой план, а что я не заплакал после удара или не сжался от боли.
– Остынь! – Сказал откуда-то Ринит подходящему ко мне своему другу. Я в тот момент плохо ориентировался в пространстве и не мог сообразить откуда его голос.
– Малой, ну ка пойдем, поговорим. – сказал он мне и фокус зрения вновь наладился и я увидел его стоящего возле лестницы которая вела на выход подвала.
Мы вышли с ним на улицу и присели на лавочку.
– Ну и давно ты мне бизнес ломаешь? – спросил у меня Ринат.
– Я не ломаю. Просто хотел, чтобы ребята не получали по голове. Три дня уже никто не получал. – сказал я, глядя на него.
Он улыбнулся и спросил.
– Ну и что? Помогло тебе? – указывая на свою щеку пальцем, напоминая мне о прилетевшей пощёчине пару минут назад.
– Нет. – выдохнул я.
Ринат был один из первых людей кто сказал мне что-то стоящее.
– Ты пойми малой. За все в жизни нужно платить, каждый делает разные поступки кто-то плохие, кто-то хорошие, но при этом нужно что-то отдать или потерять.
Ты сделал доброе дело. На твоем лице это последствия того благого поступка, который ты совершил ради других, но зато они все целы как ты и рассчитывал.
А готов ты дальше жертвовать собой ради тех, кто подставит тебе как сегодня?
– Я не знал, что так будет.
– Вот видишь? Ты не знал… А я знаю, что если бы мы с ребятами не назначали определенную сумму, которую в течение дня реально насобирать, никто бы из тех кто сидит сейчас там, в подвале, даже не пошел бы просить, потому что у них есть какие не какие родители. Которые предоставляют им ночлег, которые бросят кость чтобы поесть, и они будут довольны.
Мы даем им возможность попробовать ту жизнь, которую запрещают им пробовать их взрослые и их за это никто не трогает, но как я уже говорил платить нужно за все. Даже когда ты свободен, но это ты поймешь чуть позже.
Поверь малой, еще неделя с твоим планом, и ты бы сам собирал за всех деньги, вместе со своей подругой, потому что, даря им подстраховку ты делаешь их слабыми.
Его слова имели большой и правильный смысл для меня. Спустя годы я понимаю, что это был урок. Он был прав, но не только в той сложившиеся ситуации, а в целом, но обо всем по порядку.
– В общем так, малой. – продолжил Ринат после своего объяснения. – Раз ты нам устраиваешь дополнительные трудности из-за того, что у тебя соображалки хватает планы придумывать, пойдешь через два дня со старшими пацанами на дело.
Мы тут узнали, что у одного лоха молодого, твоего возраста кстати, телефон появился сотовый.
Вот хотим у него взять попользоваться. Понимаешь, о чем я?
Я понимающе махнул головой.
Пацаны рядом постоят, на всякий случай, если сам отдавать не захочет.
Заберешь у него трубку, и беги, а там уж нам передашь.
Сделаешь все как надо, будет меньше твоя сумма которую нужно собирать.
– И у Юлки! – решительно вставил я.
– Нравиться тебе? – улыбаясь ударив в плече спросил он.
– Она моя хорошая подруга, больше чем все остальные там… – ответил я, указывая на дом где был наш подвал.
– Хорошо, тогда и твоя подруга тоже должна будет приносить меньше.
На самом деле в конце уходящего двадцатого века у нас в стране с сотовыми телефонами ходили только важные ребята, и дети достаточно богатых родителей. Было очень трудно купить такой аппарат в личное пользования, простому гражданину страны.
В две тысячи двадцатых годах почти на каждом углу можно было купить это телефоны, но в те дни это была редкость…
После разговора с Ринатом, я вернулись ко всем.
