Темноборец

– Как скажешь, – безысходно согласился Андрей. – О чем ты хотел бы поговорить?

– Для начала о твоей нелепой выходке, после которой ты оказался в могиле. Что это было?

– Ты говоришь про операцию?

– Именно, – ответил художник, непринужденно играя со свободными концами махрового розового пояса.

– Я хотел ампутировать глаз. Ты же все знаешь и без меня! – воскликнул Андрей, не желающий заниматься пустомельством.

– Знаю, но хочу выслушать твою версию. Зачем ты хотел это сделать?

– Это была моя дань твоей композиции. Акционизм. Экспириенс. Как там это правильно называется в сфере искусств?

– А если еще честнее? – художник скривил улыбку и нарочито манерно защекотал рукой глаз, желая пробудить в темноборце неприятные воспоминания.

– Во-первых, я копировал ваннаби, о которых ты отзывался нелестно. Я думал, что это тебя оскорбит, и ты исключишь меня из своей композиции, как прогнившую и отработанную ее часть. Во-вторых, я надеялся, что один акт искусства заменит другой, и у меня получится обменять глаз на зрение, – непроизвольно чувствуя себя без вины виноватым, затараторил Андрей.

– И ты реально думал, что это подействует? – залился смехом художник.

– Подействовало же. Сейчас я вижу вполне отчетливо.

– Ты настолько плоско мыслишь, что не способен за малыми, выстроенными, словно по заранее подготовленным чертежам, однотипными художественными акциями, разглядеть большое, высокое искусство. Твоя выходка меня на тот момент разозлила. Но тебе повезло. Ты добился своего не мытьем, так катаньем. Моя художественная композиция «Ослепшее око бессмертия» – да, я придумал для нее название – оказалась процессом, протекающим во времени и подошедшим к своему логическому завершению. Глаза, изображенные на картинах, в том числе и живых, символизировали перерождение Первородных существ.

Но ведь нет в нашем мире никакой бесконечности. Первородные существа, бессмертные на отрезке в тысячи лет, со временем все равно умирают, по тем или иными причинам. После того, как мы с тобой выкрали настоящую Скрижаль Силы у Паладина, я уверовал в грядущий ядерный взрыв, который станет логическим завершением идеи, заложенной в композицию. Нет бесконечности. Нет бессмертия. А тот, кто считает наш мир бессмертным или статичным – слепец. Я рад, что галерея разрушена. Этот взрыв позволил мне перейти к новому, куда более масштабному художественному проекту, ради участия в котором я вычеркнул тебя из предыдущей акции. К сожалению, для реализации очередной композиции мне понадобился зрячий ты. Благодаря этому к тебе вернулось зрение.

– Что это за композиция? – спросил Андрей, чувствуя себя одураченным.

Своей длинной обличительной речью художник обесценивал подвиги темноборца. Хотел вырезать собственный глаз? А кто тебя просил? Инициатива наказуема. Искусство не бывает построено по лекалам. А если и этого тебе мало, то получай аргументом под дых! Думал, что спасаешь художника из опаленного ядерным грибом города? Думал, что можешь просить что-то взамен? Ан-нет. Попался на колдовскую удочку. Действовал по сценарию художника и поучаствовал в очередной композиции. Вот только в какой?

Андрею захотелось прервать разговор, но он сдержался.

– Чтобы ответить на твой вопрос, мне придется немного рассказать о себе, – сказал художник, подсаживая к себе на колени безуспешно пытающуюся взобраться на кресло таксу. – Возможно, мои мысли покажутся тебе старческим брюзжанием, но, я думаю, моя художественная натура заслуживает небольшую скидку на возраст.

Любое разумное существо творческого склада ума мечтает однажды выполнить работу, которая станет делом их жизни. Я называю такой подход центротворческим. Чтобы было понятно даже таким темным личностям, как ты, поясню еще проще: все выполненные в течение моей жизни художественные работы должны стекаться в одну точку, то есть в конечном итоге объединяться одной идеей. Часто эта идея связана с наиболее ярким событием в жизни художника или с тем, что переломило его сознание, заставив смотреть на мир через призму творческого восприятия. Вплоть до детской психологической травмы. Не совсем мой случай, но для примера сойдет.

Уверен, для тебя не секрет, что я родился колдуном, и был от рождения приговорен темноборцами к смертной казни. Мы были не из тех семей, которые, понурив голову, принимают свою судьбу. Мой отец призывал к сопротивлению и обучал меня боевой магии. К восемнадцати годам я уже вел диверсионную работу в темноборческом стане. Первый теракт, осуществленный непосредственно мной, унес жизни пятерых темноборцев.

В том же возрасте я влюбился. Любовь была не столь безответной, сколь невозможной в силу политической обстановки. Она была темноборкой, а я колдуном. Ты веришь в любовь с первого взгляда? Не важно, можешь не отвечать. Я влюбился, ни разу не заговорив с объектом своего вожделения. Я не мог приблизиться к ней на расстояние нескольких метров, и это приводило к невыносимым душевным терзаниям. Я шпионил за ней, изучал привычки и вкусы, подсовывал подарки под двери дома и отправлял – не поверишь – открытки. Написанные собственноручно открытки, стихи, поздравления со всеми праздниками – в общем, вел себя, как неисправимый романтик.

Художник тяжело выдохнул, почесал за ухом таксу и на секунду прервался. В попытке собраться с мыслями он принялся изменять свою комнату. Сначала бирюзовые обои медленно, по лоскутам, сползли со стен. Потом на их место приклеились грушево-желтые. Последние тоже исчезли, сменившись декоративной фиолетовой краской. Наконец, определившись с фоном, художник нахмурился и продолжил:

– Не устал слушать? И снова можешь не отвечать. Мне все равно. Я дал тебе столько времени для отдыха от моего общества, сколько ты сам захотел.

Тяга к той темноборке была нестерпимой. Тебе знакомо понятие спермотоксикоз? Я испытывал нечто подобное. Конечно, я мог снять симптомы, удовлетворившись самостоятельно или же слившись на ложе любви с любой девушкой, не знакомой с моим происхождением, но, будучи восемнадцатилетним влюбленным романтиком, я расценивал любое соитие не по любви, как измену. При этом завоевать возлюбленную я не мог из-за мерзкого темноборческого законодательства. Тогда я решился соорудить такое любовное ложе, на котором она не сможет мне отказать.

Я убил ее. Не пугайся. На тот момент мне казалось, что у меня не было выбора. Да и тебе ли меня судить после убийства тех темноборцев в порту? Ты мог бы проявить ко мне каплю эмпатии. Я убил ее, уложив на каменный колдовской стол, расставив по краям зажженные благовония и распределив свет в комнате таким образом, чтобы он падал на ее изумительное лицо.

После этого я раздел ее бездыханное тело и принялся раздеваться сам. Я намеревался изнасиловать труп. Но потом мне стало противно от самого себя. Моя подпупная жила съежилась и стыдливо повисла. Причина была не в убийстве. Причина зарылась в том, что я чуть было не изменил возлюбленной темноборке.

Я готовился изменить ей живой с ее трупом. Мне почудилось, что мы все еще можем быть вместе, и я лег на стол рядом с ней, намереваясь вонзить золотой кинжал себе в грудь. Живое к живому, мертвое к мертвому. Мне, не соизволившему даже застегнуть штаны, помешали. В комнату вошел Валдислав Пешеч, вампир, которого ты называешь по кличке, – Ярый. По нелепой случайности, мы с вампирским Подпольем выслеживали одних и тех же темноборцев. Валд спас мне жизнь.

Первые несколько дней я был в бешенстве. Вампиры предотвращали исполнение моих суицидальных намерений утром, в обед и вечером. Но потом кое-что изменилось. Валд приказал мне рисовать, чтобы я мог найти отраду в искусстве и открыть для себя обновившийся смысл существования. С тех пор я вошел в мир искусства. Из колдуна мне пришлось превратиться в художника, чтобы перебороть депрессию. Я принялся объединять живопись с магией и впитывать в себя современные веяния художественной культуры. Но безыдейная мазня на холсте мне была не близка. Я решил придать своей художественной деятельности смысл, а потому принялся изучать формы мертвого и живого. Мне хотелось понять, чем отличался еще не остывший труп темноборки от ее живого тела. Почему я любил ее до смерти, но разлюбил после?

Художник задумчиво поджал губы и подпер кулаком подбородок. Он выглядел, как античный философ, пустившийся в витиеватые рассуждения. Андрей смотрел на художника с чувством страха и отвращения. Всякая грязь в устах вещавшего с языков пламени парафиновой свечи существа превращалась в эстетический образ.

Таким же эстетическим образом, запечатленным в картине, стал портрет девушки, которую художник любил. Андрей вспомнил картину, увиденную им в доме Ярого после ядерного взрыва. Картину с милым женским лицом, непонятным образом походившим на Аню.

Эти девушки не были похожи внешне. Их сходство заключалось в видневшейся сквозь картину зеленой звезде, отразившейся на предсмертных масках обеих невинных красавиц. Они обе умерли от рук колдуна.

Правильно говорил Ярый: «Все колдуны одинаковы в своей кровожадности. Этот ничем не лучше, чем тот, что убил твою невесту». Теперь бы убить художника в отместку за Аню, хоть он ее и не убивал. Но как это сделать?

– На этой ноте мы почти вплотную подходим к ответу на вопрос, почему я согласен помочь тебе в поиске трех Скрижалей, – произнес художник, добавляя к страху и гневу темноборца крупицы воодушевления и надежды. – Наибольшим своим художественным успехом я считал третью форму живого, порожденную моим телом, лишившимся внематериальной частицы. Смежной композицией стало «Ослепшее око бессмертия». Если «Три формы живого» символизировали жизнь, то «Ослепшее око бессмертия» стало символом смерти.

Поняв, как рознятся и насколько похожи эти две композиции, я пришел к главному выводу своей жизни, открыл центральную точку своего творчества. Мои ключевые идеи – сменяемость и циклозамкнутость. Жизнь и смерть, столь разные по своей сути, соприкасаются хотя бы в том, что принадлежат одному и тому же объекту. Одно разумное существо рождается, живет и умирает. Ты слышал что-нибудь о единстве и борьбе противоположностей? Нет, молчи. Можешь не забивать себе голову. Я внезапно открыл для себя, почему я не смог любить мертвую темноборку. Потому, что мы бегали друг от друга по кругу, будто пожирающий себя уроборос. Я был в верхней части импровизированного Инь-Янь, она – в нижней. Или наоборот. Геометрическая экспозиция здесь не имеет значения. И я не смогу догнать возлюбленную, потому что своими художественными опытами превратил себя в картину и обрек на бессмертие.

Однако и у этой проблемы нашлось художественное решение. Мы с тобой можем создать композицию такого уровня, какого не видел мир прежде. Мы изобразим в пространственно-временном континууме собственную модель Инь-Янь. Я помогу тебе возвратить к жизни твою возлюбленную, а ты поможешь мне умереть, чтобы я смог встретиться со своей. Таким образом, мы оба достигнем желаемого и воплотим в жизнь величайшее художественное переосмысление круговорота жизни и смерти.

Художник договорил и затрясся, то ли переживая доступный одному лишь ему эстетический экстаз, то ли взволнованный возможностью скорого претворения в жизнь своих помышлений. Такса подскочила с его трясущихся ног и, обиженно гавкнув, застучала по полу короткими четырьмя лапами. Обида оказалась взаимной. Вместо того, чтобы подзывать к себе пса, художник заполнил свободное место на коленях материализовавшимся из пустоты огромным остроухим мейн-куном.

– И как я смогу помочь тебе умереть? – с недоумением спросил Андрей, стараясь не выдавать терзающего его отвращения к сидящему с котом на коленях интеллектуальному маньяку.

– Тебе не понравится мой ответ. Ты реально хочешь знать правду? – успокоив дрожь, ответил художник и, дождавшись кивка Андрея, продолжил. – Помнишь, что я говорил тебе о Демиурговой каре? Она настигнет Мидлплэт, после того, как ты воскресишь свою Аню. Я умру вместе со всеми существами, населяющими наш мир.

– Ложь! – взволнованно закричал Андрей в своей голове. – Ты ничего не знаешь об этом!

Художник во второй раз угрожал апокалипсисом, и его слова звучали все более убедительно. К Хэйлу художника с его бредом! Все они ошибаются. Сколько раз подводил призрачий компас Олега? Но компас для призраков – реально существующая часть мозга, ответственная за интуицию. Художник же вовсе не имеет своего третьего глаза. Его предсказания – писаные вилами по воде художественные образы, не имеющие ничего общего с действительностью. Все, что нужно от бессмертного маньяка, помешанного на искусстве, – информация о Скрижали Ответственности.

– Не стану развеивать твои иллюзии, – маниакально улыбнулся художник. – Допустим, я ошибаюсь, и у нас ничего не получится. Но тебе-то от этого ни тепло, ни холодно. Ты ведь готов поставить на карту жизни тысяч и миллионов разумных существ ради воскрешения своей Ани. Если я не прав, то зачем же ты возвращал к жизни агрессивно настроенных эльфов и провоцировал ядерный взрыв в Гетеборге? Зачем убивал темноборцев в порту? Считаешь меня маньяком? Если так, то чем лучше ты?

Андрей взялся за голову и замолчал. Погибшие вампиры. Пробудившиеся эльфы. Все это ради Ани. Художник прав. Но какая теперь разница? Если бросить свои начинания на половине пути, то зазря погибла не только Аня, растерзанная колдуном, но и все разумные существа, по чью голову из-за Андрея наточила косу старуха.

– Как мне найти Скрижаль Ответственности? – воззвав к самообладанию, спросил темноборец.

– А вот это правильный вопрос, – довольный произведенным эффектом, ответил художник. – Ты слышал что-нибудь о Войнах Безответственности?

– Я пытался о них прочитать, но все страницы в учебнике, посвященные этим войнам, оказались вырваны.

– Правильно сделали, что вырвали. Позорная страница истории темноборцев. Но мне довелось не только ее прочитать, но и увидеть воочию. Фамилия Карпатов тебе о чем-нибудь говорит?

– Ученый, построивший Лифт между мирами.

– Верно. Однако на этом его научные достижения не заканчиваются. Параллельно с исследованием потоков внематериальных частиц и мнимой гидравлики Карпатов изучал физиологию темноборцев, как современных, так и дошедших до наших дней останков. Небесный Совет ставил перед ним задачу создать биологическое оружие на основе симбиоза людей с существами из микромира. Темноборцы хотели, уподобившись Демиургу, сотворить новый вид разумных существ, взяв за основу себя в лучшие времена существования своего вида. Небесному Совету нужны были темноборцы нового поколения – нечеловечески сильные, выносливые, бесстрашные и способные к усиленной регенерации. В лучшем случае опыты должны были закончиться бессмертием темноборцев в результате успешного дополнительного симбиоза.

Однако большинство опытов провалилось. Не достигнув успеха в работе с бактериями, Карпатов стал использовать в своих исследованиях червей. Это привело к катастрофическим последствиям. Вместо успешного симбиоза ученые создали разрушительный гельминтоз. Повальная эпидемия стала выкашивать города. Разумные существа, зараженные селективными червями, не умирали, но полностью подчинялись их воле. Гельминты разрывали внематериальные частицы разумных существ, превращая их в марионетки из кукольного театра и оставляя одни оболочки от тел. При этом оторванные куски внематериальных частиц черви присваивали себе, прививая своему кольчатому организму остатки темноборческого разума. Представь, что в твоем мозгу копошатся сотни гельминтов, и каждый из них по-своему представляет, как тебе двигаться, о чем думать, куда идти. При этом самого тебя, твоей внематериальной частицы, способной целостно представлять твою личность, внутри уже нет. Даже меня от таких размышлений коробит.

– Звучит страшно, – согласился Андрей. – Но при чем тут Скрижаль Ответственности?

– Связь самая что ни на есть прямая. Вопреки расхожему мнению, Демиург не передавал Скрижаль Ответственности никакому мифическому ответственному виду. Единственное, что он сделал, – установил порядок пользования Лифтами, определив, что ключом к ним станут три Скрижали, собранные воедино. Лифтами – я не оговорился. Лифтов всего два. Получив от Небесного Совета Скрижаль Ответственности, Карпатов создал второй Лифт между мирами в своей лаборатории, окруженной червивыми со всех сторон. Помимо основной функции, Лифты стали служить телепортом из лаборатории Карпатова в Кремль и обратно. При помощи Скрижали Ответственности ученый планировал остановить эпидемию. Однако и тут его ждала череда неудач. Гельминты оказались куда более приспособленными к выживанию, чем можно было представить. Тогда Карпатову пришла в голову мысль отрезать очаг эпидемии от Мидлплэта ограничителями миров.

– Чем-чем? – переспросил темноборец.

– Ограничителями миров, – повторил художник, с наслаждением поглаживая кота по пушистой спине. – Ты же знаешь, почему, несмотря на то, что Мидлплэт представляет собой плоскость, мы не можем свалиться с ее края?

– Все края мира ограничены невидимыми силовыми полями. Мы не можем их разглядеть, даже приблизившись вплотную, и видим лишь горизонт, на расстоянии которого на краю света и заканчивается наш мир, – отчеканил Андрей известную с детства истину.

– Как раз эти поля и называют ограничителями миров, – пояснил художник. – Карпатов был столь гениальным ученым, что он скопировал технологию Демиурга и подчинил ее темноборцам. Очаг эпидемии, в котором находился он сам и второй Лифт между мирами, исследователь отделил от внешнего мира ограничителями миров. Истребление оставшихся за границами очага червивых назвали Войнами Безответственности, переписав историю и привязав всю эту нелепицу к переданной ответственному виду Скрижали.

С тех пор ни о Карпатове, ни о Скрижали Ответственности, ни о червивых никто не слышал. Правда, есть один нюанс. Перед отказом от общения с внешним миром Карпатов пояснил Небесному Совету, что в ограничителях миров он создал специальные отверстия для прохождения через них ядерных ракет на случай, если ситуация выйдет из-под контроля. Координаты отверстий заданы им в одной из пусковых установок, но система координат зашифрована, чтобы никто не смог использовать ее во вред. Учитывая, что все свидетельства существования лаборатории и червивых на сегодняшний день стерты, до тех пор, пока ракеты, выпущенные из установки Карпатова, не приземлятся, никто не узнает, в какую сторону они направляются. В случае малейшей ошибки противоракетные установки не сработают и, возможно, ЕТЭГ разбомбит собственные населенные пункты.

– То есть Скрижаль Ответственности находится в очаге гельминтоза?

– Скорее всего, непосредственно в лаборатории, защищенной от червивых всеми возможными способами. Достаточно телепортироваться в нее, используя кремлевский Лифт между мирами, чтобы выяснить, так ли это на самом деле.

– Но кто меня пустит в Кремль? – разочарованно произнес Андрей. – Я же в розыске!

– А, ты не знаешь, – усмехнулся художник. – Иногда меня поражает твоя неосведомленность. В ЕТЭГ случился государственный переворот. Членов Небесного Совета расстреляли вчера. Сегодня миром правит Временное темноборческое правительство, в состав которого входит твой давний знакомый – Турий. Уверен, ты сможешь прийти с ним к консенсусу.

– Турий? И ты сможешь обеспечить мне с ним телепатический контакт?

– Уже, – на старый лад ответил художник, и Андрей увидел, как комната расплывается вместе с колдуном и его мэйн-куном, словно рябь на воде, освобождая место для нового изображения.

«Так вот, чем объясняется «Шереметьево», превратившееся в проходной двор», – успел подумать Стопарин, прежде чем очутился в Зеленой гостиной Кремлевского дворца. Четверо заседающих, яро и чуть было не до драки обсуждающих вопросы государственной важности, не замечали присутствия Андрея. Еще трое, молчаливо сидящие в своих креслах, обитых зеленой парчой, пялились в роскошные кремлевские стены, не проявляя к происходящему интереса. Разношерстная компания, мелькающая колоритными лицами и оскалившимися клыкастыми мордами, была такой же нереальной, как Инни, находившаяся в своей комнате во время телепатического контакта с Андреем.

Стопарин повторно осмотрел комнату, в надежде отыскать в ней наглую рыжую морду обличника. Никаких признаков его присутствия не проявлялось. Может, облик сменил, хитрюга?

Андрей прислушался к разговору. Ядерный ракеты. Ограничители миров. Червивые. Попал в самую струю. Значит, общие темы для разговора с опальным темноборцем у членов правительства будут. Но где же Турий?

Обличник сам обратил внимание на появившегося в его сознании темноборца.

– Здравствуй, Андрей, – произнес он, приветливо улыбнувшись сокамернику.

– Давно не виделись, Турий, – присаживаясь на стул и всматриваясь в обновившуюся рогатую личину обличника, ответил Андрей. – А ты изменился.

– Меняются условия, меняется облик. Я как хамелеон, – насмешливо охарактеризовал себя Турий. – А ты с чем пожаловал? Просишь о помиловании? Хвастаешься убийством полицмейстера на Красной площади? Поздравляешь меня с повышением?

– Ни то, ни другое, ни третье, – отрицательно покачал головой Андрей. – Вторгаясь в твое сознание…

– Кстати, как тебе это удалось? – перебил темноборца Турий. – Как ты вторгся в мое сознание?

– Телепатия, – немногословно ответил Андрей. – Если начну объяснять с подробностями, уйдет слишком много времени. Вторгаясь в твое сознание, я планировал просить у тебя помощи, но, став невольным свидетелем вашего заседания, я пришел к выводу, что, напротив, могу предложить свою помощь вам.

– Задумал присоединиться к правительству? – подмигнул темноборцу Турий. – А не слишком ли много ты хочешь?

– Отнюдь, – с ответным подмигиванием заговорил Стопарин. – Власть меня не интересует. Я предлагаю вам позволить мне воспользоваться Лифтом между мирами, чтобы переместиться в логово червивых и предоставить информацию о месторасположении лаборатории Карпатова и возможных последствиях нанесения по ней ядерного удара.

– О как! – Турий заелозил на своем кресле. – Тебе-то какая с этого выгода?

– Раз предлагаю, значит, выгода есть, – уклончиво ответил Андрей.

– Ты меня пугаешь. Сначала пропал неведомо куда, потом появился с якобы выгодным предложением. Да еще и пришел не как все нормальные разумные существа, предварительно постучав в дверь, а без спроса вторгся в мой мозг. Уж не колдун ли ты?

– Не колдун. Твое право мне отказать, Турий, но, что ты потеряешь, если согласишься? Допустим, я задумал какую-то гадость. Но как я смогу выбраться из лаборатории Карпатова в обход тебя? В лабораторию есть один вход и один выход – через Лифты между мирами. Если я хочу принести в Мидлплэт гельминтов, то ты сможешь избавиться от них путем сожжения моего тела, не вышедшего из Кремля. Зато подумай о плюсах. Благодаря мне Временное темноборческое правительство сможет принять окончательное мотивированное решение по вопросу бомбардировки червивых. А кто это решение предложил? Ты. Кому медали на грудь? Тебе. Возможно, благодаря моей помощи вы сможете избежать роковой ошибки.

– Сладко поешь, – с недоверием произнес Турий, поправляя скрывающую рога челку.

– Я же убил полицмейстера на Красной площади, не получив полноценных ответов на все вопросы. Теперь твоя очередь полагаться на веру. Так что, по рукам?

Турий задумался, протянул многозначительное «м-м-м-м», после чего подал темноборцу руку:

– Давай, по рукам! Я согласен!

Андрей подмигнул обличнику, понимая, что не сможет пожать протянутую ему руку, ибо физически не находится с Турием в одной комнате. Интересно, понимает ли это Турий? Представляет ли он, как протягивает Андрею руку или действительно протягивает ее в Зеленой гостиной, на потеху правительству здороваясь с пустотой? Остается надеяться, что Турия не выставят на посмешище, и ему удастся отворить перед темноборцем двери Лифта между мирами.

– Я приду, – произнес Андрей, постепенно растворяясь в пространстве.

Глава 29. Скрижали в обоссанном Лифте

Андрей очнулся, сидя на ободке унитаза. Рвотные потуги, смешанные с чудовищной головной болью, приводили организм к ощущению полной ничтожности и беспомощности. Мышцы крутило, как будто их разобрали на составные части, после чего снова объединили, сшивая все вкривь и вкось. Так шьет нерадивая домохозяйка, решившая разорвать ткань на тряпки в попытке состряпать что бы то ни было из лоскутов. Вот только ничего, кроме монстра из «Франкенштейна», умоляющего отправить его на ближайшую свалку, такие изделия не представляют.

Мышечные волокна накручивались на невидимое веретено, вращаясь попеременно в направлении по часовой стрелки и против нее. Стопарин чувствовал каждое волокно по отдельности. Боль, передававшаяся ранее от конкретного органа или мышцы, теперь капала на мозг с каждой клетки организма отдельно, усиливаясь во сто крат.

Андрей застонал и скрючился пополам. Вместе с ним истошно стонали его мышцы. Кто бы мог подумать, что мгновенная телепортация так тяжело переносится организмом?