Ведьма

Последние слова Руслана вымолвила с последним вздохом. Николай сидел на кровати рядом с новорожденной, опустив голову на ладони. Его лицо, руки, ноги, одежда – все было испачкано кровью. Запах смерти, пота и крови смешался в подвале.

Витя тяжело дышал и смотрел в мертвые глаза родительницы. Он был настолько напуган, что даже не мог плакать. Никола, медленно поднялся и подошел к жене. Он закрыл ее глаза и подошел к сундуку с одеждой. В самом верху лежал науз и тонкая полоска бумаги с именем девочки. Прочитав имя, Николай засунул браслет в карман, забрал девочку, взял за руку Витю и молча вышел из подвала.

Глава 13. Склеп

В промерзлой земле не жалея сил, копали яму могильщики. Так уж вышло, что весь декабрь на улице стоял мороз, поэтому занятие, которое обычно занимало не более двух часов, затянулось на целый день.

Трое мужчин постоянно прерывались на короткий отдых, растирали красные замерзшие руки, курили папироски и грелись дешевым самогоном. Место для могилы им указал сам Николай Николаевич Мухалов, чем немало их озадачил.

В перерывах каждый из могильщиков строил догадки, кому же понадобилась свежая могила. Конечно, уже никто давно не видел молодую хозяйку, и первая догадка оказалась самой верной, но наверняка об этом пока не знали. Посему, прозвучали еще несколько версий, каждая, из которой была невероятнее предыдущей.

– Авось опять служка какая сдохла? – сказал один из мужчин. – У них в поместье люди мрут как мухи.

– Сынка хозяйского давно видали? Может он? – молвил другой.

– Не, – возмутился третий. – Мелкий бегает по двору, говорят, Катерина с ним носится. Женка хозяина не зря нос из поместья не высовывала. Помните, у нее болячка кожная была, когда она у Николая Афанасьевича прислуживала, то на солнце почти не показывалась. Так, говорят, упырей проверяют, они света и солнца страшатся. Небось, у этой клыки отросли, и теперь она человечьей кровью кормится. Видать, попила кровушки у кого-то, да перестаралась – помер.

– Брось ерунду нести! – перебил первый. – Я ее как-то раз в поле повстречал после заката, так она улыбнулась и мимо прошла. Если б упырем была, так живого не оставила. Говорю вам, кто-то из слуг сдох. А хозяин не хочет оглашать это, чтоб народ не болтал лишний раз. Ладно, кончай городить чепуху, работы непочатый край.

Треп могильщиков с каждым перерывом возобновлялся. Чем больше пьянящего напитка поступало в их кровь, тем смелее и страшнее приводились догадки. Так и не добравшись до правды, они не стали распространяться о яме, оставив эту тайну между собой и получив за молчание хорошую оплату и три литра отменного самогона.

Но вернемся к утру того же дня и проследуем за Николаем Николаевичем, который после того, как отвел Витю к Катерине, сразу же позвал к себе Федора. Управляющий, уже давно не пересекающий порога дома Мухаловых, сильно удивился, когда помещик распорядился явиться к нему. Войдя в кабинет, он увидел слишком бледного, с красными глазами и отстраненным потухшим взглядом Николу.

Федор снял шапку, быстро подошел к столу и только хотел спросить помещика о том, что случилось, но тут увидел на диване ребенка в свернутом одеяльце.

– Пока ты не успел ничего спросить, я опережу тебя. Нужно как можно быстрее отправить этого ребенка подальше от Каменки. У тебя много знакомых в городе, может, есть кто-то из сиротских домов, кто сможет принять дитя к себе? Надо приготовить повозку и немедленно отвезти ее прочь отсюда.

– Но как же, Николай Николаевич…? – поспешил возразить управляющий, но тут же был перебит помещиком:

– Федор, это не обсуждается. Кто она и откуда, тебе знать не нужно. Я хочу тотчас же избавиться от нее навсегда. Будет лучше, если ты отвезешь ее сам. Дай денег людям, сколько необходимо, чтобы они взяли ее на воспитание. Никто не должен знать, откуда появилось это дитя. Ее судьба мне безразлична. Из ее вещей – только тот шерстяной браслет и бумажка с именем. Впрочем, как хотят, так пусть и называют. Тебе все ясно?

Федора как будто ведром грязи окатили. Он не мог поверить, что его друг и подопечный Николай может быть таким жестоким. Дитя, чудесным образом, появившееся в этом доме, чье бы оно ни было, не заслуживало такой ненависти.

– Я постараюсь найти ей дом, – произнес Федор. – Могу ли я взять кого-то из женщин, чтобы следили за дитем в дороге?

– Нет! – воскликнул Николай. – Бери извозчика и вези ребенка сам, без посторонних. Главное, чтобы это быстрее исчезло из моего дома.

Больше ни единого слова Федор не произнес, и лишь аккуратно взяв дитя на руки, быстро покинул кабинет. Он не знал, что в эту ночь девочка, родившись на свет, погубила свою мать. Что ребенок – дочь Всеволода и Русланы, зачатая при мистических обстоятельствах и рожденная в темном подвале. Но какую боль бы она не принесла помещику, чтобы не отняла у него, она все равно не заслуживала такого обращения.

Федор исполнил просьбу Николая Николаевича, и уже через час покидал село Каменка в закрытой телеге. Покидал навсегда.

После разговора с управляющим Николай направился к отцу Иллариону. Чтобы лишний раз не попадаться на глаза сельчанам, он объехал село на лошади. Отец Илларион зажигал свечи в церкви, готовясь к утренней службе.

Николай Николаевич подошел к батюшке и сразу сказал:

– Руслана померла. Сегодня на рассвете.

– Как? Почему? – спросил пораженный неожиданным известием отец Илларион.

– Ее сгубила болезнь, о которой я говорил вам ранее. Прошу разрешения захоронить Руслану завтра на рассвете.

– Сын мой! – воскликнул отец Илларион. – На третий день следует хоронить почивших. Мне нужно отпеть новопреставленную, подготовиться…

– Отче, – Николай так сильно хотел кончить разговор, что даже со служителем церкви разговаривал на повышенных тонах, – я знаю порядок. Но это особый случай. Руслана будет погребена завтра на рассвете. И не возле моих уважаемых родителей, а на окраине, у изгороди.

– Зачем же так, Николай? – взволнованно спросил батюшка.

– Так нужно. Я возьму могильщиков и велю им выкопать яму как можно скорее. Последнее, о чем я хочу вас попросить – никто не должен ведать о смерти Русланы. Похороны необходимо провести тихо, без шума. Ни один сельчанин или прихожанин не должен узнать, кто покоится в этой могиле. Я поставлю крест без имени.

– Господь с тобой! – промолвил отец Илларион и перекрестился. – Свежая могила, да еще и безыменная привлечет внимание.

– Это будут мои проблемы, – заявил Николай. – Я вам все сказал. Завтра, на рассвете.

Переговорив с могильщиками, Николай отправился к мастеру по дереву, заказал крест, гроб, и, не обмолвившись больше ни словом, но оставив щедрую плату за молчание, поехал в поместье.

Самое тяжкое предстояло впереди. Внизу лежало тело Русланы. Эта женщина изменила его жизнь до неузнаваемости, заставляя каждый раз находиться на грани безумия, но никогда эту грань не пересекать.

Николай запер входную дверь, прошел по коридору и заглянул в кухню. От одной мысли, что ему сейчас придется спускаться в подвал и переносить тело Русланы, становилось худо. Может, и сейчас разум сыграл с ним злую шутку, и Руслана сидит внизу живехонька. Нет, так быть не могло.

Запах смерти уже разносился по дому. Он будто просачивался сквозь пол и стены, отравляя все вокруг. Запах этот был настолько сильным, что помещика и самого охватывал страх неминуемой и скорой кончины. Никола чувствовал, как с бешеным ритмом бьется его сердце, отдает в виски, как что-то сильно сдавливает в груди, мешая сделать вдох.

Он опустился на лавку и схватился правой рукой за грудь. Где-то рядом послышался слабый протяжный стон, переходящий в хохот. Сердцебиение усилилось, страх перерос в настоящий ужас. Никола опустился на колени и дико закричал.

Казалось, его крик мог заглушить любой шум, но стон и хохот звенели в ушах помещика. Лицо его побагровело, из носа пошла кровь. Этот жуткий приступ будто длился вечно. Никола кричал, выплескивая всю боль, накопившуюся за месяцы заточения Русланы. За годы, что отняли у него любимых людей.

Он не понимал, почему Всеволод и Руслана выбрали его. Почему обычному человеку, сыну помещика, было суждено нести этот крест и видеть то, что простому люду видеть не стоит. И, наконец, истинной ли была любовь к Руслане, или колдовскими чарами повязала она его сердце.

Спустя время, обессиленный и разбитый, он поднялся с пола и побрел в подвал. Руслана лежала, раскинув ноги и руки в стороны, повернув голову к потолку. Черты ее лица заострились, кожа стала серо-синего цвета. Черные волосы слиплись в крови и теперь напоминали паучьи лапки.

Николай окинул комнату взглядом. Подобное зрелище не приснилось бы ему в самом страшном сне. Он не знал, как пережить эту боль. Адские муки терзали его душу. Дрожащими руками мужчина прикоснулся к холодной застывшей плоти. Аккуратно он убрал локон с лица Русланы, теперь такого умиротворенного и спокойного. Вот бы еще раз посмотреть в ее глаза, и навсегда утонуть в них. Но, они были закрыты навеки.

Аккуратно, будто боясь пробудить ото сна, Николай взял на руки Руслану и понес наверх. Там он обмыл ее, переодел в новое платье, расчесал волосы. Делал он все это бережно, неспешно.

Позже он растопил печь на кухне и спустился в подвал, чтобы навести там порядок. Рано или поздно десятский должен был явиться к помещику и потребовать встречи с Русланой. Свежее захоронение станет предметом обсуждений, да и могильщики могут проболтаться спьяну. Но что бы ни случилось, он унесет тайну жизни и смерти Русланы с собой в могилу.

Ночь эта, в отличие от ожиданий помещика, прошла быстро. Он даже смог уснуть ненадолго, но с каждым порывом ветра за окном вздрагивал и просыпался.

Утром он забрал гроб и крест, погрузил их в крытую телегу, и поехал в поместье. По договоренности ко двору подошли могильщики; они достали гроб из телеги и поставили на табуреты, стоящие в коридоре возле лестницы. Могильщики удалились, дожидаясь во дворе распоряжения хозяина.

Теперь пришло время укладывать Руслану. Николай застелил дно гроба мягким покрывалом, которое так любила жена, положил сверху подушечку. Затем вынес тело со спальни и уложил его в гроб. Поправив волосы, разгладив ладонью платье, Никола, наконец, остановился и застыл.

В небольшой деревянной колодке Руслана выглядела словно живая. Ее черные, как смоль волосы, пышными локонами лежали вдоль тела, серая кожа была прозрачной и тонкой. Угольного цвета длинные ресницы Русланы завивались кверху, а тонкие губы сложились в легкой улыбке. Она будто спала мирным сном.

Поэтому Николе казалось, что вот-вот Руслана откроет глаза. В полумраке коридора он видел, как грудь ее слегка вздымается, а веки едва заметно подрагивают.

Чувствуя, что им снова овладевает безумие, Николай, даже не поцеловав в лоб покойницу, быстро накрыл гроб крышкой, схватил молоток и гвозди, и стал что есть силы забивать его. Тело помещика сильно тряслось, но желание освободиться от бредовых видений заставляло его действовать быстро.

По зову пришли могильщики, взялись за колодку, стали выносить гроб. Один из копачей, который шел позади, почувствовал резкое головокружение и задел колодкой входную дверь.

– Простите, барин, – поспешил извиниться мужик.

В телегу аккуратно положили гроб, доставили его на кладбище, где уже дожидался отец Илларион. Место выбрали и впрямь самое отдаленное. Быстро прочитав несколько главных молитв, колодку опустили вниз, засыпали все землей, поставили крест. Все это время Николай не шелохнулся, и даже после того, как отец Илларион и мужики ушли, он продолжал стоять у безыменной могилы.

– Все кончено, – молвил он.

***

Страдания и чувства Николая вряд ли подвергаются каким-либо описаниям. Одно можно сказать точно – он был бы гораздо счастливее оказаться мертвым.

Николай не мог видеть других людей, и, вернувшись в поместье, малодушно помышлял о смерти. В этот раз его намерение свести счеты с жизнью как никогда серьезными. Но и этого он не смог сделать сразу, потому что силы окончательно покинули его. Добравшись до кровати, он уснул прямо в одежде.

Когда Катерина пришла будить его, то сильно испугалась, не увидев признаков жизни. Она узнала от Вити о смерти матери, и потому пришла сказать, что готова помочь помещику в подготовке похорон и в организации поминок. Но, как оказалось, в этом больше нет нужды, так как хозяйка уже почти сутки лежала под землей.

Николай с момента тайных похорон вел себя очень странно, пугая не только Катерину, но и сына. Он, когда не был в доску пьян, сидел в кабинете и часами мог смотреть в одну точку. Дела поместья, как и дела сельчан, больше его не беспокоили.

Каждый день он переносил день своей смерти просто потому, что не мог взять в руки нож, или натянуть веревку. При всем этом, помещик до сих пор оставался в своем уме до определенных событий.

Первое происшествие случилось спустя три дня после похорон Русланы. В конторку, где обитал Федор, находившийся в долгосрочном отъезде, и в котором сейчас работали двое его помощников, вломился юнец. Дело было перед самым Новым годом. Он утверждал, что видел, как по полю в одном белом платье шла жена помещика – Руслана. Она так напугала его самого и его возлюбленную, что девушку пришлось приводить в чувство.

Один из конторщиков нашел в себе смелость доложить лично Николаю Николаевичу о происшествии. Помещик, услышав об этом, громко рассмеялся.

– Забавно, – сказал он. – Приведите этого парня, я лично хочу послушать его басню.

Приказ был тотчас выполнен. Мальчишка снял шапку, поклонился. Быстро он пересказал все то, что говорил в конторке. И еще добавил:

– Она остановилась, зыркнула на нас и тихим голосом спросила: «Как мне дойти до дома?». Я указал в сторону поместья, и она пошла туда.

Никола, конечно, не поверил ни единому слову. Он отправил юнца восвояси, убедив его, что с Русланой он никак не мог увидеться, потому что хозяйка больна и не встает с постели.

На следующий день в конторку заглянуло уже два человека – баба Нюра и молодая женщина Федоска. Баба Нюра рассказала, что всех ее кур кто-то побил и распотрошил. Когда женщина пришла кормить их утром, то увидела в углу сарая женский силуэт в белом платье с черными длинными волосами, поедающий птицу. Как только свеча осветила ее, то женщина метнулась к выходу, перепугав бабку до смерти.

Федоска же утверждала, что ночью в ее окна кто-то стучал. Когда девушка осмелилась посмотреть на шутника, то увидела хозяйку поместья – Руслану. Она слышала ее голос, разносимый ветром. Руслана искала свой дом.

И об этих инцидентах было доложено Николаю Николаевичу. В этот раз он снова усмехнулся, и опять уверил – хозяйка болеет, и встать с кровати никак не может.

Следующую неделю в селе происходила настоящая чертовщина. Конторка помещика ломилась от избытка людей с жалобами и просьбами. В церкви нечем было дышать от количества народа – все спешили помолиться, потому что страшно боялись хозяйку, разгуливающую зимней ночью в одном платье. Не было никаких сомнений, что это она творит всякие бесчинства, бьет домашнюю скотину, выпивает с нее кровь, пугает до полусмерти людей, которые встречаются ей после заката.

Отец Илларион, знающий об истинном положении дел, поспешил проведать Николая Николаевича. На этот раз помещик не смеялся. Сидел он, как каменное изваяние, за своим столом, и неподвижно глядел стеклянными глазами вперед. Когда отец Илларион зашел в кабинет, он тут же сказал:

– Николай, так больше нельзя. Люди напуганы, люди отчаянно молятся, не ведая, что происходит с помещицей. Узнали бы они, что Руслана мертва, так бросили бы все тотчас же и уехали подальше отсюда.

– Не она это, отец Илларион! – воскликнул Николай. – Невозможно…

– Поверил бы тебе охотно, да сам вчера видел, как у ее могилы бродила женщина в белом платье! Так это в мороз, Николай! Ее все видят, так или иначе. Признайся, Николай, что ведьма она, что нужно было ее за оградой, да в сердце серебряный кол, чтобы наверняка. Ты не сказал мне, не открылся, да вижу, что правду говорю. Отчего померла она? Не ты ли приложил к этому руку?

– Я бы не посмел, – еле слышно сказал Никола. – Я не знаю, как мне быть, батюшка. Вся моя жизнь летит в пекло. Каждый день я хочу покончить со всем этим, чтобы отправиться к Руслане, да видно, она здесь еще.

– Не вздумай больше говорить и помышлять об этом! – громовым басом велел отец Илларион. – Покайся, Никола. Скажи, Руслана сильно мучилась перед смертью?

– Да, батюшка, – сказал Николай. – Она умерла при родах.

– А где же дитя? – ахнул отец Илларион.

– Тоже погибло, – соврал Николай.

Отец Илларион сел на диван и стал молиться, и креститься.

– Подумай о сыне, Николай, – помолившись, сказал священнослужитель. – Он будет сиротой, и никто не сможет заменить ему отца. Приди в себя. Мы сегодня же пойдем на могилу к Руслане и отпоем ее, как полагается, окропим землю святой водой. Бог с нами, поэтому дух ее несчастный обретет покой, и все закончится.

– Все уже закончилось, – сказал Николай. – Но, я согласен на ваше предложение. Давайте лучше встретимся завтра на рассвете.

Договорившись обо всем, отец Илларион поспешил приступить к своим обязанностям, а Николай, проводив батюшку, захлопнул дверь и принялся шагать по комнате. При разговоре с отцом Илларионом в его голове созрел план. Он пойдет ночью на кладбище, выкопает тело Русланы и перезахоронит в другом месте. Когда-то подаренный ему серебряный клинок послужит хорошее дело.

Ночью, выбравшись из дому, он пошел уже пешком к кладбищу по тропинке, на которой ему вряд ли кто мог встретиться, кроме самой Русланы. Все боялись появляться на улице после заката. Добравшись до погоста, он нашел могилу и стал копать землю.

Работы предстояло много, но Николай, не чувствуя ни холода, ни страха, усердно копал, пока не наткнулся на колодку. Ломом он открыл крышку и увидел внутри жену. Она ничем не изменилась, будто только-только опустили гроб в землю.

– Вот мы и снова встретились, любовь моя, – прошептал Николай.

Он достал тело и бросил его на одеяло, которое принес с собой. Закинув одеяло на плечо, Николай последовал к месту, которое определил, как самое лучшее для Русланы. Положив тело на землю, он выкопал яму, неуверенно взял серебряный клинок в руки и вонзил его в грудь женщины. Она как будто вскрикнула от боли, затряслась. Все вокруг задрожало, застонало.

Сдерживая крик отчаяния, Николай трясущимися руками опустил тело вниз и стал закапывать яму. Он отбросил лишнюю землю и притоптал место погребения, чтобы никто не смог узнать, где именно лежит его супруга.

Заканчивалась ночь, а с ней отступали тени тягостных и мучительных образов прошлого. Николай надел шубу, шапку и отправился к церкви. Ему нужно было встретиться с отцом Илларионом и признаться, что он спрятал тело Русланы, а тайна ее погребения останется с ним навеки.

Морозный свежий воздух взбодрил Николая. Он жадно вдыхал его и смотрел на небо, озаряющееся светом нового дня.

Когда Николай проходил мимо дома Рогожиных, он остановился и посмотрел в окно. В этом доме властвовала пустота, охватившая все вокруг. Когда-нибудь она доберется и до Николая, и до его сына Виктора. Но, оставалась надежда, что это случится еще не скоро.

Николай махнул рукой в сторону дома, будто поздоровался со старым другом и побрел к деревянной сельской церкви.

Часть 3. Река времени

Глава 1. Кораблики

Когда цвета померкли, и темный силуэт Николая исчез в туманной дымке, охватившей село, я еще долго не могла прийти в себя. Казалось, что вместе с Варварой, Николаем и Русланой я прожила целую жизнь.

Можно представить на минуту, как это очутиться в другом времени, потому что порой и сны уносят нас в места далекие и непредсказуемые, в эпохи минувшие или дни, которые еще не настали. Но, побывав однажды наяву во сне, впечатления после пережитого сложно объяснить любыми словами.

Я чувствовала эмоции людей, видела, как они ведут себя, когда остаются одни. Страх, боль, любовь, ненависть и ужас я ощущала так остро, будто сама испытывала все это.

После необычного путешествия во времени тело мое тряслось как осиновый лист. Возвращение к этой реальности оказалось испытанием довольно непростым. Более десяти лет я провела вместе с жителями села Каменка, а оказалось, что прошло только несколько минут.

То, что случилось со мной, было невозможным. Но, и отрицать все происходящее не имело смысла. Я и сейчас находилась в стертом с лица земли селе, где-то посреди миров, в заполненном отчаянием и болью месте. Теперь нужно было взять себя в руки и придумать, как выбраться отсюда. Правда, сделать это было весьма проблематично.

Попытавшись встать, я пошатнулась и упала обратно на табурет, в глазах все померкло. Когда зрение восстановилось, я посмотрела в окно. На улице землю медленно устилал плотный слой тумана. Любые погодные явления здесь были неслучайны. Бог знает, что за монстров может породить это зловещее марево, каких чудищ поднять с могил.

С трудом встав на ноги со второй попытки, я на прощание осмотрела комнату Варвары Рогожиной. Ее судьба осталась неизвестна, но мне казалось, что девушка так и не стала счастливой. Доброе, полное любви и сострадания сердце Варвары могло сослужить ей плохую службу.

На память о чудесной Вареньке я прихватила книгу «Темные сказки» и положила ее в рюкзак. Хотелось взять что-то принадлежавшее девушке. Она оказалась одной из тех жертв, что стали на пути у силы беспощадной и черной. Но судьба Вари напрямую была связана с Николаем и Русланой, чего точно не скажешь обо мне.

Оказавшись за дверью комнаты, я остановилась и обернулась. Сложно было не поддаться соблазну посмотреть на шкаф, зеркало которого треснуло, а осколки разлетелись во все стороны. Как много лет прошло с тех пор.

Покинув дом, я вышла на дорогу и встала туда, откуда начала свой путь. Туман сгущался и уже за высоким деревянным забором скрылся второй этаж поместья Мухаловых. Не разглядеть было и домов, находившихся по обе стороны от дороги. Только чьи-то стенания отдаленно звучали и тонули в белой густой дымке.

Я посмотрела вниз и вдруг передо мной возникла большая лужа, а в отражении ее – дерево. Подул сильный ветер, и несколько капель дождя упали мне на голову и плечи. Впереди показалась равнина и холм, знаменующий начало Каменки.

Протерев глаза, чтобы убедиться, что это не очередной сон, я обошла лужу и, сделав несколько шагов вперед, подняла голову к небу. Ветер разогнал черные тучи, обнажив голубой небосвод. Удивительно свободно и легко дышалось под этим небом. Я вернулась домой.

Непослушными руками я достала телефон и посмотрела на время и дату. Было четыре часа дня того самого понедельника, когда мне вздумалось отправиться в исчезнувшее село. Если верить телефону, в Каменке я провела около четырех с половиной часов, что само по себе было просто невероятно.

От страха, что очередной дождь вернет меня обратно, я поспешила в сторону остановки. Не разбирая дороги и быстро забравшись на холм, я напоследок осмотрела равнину. Впереди показалась радуга.

По пути к остановке я мечтала только об одном – скорее добраться до дома и постараться позабыть об этом приключении навсегда.

Тревожное состояние усиливалось с каждым шагом. Но я отчаянно убеждала себя, что никто не заставит вернуться меня в это страшное место. Если бы на земле существовал ад, то он точно находился в Каменке.

Руслана, а может, и Всеволод, нанесли серьезную рану этой земле, заразив ее страхом и отчаянием. Рана стала гнить и доставлять серьезную боль. Но хуже всего, что боль эта пробивалась сквозь заслонку времени, отравляя жизни другим невинным людям.

Очутившись на остановке, я готова была прижаться и расцеловать покрытые дорожной пылью стены. Сознание мое все еще считало, что с момента прибытия сюда прошло уже много лет.

Уехать тотчас оказалось непросто. Рейсовый маршрут проезжал мимо села «Веселое» еще не скоро. Теперь каждая секунда вдали от дома была мучительной, не говоря уже о шестидесяти бесконечных минутах.

Дом находился слишком далеко, но я готова была идти в его направлении пешком. К счастью, вскоре на трассе показался автобус. Остановив его, я узнала, что следует он в город, находящийся по соседству с моим родным городком.

Проехав два с половиной часа в одном автобусе и сорок минут в другом, я наконец-то добралась до центральной автостанции. С удивлением и приятным волнением я рассматривала здания, машины, людей.

Можно было бы пойти к Егору и рассказать ему обо всем, но меня сильно тянуло домой. Самыми долгими оказались последние пять минут дороги. Когда я подходила к калитке, то увидела Марго. Она сидела на бревне у забора и не сразу заметила меня. Взгляд ее был отстраненным и пустым.

– Рита?! – громко сказала я. – Ты давно здесь?