скачать книгу бесплатно
– Пусть Петров держит, – глухо отозвался Герасимов. – Мне одного фингала достаточно.
– Дурак, это не шутки, – закричал на него Якушин. – Держи и все! А то я эту кофту с него никак стащить не могу. Мокрая насквозь.
– Блин, – выругался Герасимов. – Мне неудобно.
– Да сними ты уже свой «Рамштайн» на фиг. Он тебе мал.
Они снова усердно запыхтели, и вдруг Марков как воскликнет:
– Фигасе!
– Мать моя женщина, – вторя ему, медленно проговорил Герасимов. – Больной придурок.
– Никогда такого не видел, – в голосе Якушина тоже слышалось удивление.
– Погодите, что там? О боже! – присоединился к ним Петров.
Я хотела высунуться, но в ту же секунду раздался душераздирающий вопль. Никогда не слышала, чтобы люди так кричали: жалобно и дико, словно изгоняли дьявола. В страхе я моментально забралась под подушку, но и через нее все было слышно.
Амелин то сыпал отборными ругательствами, то трогательно умолял «пожалуйста, не надо», то просто истошно орал.
Проснулась Сёмина, и Петров принялся заговаривать ей зубы, чтобы она не слушала и не смотрела.
Скорее всего экзекуция длилась не дольше пяти минут, но мне это время показалось бесконечно долгим. Амелина было очень жалко. Тем более я чувствовала свою вину, что потащила его через дурацкое поле.
Под конец он, видимо, совсем обессилел или привык и сдался, потому что стало почти тихо, только Сёмина горестно всхлипывала.
Потом я слышала, как его подняли и положили обратно на кровать. Как Герасимов обозвал его сильной скотиной и что с первого взгляда этого не скажешь, а Марков похвалил себя за то, что предусмотрительно снял очки, и Якушина – за то, что «вырубил его».
После последних слов я от возмущения так подскочила, что стукнулась головой о потолок. Натянула джинсы и спустилась вниз:
– Вы что тут устроили?
На полу посреди комнаты растекалась огромная талая лужа с кусочками льда.
– Все нормально, – Марков тоже был весь мокрый. Они все были по уши мокрые. – Чего вылезла?
Амелин лежал под простынкой на кровати, с закрытыми глазами, мертвенно-бледным лицом, мокрыми прядями, спадающими на лоб, и напоминал уснувшего ангела. Слева у него на шее я заметила большое буро-красное пятно от ожога. А на открытой части плеча с той же стороны – белый неровный рубец.
– Мне кажется, вы его насовсем вылечили, – Петров, по-прежнему сидел на постели Сёминой, а та, прижав руки ко рту, с ужасом в глазах смотрела на безжизненное тело.
– Ему насовсем не помешает, – отозвался Герасимов.
– Он так кричал, так кричал, – в глазах у Сёминой стояли слезы.
– Что произошло? – Я повернулась к Якушину.
– Ничего страшного, – твердо сказал он. – Отвечаю, полчаса – и на градус температура точно снизится. Меня в детстве отец всегда так закалял. Это не больно, просто неприятно.
– Ты что, его ударил?
– А чего он меня ударил? – подхватился Марков.
Мило ухмыльнувшись, Якушин развел руками:
– Легкий анестезирующий апперкот. Хочешь, покажу?
И парни тут же весело заржали. После происшедшего они все как-то агрессивно взбудоражились.
– Да вы просто садисты. У человека температура, а вы его пытаете и бьете.
Я подошла и потрогала лоб Амелина. Однако он действительно немного остыл, а дыхание стало более ровным.
– Ты как? – Я перевела взгляд на Сёмину.
Та немного подумала, прислушиваясь к себе, а потом на удивление спокойно сказала:
– Если не считать душевной травмы, замечательно. Выспалась прекрасно. Только очень есть хочется.
Глава 11
Угомонились мы лишь часов в семь, так как оказалось, что Герасимов и Якушин тоже проголодались и смогли уломать Сёмину приготовить нормальную еду.
Они нашли настоящий чугунный котелок, и Настя на растопленном снеге сварила в нем гречку с тушенкой. И это ее варево так вкусно пахло, что мне тоже пришлось есть. Так что, расползаясь во второй раз по кроватям, мы были гораздо более довольные и умиротворенные, чем прежде.
А утром солнце светило так ярко, что от его золотистых ослепительных лучей оконные стекла будто горели. В комнате стояла мирная сонная тишина, только Амелин немного постанывал и кашлял.
Я бесшумно оделась и вышла на крыльцо. Свежий новенький снег жизнерадостно искрился россыпью бриллиантов. Воздух был морозный и свежий. Идеальный, головокружительный воздух. Даже солнце будто бы грело, а в высоком чистом небе летела пара крупных ширококрылых птиц. Неизвестно откуда, во мне взялось сказочное и упоительное чувство радости. Точно на несколько секунд окунулась в то самое далекое и бессознательное детство, когда все было хорошо и безмятежно.
Вслед за этим сразу вспомнилось, что дома, должно быть, все стоят на ушах, поэтому тягостное чувство вины заслонило радость чудесного утра.
Вскоре в доме послышалось хлопанье дверей, громкие голоса и ко мне на крыльцо выползла довольная и светящаяся Сёмина. Наконец она выглядела как нормальная девушка. Очень хорошо выглядела, потому что улыбалась, и я обнаружила у нее на щеках ямочки.
Настя сладко потянулась и, крепко зажмурившись, вздохнула:
Знаешь, я так устала от постоянного недосыпа, а сейчас чувствую, будто проспала лет десять подряд.
– Это, наверное, из-за свежего воздуха, – помимо ломящей в мышцах боли от вчерашнего перехода через поле, я тоже чувствовала легкую слабость.
– Знаешь, я тут подумала и решила, что мне, пожалуй, нужно вернуться обратно, – уверенно сказала Настя. – Во-первых, я слабая. Видишь, даже сознание могу потерять и сплю на ходу, а во-вторых, мне очень сложно находить с людьми общий язык. Я не умею жить в коллективе.
– Как хочешь. Но, вообще, ты единственный человек, кого мама сама отпустила и кто может не рисовать себе страшные картины родительских переживаний. Или ты расстроилась из-за того, что парни на тебя вчера накричали?
– Они терпят меня из жалости. Вокруг тебя все бегают, а на меня либо орут, либо игнорят.
Я отлично понимала Сёмину. Очень сложно из своей тихой, устроенной, запертой на тысячу замков жизни попасть в анархическую казарму. Каждый тянет одеяло на себя, спорит по пустякам, психует. Но, в отличие от нее, у меня выбора не было.
– В любом случае, тебе придется ждать, пока Якушин не сделает машину, потому что иначе до станции не доберешься. Так что расслабься. У тебя не так уж все и плохо.
Настя зябко куталась в накинутый на плечи пуховик.
– И вообще, после вчерашнего я поняла, что мы совсем друг друга не знаем. И кое-что из этого даже пугает.
– Ты про Амелина?
– Вначале он мне очень понравился. Такой симпатичный, миленький кун.
– Миленький кто? – Я вспомнила безумный взгляд.
– Парень. Я решила, что такой мне подошел бы. Типа Усуи Такуми[4 - Персонаж аниме и манги «Президент студсовета – горничная!».], или Зеро Кирию[5 - Персонаж аниме и манги «Рыцарь-вампир».], или Тору из «Усопших». Точно типа Тору. Мне нравятся светловолосые.
Настя была королева в своем аниме-мире и, вероятно, знала, как выглядят все эти персонажи, но я примерно представляла себе лишь Усуи, и Амелин был совсем на него не похож.
– Я даже обрадовалась, что рассказала ему про то, где мы встречаемся, – продолжала она так беспечно, что я чуть не пропустила главное.
– Это ты ему растрепала? Настя!
– Я не растрепала, – она виновато поджала губы. – Просто пожалела, ведь он очень просился с нами. Очень-очень. Я ведь не железная. И была этому рада, потому что он типа Тору. Но теперь, после того, что увидела, буду держаться за километр. И ты держись. А то уже заметно, что он к тебе лезет.
Настино простодушие было таким искренним, что у меня даже слов не нашлось, чтобы осудить ее за эту «жалость».
– Не волнуйся, меня миленькие не интересуют. Так что вы у него такого увидели?
– Ой, Тоня, я такая впечатлительная, мне теперь эти ужасы по ночам сниться будут.
Вдруг, чуть не скинув нас с крыльца, прямо в носках на снег выскочил Петров:
– Идите скорее, про нас показывают.
И мы бросились в дом.
«Оперативники разыскивают пропавших подростков, известных в Сети как группировка Дети Шини, подозреваемая в доведении до самоубийства сверстницы».
И на экране начали по очереди появляться фотографии. Те самые, из Кристининого ролика.
«Ушли из дома и до настоящего времени не вернулись:
Герасимов Владислав. На вид восемнадцать лет, рост – сто девяносто два сантиметра, волосы русые, коротко стрижены, глаза серые, телосложение спортивное, имеет шрам от операции по удалению аппендицита. Был одет в серую дутую куртку и темные брюки.
Петров Егор. На вид семнадцать лет, рост – сто семьдесят четыре сантиметра, волосы темно-русые, короткие, глаза карие, среднего телосложения, проколото левое ухо. Был одет в синюю куртку, синие джинсы, на ногах кроссовки.
Осеева Антонина. На вид пятнадцать лет, рост – сто пятьдесят семь сантиметров, волосы до плеч, красного цвета, глаза серо-зеленые, телосложение нормальное, на пояснице большое родимое пятно. Была одета в темно-зеленую куртку.
Сёмина Анастасия. На вид шестнадцать, рост – сто семьдесят два сантиметра, волосы светлые и длинные, ниже плеч, глаза голубые, телосложение худощавое, шрам на правом колене, на предплечье татуировка в виде черно-белого круга. Была одета в черное зимнее пальто, на ногах ботинки.
Якушин Александр. На вид девятнадцать лет, рост – сто семьдесят восемь сантиметров, волосы короткие, темно-русые, глаза серые, телосложение спортивное, на левой брови шрам в виде глубокой царапины. Был одет в куртку с капюшоном цвета хаки.
Амелин Константин. На вид семнадцать лет, рост – сто восемьдесят сантиметров, волосы светло-русые волнистые, глаза темно-карие, телосложение худощавое. Особые приметы: на предплечьях обеих рук множественные шрамы, на спине и шее имеются ожоги. Был одет по сезону.
Марков Даниил. На вид семнадцать лет, рост – сто семьдесят семь сантиметров, волосы темные, волнистые, глаза карие, худощавого телосложения, носит очки.
Двое несовершеннолетних, находящихся в розыске, состоят на учете в полиции.
Всех, кто что-либо знает о местонахождении подростков, правоохранители просят обратиться в ближайший отдел полиции или позвонить 102».
Мы с ужасом переглянулись. На наших лицах были написаны паника и стыд.
– Двое из нас на учете? – сказала я, оставив в стороне возмущение по поводу того, что мне «на вид пятнадцать». Нужно было говорить о чем угодно, лишь бы не жалеть себя: – Вот так сюрприз!
– Это не я, – выпалил сидевший на полу прямо под телевизором Петров.
– И не я, – Герасимов стоял посреди комнаты, скрестив руки на груди, и всем своим видом демонстрировал упрямое равнодушие.
– Естественно, и не я, – Марков нервно заерзал.
– А чего вы все на меня смотрите? – возмутился Якушин с другого дивана. – Сто процентов нет.
– Точно он, – ткнул пальцем Марков в сторону спящего Амелина.
– Я бы его за одни эти шрамы на учет поставил, – согласился Герасимов.
– Это из-за них вы вчера так орали? – спросила я, и он кивнул.
Наконец хоть что-то прояснилось.
– Короче, – сказал Марков, – давайте по-честному. Кто второй?
– Ну ладно, – сдалась молчавшая все это время Сёмина. – Это я.
– Ты? – воскликнули мы в один голос.
– Ничего такого. С одной сетевой знакомой косплеили в парке. Она была розоволосая, Юно Гасай[6 - Героиня манги и аниме «Дневник будущего».], я – Мэй. Просто сидели на лавочке зимой и болтали. Было холодно, поэтому забрались на спинку, а ноги поставили на сиденье. Мимо шли полицейские и объявили, что мы совершаем грубое административное нарушение. Мы сразу слезли, но они все равно заявили, что у нас, уродок, уродские родители, потому что плохо воспитали, и что наши дети тоже будут уродами. Стоило, конечно, все спокойно выслушать, но Юно не выдержала, вошла в образ, достала нож – у нее был страшный и кривой косплейный нож – и начала изображать безумную Юно. Это было забавно, но полицейские не впечатлились. Просто забрали нас в отделение и поставили на учет. Вот и вся история.
– А татуировку покажешь? – нахально спросил Петров.
– Это просто инь-ян, – Настя стыдливо потупилась.
– Чего? – не понял Герасимов.
– Инь-ян, – повторила Настя. – Китайский символ объединения и взаимодействия.
– Зачем тебе это? – неодобрительно сказал Марков.
– Это отражение моей жизненной позиции.
– Что за позиция такая? – поморщился Герасимов.
– Что все взаимозависимо и взаимопроникаемо.
