скачать книгу бесплатно
– Ну ты загнула, – покачал головой Якушин и принялся скатывать матрас, на котором спал.
– Согласно принципу инь-ян, все явления, существующие в природе, имеют два противоположных, но влияющих друг на друга начала, – пояснила Настя. – Свет и тьма. Добро и зло. Мужчина и женщина. Жизнь и смерть.
И тут Амелин зашелся в таком диком кашле, что все замолчали. От его сдавленных хрипов нам всем стало не по себе.
– Надо решить, что каждый из нас будет делать дальше, – рассудительно сказал Якушин. – Теперь мы не просто мифические интернет-персонажи, а находимся в розыске. И сейчас тем, у кого дома все нормально, самое время вернуться.
– Никому нельзя возвращаться! – Марков выскочил на середину комнаты и стал на нас всех по очереди воинственно зыркать сквозь бликующие стекла очков.
– Я тебя не понимаю, Марков, – сказала я. – У тебя вроде благополучная семья. Мама, папа, сестра младшая, вы хорошо обеспечены и выглядите дружными. Родители носятся с тобой как с писаной торбой. Что тебя не устраивает?
– У меня благополучно, – немного подумав, согласился Марков. – Но это вопрос принципа. Отец, когда узнал про фигню с Ворожцовой, сказал, что я недоумок, потому что он тысячу раз предупреждал не связываться с тупыми школьниками, а я связался. И еще что я лузер и без него ничего не могу. Понятное дело, на понт брал, но все равно пусть теперь подумает, стоило ли меня унижать.
Петров потрясенно выпучил глаза:
– Значит, тебе за это ничего не будет?
– Да, он мажор, известное дело, – Герасимов пошел и взял чайник.
– А ты тупой, – крикнул ему вслед Марков.
– Ты, вообще, в курсе, – Якушин развернулся к Маркову, – что за побег тебя тоже поставят на учет и вместо института пойдешь в армию?
– Его папаша откупит, не волнуйся, – Герасимов остановился с чайником в дверях.
– Завидуй молча, – продолжал отбиваться Марков. – Твои небось на тебя и копейки не потратят.
– Настя домой собралась, – прервала я очередную перепалку.
– Нет уж, после такого не поеду, – Сёмина быстро замотала головой. – Я точно расколюсь и скажу, где вы прячетесь.
– Вообще-то, когда мы разделимся, это будет неважно, – сказал Якушин.
– Как разделимся? – не поняла Настя.
– Мы не можем таскаться толпой. Я сегодня заведу машину и завтра утром могу отвезти вас на станцию.
– Саш, – Петров подскочил к Якушину на диван и пристроился рядом, театрально сложив руки на коленях, – может, по старой дружбе возьмешь меня с собой? А? Я тебе пригожусь.
– Тебя? – Якушин бросил на него рассеянный взгляд. – Тебя возьму.
– А что нам делать? – Настя была близка к тому, чтобы начать страдать. – Тоня, ты собираешься вернуться?
– Нет. Во всяком случае, пока. У меня есть деньги. Наверное, можно снять номер в какой-нибудь гостинице. Ведь как-то люди живут.
– Кто это тебе в шестнадцать лет сдаст номер? Лучше думай о бабушках или каких-нибудь тетках, – посоветовал вернувшийся с улицы Герасимов.
– А сам что будешь делать? – Сёмина вопросительно уставилась на него.
Марков, расхаживающий туда-сюда в нервном возбуждении, на секунду остановился, взглянул на Герасимова и снова принялся ходить.
– У меня есть суперместо.
– Что за место? – допытывалась Настя.
– В глухомани под Псковом. Дядька там живет. Реальный особняк. Девятнадцатый век. Давно хотел к нему рвануть, – неожиданно охотно рассказал Герасимов.
– Слушай, Осеева! – вскинулся вдруг молчавший целых пять минут Марков. – А давай вместе поедем в Крым или Сочи? У тебя деньги есть, у меня тоже, и Сёмину с собой возьмем, раз уж ей некуда податься. Кто нас будет в Крыму искать? А в Сочи вообще, говорят, полно отелей и все пустуют. Просто поедем в город, зайдем в любую кафешку, забронируем через Интернет билеты, частный отель, и все. Делов-то! С деньгами поселят, и даже без паспорта. Хоть все в одну комнату.
– Еще чего! С тобой, Марков, и в одном доме с ума сойдешь, не то что в одной комнате.
– Сочи – это здорово, – мечтательно сказала Настя. – Там снега нет. И море. Если вы меня возьмете, я за Сочи.
– Ладно, Сочи так Сочи, – мне было действительно все равно, – но что мы там делать будем?
– Зачем что-то делать? – спросила Сёмина с неподдельным огорчением в голосе. – Я так устала постоянно что-то делать… Почему нельзя просто жить?
– Мы там учиться будем, – Марков продолжал ходить по центру комнаты. – Можно будет найти онлайн-лекции или семинары. Ну, это я. А вы как хотите. До следующего сентября перекантуемся, а там посмотрим.
– А с этим что? – Герасимов кивнул на Амелина.
– Что-что, – мгновенно откликнулся Якушин. – В больницу местную отвезем, и все.
– Но это будет не очень честно, – сказала я. – Он ведь тоже не хочет возвращаться.
– А ты головой подумай, – грубо одернул меня Марков. – Он вчера чуть не помер. Какие варианты?
Пришлось согласиться, что это действительно единственный выход.
– Тогда завтра выезжаем, – резюмировал Якушин, после чего оделся и пошел в гараж.
Все парни, похватав какой-то еды со стола, и без его указаний отправились расчищать снег перед гаражом.
После их ухода в наступившей тишине приступы кашля зазвучали еще страшнее. Амелин с жуткими хрипами втягивал в себя воздух и бился на кровати, как выброшенная на берег рыба.
Я разогрела молоко и попросила Сёмину принести еще снега для чая. А сама взяла кружку с дымящимся молоком, села на кровать и несколько раз потрясла Амелина за плечо, пытаясь разбудить. Но он только кашлял и хрипел. Потрогала лоб. Температура если и была, то намного ниже, чем вчера вечером. Вероятно, было лучше оставить его в покое. Но, как только дверь за Сёминой захлопнулась, он неожиданно схватил меня за руку, так что молоко, которое я держала в другой руке, немного выплеснулось на пол.
– Как ты позволила им сделать это со мной?
От такой фамильярности я растерялась:
– А как еще? Нужно было сбить температуру. Или ты хотел умереть?
Попыталась аккуратно высвободить руку, чтобы снова не разлить молоко, но внезапно остолбенела. И было от чего: все его предплечье, от самого запястья до локтя, оказалось испещрено кошмарными рубцами и порезами, маленькими и большими, тонкими и жирными шрамами, в основном поперечными, но было несколько и продольных. Так что все вместе это напоминало хаотичную штриховку безумного художника.
Амелин перехватил мой взгляд и вызывающе улыбнулся:
– Видишь же, что хотел. Только до вчерашнего дня думал, что все знаю о боли, но даже представить не мог, что чувствуешь, когда к горячему телу прикасается кусок льда.
– Якушин сказал, что это не больно, просто неприятно, – с трудом выдавила я, все еще переваривая увиденное.
– Твой Якушин ошибся. Все наоборот – это было жутко больно, но приятно.
Он паясничал, стараясь меня зацепить.
– Слушай, Амелин, ты не дома. Может, там твои родители на эти штуки ведутся, а нам, честно сказать, по фигу.
Но ему явно доставлял удовольствие этот глумливый ребяческий эпатаж. Он вытащил из-под простыни вторую, так же сильно обезображенную руку и вдохновенно продекламировал:
Слепцы напрасно ищут, где дорога,
Доверясь чувств слепым поводырям;
Но если жизнь – базар крикливый Бога,
То только смерть – его бессмертный храм.[7 - «Смерть», А. Фет.]
Я сунула ему чашку с молоком и отошла от кровати.
Он выпил залпом и тут же снова позвал меня:
– Будь другом, помоги дойти до туалета.
Идти на попятную не хотелось, но не могла же я его послать в таком состоянии.
Кое-как поднявшись с кровати, Амелин завернулся в простыню, сунул ноги в смешные ботинки и оперся о мои плечи. Он был выше головы на две:
– Извини. С Фетом я, наверное, переборщил.
– Завтра поедем в больницу, там тебя быстро вылечат.
Мы почти дошли до дверей, но после этих слов он вопросительно остановился, и внезапно вспыхнувший в его глазах упрек заставил меня почувствовать себя виноватой.
– У нас нет лекарств, и мы должны будем разъехаться.
– А ты куда поедешь?
– Мы с Марковым и Сёминой в Сочи.
– Я хочу с вами, – сказал он, но прозвучало «я еду с вами».
– В твоей ситуации не до хотения.
– Подумаешь, кашель и температура, – он небрежно поморщился. – У тебя никогда такого не было, что ли?
– О чем ты думал, когда в легком пальто убегал из дома? Хотя и так болел. Не мог надеть что-нибудь нормальное?
– Не мог, – в его детской улыбке опять мелькнула издевка. – У меня нет.
– Чего у тебя нет?
– Ничего нормального.
Эта нелепая игра выводила меня из себя.
– Понимаю. У ненормального человека не может быть ничего нормального. И вообще, Амелин, кончай препираться. Мы уже все решили.
– Меня зовут Костя, – резко отпустив меня, он сам вошел в маленькую холодную комнату.
Его голая спина, плечи и шея сзади тоже выглядели отвратительно: лоскут неровной бугристой кожи, а на ней и под ней несколько красных длинных полос. Меня аж передернуло.
– Эй, стой, – закричала я, придя в себя. – Накинь хотя бы пальто.
Но было поздно, дверь громко захлопнулась. А когда он вернулся, перестал со мной разговаривать. Вошел, упал в кровать и накрылся подушкой.
На обед Сёмина сварила суп из рыбных консервов и потушила курицу с рисом на второе. Ее манипуляции на кухне выглядели фантастично. Было удивительно, что из магазинной ерунды может получиться настоящая еда. А еще она делала это с таким удовольствием, что я невольно залюбовалась. Даже когда картошку чистила, она вся светилась. Чудачка.
С улицы парни примчались злые и взбудораженные, постоянно переругивались и обзывались. Понять, в чем дело, было невозможно.
– Не получилось с машиной? – осторожно спросила я.
– С машиной все хорошо. – Якушин был основательно заведен. – Плохо, что тут, оказывается, живут люди, которые телевизор смотрят.
И он рассказал, что, пока Марков, Герасимов и Петров расчищали выезд и дорогу, к ним подошел местный приставучий дед. Начал докапываться, кто такие, зачем и откуда. Сам Якушин в это время был в гараже, а, когда вышел, оказалось, что Марков успел изрядно нахамить деду, и тот объявил, что идет вызывать полицию. Петров предложил убить деда, но всем было не до шуток.
Получалось, что нам нужно срочно валить из деревни. Дружно обозлившись на Маркова, мы начали собираться, как полоумные.
Свежий суп пришлось вылить, а в чугунный котелок с курицей и рисом Герасимов вцепился, как в спасательный круг. И мы отдали ему котелок в обмен на черную толстовку с «Рамштайном» для Амелина, потому что его собственный свитер, всю ночь провалявшийся под стулом, высохнуть не успел.
Глава 12
Вероятно, дед свою угрозу исполнил, так как через полтора часа на повороте в сторону Волоколамска нам повстречалась пара полицейских машин.
Когда же до всех дошло, что мы едва не попались, но ловко ускользнули от преследования, стало отчего-то легко и весело, даже азартно.
Ярко освещенные солнцем снежные поля, мелькавшие за окном, теперь не угнетали, в них словно появился некий скрытый, но очень важный смысл. Все кругом было белым, первозданным и идеально чистым, как тот лист, с которого заново начинают делать все неудавшиеся дела, в том числе жить. Может, так оно и должно быть? Может, то, что мы делаем, даже хорошо? Для нас хорошо, да и для всех. Возможно, там впереди, за каким-нибудь очередным поворотом нас ждет нечто удивительное, волшебное и прекрасное, что-то совершенно необыкновенное и счастливое? Настойчиво проникающие сквозь припорошенные кроны деревьев сверкающие лучи солнца еще сильнее разжигали ощущение этой радужной надежды.
– Сделай погромче! – закричал вдруг Петров сзади, мощным энергетическим вихрем врываясь в мое сознание.
Я прибавила звук, и машина бешено закачалась, потому что Петров тут же запрыгал.
О том, что детям завтрашнего дня не нужен сегодняшний, когда они живут во вчерашних грехах, кажется, орали все. Кто-то нещадно путал слова, но это было неважно, потому что мы завелись, и создавалось впечатление, что наша машина буквально скачет по дороге в яростном ритме «Красного флага»[8 - «Red Flag», гр. Billy Talent.].
Это было как выбросить из головы все прошлое, не загадывать на будущее, не бояться, не планировать и ни о чем не сожалеть.
Я тоже жизнерадостно запрыгала на сиденье, и Якушин, добродушно расхохотавшись, так посмотрел на меня, что, если бы такое случилось два года назад, я, наверное, умерла бы от счастья.
Когда приступ общей беспричинной радости улегся, парни стали есть втроем прямо из котелка. Ложка была одна на всех, и больному Амелину ее, конечно, не дали. Но у меня в куртке остались два сникерса – мой и Настин. Я отдала их ему и Якушину, потому что Настя сладкое не ест, а я могла потерпеть.
В общем, все было очень хорошо и весело, пока мы не добрались до Волоколамска.
Сначала кое-как нашли вокзал и высадили Маркова с Герасимовым покупать билеты: одному – в Москву, другому – в Псков. А сами поехали искать больницу.
