За гранью Нового года

Марта Савушкина

За гранью Нового года

Глава 1. Потом… Все потом

Максиму стало плохо, когда он ремонтировал кран, и увидел день Х. Город, огонь, паника – все это произойдет в канун Нового года. Теперь он призрак. Бесплотный свидетель, который не может ничего изменить, не может предотвратить ад и смерти людей. Никто его не видит. Никто не слышит. Кроме нее. Девушки, способной разглядеть то, что скрыто. Теперь у них есть несколько дней до Нового года, чтобы разорвать цепь абсурдных случайностей и спасти тысячи незнакомцев. Но чтобы изменить будущее, им придется изменить самих себя – и тех, чьи маленькие слабости запустят большой ад.

Глава 1. Потом… Все потом

За неделю до Нового года мама достала Максима в сотый раз своей просьбой починить кран.

– Сынок, ты же знаешь, что с долгами в Новый год никак нельзя. Кран течет уже несколько месяцев, а ты все обещаешь и ничего не делаешь. – Лукаво сказала мама Макса, жаря ароматные пирожки с капустой.

Она стояла у плиты, переворачивая на сковороде ароматные пирожки с капустой. Ароматный запах наполнял кухню, превращая ее в самый уютный и одновременно самый провокационный уголок вселенной. У Максима от этого запаха предательски потекли слюнки.

– Мам, дай пирожок, пожалуйста, уж больно вкусно пахнет.

– Починишь кран и забирай хоть все, – улыбнулась мама Максима, специально решившая приготовить к приходу сына его любимые пирожки, чтобы хоть так замотивировать на работу.

Максим, не отрываясь от телефона, буркнул:

– Ладно, мам, перед Новым годом приду и сделаю все. Ну дай пирожок, хоть один!

– Да знаю я тебя! Потом с друзьями куда-то поедешь, планы появятся. Увижу тебя уже в следующем году. Да и сколько тут до Нового года осталось?

– Да ну, какие друзья? Никита женился, они уехали на Новый год исполнять детскую мечту жены – кататься на коньках на главной площади столицы под бой курантов.

– Значит, еще один друг – Митька позовет глупости творить, как обычно. Помнишь, в прошлом году вас дядя Федя из обезьянника доставал?

Максим сдержанно хмыкнув вспомнил, как в пошлом году они с Митькой натворили дел, а воображение подсунуло воспоминания той ночи во всей красе.

Дело было в ночь с 30-го на 31-е декабря. После пятого тоста «за планы на следующий год» им с Митькой показалось гениальной идеей украсить скучный фасад соседнего ЖЭУ. Не просто гирляндами, а полноценной световой инсталляцией – символом уходящего года. Символом, как выяснилось позже, Митька считал почему-то слона. У Максима был только прожектор и три банки синей краски, купленные для ремонта, который он так и не начал.

Они работали вдохновенно, Максим светил, Митька – рисовал.

Как выяснилось позже, слона Митя умеет рисовать только сзади. К четырем утра на серой бетонной стене красовалось нечто огромное, с большим задом, небольшим хвостом, несуразными ушами и хоботом, синее, отдаленно напоминающее начальника того же ЖЭУ – Сергея Петровича. Те самые две половины зада слона напоминали огромные щеки, уши были один в один. Тот, к слову, жил в доме напротив. И утром 31-го декабря, когда солнце осветило творение во всей красе, вызвал наряд полиции, который и принял друзей, которые оценивали свое творение.

Дядя Федя, мамин брат, майор на пенсии, но, как известно, бывших служителей закона не бывает, нашел их в одном из обезьянников к обеду. Он молча вздохнул и спросил лишь одно:

– Мальчики, вы это на Новый год или на день рождения Сергея Петровича приготовили? Он, между прочим, сегодня как раз родился.

– О, нужно его будет поздравить, выдал Митька.

– Не стоит, напоздравлялись уже. Значит так, сейчас едем на место преступления и пытаемся сделать стену первозданно чистой.

Отмыть стену естественно тряпками не получилось, поэтому пришлось ее шлифовать. Только вечером они добрались до дома все в пыли, под ликующие комментарии собравшихся соседей, а дядя Федя лично следил, чтобы ни одна молекула «слона» не осталась на стене.

***

– Ну мам, – сказал Максим, отгоняя наваждение. – Это же креатив был. Народное творчество. Дядя Федя все понял правильно – помог цивилизованно демонтировать арт-объект. Без него бы мы с Митькой до сих пор отскребали.

«Да, весело было», – подумал Макс, но вслух говорить не стал.

– Вот и в этом году креатив как задумаете, главное, чтобы город устоял! – Пытала образумить мать Максима.

– Мам, ну не начинай. Правда, да и Митя с девушкой будет, к ее семье знакомиться идут.

Максим передернул плечами, мысленно посочувствовав другу. Не самое лучшее решение – знакомиться с родителями девушки на Новый год. Ведь как Новый год встретишь… А знакомство – это нервы, боязнь: понравишься ли? В таком ужасном состоянии весь год жить? Нет уж.

– Вот видишь, сынок, все нашли свою половинку. Может, и тебе пора забыть ту профурсетку?

Главный удар был нанесен мамой с убийственной точностью. Максим несколько месяцев назад увидел, как его любимая девушка, которой он собирался делать предложение, выходила из подъезда с мужчиной. И все бы ничего, может, родственник или сосед. Но, садясь в внедорожник, они целовались весьма не по-родственному.

– Мам, не начинай. – В который раз сказал, становясь все более хмурым Максим. – Да и где ты ее найдешь, нормальную-то? Ну уж явно не на тусовках, где вы обычно с Митькой бываете.

– Ладно мам, щас починю раковину, только, пожалуйста, без причитаний.

Он взял разводной ключ, подобрался под раковину, где с упрямым постоянством капала вода. В голове прокручивал мамины слова «Профурсетка…».

В глазах потемнело от неловкой позы. И вдруг темнота сменилась огненным шквалом и непонятной картиной.

31 декабря, канун нового года

Он видел какой-то склад, темный, с затхлым запахом и огромным количеством коробок.

В нем был злой дед Борис, сторож, который расстроился, что он снова дежурит на Новый год.

В это время Василий, изрядно пошатываясь, которого и пришлось заменить деду Борису, потому что Василий находился в алкогольном опьянении.

Не проверив склад, Василий закрывает его на ключ вместе с дедом Борисом, по привычке, и отключает по ошибке пожарную сигнализацию и вентиляцию.

В то же время над складом пролетает кран-манипулятор с огромным надувным Дедом Морозом. Водитель, которого кто-то окликает «Карлсон», но тот ничего не слышит, сонный от простуды и таблеток, он роняет крюк, и тот, словно коготь, рвет главный кабель, ведущий к районной электроподстанции.

Но не до конца, тот лишь искриться.

И лишь после того привез огромного надувного Деда Мороза на главную площадь города, возле новой кулинарии «Обжора», на тот самый кабель садиться голубь и замыкает цепочку случайностей…

И город погружается во тьму.

На площади – тысячи людей в темноте, транспорт стоит, водители сигналят, над этими людьми нависает громадное нечто, которым оказывается огромный Дед Мороз с надписью: «Дед Мороз не соблюдает диету! Будь как Дед Мороз!».

Поздравления с Новым годом на главной площади сменяются паникой.

И снова перед глазами тот самый склад со злым дедом Борисом, от раздражения он зажигает сигарету прямо среди ящиков с надписью: «Огнеопасно»…

Взрыв. И на миг темное помещение озарил яркий всполох, тело охватывает живой огонь, пожирающий все на своем пути.

Это было последнее воспоминание деда Бориса…

А дальше огненная ракета «Царь-Трындычиха» со склада летит прямиком в надувного Деда Мороза, и он взрывается, как бомба.

Давка, крики о помощи и огонь, сжирающий все на своем пути.

А после Максим видит лицо маленького мальчика, который смотрит прямо на Максима и кричит: «Помоги!»

Но самое страшное в этом видении было не пламя, не взрыв. И даже не крик мальчика.

А момент до, момент, когда все еще можно было остановить, но Макс ничего не мог сделать.

Тот самый миг, когда дед Борис только доставал сигарету, а Вася-сменщик подносил к щитку нетвердую руку и запирал деда Бориса на складе.

Сонный крановщик по кличке «Карлсон», который разрывает провод, и этот дурацкий Дед Мороз!

Это был не просто образ будущего – это была инструкция по его предотвращению.

Карта с отмеченными точками, где нужно было просто… убрать из цепочки хотя бы одного человека.

Максим с грохотом рухнул на кафельный пол, ударившись виском о край ванны. Хлюпающий звук капающего крана смешался с тихим шуршанием растекающейся по плитке лужи крови. Последнее, что он услышал, был оглушительный, полный ужаса крик матери:

– Сынок!