Не подпускай меня к себе

– Ага, – снова бросаю я.

Сестра направляется к выходу, но в дверях останавливается.

– А ты обязательно поговори с Егором, поняла? Или я сама это сделаю.

– Да ладно, ладно, – выдыхаю я. – Всё нормально. Я была и не в такой жопе, так что не волнуйся.

Маша закатывает глаза и скрывается в коридоре, а я остаюсь в одиночестве на своей кровати думать о том, что же мне делать дальше. В одном сестра права: я должна рассказать о Малийском Штормову. И даже не для того, чтобы он меня защищал, а чтобы Егор был осторожным и не нарывался на неприятности. Может быть, проблемы смогут обойти нас стороной.

Зомб – А мы мешали любовь с табаком

Егор.

Я совершенно забиваю на приближающиеся экзамены, погружаясь в тренировки. Областные соревнования проходят для меня не так идеально, как я хотел бы, и поэтому сейчас у меня нет времени заниматься математикой. Мне совершенно не важно, сколько баллов я наберу на ОГЭ, а минимальный порог я с лёгкостью смогу набрать на тестах. Я собираюсь посвятить свою жизнь боксу, поэтому мне совершенно нет никакого дела до школы и всей этой суеты. Алгоритмы и сочинения по русскому не пригодятся мне в жизни.

Теперь моя жизнь поделилась на две части: тренировки и Соня. Иногда они пересекаются, бывает, проходят параллельно друг другу, а порой вообще смешиваются и превращаются в кашу.

Я прошёл на региональные соревнования, но с трудом вошёл даже в первую десятку. Восьмое место – это не то, на что я рассчитывал. Отец говорит, что моя защита провисает и что я слишком много даю себя бить, поэтому мы меняем стратегию наших тренировок. Я должен постараться на следующих спаррингах и выиграть главный приз: сто двадцать штук.

– Подними плечо и прижми к подбородку, – говорит отец. – Вот так, да. Держи плечи параллельно.

Я поднимаю левое плечо, а правое опускаю – это позволит мне избежать ударов в челюсть. Эта стойка сложная и непривычная, но в ней меня не сможет достать правый хук, зато я смогу с лёгкостью использовать свою руку.

– Плечо защищает челюсть, – говорит папа. – Стой боком к противнику, работай корпусом и ногами. Вот так.

Он показывает парочку приёмов, и я киваю.

– А зачем вот это? – я киваю на тросы, которые папа натянул на ринге от одного угла к другому. – Левшу пересмотрел что ли? – смеюсь я.

Отец закатывает глаза.

– Я не смотрел, – он отряхивает руки. – Будешь отрабатывать уклонения от атаки. Смотри, – тренер подходит к одному из натянутых тросов и встаёт к нему спиной. – Прислоняешься лопатками, а затем уходишь под них: вот так.

Он нагибается, проходит корпусом под тросом и оказывается с другой стороны.

– Держишь угол параллельно, понял? – отец снова повторяет движение, подняв руки перед собой в защитной стойке. – Плавно в сторону. Вот так. Не забывай про плечо. Ставь им блок, это твоя защита. И коленями работай. Ноги особо не отрывай от пола. Пусть противник промахивается. Давай ты.

Я шумно вздыхаю и встаю на место папы, прислоняясь плечами к тросу. Нагибаюсь и прохожу под ним, словно уходя от атаки.

– Медленнее, – командует отец. – Не спеши. Шаг, – я делаю движение. – Хорошо. Шаг, – снова прохожу под тросом. – Шаг, – опять повторяю то же самое. – Плавно. Шаг.

– Да брешишь, что не смотрел, – прохожу под тросом. – В точности всё как в фильме.

– Заткнись и отрабатывай, – раздражается папа.

Я усмехаюсь, но ничего не отвечаю. Не хочет признаваться, и не надо. В фильме чувак стал гораздо сильнее благодаря таким тренировкам, так что мне это только на руку. Новые приёмчики мне пригодятся.

Шаг. Замер. Шаг. Прошёл под тросом. Поднял плечо. Согнул колени.

Я долго тренируюсь, прежде чем отец разрешает мне передохнуть. Спустившись с ринга, я обмениваюсь шуткой с парнем, сидящим на скамейке и отдыхающим после работы с грушей, и направляюсь в раздевалку. Жарко. Смахиваю пот со лба, снимая перчатки, и падаю на скамейку. Достаю бутылку с водой, делая шумные глотки спасительной жидкости, затем бросаю перчатки под ноги и нахожу в рюкзаке сотовый. Соня звонила мне три раза. Прислала сообщение «надо поговорить, позвони».

Хм. Океу.

Перезваниваю своей девушке, пытаясь выровнять дыхание, чтобы лёгкие меня не подводили во время разговора, снова делаю парочку глотков. Впереди у меня ещё груша и пробежка вечером. Сегодня буду спать, как убитый.

Розина не берёт трубку. Перезваниваю ей ещё раз, но быстрые гудки оповещают меня, что линия занята. Ну, вот, как обычно…

Собираюсь уже убрать телефон в сторону, чтобы позвонить позже, но в этот момент высвечивается входящий вызов от девушки.

– Да, зайка моя, – улыбаюсь, зажимая бутылку коленями и закрывая крышку правой рукой. Левой держу сотовый возле уха.

– У меня проблемы, – выпаливает Соня.

Я настороженно замираю, оставляя своё занятие и перехватывая бутылку пальцами.

– Что-то случилось? Ты где?

Она шумно вздыхает и бурчит нечто невнятное.

– Я дома, – тянет Розина. Затем медлит. – Ну… Я… Помнишь, я рассказывала, что, типа… как бы…

– Да не мямли, говори, как есть, – раздражаюсь я.

Ставлю банку на скамейку и облокачиваюсь локтями о колени, перехватывая мобильник в другую руку. Не люблю, когда начинают тянуть резину и говорить непонятные вещи. Проще по сути разложить что да как, а не размешивать бессмысленную воду.

– Короче, меня Саша Малийский нашёл, – неохотно выдавливает из себя Розина.

Я мгновение медлю. Саша Малийский? Это ещё что за перец?

– Это…Эмм… – а я вообще знаю его? Вроде что-то знакомое.

– Это мой бывший, – вкрадчиво поясняет Соня. – На которого я поспорила. Затусила с ним и со старшими, а потом он меня бросил в школе, когда мы пытались ограбить директрису. Помнишь, я как-то рассказывала.

– А-а-а, – вспоминаю я. – Да. Помню. Просто сразу не сообразил, только с ринга выполз. Так и чё он хочет?

Я потираю рукой шею, опуская голову. В раздевалке душно и не хватает кислорода. Нужно выйти на улицу и подышать свежим воздухом, но вставать со скамейки чертовски лень.

– Я точно не знаю, – неуверенно тянет Розина. – Но он заставил моих старых друзей вытащить меня на встречу, чтобы выловить меня. Он… Короче, Саша думает, что мы с ним всё ещё встречаемся. Якобы, официально не расстались, значит ещё мутим. Говорил, что скучал и всё-такое. Я ему сказала, что у меня есть парень, и он разозлился. Сказал, что я только его. Я, в общем, сбежала. А потом сестра мне сообщила, что её тоже Малийский нашёл, просил устроить со мной встречу. Я… Я не знаю, что делать. Я боюсь, он будет преследовать меня…

– Вот урод, – вырывается у меня. – С тобой всё хорошо? Он что-нибудь сделал?

Я невольно сжимаю бутылку с водой, и она жалостливо стонет под натиском моих пальцев.

– Нет-нет, – поспешно говорит Соня. – За запястье только остановил, но я вырвалась. Не переживай. Просто… я хотела сказать, чтобы ты был осторожен. Если Малийский узнает, что это ты мой парень, я боюсь, что он что-нибудь сделает тебе…

– Я убью его, – уверенно бросаю я, чувствуя, как отвращение переполняет всё внутри меня. – Чёрт, если я его увижу, то прибью.

Я зло сжимаю зубы. Не позволю, чтобы какие-то уроды прикасались к моей девушке. Всё внутри меня сжимается и напрягается. Этот парень и так подпортил жизнь Соне, что ему ещё от неё нужно? Она теперь моя, и я не позволю, чтобы её обижали.

– Егор, – голос Розиной возвращает меня в реальность. – Всё хорошо. Просто не лезь на рожон, ладно? Пообещай мне, – я ничего не отвечаю. – Пообещай мне, Штормов, – настойчиво повторяет она.

Я вздыхаю и потираю переносицу.

– Ладно. Ладно! – выдыхаю я. – Но если он меня найдёт, я его отделаю. И если ещё раз до тебя будет докапываться, я это просто так не оставлю.

Девушка тихо смеётся, и я расслабляюсь. Люблю её смех. И её голос…

– Завтра утром зайду за тобой, вместе в школу пойдём, – заявляю я. – И не смей встревать в неприятности, а то ты это умеешь. Пообещай мне.

– Обещаю, – тихо бормочет она. – Люблю тебя.

– И я тебя люблю, – я вздыхаю и секунду тону в тишине. – Ладно, пойду дальше тренироваться. Напишу позже.

– Ага, пока.

Она отключается, а я ещё несколько минут сижу на скамейке с телефоном в руке и думаю обо всём случившемся. Александр Малийский. Попробуй только попасться мне на глаза, я тебя уничтожу. Не позволю тебе навредить Соне, ты уже и так достаточно всего испортил в её жизни…

Зомб – #ОНАМОЯМАНИЯ

Соня.

Я ставлю лайк в инстаграме сестры, где она выкладывает фотографию суши, которые вчера хомячила вместе со своим горе-бойфрендом, и поднимаю взгляд на открывающиеся двери лифта. Я только что спустилась на первый этаж, чтобы отправиться в школу, и теперь осматриваюсь, прежде чем выйти из кабинки, – меня всё время преследует напряжение и подозрительность. Не могу отделаться от чувства, что Малийский узнал, где я живу, и теперь поджидает за каждым поворотом.

В подъезде пусто – я осторожно выскакиваю из лифта, последний раз осматриваюсь и только после этого направляюсь к двери. Открываю первую преграду, жму на кнопку и вырываюсь на улицу.

Здесь прохладно – утро накрывает город, и приветливое солнце ещё не успевает поднять температуру. Я замираю, поправляя закатанные рукава джинсовой куртки, и удобнее перехватываю сумку. Сглатываю и прохожу ближе к дороге, замечая одинокую фигуру Егора, сидящую на скамейке. Парень обещал зайти за мной перед школой, чтобы проводить.

– Привет, – я облегчённо улыбаюсь, подходя к нему.

Шторм вытаскивает из ушей наушники и прячет в карман, прежде чем подняться на ноги. Он подходит ближе и легко целует меня, переплетая пальцы наших рук.

– Привет, – отзывается он, отстраняясь от меня. – Отлично выглядишь.

Егор чуть отступает и осматривает меня с ног до головы – я смущённо улыбаюсь и поправляю волосы, убирая прядь за ухо. Парень цепляется взглядом за мои движения, хмурится и перехватывает моё запястье.

– Это что? – он поднимает руку и смотрит на синяки, которые остались после моей вчерашней стычки с Малийским.

Я прикусываю губу, пытаясь высвободить свою руку, но парень не отпускает. Опустив голову, я стыдливо смотрю себе под ноги, совершенно не понимая, почему меня мучает совесть. Я ведь ни в чём не виновата.

– Это он сделал? – голос Егора становится серьёзным.

Я киваю, боясь поднять глаза и взглянуть на своего парня. Штормов вздыхает. Он плотно сжимает челюсть, когда я всё-таки решаюсь поднять голову и посмотреть на него. Становится не по себе.

– Ничего страшного, – отмахиваюсь я. – Пошли, а то опоздаем.

Я тяну его в сторону остановки, где мы должны будем сесть на маршрутку и поехать в школу, но парень идёт медленно и неохотно. Он подозрительно молчит – наши пальцы всё ещё переплетены, и я чувствую, как рука Егора напряжена.

– Ты же помнишь, о чём ты мне вчера обещал? – спрашиваю я.

Егор отвечает не сразу.

– Что?

Я поджимаю губы и собираю силы, чтобы продолжить дальше.

– Чтобы ты не нарывался на неприятности, – напоминаю я.

– А. Ну, да, – небрежно бросает он, дёргая плечом. – Конечно.

Я подозрительно смотрю на Штормова – его брови сдвинуты, а лицо мрачнее тучи. Не нравится мне это. Не хватало ещё, чтобы Егор начал искать Сашу, чтобы проучить. Я же прекрасно знаю, чем это всё закончится. Ничем хорошим.

– Правда, Шторм, – бурчу я. – Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности из-за меня. Если ты вдруг полезешь…

– Я же сказал, что помню, – резко обрывает меня парень, и я замолкаю. Становится неприятно от его тона, но я ничего не отвечаю. – Всё в порядке. Если этот урод будет держаться от тебя подальше, я не буду ничего делать.

Я прикрываю глаза, понимая, что такое развитие событий вряд ли воплотится в жизнь. Малийский так просто от меня от отстанет, учитывая, что после нашего разговора он сразу начал преследовать мою сестру. За Машу я не беспокоюсь, у неё есть те, кто постоит за неё, да и Саше она не нужна. Ему нужна я.

Не думала, что он настолько отмороженный, что после всех событий, произошедших с нами, решится снова связаться со мной. И почему сейчас? Почему не после того, как меня поймали? О нашем переезде знал весь район, поэтому я почти уверена, что Малийский был в курсе того, что я уезжаю. Он мог найти меня, если не хотел отпускать, так почему не сделал этого? Боялся, что если нас увидят вместе, то его сцапает полиция? Струсил? Или что? Зачем тогда сейчас вернулся, зная, что я могу сдать его в любой момент.

Хотя, что я могу? Вряд ли копы заинтересуются такими пустяками, тем более дело уже давно закрыто. А меня могут ещё привлечь за дачу ложных показаний. Хотя, какие тут ложные показания? Я просто взяла всю вину на себя.

И теперь чертовски жалею об этом.

***

– Вы уже купили платье для выпускного? – Яна сидит на подоконнике в школьном коридоре, высматривая кого-то среди учеников.

Мы с Юлей стоим рядом, лениво зевая и изредка переговариваясь по поводу уроков или девчонок из параллельного класса, которые в этот момент смеются как ненормальные.

– В эти выходные пойду выбирать с мамой, – Юля облокачивается локтём о подоконник, поправляя волосы. – Хочу какое-нибудь длинное, чтобы подол был в каких-нибудь крутых штуках. Может быть, синее или бежевое. Я пока не решила.

Яна картинно вздыхает и вытягивает ноги, рассматривая свои туфельки. Я в пол уха слушаю разговор подруг, думаю о своём. Точнее, о Саше Малийском и о Егоре, который последние дни ведёт себя слишком подозрительно. С момента, как парень узнал о моей стычке в парке, проходит почти неделя. За это время о Саше не было никаких вестей, а мой парень выглядит так, словно замышляет провозку контрабанды через границу. Разговорить его не получается, Матвей тоже молчит. Всё это мне чертовски не нравится.

– А я обошла почти все магазины в городе и ничего подходящего не нашла! – Яна жалостливо стонет, морщась. – Уже думаю, может быть, на заказ сшить, пока время есть. Или в интернете заказать. Не знаю. Мне ничего не нравится, а хочется, чтобы этот день был особенным. И платье тоже, – Куркина опускает ноги и хлопает себя по коленям. – Сонь, а ты?

– А? – я возвращаюсь в реальность, понимая, что упустила всю суть разговора. Потом резко вспоминаю вопрос подруги про платье, и расслабляюсь. – Да я не знаю. Вряд ли отец даст денег, так что возьму платье сестры. Тем более, будет ещё выпускной в одиннадцатом классе, чего париться. Другой вопрос, почему мы так и не выбрали, где будем справлять?

– Вот, да, – Юля поддерживает меня, и я благодарно улыбаюсь блондинке за то, что она взяла инициативу на себя. – Классная предлагает просто собраться в школе. Типа, все параллельные классы, родители и всё такое.

Яна фыркает, отмахиваясь.

– Одиннадцатые классы снимут ресторан, – заявляет она. – А мы должны тусить в школе на каком-то балу, потому что слишком маленькие для этого. Бред.

– Я слышала, что учителя хотят объединить девятый и одиннадцатый классы, чтобы устроить общий бал, – бросаю я. – Чтобы одним ударом двух зайцев убить. До выпускного больше месяца, надо ещё сдать экзамены.

– Зато последний звонок уже в следующую пятницу! – Яна вскидывает руками. – Мы репетируем так много, что мне мои слова уже снятся.

Я фыркаю, качая головой, и замечаю в дальнем конце коридора Егора. Он стоит рядом с Матвеем и что-то рассказывает ему. Я внимательно наблюдаю за его активными движениями рук, за тем, как шевелятся его губы, как его фигура то появляется, то исчезает за телами других школьников. Что они там обсуждают?

В последнее время я совсем схожу с ума от подозрительности.

– А мне снятся задачки по математике и прочая ересь, – Юля вздыхает и достаёт свой сотовый. – Готовиться к экзаменам так сложно! Не представляю, как буду сдавать их.

– Не напоминай, – Куркина спрыгивает с подоконника, замечая приближающуюся фигуру учителя, и хватает свою сумку. – Пошлите в класс, здесь слишком шумно.

– Ага, – Юля не отрывается от телефона.

Я всё ещё смотрю на Штормова, изнывая желанием подойти к нему и поговорить, но я знаю, что если сделаю это, то точно буду доставать его с вопросами, что он задумал и что с ним происходит. Егор снова психанёт, и я испорчу всем настроение. В последнее время он сильно раздражается, если я пытаюсь поговорить с ним на тему моих проблем с бывшим. Не понимаю, почему.

Так, Розина. У тебя просто паранойя. Кажется, Малийский даже не собирается тебя искать, так что хватит думать о всякой ерунде.

Даже если Егор что-то задумал на счёт Саши, я всё равно не смогу его переубедить. Пока что всё хорошо, так что беспокоиться не о чем.

***

Такими темпами проходит следующая неделя. Мы все репетируем последний звонок, готовимся к предстоящим экзаменам, нервничаем из-за платьев и причёсок, кто-то уже сейчас задумывается о поступлении после девятого.

От Саши Малийского нет никаких вестей, поэтому я, в конце концов, успокаиваюсь и перестаю постоянно оглядываться по сторонам, ожидая увидеть его за углом. Думаю, если бы он действительно хотел, давно бы связался со мной. Наверное, разговор с сестрой был предельно убедительным, раз парень понял, что лезть ко мне, – это плохая идея.

А что на счёт Маши? Она уже закончила диплом и готовится к ГОСам. Вообще, насколько я знаю, ГОСы уже отменили, но некоторые университеты всё равно используют их в качестве итоговой аттестации. Она говорила, что сначала у них будут экзамены, потом они защитят диплом, а затем всё. К июлю она уже выпустится.

Но предстоящая суматоха не отгораживает её от очередных скандалов. Родителям не нравится, что сестра постоянно тусуется у Миши, они думают, что она насовсем к нему переехала и теперь живёт в чужой семье. А, собственно, что с того? Не вечно же ей с предками зависать. Не понимаю, как она вообще терпит их.

В этом духе и заканчивается мой учебный год. Последний звонок двадцать пятого мая проходит идеально. Мы все в школьной нарядной форме выпускников выступаем на концерте, первоклашки дарят нам сувениры, мы отпускаем шарики, которые прощаются с нами и улетают в небо, словно вырвавшееся из наших рук детство; фотографируемся, а после отмечаем прощание со школой вместе с учителями и родителями.

А дальше экзамены. Все мы суетимся, готовимся в последние свободные часы, чтобы успешно всё сдать, и даже не замечаем, когда весь этот водоворот событий заканчивается.

Выпускной через два дня, там нам выдадут результаты ОГЭ, а потом мы сможем попрощаться со всеми, с кем уживались целыми днями в школе. С теми, кто покинет нас безвозвратно и больше не вернётся.

Мне, как человеку, который проучился здесь всего несколько месяцев, грустно. И я даже не представляю, что чувствуют те, кто знал друг друга с первого класса. Наверное, это чертовски тоскливо знать, что ты больше не увидишь в этих стенах людей, с кем проучился девять лет. И следующие два года уже как-то не привлекают…

The Killers – Four Winds

Соня.

Как я и говорила, всё началось с сообщения Никиты Верховского, который написал мне два месяца назад и предложил встретиться, чтобы вспомнить былые времена, вот только он забыл упомянуть, что компанию нам составит Малийский, которого видеть в своей жизни я хотела меньше всего.

После странной стычки с моей сестрой, Саша так и не соизволил найти меня. Для такого человека, как он, отыскать адрес кого-то – лёгкая задача. Тем более, что у него есть связи и друзья, которые живут в этом городе и знают каждый его уголок. За два месяца они запросто могли разыскать мой дом, вот только почему-то не стали этого делать. И меня это беспокоило больше всего.

После того, как Малийский кричал, что я всё ещё его девушка и что ему плевать, с кем я там встречаюсь, парень подозрительно затих. Отступил? Понял, что всё равно ничего не сможет изменить в этой ситуации? Сдался? Я с трудом в это верила. Тот Саша Малийский, которого я знала год назад, ни за что на свете не стал бы разбрасываться словами на ветер, а потом сливаться, словно трусливая шавка.

Но чем дольше продолжалось это затишье, тем сильнее я расслаблялась. Впереди меня ждали каникулы, и я не собиралась думать о всяких глупостях и проблемах. Даже если Саша что-то задумал, мне плевать. У него всё равно ничего не получится, ведь я не собираюсь бросать Егора ради того, кто подпортил мне всю жизнь. От той Сони Розиной, которая ходила с красными волосами и проводила время в компании старшеклассников-отморозков, не осталось и следа.

– Ты прекрасна, – Егор убирает прядь волос за моё ухо и склоняется, чтобы поцеловать меня.

Я цепляюсь руками за края его пиджака и приподнимаюсь на носочках – наши губы встречаются, и я чувствую, как всё внутри меня порхает. Правая нога так и норовит взлететь вверх, как это бывает в романтичных фильмах, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не запищать от восторга.

Мы стоим в объятиях друг друга посреди школьного спортзала, который сегодня служит для нас местом, где мы отмечаем выпускной. Всё украшено шариками, ленточками и поздравлениями, свет приглушён, музыка разрывается на части, отражаясь от стен, в стороне стоят столы с угощениями и напитками (в основном соки), в которые кто-то из организаторов подмешал алкоголь. Есть просто спрайт и кола.

Я на каблуках в чёрном длинном платье моей сестры с вырезом возле правого колена, которое Маша надевала на свой выпускной в девятом классе примерно шесть лет назад (удивительно, как я вообще умудрилась втиснуться в него), мои волосы уложены в красивую причёску, а на лице лёгкий макияж. И я счастлива, потому что обнимаю в медленном танце Егора Штормова, на котором даже чёрный классический костюм смотрится идеально. И он целует меня, словно интереснее занятия на свете и быть не может. Его руки лежат на моей талии, мои – на его.

– Вот и всё, – говорю я, когда парень отстраняется.

– Что «всё»? – Егор улыбается.

Мне приходится наклониться к нему, чтобы музыка не заглушала мои слова. Я говорю ему прямо в ухо, кладя подбородок на плечо.

– Школа. Теперь мы будем видеться ещё реже, – я сильнее прижимаюсь к нему. – Ты уйдёшь, без тебя будет скучно.

– Я всё равно в параллельном классе, – фыркает Шторм, утыкаясь носом в мои волосы.

– И что? – я обиженно фыркаю. – Ты будешь тренироваться, я пойду в десятый класс. У меня ещё два года, чтобы выбрать, куда поступать. Я вообще не представляю, кем хочу быть. Тебе хорошо, у тебя есть цель.

Парень смеётся, и я несильно хлопаю его по спине, чтобы он перестал.

– Ты мне сама рассказывала, что твоя сестра выбрала специальность только в начале одиннадцатого, – Егор опускает руку немного ниже и почти кладёт её на мою попу.

– И толк от этого? – я качаю головой. – Она говорила, что потом передумала поступать на психологию, решила идти на филологический, но было поздно сдавать другие экзамены. Вдруг я тоже не успею выбрать, и сдам не то, что нужно?

– Господи, Сонь, – фыркает парень. – У тебя выпускной. До следующих экзаменов ещё два года, ты успеешь решить, куда поступать. Зачем сейчас об этом задумываться?

Я обиженно надуваюсь, но в этот момент плавная музыка резко обрывается, а спустя мгновение спортзал заполняет громкая и ритмичная песня. Егор отстраняется от меня – я даже недовольно вздыхаю – хватает за руку и заставляет меня двигаться под новую музыку. Я тут же забываю о своих мыслях по поводу поступления (не знаю, почему вдруг вообще на меня накатили эти тоскливые размышления) и начинаю танцевать.

Громкая музыка проникает в мою голову, заставляя двигаться в хаотичном танце: жарко, весело и безумно приятно. Особенно, когда Егор нелепо двигается рядом со мной, смешно кривляясь. Сознание разрывается: хочется всего и сразу. Мои глаза часто закрываются от ярких прожекторов и порой ловят изящные тела рядом с собой. Яна с Юлей развлекаются недалеко от меня, Шторм танцует со мной, изредка касаясь руками моей талии, одноклассники хаотично разбросались по «танцполу» – всё это даёт невероятный заряд позитива!

В какой-то момент парень хватает меня за руку и тянет в сторону столиков, и я послушно пробираюсь между выпускниками, следуя за ним. Мы останавливаемся возле столика с едой и переводим дыхание.

– Жарко! – тяну я, шумно дыша.

Штормов наливает мне сока и протягивает стаканчик – я послушно забираю его и делаю глоток, немного морщась и понимая, что нам попалась бутылка, в которую добавили алкоголь. Для нас, вроде как, ещё несовершеннолетних, учителя решили запретить спиртное, поэтому официально на выпускном его быть не должно, но когда мы вообще следовали правилам?

– Хочешь, выйдем на улицу? Подышим воздухом? – предлагает Егор.

– Давай! – я допиваю сок, хватаю кекс с тарелки и только после этого мы направляемся в сторону выхода. Кекс я тут же запихиваю в рот.

Мы пересекаем школьный коридор – музыка уходит на задний план, но её до сих пор слышно – и выходим во двор. На улице уже стемнело, прохладный воздух охватывает меня в свой кокон, и я ёжусь от внезапных мурашек. Егор замечает это и снимает пиджак.