скачать книгу бесплатно
– Ну, обслуживали его. Готовка, уборка. Существовало также соглашение, по которому они прибирались в полуподвале.
Тут вмешался молодой человек:
– Владелец надеется, что это положение удастся сохранить. Покупателю настоятельно рекомендуется подписать условие, в силу которого они и дальше будут еженедельно производить уборку в его помещениях. Но разумеется, это требование не является обязательным.
– Разумеется. – Мистер Уипплстоун негромко кашлянул. – Я хотел бы туда заглянуть.
– Конечно-конечно, – живо откликнулась дама. – Когда вам?..
– Сейчас, если вы не против.
– Я думаю, это возможно. Минуточку…
Она сняла телефонную трубку, а мистера Уипплстоуна вдруг охватила едва ли не паника. «Я с ума сошел, – подумал он. – А все эта чертова кошка». Он постарался взять себя в руки. В конце концов, он же не связал себя какими-либо обязательствами. Случайный порыв, каприз, порожденный, можно сказать, непривычным бездельем. Что в этом дурного?
Дама молча смотрела на него. Видимо, она уже успела что-то сказать.
– Прошу прощения, – выдавил мистер Уипплстоун.
Дама решила, что он глуховат.
– Дом открыт для осмотра, – старательно выговаривая слова, произнесла она. – Прежние съемщики съехали. Семейная пара остается до конца недели. Владелец у себя, в полуподвале. Мистер Шеридан! – выкрикнула она. – Так зовут владельца: Ше-ри-дан.
– Спасибо.
– Мервин! – крикнула дама, и из глубин конторы появился изможденный, нерешительного обличья юноша. – Номер один, Уок. Джентльмен с осмотром.
Она вытащила ключи и наградила мистера Уипплстоуна прощальной улыбкой.
– Это очень высококачественное помещение, – сказала она. – Уверена, вы со мной согласитесь.
Юноша, храня сокрушенный вид, проводил мистера Уипплстоуна до дома №?1 по Каприкорн-Уок.
«Тридцать восемь тысяч фунтов! – мысленно сетовал мистер Уипплстоун. – Господи боже, это немыслимо!»
Каприкорн-Уок уже заливало солнце, искрившееся на бронзе дверного молотка и почтового ящика дома №?1. Стоя в ожидании на свежевыметенных ступеньках, мистер Уипплстоун заглянул во двор дома. Двор, это приходилось признать, кто-то совсем недавно преобразовал в бесхитростный и скромный, до смешного маленький садик.
«Псевдояпонский», – подумал он, панически пытаясь отыскать какой-нибудь изъян.
– Кто за всем этим ухаживает? – спросил он у юноши. – Хозяин полуподвала?
– Ага, – ответил тот.
«А сам и понятия не имеет», – подумал мистер Уипплстоун.
Юноша отворил дверь и отступил, пропуская мистера Уипплстоуна.
Небольшую прихожую и лестницу устилал вишневый ковер, хорошо сочетавшийся с устрично-белым глянцем стен. Та же гамма выдерживалась в приятно просторной гостиной. Большие, скругленные сверху окна закрывались шторами в белую и красную полосу, вообще весь интерьер казался замечательно светлым – редкость для лондонского жилища. Уже почти двадцать лет мистера Уипплстоуна неопределенно печалила мрачноватость его служебной квартиры.
Нежданно-негаданно ему явилось видение, которое человек менее умудренный, пожалуй, счел бы галлюцинацией. Он с совершенной ясностью увидел эту веселую гостиную уже обжитой принадлежащими ему вещами. Чиппендейловское бюро, малиновая софа с парным ей столиком, большой, красного стекла кубок, пейзаж кисти Агаты Трой, позднегеоргианский книжный шкаф – все они разместились здесь в полной гармонии. Когда юноша распахнул двойную дверь в маленькую столовую, мистер Уипплстоун с первого взгляда понял, что и стулья у него самого что ни на есть подходящего размера и стиля. Он отогнал от себя эти видения.
– Перегородки, сколько я понимаю, сдвигаются, объединяя комнаты? – спросил он, отважно изображая безразличие.
– Ага, – ответил юноша и сдвинул их. Затем раздернул на дальней стене красные с белым занавеси, отчего стал виден внутренний дворик с растениями в кадках.
– Солнце заслоняют, – надменно бросил пытавшийся сохранить ясную голову мистер Уипплстоун. – Зимой его, наверное, и вовсе видно не будет.
Впрочем, сейчас солнца было более чем достаточно.
– И сырость от них, – дерзновенно упорствовал мистер Уипплстоун. – Лишние траты, уход.
«Пожалуй, мне лучше попридержать язык», – подумал он.
Потенциального покупателя провели в кухню. Вполне современная кухня с выходящим в столовую окошком. «Как тесно!» – хотел сказать мистер Уипплстоун, но у него не хватило духу.
Лестница оказалась крутоватой, хоть это его утешило. Неудобно, когда несешь поднос или чемодан, и, предположим, кто-то умрет наверху, как его тогда вниз спустить? Однако он промолчал.
Вид, открывавшийся из доходящего до полу окна хозяйской спальни, обнимал на среднем плане площадь с «Ликом светила» слева на углу и дальше, направо, купол базилики. На переднем располагалась Каприкорн-Уок – укороченные прохожие, запаркованные автомобили, изредка – проезжающая машина. Мистер Уипплстоун открыл окно. В базилике звонили колокола. Двенадцать. Наверное, служба идет, решил он. Впрочем, шумным дом никак не назовешь.
Колокола смолкли. Откуда-то донесся голос незримого пока крикуна, повторявший одну и ту же ритмичную, все громче звучавшую фразу. Понять ее смысл было невозможно, но голос приближался. Мистер Уипплстоун вышел на балкончик.
– Виточки вежие, – грянул голос, и из-за угла площади показалась ведомая под уздцы краснолицым мужчиной лошадь, запряженная в тележку, из которой свешивались, кивая, тюльпаны. Проходя мимо дома №?1, мужчина задрал голову.
– В любое время. Все свежие, – рявкнул он, глядя на мистера Уипплстоуна, и тот поспешно ретировался.
Его большой красный кубок в сводчатом окне, полный тюльпанов.
Мистер Уипплстоун не был человеком, склонным к актерству, однако, увлекаемый странным безумием, ныне охватившим его, он, отходя от окна, прихлопнул по воздуху ладонями, словно выпуская его на волю. И, обернувшись, оказался лицом к лицу с двумя незнакомцами, мужчиной и женщиной.
– Прощения просим, – сказали оба, а мужчина добавил: – Простите, сэр. Мы услышали, как открылось окно, и решили посмотреть, что тут такое. – Он оглянулся на юношу и спросил: – Квартиру показываете?
– Ага, – ответил юноша.
– А вы, – выдавил, умирая от стыда, мистер Уипплстоун, – вы, должно быть… э-э… наверху…
– Так точно, сэр, – по-военному отозвался мужчина. Его жена улыбнулась и слегка присела в книксене.
Они походили друг на друга, круглолицые, с румяными щечками, голубоглазые, обоим лет примерно по сорока пяти, подумал он.
– Вы… как я понял… пока еще, э-э…
– Остались присматривать за порядком, сэр. Мистер Шеридан разрешил нам пожить здесь до конца недели. Это дает нам шанс подыскать другое место, сэр, если мы здесь не понадобимся.
– Я так понял, что вы теперь, э-э…
– Свободны, сэр? – быстро откликнулись оба, а мужчина продолжил: – Мы бы с удовольствием остались, если б была возможность. Мы тут прожили с прежними съемщиками шесть лет, сэр, нам тут хорошо. А фамилия наша Чабб, сэр, у нас и рекомендации есть, и хозяин, мистер Шеридан, который внизу, может про нас рассказать.
– Конечно-конечно! – со стремительной поспешностью произнес мистер Уипплстоун. – Я… э-э… пока не принял решения. Даже напротив. В сущности, просто зашел полюбопытствовать. Однако. В случае если я… в весьма маловероятном случае… буду рад… но пока… я еще не решил.
– Да, сэр, конечно. Не хотите заглянуть наверх, сэр?
– Что? – вскрикнул мистер Уипплстоун таким голосом, словно в него выстрелили из ружья. – А.?Спасибо. Впрочем, отчего же? Пожалуй.
– Прошу прощения, сэр. Я только окно закрою.
Мистер Уипплстоун отступил в сторону. Мужчина потянулся к створке балконного окна. Но живое движение это вдруг прервалось, как если б заело кинопленку. Рука мужчины замерла, взгляд застыл на одной точке, рот приоткрылся.
Мистер Уипплстоун испугался. Он глянул вниз и увидел посла Нгомбваны, возвращавшегося с прогулки в сопровождении пса и телохранителя. На него-то и уставился Чабб. Что-то побудило мистера Уипплстоуна взглянуть и на женщину. Она тоже подошла к окну и тоже поверх мужнина плеча глядела на посла.
В следующий миг оба ожили. Чабб закрыл и запер окно и с услужливой улыбкой повернулся к мистеру Уипплстоуну.
– Я провожу вас, сэр? – спросил он.
Квартирка наверху оказалась опрятной, чистой, добропорядочной. Маленькая гостиная имела обличье более чем респектабельное и бесцветное, из этого тона выбивалась лишь большая фотография круглолицей девушки лет шестнадцати, привлекавшая внимание фестонами овившей ее черной ленты да стоявшими на столике под ней двумя вазами с высохшими иммортелями. С нижнего края рамки свисало подобие фаянсового медальона. На стене висели еще две большие фотографии – Чабба в военной форме и миссис Чабб в подвенечном платье.
Вся обстановка здесь принадлежала, как выяснилось, Чаббам. Мистер Уипплстоун сознавал, что оба встревоженно наблюдают за ним. Миссис Чабб сказала:
– Для нас это дом. Каприкорны такое хорошее место.
На какой-то пугающий миг ему показалось, что она того и гляди расплачется.
Он поспешил расстаться с Чаббами и покинуть вместе с юношей дом. Пришлось побороться с собой, чтобы снова не заглянуть в гостиную, однако он одержал победу и выскочил из двери на улицу, где его уже поджидала новая встреча.
– С добрым утром, – приветствовал мужчина, стоявший на ведущих в подвал ступеньках. – Вы, видимо, осматривали мой дом? Меня зовут Шериданом.
На первый взгляд в нем не было ничего примечательного, если не считать крайней бледности и лысины почти во всю голову. Невысокий, неприметно одетый, с правильной речью. Волосы, когда они у него еще имелись, были скорее всего темными, поскольку темными были и глаза, и брови, и волоски на бледных руках. У мистера Уипплстоуна возникло смутное, мимолетное и странно неприятное ощущение, что он уже видел когда-то мистера Шеридана. Последний между тем поднялся по подвальным ступенькам, вошел в калитку и приблизился к мистеру Уипплстоуну, которому, как человеку учтивому, оставалось лишь поджидать его, стоя на месте.
– С добрым утром, – откликнулся мистер Уипплстоун. – Я просто проходил мимо. Случайный порыв.
– Весной это случается. – Мистер Шеридан немного шепелявил.
– Да, говорят, – не то чтобы резко, но решительно подтвердил мистер Уипплстоун и чуть шагнул вперед, намереваясь уйти.
– Ну и как вам, понравилось? – небрежно поинтересовался хозяин дома.
– О, очаровательно, очаровательно, – ответил мистер Уипплстоун, легкостью тона давая понять, что тема исчерпана.
– И хорошо. Я рад. С добрым утром, Чабб, можно вас на пару слов? – сказал мистер Шеридан.
– Конечно, сэр, – ответил Чабб.
И мистер Уипплстоун обратился в бегство. Юноша дошел с ним до угла. Здесь мистер Уипплстоун собирался его отпустить и направиться к Баронсгейт. Он обернулся, чтобы поблагодарить сопровождающего, и снова увидел дом с его гирляндами и нелепым садиком, теперь весь залитый солнцем. Ни слова не сказав, мистер Уипплстоун резко свернул налево и оказался у дверей фирмы «Эйбл, Вертью и сыновья, на три ярда опередив попутчика. Он вошел в контору и положил на стол пухлой дамы свою визитную карточку.
– Я желал бы иметь право первого выбора, – сказал он.
С этого мгновения все дальнейшее было предрешено. Нет, он вовсе не потерял головы. Он самым разумным образом навел справки, выяснил, как обстоят дела с арендой, канализацией и возможной необходимостью ремонта. Он проконсультировался со своим поверенным, с управляющим своего банка и со своим адвокатом. Трудно сказать, обратил бы он хоть какое-то внимание на их возражения, буде таковые имелись, однако возражений ни у кого не нашлось, и уже через две недели мистер Уипплстоун, к собственному нестихающему изумлению, перебрался в новое жилище.
Своей жившей в Девоншире замужней сестре он написал следующее: «…ты, может быть, удивишься, услышав о перемене в моей жизни. Не ожидай от этого места чего-либо эффектного, это тихая заводь, полная стариковских причуд, как, собственно, и я сам. Ничего волнующего, никаких «хэппенингов», насилия, отвратительных демонстраций. Меня это устраивает. В моем возрасте предпочитаешь скупую на события жизнь, и именно такой жизнью, – этой фразой он закончил письмо, – я и предполагаю наслаждаться в доме №?1 по Каприкорн-Уок».
Пророком мистер Уипплстоун оказался никудышным.
3
– Все это чрезвычайно мило, – говорил суперинтендант Аллейн. – Но чем, собственно, намерена заниматься Специальная служба? Сидеть на растолстевших задах, размахивая нгомбванскими флагами?
– Что именно он сказал? – спросил инспектор Фокс. Речь шла об их начальнике, заместителе комиссара полиции.
– Будто вы сами не знаете! – откликнулся Аллейн. – «Его речей чарующих разумность – лишь шелуха парящих в горних дум».
– А что такое «горние», мистер Аллейн?
– Понятия не имею. Это цитата. Только не спрашивайте откуда.
– Да я просто так, поинтересовался, – смиренно сказал Фокс.
– Я даже не знаю, как это слово пишется, – сокрушенно признался Аллейн. – И что оно означает, уж если на то пошло.
– Может, оно как-то с горем связано?
– Тогда какой смысл во всей этой фразе? Никакого. Нет, тут речь скорее о горнах, хотя в них либо дудят, либо плавятся. Ну вот, теперь еще и вы меня расстроили, Братец Лис.
– Так, может, вернемся к комиссару?
– Хочешь не хочешь, а придется. Вся эта каша заварилась из-за предстоящего визита.
– Президента Нгомбваны?
– Его самого. Штука в том, дружище Фокс, что я знаком с президентом. И комиссару об этом известно. В школьные годы мы с ним жили в одном пансионе, в «Давидсоне». И целый год просидели на одних и тех же занятиях. Милый был паренек. Не всем он пришелся по вкусу, но мне понравился. Так что мы с ним были неразлейвода.
– Представляю себе, – протянул Фокс. – И комиссару, значит, хочется, чтобы вы тряхнули стариной.
– А я вам о чем толкую? Его вдруг осенило, что нам стоит встретиться – вроде бы и случайно, но при этом официально. Комиссару угодно, чтобы я втолковал президенту, что, если он не согласится на любую процедуру, которую сочтет уместной Специальная служба, его могут легко прикончить; во всяком случае, это породит ужасное беспокойство, смятение и тревогу на всех уровнях, от королевы и ниже. Причем изложить все это я должен, с вашего позволения, тактично. Они боятся, что президент обидится и станет публично выражать недовольство. Он, видите ли, чувствителен, словно актиния.
– Так он, значит, против обычных предосторожностей?
– Он всегда был упрям как осел. В колледже говорили, что если тебе требуется, чтобы старина Громобой сделал что-то, попроси его ни в коем случае этого не делать. К тому же он принадлежит к разряду пренеприятных людей, которые решительно ничего не боятся. И чертовски заносчив к тому же. Разумеется, он против. Он не желает, чтобы его защищали. Он желает изображать Гарун-аль-Рашида и слоняться по Лондону, оставаясь таким же неприметным, как угольный ящик в раю.
– Да, – рассудительно проговорил Фокс, – позиция не очень умная. Этот джентльмен – мишень номер один для любого охотника до покушений.
– Зануда – вот он кто. Конечно, вы правы. Каждый раз, как проталкивает очередной кусок своего промышленного законодательства, он обращается в мишень для какого-нибудь экстремиста. Черт подери, Братец Лис, да всего несколько дней назад, когда он надумал отправиться на Мартинику с широко разрекламированным визитом, какой-то прохвост выпалил в него в упор. Промазал и сам застрелился. Арестовывать было некого. А Громобой, радостно сверкая глазами и зубами, покатил дальше, стоя на сиденье автомобиля, выставив напоказ свои шесть футов и пять дюймов, так что его эскорту каждый дюйм дороги показался милей.
– Похоже, он малый что надо.
– Тут я с вами спорить не стану.
– Совсем я запутался с этими зарождающимися нациями, – признался Фокс.
– Не вы один.
