Служба исполнения желаний

Для встреч с клиентами она надевала начисто выстиранную и аккуратно выглаженную одежду. Своеобразный ритуал, выражающий ее искренние намерения.

Совон прокрутила экран вниз и выбрала онлайн-открытку.

«Ынчжи, поздравляю с днем рождения!»

Она оторвала пальцы от клавиатуры – никогда раньше не писала поздравительные открытки. Хотя было одно исключение. Адресованное маме сообщение еще в детстве. Как же ее поздравить? Вскоре замершие пальцы ожили вновь и быстро застучали по клавиатуре.

«Знаете ли вы, что все звезды обладают силой притяжения? Если быть точнее, все, что обладает массой, имеет свое гравитационное поле. Гравитация влияет на положение как больших, так и маленьких планет. Помните, что даже ярко сияющая Солнечная система была бы неполноценной без вашей крошечной гравитации, Ынчжи. Берегите себя. Ваша Служба исполнения желаний».

Совон нажала кнопку «Отправить».

Случай № 15. В пучине страсти

Две тысячи вон стали очередной настоящей проблемой. Ким Ынбо перепроверил карманы. Сколько бы ни искал, нашел лишь полторы тысячи вон. Почему в такие моменты не припрятано ни одной лишней монетки? Эта вечная нехватка денег выводила его из себя. Но он быстро взял себя в руки. Ведь если молиться в гневе, Господь может не услышать его, лишь пошлет наказание. Он на мгновение задумался. Стоит ли отказаться от сегодняшней молитвы и вернуться уже завтра с двумя тысячами вон наличными? Нет, так нельзя. В такие моменты важно уметь правильно истолковать божественный замысел. Возможно, именно благодаря божьему промыслу ему сейчас не хватает пятисот вон на свечу. Может, это попытка помочь ему сэкономить хотя бы немного в условиях беспросветной нищеты. Ынбо решил, что это будет божественной скидкой на первую покупку в церкви. Он приоткрыл створку шкафа в церковном дворике и положил полторы тысячи вон в коробку с надписью «Молитвенные свечи по две тысячи вон», достал одну из маленького стеклянного стакана и поставил ее перед статуей Девы Марии у клумбы, сложив руки в молитве.

«Боже, пожалуйста, прости меня. Я пытался продать свой святой писательский дух. Ты можешь смеяться над этим, ведь это так избито и банально, но деньги – наш враг. До гонораров еще далеко, а сроки выплат по кредитным картам уже горят, поэтому мне пришлось перейти от высокой литературы к жанровой. Я все понимаю, мне так стыдно. Даже если приходится крутиться, как уж на сковородке, писательские принципы должны оставаться непоколебимы. Ох, подсказал бы ты мне номера выигрышных лотерейных билетов… Нет, ну кого я виню? И все же, даже поступившись своими принципами ради денег, терпеть злобные комментарии читателей – это слишком жестокое испытание для меня. Прошу, покарай тех, кто пишет подобное, не задумываясь о моих чувствах. Пусть на этих злобных людей обрушится твой праведный гнев, и пусть их пальцы, которые печатают подобное, познают всю боль ревматоидного артрита, если снова осмелятся совершить подобное. Я, грешный писатель, молюсь о благословении моей новой серии комиксов. Благослови читателей, тех, в ком нет злословия, кто готов делать пожертвования».

Ынбо едва не расплакался. Он почувствовал облегчение. Ему бы хотелось помолиться от всего сердца, но, получив скидку в пятьсот вон, решил сдержаться. Видимо, нужно осознанно подходить к молитве, чтобы она была услышана.

Прежде чем покинуть церковь, он вновь взглянул на статую Девы Марии. Никогда прежде он не бывал в соборе, поэтому мало что знал, но Мария казалось ему излишне молодой. Как правило, мать Иисуса Христа изображают с опущенными глазами с самым добрым и спокойным выражением лица на свете, но сейчас взгляд Мадонны был обращен в небо, ее юное нежное лицо выглядело жизнерадостным. На душе у Ынбо стало хорошо и спокойно. Казалось, Мария была готова откликнуться даже на самые скромные молитвы. Ким Ынбо подмигнул ей и добавил: «Я тебе верю!» – и вышел из церкви.

Когда он посмотрел на небо, залитое красками заката, желание идти домой тут же пропало. Мысли о том, где он живет, заставляли Ынбо чувствовать себя некомфортно. Он еле влезал в одежду XXL, а его каморка едва была размером XXS. Хотя, учитывая его бедственное финансовое положение, ему следовало бы более уважительно относиться к своему жилищу. В последние годы Ынбо продолжал набирать вес, а баланс его банковского счета, наоборот, все быстрее стремился к нулю.

Размышляя, куда еще можно было бы пойти, он находил только одно подходящее место. Сколько бы раз он ни приходил в родительский дом, мать никогда не скрывала своей обеспокоенности. И только мясная лавка «Тысяча и один гын» оставалась единственным местом на земле, где Ынбо всегда были рады.

* * *

Сегодня это место выглядит так же, как и в любой другой день. В воздухе витает слабый запах крови, розовые неоновые огни витрины резко контрастируют с белоснежным интерьером, слышится глухой металлический звук ножа, разрезающего мясо и дробящего кости, и совершенно несоответствующая месту мелодия классической музыки. Как только Ынбо вошел, резкие удары ножа тут же прекратились.

– О, наш писатель, добро пожаловать!

Имя девушки, так радостно приветствующей покупателя, по совместительству владелицы этой мясной лавки, – Хан Кынман. Поверх рабочих перчаток была надета еще пара латексных, а в руках она держала тяжелый квадратный кухонный топорик.

Она была довольно крупного телосложения. У нее были мускулистые предплечья – она носила одежду без рукавов круглый год. Бронзовая кожа напоминала красивый загар. Девушка излучала такую силу, что без труда смогла бы разделать инопланетянина. Однако улыбка казалась натянутой и неестественной. Когда Ынбо входил внутрь, хозяйка не сводила с него глаз и постоянно облизывала губы – выглядело крайне странно. Могло ли это быть возбуждением или простой застенчивостью?

– Прошу вас, не называйте меня больше писателем. Мне ужасно неловко.

Услышав это, Кынман широко распахнула глаза и покачала головой.

– О боже, почему? Я расстраиваюсь, когда люди не узнают вас. Знаете, вы же ментол моей души.

Кынман была довольна словом «ментол», находя его роскошным и загадочным. Однако Ынбо осторожно поправил ее.

– Правильно не ментол, а ментор, наставник…

– Ах, точно. Ментор! До сих пор путаю, видимо, из-за того, что курю ментоловые сигареты. А-ха-ха.

Девушка смутилась на мгновение, а затем быстро сняла перчатки и налила воды в чайник.

– Чашечку кофе?

– Было бы неплохо.

Ынбо уселся на маленький табурет в углу лавки.

Соотношение кофе, сахара и сливок одинаково во всех порционных пакетиках, но почему же кофе, который она готовит, всегда такой вкусный? Ынбо внезапно задумался. Возможно, дело в том, что она наливает идеальное количество воды? Или все зависит от температуры? А может, это магия, рожденная сочетанием трех элементов: писателя, хозяйки мясной лавки и кофе? Погрузившись в свои мысли, он наблюдал за крепкими руками Кынман, размешивающей напиток.

Сердце девушки тоже сильно колотилось. Она заметила глубокий и проникновенный взгляд мужчины, который никогда не смогла бы повторить.

– О чем надумали писать сегодня?

– Да так, ничего особенного. Все, что приходит на ум… – начал отвечать Ынбо, попивая кофе.

Вдруг раздался звук уведомления на телефоне. Но адресовано оно было не ему. Кынман извинилась и посмотрела на экран. Она почему-то нахмурилась, быстро напечатала ответ и спрятала мобильный.

– Надо отключить эти дурацкие уведомления, но я каждый раз забываю.

«Люди настолько зациклены на своих телефонах, что даже если я буду выпускать по книге в неделю, никто не будет их читать», – с горечью подумал Ынбо.

Не понимая истинных чувств писателя, Кынман продолжила говорить:

– Когда сочиняете свои произведения, слушайте классическую музыку, как я. Это очень помогает. Честно говоря, я тоже иногда грущу. Целыми днями режу мясо, от запаха крови уже становится тошно, а от вида внутренностей выворачивает. В такие моменты я задумываюсь о том, что такое счастье, каково это – быть любимой… Мне становится грустно, все кажется таким далеким и печальным. Но когда включаю классическую музыку, все сразу проходит. Я чувствую себя такой изящной и невесомой. А-ха-ха.

– Вот как. Кажется, сейчас играет Пуччини. Я прав?

– Вы что, конечно нет! Я же сказала, слушаю классическую музыку!

– Да, но Пуччини – это… А, ладно, неважно. Прекрасная мелодия. Мне тоже нравится классика.

– Ну вот! Видите, как мы похожи.

Кынман была счастлива, что их вкусы совпадали. Ынбо сделал еще глоток и улыбнулся. Румянец на щеках Кынман казался ему довольно милым.

* * *

Почти квадратная обшарпанная комнатушка Ынбо. Грязное одеяло свернуто и брошено в угол. Ынбо уселся за низкий столик и открыл ноутбук, его пухлые пальцы быстро забегали по клавиатуре.

«Герцог Хорхе Диас Санчес тихо прошептал:

– Благодарю за каждый миг, который я провел с вами. Как в солнечные, так и в пасмурные дни погода всегда благоволила нашей встрече. Каждый момент был прекрасен.

Герцог приблизился к Софии Изабелле Ла-Манча. Девушка с трепетом в сердце осторожно закрыла глаза. Ее губы, словно лепестки, раскрылись сами собой. Дыхание, будто мед, было липким и сладким. Когда тело Хорхе загорелось от этого аромата, зеленые бархатные шторы на одной из стен вдруг распахнулись и появилась огромная черная тень. Матео Себастьян Лукас с пылающим от гнева взглядом закричал:

– Немедленно уберите от нее свои грязные руки! Я единственный, кто имеет честь слушать биение сердца Софии!»

Ынбо написал этот отрывок на одном дыхании, и снова мельком пробежал текст глазами.

– Кажется, я где-то уже слышал «каждый момент был прекрасен». Но где? Если попадусь на плагиате, мне несдобровать.

Нахмурив брови и задумавшись, Ынбо в конце концов щелкнул мышкой и удалил реплику Хорхе, а затем перелистнул в самое начало. На мониторе появилось заглавие. «В пучине страсти», серия восемьдесят шесть. Погруженный в свои мысли, Ынбо откинулся назад. Его взгляд остановился на желтом пятне на потолке. Оно напоминало ему то ли круассан, то ли жирные свиные копытца. Он вдруг задался вопросом: «Проголодался?» Ответ был очевиден, но Ынбо его проигнорировал.

Не так давно Ынбо, блуждая по просторам Интернета, наткнулся на опрос, в котором приняли участие известные писатели. Иногда ответы были как под копирку. На вопрос о предпочтениях в еде большинство ответили «кофе», добавив, что они не едят много, поскольку на полный желудок плохо работается. Некоторые писатели, даже те, кто мог себе позволить не заботиться о расходах, сознательно оставались голодными. У Ынбо было все наоборот. Когда он чувствует, что желудок пуст, его одолевают посторонние мысли. Даже сейчас. Что же съесть? Рамен? А может, пельмени? Или пожарить рис со свининой? Хотя нет, так нельзя. Неужто он дилетант, раз не может наслаждаться голодом? Ынбо разочаровался в себе. Не то, чтобы он мечтал стать первоклассным писателем, ему хотелось просто быть обычным, таким, чтобы гонораров хватало хотя бы на аренду жилья.

Он лег на спину и попытался успокоить недовольный желудок.

Были времена, когда и он купался в лучах славы и известности. Восемь лет назад фрагмент из его романа «Поколение вегетарианцев» неожиданно произвел фурор. После того как о нем упомянули в популярном сериале, юные читатели фотографировали цитаты из книги и загружали в социальные сети, а некоторые издательства предлагали ему опубликовать новую книгу. Но триумф был недолгим. Звездный час писателя Ким Ынбо закончился вместе с сериалом, а его юношеская восторженность, которая раньше вызывала восхищение, вскоре послужила поводом для насмешек. На его роман «Поколение вегетарианцев» стали выпускать пародии под названиями «Поколение закусок» и «Поколение школьных обедов», но добила его книга под названием «Третья пощечина поколению вегетарианцев». Но и это было еще не все.

Его обманул друг, украв у него все заработанные деньги. Ынбо был вынужден съехать из апартаментов в комнатку на крыше, а позже и вовсе оказался в полуподвале. Тем временем комментарии в адрес Ынбо становились все более резкими и злыми. Сначала осуждали книгу, потом критика обрушилась на его колонку в газете, а в конечном счете комментаторы добрались даже до отзывов о кафе, в которых он бывал.

«Если, по-твоему, здесь так вкусно, то твой язык ничем не отличается от мусорного совка. Такие, как ты, держат в руках “Поколение вегетарианцев”, а ведут себя так, будто читают только Харуки Мураками».

Комментарии были жестокими и грубыми. Ынбо даже бросил писать на время. Оглядываясь назад, он понял, что успех его первых работ стал для него западней. Он добился популярности без особых усилий и не познал горечь трудностей и неудач. В итоге натиск обидных комментариев выбил его из колеи и растоптал. Как раз в тот момент, когда Ынбо размышлял о том, чтобы оставить писательскую карьеру, он услышал новости о давнем друге.

– Ты помнишь Хосика, да? Так вот, говорят, что он сейчас на пике популярности. Писательство у него не шло, но он дождался своего звездного часа – написал веб-роман, который стал хитом. Он даже купил родителям новый дом, жениться собирается. Ох уж этот Хосик…

Над ним же всегда издевались на коллективных вычитках, говорили, что в его работах нет ничего, кроме дешевой популярности. Но, в конце концов, именно это и сделало его успешным. Если честно, я даже немного завидую Хосику. Может, мне тоже написать веб-роман?

Это казалось абсурдом. Веб-роман? Но Ынбо был лауреатом литературных премий! Пусть в качестве награды ему вручали памятные доски, а не премиальные деньги. Да, его издательство, которое организовывало церемонию награждения, закрылось через год, но его достижения были чем-то значимым! Со временем, оказавшись в крохотной комнате в подвале, Ынбо изменил свое мнение.

– Ну и что, что он купил дом и теперь сыграет свадьбу. Кстати, я могу писать под псевдонимом.

Ынбо начал публиковать серию веб-романов под псевдонимом «Слендер», что означает «стройный». И тут произошло нечто совершенно неожиданное: к нему вернулось давно забытое удовольствие от писательства. Кто-то однажды сказал, что главное в литературе – это придумывать ложь и рассказывать ее, и Ынбо был с этим полностью согласен. Он совершенно забыл о насущной тематике и духе современности и с головой окунулся в «ложь» и даже наслаждался тем, как раскрываются в тексте его тайные желания и мечты. Выбор пал на жанр романтического фэнтези. Но есть одно негласное правило: писатель-мужчина будет сожжен на костре, если его личность раскроется. Эпосы о боевых искусствах и альтернативной истории были явно не его стихией, поэтому он рискнул. Он получал невиданное удовольствие, изображая сцены, где, например, бретели платья соскальзывают с хрупких плеч главной героини или где главный герой, борясь со своими желаниями, поднимает острый подбородок, красуясь своими чертами лица.

– Не забывай, что Слендер и Ким Ынбо – разные люди. Читатели не жалуют писателей-мужчин, – предупреждал его редактор веб-романов.

Хотя издательство предложило контракт без аванса, оно было с Ынбо так же строго, как декан факультета. Редактор не раз наблюдал, как легкомысленно относятся писатели к жанру веб-новеллы и потому терпят крах по разным причинам. Ынбо и сам не желал раскрывать свою личность. Проблема была не в том, что он мужчина, а в скрытом чувстве вины. Он осознавал, что осквернил дух большой литературы. То, о чем он мечтал с детства, сильно отличалось от того, чем он занимался сейчас. Ему было страшно и стыдно от того, что кто-нибудь узнает о предательстве его большой мечты ради денег. Хотя, на самом деле, никого не интересовало, о чем пишет Ким Ынбо.

Другой проблемой стали комментарии. Он усердно работал, но стоило только вспомнить о злосчастных отзывах в Сети, как в руках появлялась тяжесть, словно к ним привязали булыжники. Одолеваемый страхом Ынбо был близок к тому, чтобы бросить все на середине. Было бы легче не читать комментарии вовсе, но это было невозможно.

– Веб-романы создаются строго в соответствии со вкусами потребителей. Это произведение создается не лично вами, но и вашей аудиторией.

Ынбо кивнул в ответ на строгую ремарку редактора. Пока он публиковался бесплатно, но размышлял о переходе на платную версию. Этот совет стал для него своего рода компасом, которому нужно безоговорочно следовать.

Он мечтал не замечать комментарии, но не мог, одновременно осознавая, что его ждет паническая атака, если он начнет их читать. Блуждая в Интернете в поисках решения, он наткнулся на приложение «Исполнение желаний». Одна фраза в описании глубоко засела в его памяти.

«Вам не с кем поделиться своими желаниями?»

Конечно же, поделиться ему было не с кем. Раньше Ынбо проводил время с друзьями, они выпивали, обменивались историями о своих романтических похождениях, шутливыми восторгами и критикой о рукописях друг друга, но сейчас никого не осталось. Случилось ли это из-за преждевременного успеха «Поколения вегетарианцев» или из-за его молниеносного краха, никто не знал. В любом случае, рядом не осталось ни единой души, никого, кому он мог бы доверить свои переживания. Он не знал, как именно приложение исполнит его желание, но, раз уж оно было бесплатным, попробовать стоило.

Он снова сел перед ноутбуком.

«Только подожди и увидишь. Я еще преподам тебе урок».

Ынбо принялся печатать, возвращая на страницы дуэль между Матео Себастьяном Лукасом и герцогом Хорхе Диасом Санчесом. Мужчины, сражаясь за сердце возлюбленной, ввязались в яростную схватку, а горделивые красавицы вздергивали свои дерзкие подбородки, скрывая чувственность под объемными платьями той исторической эпохи.

Пальцы Ынбо бегали по клавиатуре…

* * *

Наступил день консультации в Службе исполнения желаний.

Войдя в чистую и тихую приемную, которая кардинально отличалась от его дома, он занервничал. «Если мне приспичит в туалет, то все пропало. В таком тихом месте живот издает больше шума, чем обычно», – подумал он.

Подобные мысли провоцировали его мочевой пузырь. Ынбо внезапно почувствовал, что ему срочно нужно в уборную. Но он успокаивал себя: «Ничего такого. Если продолжу думать об этом, станет только хуже». Пока Ынбо пытался расслабиться, кто-то молча подошел ко нему. Это была Хан Совон. Она поклонилась, и ее длинные мягкие волосы упали на лицо. Без макияжа она выглядела совсем юной. Интересно, она хотя бы школу окончила?

«Говорят, в IT-индустрии полно компьютерных гениев, не окончивших университет. Может, она одна из них? Хотя… Школу-то она должна была окончить, это ведь обязательное образование. Или нет? Школу точно окончила…» – мысли Ынбо спутывались в голове, как лапша в бульоне.

«Я вроде недавно слышал новость о том, что обучение в школе стало бесплатным… Это что же, школы с углубленным изучением естественных наук или языков тоже стали бесплатными? Там учатся способные дети из богатых семей, но им даже платить не приходится. Боже, невероятно…»

Ынбо нахмурил брови от этих бесполезных мыслей и вдруг вспомнил, зачем сюда пришел.

«Какой я несобранный! Всякий раз думаю о глупостях. Вместо того чтобы прийти сюда, нужно было провериться на СДВГ. Кстати, интересно, сколько это стоит? Сейчас в центрах социального обслуживания делают все что угодно, может, и от СДВГ лечат?»

Разум Ынбо был занят посторонними мыслями, как обычно не в то время и не в том месте. Хан Совон, даже не взглянув на гостя, указала ему на диван.

«Ах, она так предсказуема. Компьютерный гений, даже не способный взглянуть собеседнику в глаза, типичная героиня сериалов и фильмов».

Ынбо постарался отогнать бесполезные мысли и сосредоточиться на словах хозяйки. Она поблагодарила за то, что Ынбо установил приложение и объяснила, что желания нужно озвучивать предельно честно. Несмотря на все старания, в ее голосе звучала неуверенность. Она избегала взгляда Ынбо, а голос был очень тихим.

«Так и не смотрит мне в глаза. Может, у нее проблемы с общением? Или это у нее натура такая? Хотя, нет. Стоп, может, у меня изо рта плохо пахнет?»

В его голове загудела сирена. Что же делать? Он вдруг вспомнил шутки младшей сестры: «Ты что, ртом пускаешь газы, да?» Ынбо был уверен, что уже все прошло, но, видимо, все повторяется.

Он стал наблюдать за реакцией Совон. Поскольку она все равно на него не смотрела, у него была прекрасная возможностью незаметно проверить свое дыхание. Он поднес руку ко рту, изобразил, будто зевает, и медленно выдохнул, чтобы ощутить запах. Выглядело вполне естественно.

«То ли есть запах, то ли нет, непонятно».

Ынбо снова посмотрел на свою собеседницу. Она продолжила объяснять, все еще избегая его взгляда. Ынбо еще раз поднял руку и выдохнул в ладонь. Быстро втянув воздух, он встретился глазами с Совон. От удивления он замер, не успев закончить начатое.

Она заметила? Скорее всего. Однозначно увидела. Почувствовав легкое разочарование, Ынбо на мгновение застыл в растерянности. Его повергло в ступор поведение Совон: поколебавшись минуту, она тоже выдохнула в ладонь, как бы проверяя запах.

– Кажется, вы не слишком внимательно слушаете. Может быть, у меня… – не закончила мысль Совон.

Ынбо вмиг понял, о чем она говорит. Его невнимание заставило ее нервничать. Как же так вышло? Он всего-то хотел проверить дыхание, а Совон приняла все на свой счет.

«Решила и у себя проверить, раз от меня пахнет».

Смущенная хозяйка снова проверила дыхание.

Осознав, что недоразумение привело к цепочке недопониманий, Ынбо рассмеялся. Совон тоже слегка усмехнулась в ответ, и тягостная атмосфера, повисшая в помещении, постепенно растворилась без следа. Напряжение исчезло, и они почувствовали себя более расслабленно. И лишь тогда Совон посмотрела Ынбо в глаза. Он вздрогнул от неожиданности: ее глаза были настолько ясными, что казалось, сквозь них можно увидеть мозг.

– Судя по представленной информации, вы автор «Поколения вегетарианцев», верно?

Лицо Ынбо залилось румянцем. «Кто-то меня еще помнит. Хотя я не указывал, что сейчас работаю над веб-романами, но интересно, знает ли она и об этом?» – задумался он.

– С нетерпением жду ваших новых работ. Продолжайте в том же духе.

Казалось, Совон не знала о том, что Ынбо продолжает писать. Он вздохнул с облегчением и взял себя в руки.

– Спасибо, что помните обо мне. Но в последнее время мне приходится нелегко. Я натерпелся от язвительных комментаторов. С тех пор от одной только мысли о просмотре комментариев мое сердце начинает колотиться с бешеной скоростью, а на лбу выступает испарина. Я пытался не обращать на них внимания, но мне кажется, что я скоро сойду с ума. Мне бы хотелось перестать их бояться.

Возможно ли вообще представить писателя, который трепещет от страха при одной только мысли о комментариях читателей? Наверное, нет. Лицо Ынбо залилось краской.

– А может, просто не читать их?

У нее были ясные глаза, но она совершенно не понимала сути проблемы. Если бы все было так просто, разве бы оказался он в такой ситуации? Ынбо тяжело вздохнул и ответил:

– Даже те, кто до жути боится фильмов ужасов, не могут просидеть весь фильм с закрытыми глазами. Приходится смотреть, пусть даже закрывая глаза ладонью. То же самое и с комментариями: они раздражают и пугают, но невозможно их не читать. Я должен их видеть.

Совон кивнула, проронив лишь «понятно». Для Ынбо она казалась человеком, который не стремился прятать свои чувства. В ее «понятно» читались детская невинность и искренность. Именно это и сподвигло Ынбо говорить откровенно.

– Если вернуться к фильмам ужасов… Люди, которые боятся страшных сцен, все время закрывают глаза руками. Когда спадает острое напряжение, они снова смотрят сквозь пальцы. Такая своеобразная защита. Мне бы хотелось иметь что-нибудь подобное. Вместо того чтобы всегда ходить с закрытыми глазами, можно иногда вот так подсматривать.

Поняла ли эта невинная девушка мое сравнение?

– Я внесу ясность. Нельзя блокировать комментарии. Это приведет к еще большему взрыву негатива. Однако я бы хотел иметь возможность читать их с большей уверенностью и легкостью.

Ынбо вдруг понял, насколько абсурдно звучит его просьба. Даже самому было трудно понять, чего же он хочет на самом деле. Но ответ Совон был на удивление уверенным.

– Думаю, мы сможем подключить вам необходимую функцию. Пожалуйста, оставьте свой мобильный телефон и подождите немного.

Хотя ее голос звучал тихо, но речь была ясной и уверенной. На ее лице не было и тени сомнения или нервозности, что внушало доверие. Когда Совон взяла телефон и исчезла, Ынбо поудобнее расположился на диване, откинувшись на спинку.

«Неплохо. Здесь можно и жить, и работать. Если зарабатывать около десяти миллионов вон[7]в месяц, то вполне хватит и на аренду. Сколько просмотров нужно в день, чтобы сколотить такие деньжищи? Если посчитать: семь дней в неделю, тридцать дней в месяц, то в день нужно получать около трехсот тридцати тысяч вон… Если с одного просмотра писатель получает пятьдесят вон, тогда триста тридцать тысяч разделить на пятьдесят… Ой, нет, для таких вычислений мне нужен калькулятор, а телефона нет! Так, пять умножить на шесть – тридцать. Ох, нет, беда! Мне срочно нужно в туалет, как быть? Если я сейчас пойду в уборную, случится катастрофа… Фух, я стерплю, я смогу! Ух, не могу больше! Я сейчас с ума сойду. Так, лучше таблицу умножения повторю… Попробую умножение на семь. Нет, семь сложно! Нужно что-нибудь простое. Ладно, на пять! Пять умножить на один – пять, дважды пять – десять. Ой, нет, слишком просто! Дальше! Пятью шесть – тридцать, пятью семь – тридцать пять, пятью восемь – сорок, пятью девять, пятью десять… Сорок… Так, соберись!»