скачать книгу бесплатно
Цвета индиго
Галина Маркус
Жители далекой планеты Илия обладают необычным даром, за который земляне готовы пойти на все.Помогая спасти молодого илянина, героиня оказывается в его странном мире и попадает в эпицентр схватки между добром и злом. Ей предстоит понять, что означает «быть цвета индиго».Ее ждут опасные приключения и самая захватывающая история любви во Вселенной.
Цвета индиго
Галина Маркус
Дизайнер обложки Елена Юшина
© Галина Маркус, 2021
© Елена Юшина, дизайн обложки, 2021
ISBN 978-5-0050-6879-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1. Мальчик с чужой планеты. Загадки илинита
– Скажи, дор Кетлерен, этот род безумства часто встречается у землян? Их корни таковы, или это больные отростки?
Кетл удивленно повернулся к дозорному, позабыв сделать привычное замечание. Он не хотел, чтобы его звали «дором» – теперь, когда их домом стали горы, он потерял на это всякое право.
– О чем ты?
– Говорили – но я не верил, будто некоторые из них сами подрубают свое дерево на корню, по своему желанию! Вот, вот, посмотрите туда!
Кетл уже и сам понял, о чем речь. Он напряженно вглядывался в две маленькие точки в небе. Точки быстро увеличивались в размере.
Что-то привело его сегодня сюда, на пост, хотя обычно он этого места избегал. Они стояли на дозорной скале – с такой головокружительной высоты им было видно все. Огромное синее плато под ними окружали острые, уходящие в небо пики. За пиками – глубочайший обрыв. Там, далеко внизу, остался оскверненный город. И оттуда, со стороны обрыва, кто-то летел к горам, вот уже восемь светил надежно укрывавшим остаток народа Илии.
– Они знают, что за чертой их ждет смерть, – мрачно продолжал дозорный. – Давно – пять или шесть оборотов вокруг Фатаза – они не подлетали так близко!
– Они сейчас повернут обратно, – неуверенно предположил Кетл.
Но он уже видел, что не повернут – те два маленьких летательных аппарата, вроде илианских куори, только примитивные, медленные и неуклюжие.
– Что будешь делать? – он снова обернулся к дозорному.
– Что я должен делать, дор Кетлерен? Земляне не попадут в проход. Если они не остановятся, то врежутся в невидимую им преграду, и их отбросит на скалы. Кому это знать как не тебе, дор? Кокон работает отлично. Мы неустанно благодарим тебя за…
– А если это не военные? – перебил его Кетл.
Ему стало не по себе – теперь он еще внимательнее уставился вдаль, подключая взгляд.
– Это могут быть разведчики, дор Кетлерен, или, что еще хуже – старатели. Какая разница? Защита сейчас сработает.
Кетл молчал. Кокон пока крепок и его держит вовсе не охрана, но дозорные должны сообщать о каждой попытке проникновения. Разумеется, они делают свое дело, но… Последнее время Кетлу все чаще казалось, что противник, от которого они отгородились в пространстве, проникает в души илле изнутри. Разве прежде они могли так спокойно воспринимать гибель разумных?
Конечно, они в состоянии войны, и этот случай – определенно самозащита. Попытка попасть в горы – нападение, так решил Лайдер. Даже безоружные, земляне представляют угрозу, особенно старатели. Но все-таки есть что-то неправильное в уничтожении того, кто тебя даже не видит.
Пока война шла внизу, Кетл видел много погибших захватчиков, но сегодня, когда это происходит у него на глазах… Он сам, Кетлерен, убивает вот в эти минуты, и это вовсе не образ, а точное слово. Большой Лайдер постановил сохранить последний островок жизни Илии, и Кетл выполнил свою часть работы. И сейчас он боялся спросить, сколько землян погибли, прежде чем поняли, что в горы им не попасть.
Кетл продолжал изучать неуклюжие куори, которые стали уже размером с зерно.
– Там двое разумных, – отметил он, – в каждом куори по одному.
– Да? – равнодушно откликнулся дежурный. – Ага, так и есть… Хороший у вас взгляд. А я стал больше полагаться на обычное зрение.
Куда же текут их воды, если уже и взгляд им не нужен? Не проще тогда просто спуститься с гор и раствориться среди завоевателей?
– В первом куори я вижу светло-серого, с примесью коричневого, – продолжил описывать Кетл, – его цвета простые, совсем без оттенков. Он не слишком умен, и сейчас ему страшно – становится больше темно-желтого. А во втором… Силы мои, посмотри сам!
Кетл замер, не в силах оторваться, теперь он «смотрел» с закрытыми глазами – так было четче.
– Быть не может… никогда не наблюдал среди них такого, – дозорный теперь тоже таращился на маленький кораблик землян. – Фиолетовый? И синий, много синего.
– Нет, это не фиолетовый… это… индиго… настоящий индиго… – чуть слышно проговорил Кетл. – И очень чистый синий, ты прав. И еще зеленый, хорошего насыщенного оттенка. Но главное, это…
– Но, дор Кетлерен, у землян не бывает индиго!
– Ты не веришь тому, что видишь?
В этот самый момент первый куори резко развернулся и стал уменьшаться в размерах. Однако второй продолжал стремительно приближаться.
– Силы, простите навеки! – дежурный растерянно оглянулся. – Он летит за черту! Вот неприкаянная душа! Защита… почему она не сработала?
– Это я пропустил, – быстро произнес Кетл.
Дозорный таращился на него, не понимая.
– Дор Кетлерен, – забормотал в панике он, – тогда мне придется его сбить. Вы же знаете, что проникновение – это акт агрессии, и… У меня не хватит энергии погрузить его в сон на таком расстоянии, разве только вы?.. Но нет… нет, никто не должен попасть в горы! Лайдер…
Он сделал едва заметное движение, и на его ладони оказался серебристый, блестящий под утренним светилом, шарик. Шарик приподнялся в воздухе и завис над ладонью дозорного в смертоносной готовности.
– Оружие?!
Кетл даже не знал, что оружие, сработанное креза, еще сохранилось в горах. Но и погрузить кого-либо в сон на такой высоте – означало то же самое, что взорвать.
– Ты не можешь! – всполошился Кетл. – Мы не можем убить индиго! Это все равно, что убить илле.
– Но это не илле! Земляне – наши враги.
– Наши враги – красные люди. Индиго не может быть нашим врагом. Но… если он и враг, мы обязаны его выслушать.
– Не мешайте мне, дор, иначе мы оба предстанем перед Лайдером! Я уважаю вас, но… Я не могу ослушаться.
– Тогда ты скажешь, что я помешал тебе, – Кетл уставился на дежурного.
Под его взглядом тот вздохнул и уронил руку. Крохотный серебристый шарик скользнул вниз и замер на уровне его колена.
– Что же вы делаете… я на посту… – он не в силах был даже стоять.
– Я должен защитить индиго, – виновато прошептал Кетл.
Дежурный неловко опустился на траву и свесил голову – он засыпал прямо на глазах. Шарик, послушный взгляду Кетла, вернулся в свое хранилище – маленькую сферу на поясе дозорного.
Кетл сам не знал, что делает. Оставалась надежда, что куори не доберется до прохода – покружит и улетит, ничего не увидев. Чтобы открыть проход, пилот должен быть отчаянно храбрым и невероятно ловким, ведь сперва ему придется пролететь по узкому ущелью, спрятанному между двумя острыми пиками и, рискуя врезаться в камень, ступенчатым проходом резко подняться к плато.
На несколько минут куори скрылся из глаз, однако Кетл продолжал внутренним взглядом видеть пилота. Несколько умопомрачительных для такого суденышка виражей – и… кораблик, миновав пики, появился снова, поднырнул, вновь пропал из глаз и тут же поднялся вверх. Итак, у него получилось. Некто проникнул в убежище, куда не попадал еще ни один землянин. И теперь он спускается вниз, на узкую площадку между двумя горными коронами, куда смотрел сейчас с высоты птичьего полета Кетл.
Он очнулся. Ему во что бы то ни стало надо попасть туда прежде, чем кто-либо что-то поймет. Кетл знал: последствия его действий могли быть ужасными. Что, если он ошибается? Вдруг такой цвет у землян означает нечто иное? Или они научились обманывать зрение? Старатели убивали разумных без колебаний, а потом… Что еще может ему здесь понадобиться?
Кетл круто развернулся на месте и бросился к своему куори. Через несколько минут он уже был внизу.
Но еще до того, как открылись двери маленького грязного суденышка, до того, как Кетл наложил на прибывшего слепоту, он уже знал, что не ошибся. Да и как он мог ошибиться? Землянин, разом лишившийся зрения, растерянно замер на пороге своего корабля. Он был на самом деле индиго – хоть и не чисто индиго, но индиго в очень большой степени. И еще Кетл уже знал, что это не землянин. А землянка.
***
Как часто какая-то мелочь, неумение отказать или другие, никчемные и пустые соображения, заводят нас столь далеко! Вот, казалось бы, чего проще: не отвечай на звонок, ты же спешила домой, отдохнуть и выспаться после тяжелого дня. Но ты ответила, и этот невинный поступок привел тебя – и куда же? На другую планету. В страшные и странные горы – к чуждому и, возможно, враждебному разуму.
Едва она успела спрыгнуть со ступеньки селиплана, если можно назвать так это корыто, как свет в ее глазах померк, и она оказалась в черном туннеле. Пора было испугаться, но страх почему-то не пришел. Слепота, накрывшая ее в один миг, оказалась не полной. Проблески света в ней меняли оттенки и направления, как лучи рекламы торгового центра. Однажды – в ее раннем детстве, случилась техногенная катастрофа, и в городе, в котором она родилась, полностью отключились все источники света. Тогда было очень жутко. Но сейчас один источник остался. Очень странный источник – свет «подавался» откуда-то изнутри, Патрисия будто сама его генерировала, словно включила внутренний фонарик. Надо же, а она и не знала, что так умеет… Впрочем, она многого, как оказалось, о себе не знала.
Так с чего же все началось? Позвонил старый приятель по их выпуску – они иногда встречались по университетским делам. Патрисия изучала языки на факультете межпланетной интеграции, считая себя скорее ученым, чем практиком, а в итоге все вылилось в преподавание лингводинамики в начальной школе. Зато примерно раз в два-три года она получала особый грант и могла вернуться к научной работе.
Конечно, после открытия Лезгинского многие бросились в эту тему. Автоперевод, чуть не убивший столетье назад лингводинамику, выходил из моды. На Земле он был и вовсе не нужен: все и так с детства говорили на одном из трех языков-посредников так же хорошо, как и на родных наречиях. Автоперевод, конечно, использовали для межпланетной связи, но только в начале контакта. С некоторыми языками он справлялся, мягко говоря, плохо. А главное, до людей, наконец, дошло, что они многое теряют в понимании культуры и традиций других цивилизаций. Учить инопланетные языки снова стало популярным.
Открытие Лезгинского помогало освоить на разговорном уровне до пятнадцати языков даже не самым одаренным студентам, а уж дети схватывали все налету. Но задача Патрисии была иной. Прежде чем создать эффективную систему обучения, да и заложить основы, а потом и тонкости, в тот же автопереводчик, кто-то должен был постичь глубинные основы языка. К этому и привлекали самых способных выпускников.
Язык Илии сперва очень долго находился в стадии освоения. Патрисия илинит не преподавала, а пока только изучала сама, получив специальный грант. Конкурс открыли лишь спустя четыре года после высадки землян на планету. Выиграть его оказалось несложно – конкурентов у нее не нашлось, никто активно илинитом не занимался. Видимо, тема зависла в планах научного руководства, а институту полагалось отработать выделенные средства. А так все удивлялись, зачем этот грант вообще: кому нужен язык планеты, на которой скоро не останется аборигенов?
Патрисия не обращала внимание на усмешки. Она любила процесс, и ни за что бы не отказалась от нового неизвестного языка. Тем более что все остальные конкурсы она в этом году, так получилось, упустила. А может, она просто услышала это слово: Илия. Ведь не проходило ни дня, чтобы она кое о ком не вспоминала…
Однако, как только Пат начала заниматься илинитом, она сразу же, следуя собственным правилам о чистоте научного эксперимента, отключилась от любых новостей с планеты. Она знала только, что война закончилась, и, кажется, сопротивление подавлено. Правительство вещало, что илянам были предложены самые гуманные условия, но те не захотели, как другие, покориться сильнейшему, а значит, сами выбрали свою судьбу. Вселенная постепенно превращалась в колонии крупных планет, в которых растворялись и теряли свою уникальность небольшие и малообитаемые миры. Впрочем, кто-то из местного населения, вероятно, начал сотрудничать – иначе откуда поступали данные по языку?
Патрисии все это, собственно, не касалось. Она давно постановила, что в чужом языке ее интересует только язык, и ничего больше. История, традиции – все это важно для его понимания, но на первом этапе должно быть лишь голое слово. Это был ее собственный метод: идти от слова, а не наоборот. Она не желала знать, на какой стадии развития находится их цивилизация – обо всем этом должен был рассказать ей язык. А вот потом уже можно будет отследить, как влияла история на изменения в речи. Многие называли эту позицию антинаучной, но руководитель кафедры всегда Пат поддерживал. Он тоже считал, что язык может рассказать о разумном очень многое, если не все. «Сначала было Слово», – повторял он, употребляя, видимо, древнюю поговорку – Пат слышала ее еще от бабушки. Патрисия усердно трудилась. Она смотрела цифровые выкладки по грамматике и структуре, слушала записи живой речи и отдельных слов (почему-то всегда звучал только женский голос), в общем, проделывала обычную работу.
Однако, начав корпеть над илинитом, она почти сразу оказалась в тупике. Похоже, открытие Лезгинского об общей основе всех, даже самых уникальных языков, здесь не работало. Точнее, работало, но не до конца справлялось с задачей. В илините жило что-то такое, что не было типичным ни для одного языка Вселенной. И дело вовсе не в налете высокопарности, вычурности оборотов и немного наивной образности. Патрисии мерещилось в нем то, что невозможно объяснить словами, только почувствовать. Если даже язык – всего лишь отражение, то она не находила того, что он отражал, ни в одной другой культуре.
За эти годы она добилась того, что ее словарный запас в илините практически соответствовал ее знаниям родного русского. Но при этом не могла перевести ни единой фразы, не упрощая и не сводя к плоским понятиям нечто объемное, земными словами непередаваемое. Находились там и отдельные слова, и целые построения, которые можно понять, только если знать, о чем они. Пат не знала. Она назвала эту составляющую словом «нечто». Почему-то хотелось писать это слово с большой буквы.
Она, правда, ни в чем не была уверена – она просто не понимала. Ей все казалось, что ключ к языку, а значит, и к особенностям илян, должен найтись. Но он не находился. Земляне уверили себя в том, что аборигены, покоренные сильнейшей цивилизацией Вселенной, априори уступают им по уровню интеллекта. Что побеждает всегда более развитая цивилизация, и так далее. А что если все наоборот, думала Пат, вчитываясь в странные, привезенные с Илии древние тексты – немногочисленные, созданные много веков назад (более современных книг ни в устаревшем бумажном, ни в цифровом виде, на планете не обнаружилось). Что, если мы, как дети, изучающие арифметику, смеемся над сложной алгебраической формулой, принимая ее за каракули?
И вот, где-то через год после получения гранта, начался этот мерзкий ажиотаж: у илян, оказывается, магические способности! Когда это обнаружилось, Пат не знала. То ли местные это умело скрывали, то ли молчали власти, а может, слухи не сразу дошли до Земли, но не услышать про это теперь стало невозможным. Про далекую провинциальную колонию вспомнили все, кому не лень, а кое-кто даже рванул туда в поисках чудес – никакие достижения цивилизации, похоже, не изменили людей. Илинит приобрел популярность, но своих тайн так и не раскрыл. Хотя кому, кроме Пат и ее научного руководства, было до этого дело? Всех интересовало только практическое волшебство.
Кто-то называл это магией, кто-то – экстрасенсорными способностями. В современных записях речи, тех самых женских голосов, звучала некая загадочность, даже сказочность, когда речь шла о действиях с природой или с животными – и та, и другие якобы слушались говорящую. Пат приняла это скорее за фольклор. В древних же текстах ничего подобного не было, но говорилось то о силе, а то о знании, в зависимости от непонятных нюансов. Причем оба эти понятия иногда употреблялись в обычном смысле, а порой за ними стояло нечто иное, чем на Земле. Но даже эта разница в смыслах была едва уловима. Не связана ли загадка илинита, его таинственное «нечто» с этими сверхспособностями?
Может, поэтому – да, пожалуй, поэтому, она и ответила на звонок. Семен занимался разработкой Илии еще в университете, сразу после выпуска ушел в межпланетные дела, одним из первых, еще во время войны, высадился на планету и на тот момент трудился на ней уже лет семь, не меньше. Иногда он залетал ненадолго на Землю. Кажется, он и сказал Пат о гранте в одно из таких посещений.
А еще… еще он виделся на Илии с Артуром. Артур тоже оставил науку и давно работал на других планетах, а четыре года назад его пригласила на Илию частная фирма по разработке геопороды.
Пат знала о нем только от других. Не проходило и дня, чтобы она не вспоминала их последнюю ссору. Тогда он все-таки позвонил из космопорта, извинился за горячность, попрощались они тепло, но обоим было ясно – это расставание. А потом Пат скучала… очень-очень скучала, все эти годы. С Семеном они хотя бы перезванивались в его редкие визиты домой. Артур не звонил никогда. Бизнес у него, со слов Семена, шел хорошо – кажется, фирма взяла Артура в долю.
Получается, не так уж и случайно Пат сюда занесло…
Прежде она никогда не летала на планеты, языки которых изучала, раньше, чем сделает полноценное исследование. В случае с Илией до этого казалось еще далеко.
– Пат, выручай, – возбужденно заговорил Семен. – Я могу довериться только тебе… ни в коем случае нельзя, чтобы кто-то знал. Нам надо встретиться. Немедленно.
– Э-э… Я рада тебя слышать, но давай в другой раз? Если честно, я дико устала, лечу в сторону дома.
– Я знаю. Ты сейчас на Длинной набережной, а я у тебя на хвосте. Давай сядем на площадку шестьдесят три?
Она бросила взгляд на экран, отображающий задний вид, и увидела догоняющий ее селиплан. Пат только вздохнула – расслабиться пока не удастся. Она еще не знала, что расслабиться теперь не удастся вообще.
Она припарковала селиплан на крыше высотки. Вообще-то машина, которой пользовалась Патрисия, называлась «блони». Эта изящная и комфортная модель получила свое имя с легкой мужской руки как обидное прозвище – селиплан для блондинок. Специально Пат бы себе такой не купила, да и блондинкой быть не желала, но новый блони подарила ей на день рождения подруга. Пат не стала отказываться от более уютной и комфортной машины. К тому же, со временем покупать блони стали не одни только женщины.
По старинке многие еще называли селипланы вертолетами, хотя их единственным сходством с теми допотопными летательными аппаратами остался вертикальный взлет: селипланы и блони поднимались и садились исключительно вертикально. С того времени, как нашли способы бороться с силой земного притяжения (а вернее, как следует изучили все ее особенности и возможности и научились использовать в своих интересах), оторваться от земли перестало быть проблемой.
Пат любила летать, а в этом городе летать было удобно. Подавляющее количество зданий имело площадки на крышах – это решало проблему нехватки парковок, а также позволяло оставить много свободного пространства для пешеходов, парков и цветников, что, несомненно, украшало улицы. Плавающие дорожные знаки, станции подзарядки, ограничители эшелонов, регулирующее освещение и автоматические полицейские обеспечивали безопасность движения в воздухе. С парковок к этажам зданий вели открытые аппарели, позволявшие спускаться пешком, а также лифтовые платформы.
Следом за Пат на площадку дома шестьдесят девять сел догнавший ее селиплан, и Семен мигом перескочил в ее блони. Даже не поздоровавшись после солидной разлуки, он плюхнулся рядом и начал:
– Пат, ты единственная из моих друзей, кому я могу… и кто знает язык. К тому же – ты педагог, и…
– Стоп! – остановила его поток Патрисия. – Я очень спешу. Что у тебя стряслось?
– Мы привезли его…
– Кого привезли?
– Его… мальчика… – чуть слышно прошептал тот и зачем-то оглянулся. – Маль-чи-ка! Понимаешь, откуда? Это же невероятно. Ты изучала илинит, и ты…
– Мальчика с Илии? Ну и что? Не можете найти переводчика?
Его взгляд красноречиво поведал о том, что Семен сейчас сомневается в ее умственных способностях.
– Переводчика? Да ты с ума сошла. Ты вообще что-то знаешь об Илии? Ты ведь столько лет уже…
– Я сто раз тебе объясняла. Мне нужен минимум информации. Минимум! Иначе я не буду понимать, что откуда растет. Последний раз я слушала большую программу про Илию года три назад. Это было кошмаром – полная мешанина.
– О… затараторила! Новости-то ты слушаешь? Ты что, не знаешь даже, чем закончилась война?
– Ну… знаю. И что?
В новостях, кажется, говорилось, что иляне вели партизанскую войну. Но часть населения примирилась с экспансией и существовала с завоевателями вполне мирно – это был, помнится, репортаж со стройки новых городов и ресурсодобывающих предприятий. Что Земля несет, наконец, достижения цивилизации в отсталый мир Илии…
