Ах, Таня, Танечка. Интересная история учительницы истории

– Мама, мама, что с тобою, я не могу выдерживать твоего натиска, как ты раньше не обращала на меня внимания, так и сейчас оставь меня. Я сама постараюсь. Хватит, уже! – она говорила и топала ногой.

Тогда Татьяна решила переключиться на гардероб мужа. Да, пора купить ему новый костюм и рубашки.

В выходные дни они обошли с ним несколько магазинов, пока не выбрали все нужное и современное, ей тоже досталось новая одежда, как и детям тоже. Погода стояла ветреная, Татьяна сильно промерзла, и это испортило ей все настроение, но муж был очень рад такому вниманию:

– Танюша! Ты у меня просто молодец!

– Я состою из «клеточек долга».

– Это, что-то новое, за пределом моего внимания, как биолога, и то, что тебе не подвластны годы жизни. Они тебя не старят.

– Ты мне льстишь! Но приятно слышать!

Новое непонятно чувство поднималась в ней, как волна, закрывая все, что касалось мужа. Он что-то говорил долго, но она услышала последние слова:

– Я биолог и понимаю, что все из клеточек состоит, как ты говоришь, состоит все из «клеточек долга», то такого я еще не встречал!

– Встретишь еще, – ответила Таня просто так, я тебе их нарисую.

– Это будет интересно, как ты это представляешь себе. Интересно. И муж завел длительную беседу о биологии, ее проблемах в современном мире, о том, что он больше всего изучил, и где его «не собьешь с дороги» – о клеточном строении всего живого, а может быть «даже шире». Он говорил и говорил, а Таня делала вид, что слушает его, вставляя иногда такие слова: «Не может быть!» или: «Удивительно!»

Мужа радовало такое внимание, и он заливался, как соловей, а Таня видела перед собой, то волны океана, то свой кабинет и нового учителя в нем. Она и платье купила себе цвета «морской волны», который входил тогда в моду. Она повесила над столом картинку о море, которую нарисовала, когда была рядом с ним. Это её радовало.

Дети не мешали отцу говорить о своей любимой работе. Они успели сделать им ужин: сварили пельмени м сделали салат из капусты с луком и морковью. Дочь и сын стали примерять джинсы и майки, все оказалось в меру. И сын сразу пошел гулять. Оля радостно рассказывала подруге по телефону о новом приобретении.

Их родители ушли в спальню тоже рассматривать покупки. Муж был очень рад и снова стал рассказывать Татьяне о новой теме, над которой он работал. Татьяна пыталась снова внимательно слушать его, и думала о том, как она его любила, как он помог в трудную минуту. Евгений все говорил и говорил, и она стала постепенно засыпать, Евгений это заметил:

– Наша мамочка так устает, Танюша давай устилайся, а я еще посижу, мне нужно готовиться к симпозиуму.

Ночью Татьяне приснился странный сон, как продолжение беседы с Евгением, во сне он снова говорил о клетках организма очень интересно:

– Я выкладываю из какой-то бесконечной огромной посудины белые шарики – это клетки, клетки некой массы, ты попробуй их на вкус!

Татьяна стала пробовать ее на вкус, то был странный вкус, похож на вкус сыра. Шарики стали вдруг соединяться в большой комок, но между ними было много дырок, как в большом куске сыра. Этих сыров становилось все больше и больше, пока они не заполнили все помещение. И ей уже не чем было дышать. Татьяна стала размахивать руками, прогоняя от себя эти сыры, а они все катились в большом количестве, и катились откуда-то.

– Танечка, что с тобою? Ты так сильно машешь руками!

– Сыр, сыры и сыры… Эти шары…

– Ты хочешь сыра? Да у тебя температура!

– Да, я, видно сильно простудилась в нашем долгом путешествии по городу.

Утром Евгений вызвал врача. Татьяна пролежала почти неделю, в каком-то полусне. Она много пила чаю с малиной, хотелось скорей встать на ноги….

Но, сейчас ей уже снились козы. Татьяна даже доила их, и пила их молоко, она угощала молоком других людей. Молока было много, и оно постепенно стало морем, но оно было очень теплым, легкие волны моря искрились на солнце, и к ней мне на лодке приближался загорелый моряк в белой майке и синих шортах. Это был Альфред, их учитель немецкого языка, он кричал, что долго ждал ее. Она спросила:

– Про кого ты говоришь?

– Про моего друга и тебя с вашими детьми.

Альфред уплыл, обдавая Татьяну морскими брызгами, она проснулась в сильном поту….. Так выходила из нее непонятная болезнь.

«Но, что за сны?» – думала Татьяна.

Она достала старинный сонник, нашла слово «Сыр», но книга очень кратко говорила ей, что « Есть во сне сыр, значит пережить большую печаль» и все. Но она не ела сыр. Наоборот отталкивала его. Увидеть во сне коз на вашем дворе означает благополучие и хорошее ведение дел. Далее Сонник повествовал: «Пить молоко – хороший сон. Если вы видите много молока, то в будущем вас ожидает благополучие и богатство. Если вы раздаете молоко – то вас в будущем ожидают хорошие отношения с партнерами». Мужчине сон о моряках обещает «долгое и интересное путешествие, а девушке, которой приснился моряк, угрожает разрыв с возлюбленным из-за ее легкомысленного поведения». Это Татьяну очень развеселило и почему-то обрадовало. Значит, у нее есть силы, иметь партнеров, с которыми она будет в хороших отношениях, силы, чтобы любить и быть легко мысленной. Где искать любовников? Может, мне нужно будет ходить в театры, на популярные лекции. Или в бассейн, например.

Но у нее не было нарядных платьев, закрытого купальника для бассейна тоже не было. Но зачем сны все это обещали?

В понедельник Татьяна вышла на работу в новом платье цвета «морской волны», уже не вспоминая свои сны. Но, тем не менее, она все сны записала в дневнике, который начала писать еще, будучи в лагере «Океан». Это на всякий случай для будущего.

Глава 4

Не называй меня безумной! Но назови

Чем хочешь в этот миг, от радости слабею

И в сердце чувствую такой прилив любви,

Что не могу молчать, не стану, не умею!

Афанасий Фет.

Странно! В ближайшую пятницу муж Татьяны, действительно принес большую премию:

– Я сам удивляюсь! Ты, наверное, молилась за меня, вот получи этот пакет, и купи себе подарок!

Тана вспомнила, что невидимый голос говорил ей про это. Но она только пожала плечами и в выходной Татьяна отправилась в город, в большие магазины модной одежды. Не густо тогда было в магазинах города, но, тем не менее, ее гардероб изрядно пополнился модными вещами. Новое нижнее белье тоже легло на полки ее шкафа. Это было все, кстати, скоро в школе состоялся вечер в честь юбилея пожилой учительницы Клавдии Петровны, и Татьяне пригодилось нарядное длинное платье огненного цвета. За время отпуска у моря, Татьяна заметно похудела, но бюст не очень опал. Она сделала модную прическу, но макияж был едва заметен, и вошла в зал школы, чувствуя себя королевой бала.

Это видели все, но Владимира еще не было в зале… Татьяна подошла к музыкальному центру, чтобы выбрать вальсы, где по- настоящему будет видна красота ее платья во время вальса. Женщины закончили накрывать столы.

Татьяна слегка вальсировала под музыку песен известной певицы, и в это время в зале появился Владимир. В честь юбилея пожилой учительницы, он пришел в новом костюме, и все внимание было теперь на него. Мужчин было совсем немного в зале. По общему впечатлению, Владимир не сразу узнал в женщине в ярком длинном, развевающемся платье, Татьяну.

Он ей позже сказал во время вальса:

– Я думал, что пригласили певицу из клуба «Юность». —

– Но я могу и спеть не хуже нее:

«Средь шумного бала, случайно,

в тревоге мирской суеты.

Тебя я увидел, но тайна твои

покрывала черты»

– Видимо, эти слова должен был пропеть я, Танюша, мне так хочется вас называть, наши отношении я должны быть более близкими! Как вам, кажется?

– Да, возможно, возможно, а сейчас ты должен пригласить Клавдию Петровну! Ведь ее юбилей сейчас, – сказала Татьяна, осмелев, и охмелев, и переходя на «ты»…

Клавдия Петровна была очень довольна, и Володя очень уверенно повел ее в медленном вальсе.

Но затем он приглашал всех женщин в зале, завоевывая их доверие. Кавалеры, в основном это были мужья коллег, наверное, завидовали ему, но он был как искусный кавалер. Татьяну пригласил молодой охранник Петя, чем она ему была благодарна, чтобы отвлечь внимание от начинающегося ее романа с Владимиром. Владимир пригласил Татьяну в конце на какой-то импровизированный танец, и они танцевали с ним, как будто давно все это отрепетировали. Чувство гармонии, вселившееся в них, делало их танец очень впечатляющим: галантный партнер, то клал даму на колено, то сам становился на колено, и дама кружилась вокруг него. Партнеры внезапно расходились в разные стороны, пугая всех зрителей. Затем стремительно сближались, удивляя всех, так как все давно прекратили танцевать и освободили им все место зала. Танцоры сами не ожидали такого единства во внезапном танце.

Так романтично, и неожиданно начались их отношения. Они не ходили с ним в кино, это обязательно бы кто-то увидел, они старались быть подальше друг от друга. Но когда Татьяна брала толстую книгу и уходила из учительской, то Владимир облачался в верхнюю одежду, шел к выходу, и там быстро опускался в Кабинет истории, который был в обширном полуподвале.

Они оставались одни в кабинете истории, где Владимир отодвинул столы, для покраски стен: он задумал здесь изобразить некую панораму военных действий – от начала русского государства до наших дней. Владимир купил много художественных красок. Он хорошо рисовал и много мастерил для панорамы. Он был талантлив во всем, что нужно было сделать для кабинета, во многом. Посоветовал светлые шторы заменить темной, зеленой плотной тканью, которая отслужила свой срок в училище, где раньше преподавал. Он отнес ткань в химчистку и сам с трудом узнал её. Она вся переливалась странными волнами, как океан. Это веселило Татьяну. Но она спросила его:

– Выходит, что ты был преподавателем в том же училище, где и начинала свою деятельность?

– Выходит, так, – он стал гладить ее руку, и слегка расстегивать платье.

– Володя!

– Платье очень красивое, а здесь еще не везде высохла краска, – говорил он, вешал платье на плечиках на крючок.

– Этого крючка здесь раньше не было? – говорила томно Татьяна.

– Меня тоже здесь раньше не было, – отвечал он, гася последний светильник.

Он нежно целовать Татьяну, очень нежно и медленно, словно растягивая удовольствие. После всего, что было между ними, они стали говорить об общих знакомых. Пауль Рунге, учитель немецкого языка, уже совсем старым человеком уехал с семьей сына в Германию. Остальные сотрудники училища Татьяну мало интересовали. Владимир переделал в кабинете почти все на свой вкус. Татьяна не стала с ним спорить. А он убрал ее любимые портреты, и макеты. Ей было все равно, лишь бы ее коллега был увлечен делом, лишь бы с ней был этот яркий мужчина, с которым у них было много общего теперь и это было замечательно.

А Владимир задумал полностью изменить весь интерьер кабинета. Поставил шкафы с книгами по военной тематике. Рядом маленький стол и длинный диван из читального зала, и торшер тоже с зеленым абажуром.

Татьяна удивлялась:

– Зачем столько всего?

– Я еще и чайник электрический принесу… Нам нужно обдумать тему семинаров ко дню победы.

– И это все будет нужно?

– Конечно! Вот сейчас, я уже устал, все двигая.

Он опустился на диван и резким движением схватил ее и усадил на колени, Татьяна стала вдруг мягкой и податливой.

Но успела сказать:

– Ты закрыл дверь на ключ?

– Все учтено, как перед военной операцией.

И их дальнейшие свиданья проходили здесь в полной тишине и без света. Он нежно обнимал ее, говоря:

– Танюша, мы не должны помять твое платье, дай, я помогу тебе его снять

Он снимал ее платье, а там было новое красивое нижнее белье. Он явно любовался ею, он дергал шнур торшера и, он говорил:

– Пока ты здесь, ведь нам нужно света…

Татьяна вспомнила стихи Евгения, не мужа, а Евгения Баратынского:

«Как много я пережила в немного днейПрожить, прочувствовать успела!В мятежном пламени страстей,Как страшно я перегорела…»

– Что, твой ученый муж не замечает разве изменений в тебе?

Нет. Совсем, нет! Ему достаточно тех маленьких остатков моих чувственных движений. Ведь он последнее время был довольно холоден в постели, «как айсберг», я впервые познаю это сейчас.

– То и еще будет… Ой, ой, ой!

Так продолжался месяц, другой, третий и четвертый тоже. Женский коллектив ей завидовал, а она не хотела этого замечать. Вокруг нее ничего не было, только их кабинет истории.

Татьяна вся светилась в ожидании большой любви и новой жизни, о которой ей говорили ее сны.

***

Жизнь продолжалась и била ключом. Они жили полной жизнью. Но, видно, такую жизнь трудно было иметь долго. Дочь Владимира выходила замуж. И он весь был поглощен подготовкой к свадьбе. Это помогло ему отвлечься на семейные дела, а Татьяна усердно посвящала себя работе в танцевальном коллективе.

Но тайна всегда просится наружу. Ведь в школе, в основном был женский коллектив. Более того, многие жили в районе школы. Скоро, уже после свадьбы дочери Владимир стал говорить, что просочились до его супруги тайны их милого романа:

– Что будем делать, Танюша? – спросил он в их последнее свидание.

– Как что? Разводиться, и жениться! – весело сказала Татьяна, и обняла его

– Нет, нет, нет, – уверенно говорил Владимир, отстраняя ее руки.

– Как, нет? – сказала она, и топнула ногой, и тут же пожалела об этом.

Но Владимир этого не замечал. Он смотрел в окно, и даже штору отодвинул в сторону, он уверенно сказал:

– Я примерный семьянин. У меня двое детей. Ни какого развода. И чувство ответственности у меня развито, жена стала недомогать. Такова суровая действительность, Танюша, мне тоже нелегко, но, что делать.

– «Что делать? что делать?» – еще писал Николай Чернышевский, и ты туда же! – гневно выкрикнула Татьяна ему вслед.

– Что делать! – сказал он грустно, и вытер набежавшую слезу.

Он ушел, а Татьяна упала на диван, отдавая ему все свое тепло и слезы. Она стала вспоминать свои странные сны.

«Сны обманули меня! Не было никаких партнеров, ни богатства. А самое, главное, не было долгой любви» – думала она печально.

Когда появился Владимир, то стали сбываться ее вещие сны. Но Владимир становился все холоднее и холоднее. Татьяна была в недоумении. Так начались их первые недовольства друг другом. Но тайный голос снова стал говорить с Татьяной, стал утешать, утешать, что она снова стала тревожиться.

Она снова стала вспоминать странные сны. Зачем она только брала в руки сонник?

Но какие-то волны были все время вокруг нее, от этого у нее часто кружилась голова, и Татьяна не всегда правильно воспринимала действительность. Например, ложась спать, она ловила себя на мысли, что не уверена в том: сейчас осень или уже весна. Она могла дважды положить соль в суп, или, опустив капусту и морковь в бульон, забывала положить уже подготовленную для борща картошку, и обнаруживала ее уже вечером посиневшую и засохшую на кухонном столе.

Она забывала покупать хлеб, или покупала его дважды. Много странного появилось в ее образе жизни. Например, на уроке, Татьяна невнимательно слушала ученицу восьмого класса у доски, но говорила ученице:

– Правильно, да это так и было.

Но ей, вдруг, захотелось подойти к окну, посмотреть за окно, и там кружилось легкая поземка. И Татьяне увиделись волны океана, говорившие ей:

«В тоске душевной пустоты

чего ты хочешь?»

Но, почему-то последние слова она повторила вслух: «Чего ты хочешь?» – к большому удивлению учащихся:

– Она хочет пятерки, конечно, – крикнул весельчак Сидоров.

– Ты хочешь пятерки, Света? – спросила строгая учительница дрогнувшим голосом.

Света слегка пожала плечами. Татьяна плохо слушала, что отвечала света, но сказала ей:

– Твой ответ напомнил мне одну историю, но это очень давняя история. Но сейчас я тебе поставлю пять. Ты это заслужила!

Класс слегка недоумевал, ведь Света только зачем-то держала указку и повторяла несколько раз один и тот же текст, так как видела, что учительнице не до неё.

Было еще несколько похожих моментов, даже дома. Семья жила на первом этаже, и вдруг в Татьяне в конце трудовой недели, внезапно вспыхнуло странное чувство обновления всего, об этом говорилось сейчас везде, и по телевизору, и в журналах.

На нее внезапно нашло некое буйство, она стала выкидывать все старые журналы, вещи просто в окно. Полетели в окно и лыжи с санками и старые валенки, одеяла и все остальное, даже пальто и ее шуба. Все, все, что было вокруг, вдруг стало казаться старым, под влиянием теории, тогда входившей в моду: на всем лежит ненужная и нездоровая информация.

Муж, шедший с работы, во время остановил ее:

– Это, что за проветривание такое?

– Не только проветривание! Не только! Это ликвидация старой информации, почитай журналы. Об этот по телевизору выступал Гуру из Индии!

– Милая! Успокойся, немедленно, родная!

– Зачем?

– Затем, что в Индии тепло. Они могут спать в картонных коробках, пока их коровы не съедят эти коробки, но торговцы привезут новые товары.

– Ты сам сказал новые товары, значит одежду тоже?

– Дети, принесите с улицы наши пальто. Лыжи тоже. Они обновились уже на ветре. Скажите, что мама травила тараканов, если кто спросит.

Дети принесли пальто и шубу, и ушли гулять. Евгений вышел на улицу, взял палку, развесил остальные вещи на перекладину для чистки ковров, выбил пыль из них. Соседи удобряли такое усердие и говорили, что хорошо жить на первом этаже: вначале все выкинули, а теперь пыль выбивают.

Таня его дома похвалила:

– Вот пыль всю вытряс, спасибо, тебе, милый и заботливый! – сказала она с расстановкой, приводя мысли в порядок.

– Вот, если бы твои мысли вытрясти!

Таня потрясла немного головой, пошутила, немного полакала, а муж стал ее успокаивать, и у них была прекрасная ночь любви. На другой день они вместе все привели в порядок. Евгений был рад, что освободилось место на книжных полках. Он выглянул в окно и увидел, как две женщины забирали остатки их книг и прочего хлама в свои тележки, чтобы отнести это в макулатуру.

Выходной день они провели хорошо. Они лепили пельмени, и старались не вспоминать о вчерашнем дне. Евгений после обеда ушел в клуб «Юность. Татьяна вытирала пыль на полках, расставляла и просматривала оставшиеся книги. Это занятие ее успокоило, но она поняла, что ей нужно обратиться к психологу, и срочно.

Но она боялась, что ее поместят в психушку. И тогда прощай карьера, как педагога. Её много настораживало в собственном поведении. Например, недавно она посетила свою больную коллегу, жившую на пятом этаже в доме без лифта. И когда она спускалась, то увидела, что окно на лестнице четвертого этажа было открыто. Она охотно подошла к нему, голова ее стала кружиться, и ей захотелось вдруг упасть вниз, чтобы ее мучения прекратились.

«Как мне все надоело! Но я тогда самоубийцей. А это большой грех», – думала она.

Это ее и остановило. Но мысли о психологе теперь её не оставляли.

ГЛАВА 5

Тобою измлада насыщена была

Ты мне из уст твоих чудесных

Давала пищу бытия..

С. Шевырев.

Уже на следующей неделе Татьяна отправилась на запись к психологу. Удалось записаться только на следующий четверг, и то хорошо, что поступил отказ предыдущего человека.

Выходя из регистратуры, она увидела спускающуюся с лестницы Полину, с которой лежала в роддоме, она вела под руку свою маму. Татьяну вдруг пронзило нечто, что заставило ее вздрогнуть: «Вот, кто мне нужен сейчас!»

И она громко крикнула:

– Поля! Поля! Ты мне нужна сейчас!

Полина остановилась, было видно, что её напрягла эта встреча, но Таня не давала развиться этому напряжению и долго говорила о том, как она рада встрече, и что Полина должна её помочь. Домой они шли вместе, Татьяне стало так хорошо, что она забыла о психологе, и очень громко рассказывала Полине о своей напасти. Говорила так громко, что это не нравилось Полиной маме. Та даже говорила о каком – то наваждении, и бесовщине. Она просила, чтобы Татьяна замолчала. Полине едва пришлось успокоить и ту и другую:

– Таня, ты лучше завтра приходи в поликлинику, что на конечной остановке автобуса 109. Там я сейчас работаю в кабинете психолога с трех часов дня до восьми вечера.

– Это та, что недавно открылась?

– Да! Это на первом этаже – кабинет 104. Хорошо, если ты возьмешь с собой белый халат и шапочку, если есть, конечно, переоденься в гардеробе и заходи тогда, как сотрудник поликлиники.

– Да, да, это все у меня есть, я недавно посещала своего сына в больнице, и меня этим снабдила соседка- медсестра!

– Приходи лучше после пяти часов,

– Хорошо! Обязательно приду!

Они простились до завтра, и Татьяна была удивлена, почему Полина там работает, ведь она раньше работала конструктором в физическом институте, но время было необычное и многое повернулось не тем боком.

На следующий день Татьяна уже чувствовала себя намного уверенней. Даже никакого голоса внутри головы не слышала. Она отправилась в поликлинику, в гардеробе переоделась в белый халат и шапочку. Она шла по коридору первого этажа. Человек в пижаме поздоровался с ней, приняв её за доктора, сказал:

– Спасибо, доктор, что направили меня в кабинет 104!

Татьяна ответила, что рада за него, ей стало весело, и она+ направилась в конец коридора. Вот, кабинет 104, надпись -«Психолог». Она уверенно открыла дверь в кабинет, там Полина в белой шапочке за столом и что-то писала в толстом журнале. Таня уверено вошла, раз она так похожа на доктора. Полина кивнула, ей, сказала:

– Доктор, вы уже пришли?

– Да, конечно, – сказала Таня и села на свободный стул у стола. На столе стояли песочные часы и еще какой-то неизвестный прибор со шкалой, стрелками и клавишами, которыми Поля переключала неведомые знаки.

В кресле у стены сидел пациент, лечился за каким-то прибором. Татьяна зашла, как работник поликлиники, и пациент не обратил на нее внимания. Полина ей, написала на бумажке, что до окончания сеанса осталось пятнадцать минут. Дала Татьяне в руки журнал «Новая медицина». Там была закладка на странице, где говорилось о влиянии зодиакальных знаков на органы человека в зависимости от нахождения Луны в небе. Татьяна вспомнила, что уже слышала это от Людмилы еще в лагере «Океан». Но, это, видимо, интересовало и Полину. Татьяну это сблизило с ней, и она решила называть ее Полей.

Раздался на стене тихий звонок, пациент поблагодарил за сеанс и покинул их со словами:

– Спасибо, доктор! Сегодня лечение прошло на удивление все хорошо! До завтра!

– До завтра, Михаил Иванович.

Он ушел, Татьяна заметила, что он был в больничном халате и тапочках на босу ногу.

– Вот видишь, я сейчас принимаю пациентов из стационарного корпуса, он соединен общим коридором с нашим корпусом. Я там бываю иногда. Там хороший газетный киоск, где есть новые журналы.

– Поля! И чем ты таким лечишь? – спросила удивленная Татьяна

– Я просто оператор на приборе, спроектированном моим мужем.

– И кто твой муж?

– Геннадий Александрович Маликов

– Геннадий Александрович? У него есть знакомая Нина Николаевна?

– Есть, она и моя знакомая…

– Удивительно?

– Ты не удивляйся, а рассказывай, что тебя беспокоит.

– С чего началось? – спросила Таня.

– Да! Когда это началось, может мне дадут консультацию Нина Николаевна и Геннадий, – сказала Полина.

Таня странно посмотрела на неё и начала длинный рассказ о своих приключениях. О голосе на берегу. До него и после, о том, как Людмила сказала ей о своем муже Евгении.

– Людмила Бубицкая? – теперь удивилась Полина.

– Ты ее знаешь?

– Да! Я сейчас учусь у нее на курсах по астрологии, а мне это рекомендовала Нина Николаевна.

– Это где же такие курсы?

– Это в городе, в Октябрьском районе, в новом большом Доме пионеров. Там еще нумерологию читает нам Володя Серов, – продолжала Полина.

– Володя Серов… я его тоже знаю. Мы были все в лагере «Океан» прошлым летом. Не пугай меня, слишком много совпадений.

– Он был тоже там? – удивилась Полина.

– Как? Разве тебе Геннадий не рассказывал, что лечили они меня с Ниной Николаевной?