скачать книгу бесплатно
Внезапно он решил, что с него хватит.
Он натянул на себя куртку, получше завязал ботинки, поправил волосы и поспешил на улицу.
Полицейские удивленно подняли на него глаза, когда он спускался к ним, стоявшим там, словно это был их, а не его автобус.
– Сколько еще вы будете заниматься этим? – спросил он.
– Чем? – уточнил курчавый юнец в униформе.
– Когда я получу назад автобус?
– Я позову комиссара, – сказал курчавый.
Другой стоял на метр дальше, настороженно поглядывал на него.
– Я должен был уехать отсюда в восемь утра, – сообщил Гуннар Антонссон сквозь дождь.
Полицейский отвернулся.
К нему подошел его молодой коллега в компании с мужчиной в кожаной куртке и пестрой рубахе.
– Ступай в автобус, – сказал тот, протянул руку в знак приветствия.
От удивления Гуннар потерял дар речи и от его злости не осталось и следа. Преисполненный благодарности, он преодолел пять ступенек по металлической лестнице и, шагнув внутрь, подальше от дождя, резко остановился. Проход в аппаратно-студийный отсек был ярко освещен и забит народом, по крайней мере, так ему показалось в первое мгновение.
– Мы прочесываем всю аппаратную в поисках улик, как ты, надеюсь, понимаешь, – сказал мужчина в пестрой рубахе.
Гуннар кивнул коротко и нерешительно спросил:
– Она еще… лежит там?
Его собеседник извлек пачку сигарет из нагрудного кармана своей рубашки и посмотрел на Гуннара.
– Да, – ответил он. – Она еще лежит там. Точно как ты нашел ее.
Гуннар Антонссон опустил взгляд в пол.
– Наверное, это стало потрясением для тебя, – сказал полицейский комиссар. – К тому же все произошло в твоем автобусе.
– Это не мой автобус, – возразил Гуннар неожиданно резко. – А фирмы. И я любил ее. Я был одним из немногих, кто любил ее.
Полицейский достал сигарету, потом передумал и вернул пачку в карман.
– Что ты имеешь в виду?
– Она была добрая, – сказал Гуннар Антонссон и услышал, что его голос дрожит. – У нее всегда находилось дружеское слово. Остальные просто завидовали ей.
Он не смог сдержаться, слезы покатились по щекам. Он судорожно вытирал их тыльной стороной левой руки.
– Какие у тебя здесь обязанности? – спросил полицейский.
– Я ТРП, технический руководитель передачи, а все это называется передвижной телестанцией номер пять. Я отвечаю за технику и сам автобус при записи всех летних программ «ТВ Плюс».
– У тебя настоящий монстр на колесах, – заметил комиссар.
Гуннар Антонссон откашлялся.
– Автобус таких размеров можно использовать почти где угодно, начиная с крупных спортивных событий типа футбольных матчей и первенства мира по хоккею и заканчивая массовыми шоу и солидными развлекательными программами. Мы вели отсюда трансляцию и «Евровидения», и церемонии вручения европейских музыкальных наград MTV в Глобене в этом году.
Комиссар присвистнул.
– Вам это было меньше всего надо, – сказал он. – Это ты открыл его?
Гуннар кивнул:
– Они разбудили меня сразу после шести…
– Кто именно?
Гуннар задумался.
– Их было много, – сказал он. – Анна Снапхане, и менеджер, и Карин, продюсер, и еще несколько человек. Это важно?
– Да, – сказал полицейский. – Но мы можем подождать с этим, пока не допросим тебя по всем правилам в здании. А пока расскажи коротко, что произошло сегодня утром.
Гуннар Антонссон глубоко вздохнул:
– Я открыл, и там лежала она. Люди отреагировали по-разному, менеджер завопил как сумасшедший, словно какая-то баба. Карин просто вышла наружу, Анна Снапхане наклонилась и потрогала ее ноги, сидела и таращилась на нее, мне пришлось вытолкать ее отсюда. Мариана и другая девица видели не так много, я сразу же заставил их выйти.
– Значит, ты позаботился обо всем?
– Я пошел и позвонил по 112 в 06:22, я сообщил им, что у нас смертельный случай в мобильной телестанции.
– Но ты не сказал, что речь идет об убийстве?
– Я не хотел выполнять работу полиции.
Один из трудившихся внутри полицейских с извинениями протиснулся между ними на улицу. Гуннар Антонссон заметил, что он держал маленькие пластиковые пакеты с непонятным содержимым.
– Чем ты занимался потом? – спросил комиссар в пестрой рубашке.
– Я приготовил немного кофе у себя в комнате наверху. Потом сидел и ждал полицейских. Это заняло немало времени, они появились только в 08:16.
– Патрульная машина выезжала на изнасилование в Вингокер, – объяснил комиссар. – Твой сигнал отодвинули на второй план, поскольку никто не знал, что есть основания подозревать убийство.
Гуннар промолчал.
– Чем занимались другие в это время?
Он сглотнул, размышляя:
– Я сам по себе.
– То есть ты понятия не имеешь?
Полицейские эксперты снова протиснулись между ними внутрь, уже без пакетов. Гуннар Антонссон устал от их разговора, от всей ситуации.
– Они сидели и болтали внизу в общей комнате, кто-то плакал. Как долго вы будете работать здесь внутри? Я уже несколько часов как должен находиться в пути.
– Боюсь, нам понадобится время.
– Сколько?
– Ну, наверное, несколько недель…
Гуннар вздрогнул:
– Несколько недель? Вы что, с ума сошли?
Комиссар и глазом не моргнул.
– Мы заберем автобус, – сказал он и снова достал сигареты. – Я думаю, он простоит в нашем гараже по крайней мере четырнадцать дней, доступный для исследований.
От негодования у Гуннара Антонссона покраснели уши. – Наша фирма целиком и полностью зависит от него, – произнес он, с трудом сдерживая эмоции. – Вы понимаете, сколько стоит каждый час его простоя? Нам надо в Данию в понедельник, там будет большая ярмарка. И что теперь делать?
Комиссар вздохнул сочувственно и сунул сигарету в уголок рта.
– Знаешь, решение забрать его или оставить принимает прокурор, ты можешь поговорить с ней.
Гуннар Антонссон бросил последний взгляд через плечо, увидел только спины полицейских. Решил съязвить напоследок:
– Как вы сможете найти там внутри какие-то следы, когда столько людей повсюду?
– С этим не возникло бы никаких проблем, если бы не беготня, продолжавшаяся здесь всю ночь.
Полицейский явно привык оставлять последнее слово за собой.
– Здесь не было никакой беготни, – возразил Гуннар Антонссон уверенно. – Я сам отвечал за демонтаж оборудования, лично наблюдал за погрузкой и потом запер автобус.
Комиссар кивнул с задумчивой миной.
– Тогда меня интересует только одно, – проворчал он. – Как Мишель попала внутрь? И убийца?
Гуннар Антонссон уставился на полицейского. Он резко побледнел, когда смысл сказанного дошел до него.
– Вы верите, что…
– Верят в церкви, – буркнул полицейский. – Имеются еще ключи помимо твоих?
Гуннар молча покачал головой.
– У тебя есть какое-нибудь объяснение? Как они оказались в запертой аппаратной? И как убийца закрыл ее за собой?
Технический руководитель передачи Антонссон сунул руки в карманы брюк в полной уверенности, что он найдет связку ключей в левом из них, но ее там не оказалось. Он вспомнил, что полиция забрала ключи.
В следующее мгновение ему стало ясно, как все произошло. Он уставился в лицо полицейского и, как ему показалось, обнаружил на нем все признаки высокомерия и неприязни.
– Можешь поразмыслить над этим, – сказал комиссар и вышел на дождь.
Почти все другие пассажиры вышли на остановках Гинда, Буда и Путтисхольмен. Оставшиеся на борту направлялись на остров Еллнё. Томас вроде узнал двоих из этой компании, но все равно смотрел вниз, когда кто-то из них косился в его сторону.
Когда усадьба Сёдербю показалась в туманной дымке и начался дождь, он почувствовал, что продрог. Представшая перед его глазами картинка была до боли знакомой. Пусть он не наведывался сюда почти год, все равно знал каждый прибрежный кустик, каждый изгиб дома, каждый ржавый лист железа на крыше. Старый хлев, возвышавшийся слева от причала, по-прежнему стоял некрашеный, лодочный сарай справа от него, похоже, еще больше проржавел. Цветовая гамма была серо-зелено-коричневой, как всегда в дождливую погоду. Только синяя табличка с директивой дорожного департамента выделялась на общем фоне. Томас сделал глубокий вдох, втянул носом пропитанный знакомыми с детства запахами воздух, и им овладела ностальгия.
Нет, он не зря приехал сюда, и почти не сомневался, что ему удастся весело провести время.
Томас разбудил детей. Они явно замерзли, и при виде их скучных физиономий он испытал угрызения совести. Анника всегда следила за тем, чтобы им было тепло и они не промокли. Он подхватил обоих, отнес в кафетерий и приказал ждать, а сам быстро принялся выносить вещи на причал.
Когда они наконец оказались на ведущей в деревню грунтовой дороге, дождь стих и сейчас больше напоминал мокрую пыль, казалось парившую в воздухе вокруг них. Чтобы дети не капризничали, он купил им по мороженому, прекрасно понимая, что в ближайшем будущем ему придется переодеть их с ног до головы, но это волновало его меньше всего. Он чувствовал, что его силы на исходе, и испытал огромное облегчение, когда магазин и расположенная рядом с ним большая красная родительская вилла показались впереди.
– Томас, ох Томас, как здорово. Мы так ждали вас, почему вы так поздно?
Его мать торопливо ковыляла вниз по лестнице в наброшенной на плечи кофте с застегнутой верхней пуговицей.
– Береги ногу, мама, не упади…
Мать обняла его и расцеловала в обе щеки:
– Какой ты холодный. – Потом она огляделась. – Но где Анника?
Томас постарался взять себя в руки, сжал губы на мгновение, прежде чем ответил:
– Ей пришлось уехать на работу.
Мать гениально изобразила ужас на лице:
– На работу? Сегодня? Ну надо же!
– Я прошу прощения за то, что мы опоздали, но нам удалось попасть только на «Норршхер», и мне пришлось много всего нести…
Внезапно он почувствовал себя невероятно усталым. Чертова Анника.
– Дорогой мой, неужели ты тащил все это в одиночку? Давай я помогу тебе…
Мороженое Эллен растаяло и упало на садовую дорожку, девочка потянулась за ним и закричала.
– Я не взял с собой палатку, – сообщил Томас, – но мне надо переодеть детей. Нам найдется место где спать?
– Конечно, ты сможешь жить в доме с нами. – Мать улыбнулась и привычным движением дружелюбно погладила его по руке. – Оставь вещи здесь снаружи, а потом папа и Хольгер занесут их в дом. Зачем тебе таскать все это? Заходи, выпьешь чашечку горячего кофе, а я позабочусь о детях. Пошли, Калле, Эллен, ой, какая ты грязная малышка, тебя нам придется засунуть в ванну…
