Небо ждёт. Притча о будущем

Но почему я не могу ему доверять? Я решил разгадать его тайну, но для этого мне нужно больше времени.

– Если не хочешь в больницу, то пойдём ко мне. Я тут недалеко живу. Сегодня у меня День рождения. Никто не удивится, увидев меня в обнимку с пьяным другом. Даже те, кто знает, что я не пью! Хе-хе…

Было видно, что парню заметно полегчало на душе. Он быстро кивнул. Я захотел забрать у него бэгбэк, но он не отдал и закинул его за спину. Вот так вот! Я ему доверять решил, а он мне – нет. Так мы и дошли до блок-хауса.

Увидев висящую над входом камеру слежения, он остановился, затем замотал лицо шарфом до глаз и, накинув капюшон, продолжил движение.

Так-так. Меня снова одолели сомнения, но было уже поздно. На элеваторе мы поднялись на мой этаж и ввалились в жилой блок.

Я подвёл его к кровати, помог прилечь и поставил кипятиться воду. Он тихо за мной наблюдал. Наконец, я не выдержал и обернулся:

– Вопросы можно тебе задавать?

– Можно, – кивнул он.

– Как тебя зовут?

– Пити… – начал он и осёкся. – Пётр, – продолжил он. – Меня зовут Пётр. Пётр Никитин.

Ого, и фамилию доложил! Хочет внушить доверие!

– Андрей Скребников, – представился и я.

– Очень приятно, – закончил церемонию знакомства он.

– Послушай, Пётр… Я не знаю, кто ты. Если хочешь – расскажешь. Я настаивать и ломиться в твою душу не буду. Если тебе ещё что-то надо – говори, и… оставайся у меня столько, сколько тебе нужно. Ешь всё, что найдёшь. И да, мне сегодня – двадцать пять. А тебе сколько лет?

– Поздравляю, – мягко улыбнулся Пётр. – Мне тридцать один.

– Я бы не подумал… – пробормотал я себе под нос. – Ну что ж, Пётр. Можно, я буду называть тебя Петей? Петя, будь как дома. Давай сюда свой бэгбэк, держи чай, а потом тебе лучше поспать.

– Андрей, – его голос звучал всё так же мягко и как будто вкрадчиво. – Если тебя не сильно будет утруждать моё имя, то прошу всё-таки называть меня Петром и… можно тебя попросить, когда я усну… могу ли я надеяться, что ты не станешь осматривать мои вещи?

В точку попал. А я как раз хотел. Как же я тогда узнаю его тайну? И как он не любит фамильярности! Да, действительно было в нём что-то аристократическое. Такие давно уже повымерли, а новые почему-то не рождаются. Да так сейчас даже и не выражаются. Тайна…

– Хорошо, Пётр. Обещаю. Ты отдыхай. После такой травмы и такой инъекции нужен сон. Вот твой чай, пей горячим и спи. А я пойду читать поздравления.

Он принял от меня кружку с чаем, а я ушёл. Включил пневмопочту, забрал подарки. Открыл окно, впустил летучки-открыточки – одна осыпала меня блестящими конфетками и пропела поздравления тонким противным голоском. Я допил чай и вернулся в спальню. Несчастный Пётр, выпив свой чай и поставив кружку на пол, лежал на животе и спал, свесив руку с постели. Бэгбэк лежал в изголовье, он придерживал его другой рукой. Как же он, однако, переживает за него!

Если в одном кармане бэгбэк лежит реанимационный комплект, что же тогда лежит в другом? Мне будет очень непросто сдержать обещание. Пожалуй, я даже его не сдержу. Надо будет забрать бэгбэк, как только он его отпустит. Такая возможность скоро представилась. Пётр со стоном повернулся на бок, но не проснулся. Теперь бэгбэк был свободен. Я осторожно дотянулся и взял его.

«В конце концов, – успокаивал я себя, – нужно же мне убедиться, что в нём нет какого-нибудь оружия или опасных веществ!»

Я ушёл в другой отсек блока, открыл слим бэгбэк и осмотрел его. Там лежала толстая книга без каких-либо надписей на обложке. Историческая, понял я, полистав немного её. Там мелким шрифтом было подробно описано, как кто-то куда-то постоянно шёл и что-то непонятное делал. Также в бэгбэк лежала ещё одна белоснежная шёлковая туника, подшитая по краям странной, но богатой золотой тесьмой, а также два очень красиво расшитых чёрных бархатных мешочка, завязанных верёвочками.

С сильно колотящимся сердцем я развязал первый. В нём лежали небольшие кусочки чего-то… Я поднёс их к лицу и понюхал… Хлеб? Это были просто кусочки засохшего хлеба! Я удивился и снова завязал мешочек. Так… теперь посмотрим, что во втором… Я развязал верёвочку и извлёк маленькую четырёхгранную бутылочку из тёмного стекла, наполненную какой-то жидкостью. Рассмотрел её на свет. Жидкость казалась красной. Как кровь. После короткого раздумья, решился открыть бутылочку. Аккуратненько отвинтил крышечку и с опаской понюхал. Это оказалось настоящее вино! Вот это да! Как странно… Слишком мало, чтобы напиться. Так, только смочить язык. Я закрыл бутылочку, положил в мешочек и обратно завязал его. Также я нашёл тарелочку золотого цвета, рюмочку из того же металла, какую-то ложку, нож, похожий на мастерок для шпаклёвки, ещё какую-то золотую крестообразную железку и красивый, вручную вышитый платочек, со странными письменами, внутри которого было что-то маленькое зашито. Я крутил его и так, и эдак, смотрел на свет, но всё же непонятно было, что на нём написано. Вроде буквы и знакомые, но в какие слова они слагались – непонятно.

Да, вещи очень странные. Но ничего криминального… За что его стеганули-то плетью? Он что, это украл? Непохоже… Казалось, наоборот, это его ценность, а кто-то пытался её украсть. Как же теперь у него про это спросить, ведь я влез в бэгбэк без разрешения? Я осторожно вернул бэгбэк на место. Пётр так и лежал. Он спал.

Казалось, прошла уже целая жизнь, а на часах всего десять утра! Я спросил психоум, есть ли сегодня ещё сообщения. Оказалось, что есть, несколько. Некоторые отправлены ещё ночью. Посмотрим!

Первое прислали ребята, с которыми мы год назад познакомились в виртуале, когда играли в одной команде за пиратов против колонистов. Они прислали видео. Я решил посмотреть, пока готовлю. Достал из холодильной камеры упаковку салата, разрезал её, вывалил в миску, затем вскрыл прилагающийся пакет с маслом и специями, всыпал в салат и размешал. Всё. Салат готов.

Ещё у меня было заготовлено рагу. Я его быстро разогрел. Ну и, конечно, у меня был небольшой торт. Как же, День рождения – и без торта? Если никто не придёт, съем сам. Теперь же мне есть, с кем съесть. Я обернулся на Петра и вздрогнул: он смотрел на меня.

– Уже не спишь?

Он покачал головой. Мне показалось, что он смотрит на меня с упрёком, или это просто меня мучила совесть?

– Я еду приготовил, если голоден – присоединяйся!

Он промолчал. Потом попробовал подняться и со стоном снова лёг.

– Спина болит? – спросил я.

– Не сильно. Внутри всё ещё горит. Не знаю, смогу ли я поесть.

Пётр спохватился, нащупал бэгбэк и облегчённо вздохнул. Я наблюдал за ним. Он с волнением посмотрел на меня, как бы спрашивая, не брал ли? Я сделал вид, что всецело озабочен вскипающим чайником.

– Возможно, тебе нужно переодеться, – как можно более беззаботно сказал я. – У тебя есть что-то с собой?

Это была моя хитрость. Пусть сам всё расскажет.

– Нет, ничего.

Интересно, он забыл про тунику в бэгбэк?

– Ладно, я что-нибудь поищу для тебя. Ростом мы одинакового, правда, у меня телосложение покрепче, так что тебе всё моё будет велико. Но больше – это же не меньше, не правда ли?

Пётр улыбнулся и закрыл глаза. Я залез в купе, достал с полки серую тунику, снял с плечиков тёплый верховик с капюшоном, нашёл старые джинсы.

– Примите сообщение, – вдруг ожил псивойс.

– Давай! – разрешил я. – Проекцию сюда, на стену.

Появилось изображение. Это были мои знакомые с турбазы. С ними я познакомился в прошлом году, и с тех пор мы неплохо проводили время на снежных склонах. Они дружно сообщили, что в честь моего двадцатипятилетия они все сделали тату моего имени у себя на языках и, по команде, высунули их, при этом корчась и выпучивая глаза. На каждом языке было по одной букве, и можно было прочитать всё имя.

– Вот дураки, – ласковая ободрил я их. – Просто чокнутые! Спасибо, идиоты! Очень тронут!

Они ещё покорчились, поболтали высунутыми языками, потом дружно послали мне воздушный поцелуй и вышли из пси.

Смешные какие! Ну, ладно, я повернулся к Петру. Он странно смотрел на меня. Что же глаза его говорили? Не понять… Какое-то невесёлое недоумение, но непонятно, в чём его причина.

– Вот! – я протянул ему одежду. – Подойдёт?

Пётр попытался привстать, на этот раз ему это удалось.

– Спасибо, – тихо сказал он.

– Наверное, тебе нужна помощь?

– Да, буду благодарен.

«Буду благодарен». Как это прозвучало!

Я аккуратно помог ему снять тунику. Парню явно было очень больно. Я осмотрел его шрамы. Биотехнологии в уколах хорошо сработали: ожоги выглядели не такими страшными, и даже кое-где появилась молодая кожа.

– Ого! – удивился я.

– Как там? – спросил Пётр.

– Очень даже хорошо, регенерация идёт!

Я поймал себя на том, что мне всё время самому приходится инициировать разговор, и это было трудно. Всё оттого, что мне хотелось поговорить с ним о содержимом его бэгбэк, а это было невозможно. Ладно, поговорим о том, что знаем.

– Откуда у тебя с собой такие технологии? Они же только недавно появились на вооружении у армии? Мой друг служит в горячей точке, он видел такие у офицеров высшего ранга.

Пётр молча надевал мою тунику. Он не собирался отвечать.

– Ты офицер? – немного нервно спросил я.

– Нет, – твёрдо ответил Пётр.

– Служишь в армии?

– Нет, – так же твёрдо ответил Пётр.

– Откуда же тогда такие биотехнологии?

– Друзья передали… – Он немного запинался. – Знали, что может пригодиться…

Вот это да… Теперь я знаю, что у него есть друзья, которые снарядили его в дорогу, а так как ему должны были встретиться силовики с энергоплетью, то друзья дали с собой реанимационный комплект. Всё сходится.

«Это он сказал, чтобы меня проверить, можно ли мне доверять», – подумал я, потому что это была очень серьёзная информация. Попробуем ещё вопрос:

– А откуда ты идёшь?

Пётр молчал. Это я, значит, много спросил. Я подумал, что он и дальше будет молчать, но Пётр ответил:

– Я тут проездом.

Ну, и на том спасибо. Значит, он сам нездешний и шёл прочь из города. Тогда попробуем так, и очень серьёзно попробуем:

– Тебе помочь добраться до места?

Пётр вскинул на меня глаза, полные изумления, и даже привстал, но я упёрся ладонью ему в плечо и усадил обратно на кровать. Он продолжал ошеломлённо смотреть на меня. В его широко раскрытых глазах почему-то появились слёзы.

А что я, собственно, такое предложил? Пустяк! Я же в отпуске.

– Пётр, не волнуйся. Я всё придумал: сейчас мы вызовем такси, придумаем тебе маскировку… ведь маскировка тебе нужна? Так? – Он еле заметно кивнул. – Вот и довезу тебя до места.

– Я… я премного благодарен тебе, Андрей, – с неожиданным жаром вырвалось у него. – Я никогда не останусь в долгу.

– «Премного благодарен!» – хмыкнул я. – Пётр, ты так выражаешься, что я ощущаю себя во дворце на королевском приёме! Но теперь – к делу. Давай договоримся. Я понял, – а я не дурак! – что ты не стремишься мне всё рассказывать. Но мне придётся по ходу задавать вопросы. Признаюсь, я тебе не особо доверяю, да и ты мне, думаю, тоже…

– Но ты до сих пор меня не выдал. Значит, у меня есть надежда.

– Примите сообщение! – опять прозвучал псивойс.

– Давай! Сюда, на стену! – Я немного расстроился, что нас прервали.

На стене появилось изображение местами одетой незнакомой мне женщины. Томным загадочным голосом она сообщила, что видела моё изображение в обнажённом виде в комнате знакомств. Странно. Что-то не помню, чтобы я посещал это заведение в псинет, может, коллеги надо мной подшутили? А сейчас эта дама узнала, что у меня День рождения, и решила меня поздравить и подарить свои внутренние впечатления от размышления на тему интимной фантазии со мной.

Чёрт с ней. Я решил согласиться и вошёл в пси-отношения. В ту же минуту мной овладели какие-то непонятные переживания, что-то истерически-женское, совместно с эротическим. Может быть, это и было бы интересно в другой момент, но то, что творилось в моей реальности, было гораздо интереснее.

– Прервать пси-отношения! – скомандовал я.

– Сообщение прервано, – доложил псивойс. – Адресат просит по десятибалльной шкале оценить сообщение.

– Поставь пять из десяти, – машинально ответил я. Мне не хотелось обижать незнакомку. Хотя вполне могло оказаться, что это тестировали какое-то приложение для взрослых.

Пока я нежился в чужих переживаниях, Пётр начал надевать джинсы. Лицо его было как раскрытая книга души и выражало отчуждение. Ну вот, опять что-то ему не так!

– Извини, отвлекают, – смутился я. – Больше не буду пока принимать сообщения.

– Примите сообщение! – снова прозвучал псивойс.

– Не надо, – ответил я. – Позже.

– Это срочный вызов с Марса.

Я вздрогнул… повернулся к Петру…

– Извини, пожалуйста. Это – мои родители. У нас всё не просто. Я должен принять.

И сразу ушёл в другой отсек.

Это действительно были мои папа и мама. У них был обеденный перерыв, и они нашли время, чтобы меня поздравить. В качестве подарка перевёли на мой счёт большую сумму, на неё я ещё пару лет могу снимать такой же жилой блок, а может и больше. Но я старался сохранять сухое выражение лица. Да, я ещё не мог простить.

– Скоро контракт кончается, и мы будем дома! – Мама словно читала мои мысли.

– Скоро? Это через сколько лет? – спросил я.

Отец с матерью переглянулись, и мама смущённо произнёсла:

– Через пять…

– Это замечательно! – разозлился я. – Как раз отпразднуем вместе моё тридцатилетие!

– Извини, – тоном проповедника произнёс отец. – Но всё-таки ты – уже большой мальчик и знаешь, как важно самореализоваться в этом мире. Пока я достраиваю базу, мама твоя озеленила уже несколько зон, и тут вовсю проживают люди! Андрей, какое же это счастье – иметь общественно полезный труд!

Нет, папа, подумал я, если бы я знал, что значит самореализовываться, то я бы не умирал сегодня утром от пустоты. Ты сбежал от неё аж на Марс, бросив меня. Всё настолько плохо у тебя, папа, что тебе даже не страшно было бросить меня в мои двенадцать лет?

Опять откупились деньгами… Ну что ж… Придётся принять вот такую родительскую «любовь».

– Берегите себя, – сказал я, подчеркнув слово «себя».

– Извини, сынок, если что не так. До свидания!

Проекция растаяла в воздухе.

– Если что не так?! – закричал я ей вслед. – Всё не так, папа! Всё не так!!

Я забыл, что не один. Вспомнив о Петре, я взял себя в руки и вернулся в спальный отсек.

Пётр стоял, опирался на стол одной рукой, а другой наливал кипяток в кружку. Рука дрожала, и струя не всегда попадала в цель. Но в целом справлялся хорошо.

– Всё непросто? – спросил он.

Я кивнул. Он подвинул мне чай. Мы сели. Погружённый в свои мысли, я начал жевать салат. Он был безвкусным, как и рагу. Пётр, напротив, ел с большим аппетитом, но не быстро, словно ему было трудно или каким-то усилием сдерживая себя.

– Непросто простить родителей, – вдруг заговорил он. Я удивился: до этого только я инициировал разговор. – Ведь сердце сына говорит, что вы меня родили, бросили в этот мир, а я не просил.

Я удивлённо перестал жевать. Да! Именно так я и думал! Я не просил!

– Меня бросили дважды, – грустно сказал я. – Второй раз, когда они улетели на Марс.

– Андрей, а ведь они так же, как и ты, не знали, как жить и что делать с той жизнью, которую им дали их родители. Попробуй, может быть, именно ты найдёшь ответ на вопрос, зачем дана эта жизнь, и как её прожить.

– Именно этого я и хочу… – потрясённо прошептал я, во все глаза глядя на Петра. Мироздание говорило со мной через него. – Именно поэтому я и помогаю тебе. У меня есть вопросы и есть предположение, что у тебя есть ответы.

– Ну, значит, твоя помощь не бескорыстна, – засмеялся Пётр так легко, что я почувствовал сам какую-то лёгкость и освобождение.

– Примите сообщение, – опять провещал псивойс.

Я замотал головой, настолько мне этого не хотелось. Ну неуместно это было сейчас! Ведь если я сегодня довезу его до места, то мне на разгадывание тайны остаётся всего полдня, и я не хочу тратить впустую ни минуты.

– Принимай, – с улыбкой произнёс Пётр. – Сегодня же твой день!

Он сказал это так сильно, что только теперь я почувствовал его старше себя.

– Принимаю, – послушно ответил я. – Проекцию сюда, на стол.

Появилось изображение друга, того самого, о ком я сегодня вспоминал. Он лежал на кровати, похоже, в каком-то больничном отсеке.

– Ну, здравствуй, – с укором сказал ему я. – И что это значит?

– Ерунда, – махнул рукою Санёк, – ранение, но меня уже залатали. Только из реанимации, боялся не успеть. Я поздравляю тебя. Здоровья тебе!

– Саня… – я был тронут. – Ты – настоящий мужик! Спасибо тебе большое и давай выздоравливай. Теперь тебя демобилизуют?

– Нет! Что ты! Сейчас такие возможности у медицины! Вот, только ночью лазером во время штурма выжгли мою ненаглядную не тронутую алкоголем печень, и ничего! Уже к утру пересадили новую и обещали, что скоро буду бегать. Два дня на реабилитацию, и снова в строю. Наверное, скоро не будет проблем, даже если террористы отрежут голову. Лишь бы вернули, а так – пришьют.

– Саня, остановись, не выношу эти вещи, – поморщился я. – Как же теперь побеждать противника-то? Они же тоже ведь не убиваемые?

– Вот и я про то же говорю. Война бессмысленна. Я пять лет мечтал, к армии готовился, а здесь всего полгода – и уже понял, что всё бессмысленно. Война бессмысленна, цель бессмысленна. Жизнь тут и вовсе не имеет цены. Может быть, бессмысленна и она…

– Саня, – заговорчески прошептал я. – У меня тут та-ко-е происходит! Сейчас я говорить не могу, так как у меня есть одно неотложное дельце, но когда я вернусь, то тебе всё расскажу, – я глянул на Петра и совсем тихо прошептал: – У меня есть шанс узнать смысл жизни!

Санёк расхохотался и от смеха застонал, схватившись обеими руками за правый бок.

– Ты не заболел? Ты так серьёзно об этом говоришь! Не узнаю тебя прямо! Ну, хорошо, договорились. Давай, обретай смысл жизни, а потом расскажешь!

– Договорились!

Санёк перевёл заинтересованный взгляд на Петра, который сидел относительно его обзора полубоком, и всё так же медленно с усилием ел.

– У тебя, вижу, уже гости! Ну, тогда не буду мешать! Привет всем!

Он помахал Петру, но тот так и не повернулся. Санёк пожал плечами, помахал мне и отключился.

Я не мог есть.

– Переживаешь за него? – спросил Пётр.

– Да, – ответил я. Опять Пётр попал в точку. Видать, и я для него раскрытая книга. – Война, ранения и всё такое… Я же мог быть с ним в том бою… Мы же вместе заявление подали, но меня забраковали психологи. Типа «завышенная шкала справедливости».

Пётр мягко улыбнулся.

– Они правы: справедливость не нужна на неправедной войне.

– Почему же эта война – неправедная? – возмутился я слегка. – Мы помогаем дружественному народу и защищаем его от террористов!

– Война априори не может быть праведной, даже если так её назовут, – с грустью произнёс Пётр. – Война есть ограничение большего зла меньшим, даже если она оборонительная.

– Но ведь никак нельзя по-другому!

– Если до этого дошло, значит, были упущены другие возможности: был пропущен выбор между хорошим и плохим, а перед этим был пропущен выбор между хорошим и лучшим. Всегда из двух путей надо выбирать лучший путь, Андрей. И этот путь станет путём жизни. Любой другой, неминуемо, станет путём смерти. Выбирая лучшее, мы выбираем жизнь.

Я оглушено молчал, поразившись правде этих слов, как будто приоткрылась какая-то очень важная для меня тайна. Наконец, заговорил:

– Сейчас я вспоминаю мою жизнь и понимаю, что в ней были точки выбора, но я выбирал… не лучшее. Потому что выбор лучшего всегда связан с риском. Это всегда на ступеньку выше моего роста, и всегда у меня был страх на неё вступить. И поэтому ступеньку я выбирал более низкую. Выходит, всю жизнь мною руководил лишь страх, и только он определял мой выбор.

Я поковырялся вилкой в тарелке и вдруг замер… до меня дошло. Я посмотрел на Петра и с волнением произнёс:

– Так… я, кажется, понял: а ведь сегодня – тоже точка моего выбора!

Пётр молчал и с интересом смотрел на меня. Это меня приободрило, и я продолжил:

– Да! Сегодня – точка выбора, и я сегодня уже несколько раз выбирал вопреки страху. И сейчас поступлю так же. – Я перевёл решительный взгляд на Петра. – Ты поел? – Пётр кивнул. – Тогда поехали.

Я энергично встал, подошёл к шкафу-купе, отодвинул дверцу, достал аптечку, вынул из неё медицинскую полумаску и протянул её Петру.

– На, надевай. Будешь у нас больной.

Пётр послушно надел маску, остались только живые глаза. Я достал зеркальные очки и протянул ему. Он их надел и сверху поднял капюшон верховика. Отлично! Теперь он полностью защищён от камер распознавания лиц!

– Куда мы едем? – решительно осведомился я.

– До места меня провожать не надо. Я прошу помочь, разве что, выбраться из полиса…

– Нет! – прервал его я. – Я помогу тебе добраться до места и прослежу, чтобы ты остался цел. Если у тебя есть враги, то я смогу тебя от них защитить.

– Благодарю… друг… – прошептал Пётр. – Но уверен ли ты, что знаешь… лучший выбор?

Я весело обернулся к нему.

– Послушай, друг, – ответил я в тон ему. – У меня есть такое внутреннее ощущение, что ты – лучшее, что было со мной за последние несколько лет жизни. Знаю, что я – лишь небольшой эпизод в жизни твоей. Но для меня то, что сейчас происходит – это важнейшая часть жизни. И я хочу прожить свою жизнь до конца и так, чтобы не жалеть, что сегодня испугался и отступил. Ведь я не прощу себе, что отступил.

Пётр снял очки. В его глазах блестели слёзы. Он шагнул ко мне и вдруг крепко обнял за плечи. Я немного растерялся.

– Я помню о твоих вопросах, – подмигнул он. – Поехали!

– Куда?

– На восток. На северо-восток.

– На северо-восток мегаполиса?

– На северо-восток страны.

Я с неудовольствием посмотрел на него. Он шутит?

– Может быть, тебе пора довериться мне? Скажи, куда поедем, и я рассчитаю оптимальный маршрут.

– Может не получиться, – Покачал головой Пётр. – Путь не будет лёгким.

Я хмыкнул, пошёл и достал из сейфа аудиоударный пистолет и пару зарядных аккумуляторов к нему.

– Зачем это? – осторожно спросил Пётр.

– Как зачем? – удивился я. – Пригодится!

– Нет, не пригодится. – Он твёрдо глянул на меня.

– Почему не пригодится? Как же я буду защищать нас… в смысле, тебя?

– Нас будет защищать другое.

– Другое? Что же оно тебя не защитило, когда ты чуть не окочурился в парке?

– Оно защитило, – загадочно произнёс Пётр. – Я же не умер. Видишь?

Мне на это нечего было сказать. Я ничего не понял. Не мог же он знать, что я нахожусь поблизости и спасу его.

– У меня есть вопрос… – угрожающе начал я.

– Я понял, – улыбнулся под маской Пётр, – разреши ответ дать потом?

– Хорошо. Но вопрос я запомнил, – недовольно проворчал я.

Законсервировав энергосистемы отсеков, мы спустились на элеваторе и вышли на улицу. И тут же вдоль блок-хауса проехал полицейский магнекар.

Мы с Петром переглянулись. Я взглянул вдаль, туда, где начинался парк. Там темнела крыша остановки общественного транспорта. Рядом с ней стоял человек в странной форме. Что за подразделение такое? Не видно издалека. Я посмотрел в парк и сквозь редкие деревья увидел в глубине какое-то движение. Присмотревшись, разглядел людей в той же форме.

– Пётр, что же это такое? – строго спросил я его. – Это что, тебя ищут?

– Да… – ответил Пётр и опустил голову. После этого вскинулся и быстро начал говорить: – Андрей, это опасно, и я не прав, что попросил твоей помощи! Ещё не поздно тебе…

– Нет! – Меня раздражали эти пустые уговоры. – Мы больше не будем говорить об этом. – Прими, что происходит, как есть. И где же это твоё «другое», что защищает нас? Пора его доставать!

Пётр наклонил голову и не поднимал её. Я начал думать. Итак. До общественного транспорта мы, пожалуй, доберёмся, но не с этой остановки. Придётся идти на другую. Смысл в этом есть. Но вдруг и другая остановка уже под присмотром? Она же с другой стороны парка! Выход мог быть таким: нужно поднять из гаража магнекар и проехать на нём сколько возможно. Так мы и сделаем!

Я набрал на псифоне код и по дорожке направился к подземному гаражу. Когда мой кар был доставлен на поверхность, дверь прозрачного бокса открылась, и магнекар выкатил на стоянку.

– Ты уверен? – спросил Пётр.

– Что нам остаётся? – вопросом на вопрос ответил я. – Садись.

Мы сели, магнекар вырулил к сверхпроводящему рельсу и плавно полетел над ним и вдоль него. Мы пролетели парк, посты, наш магнерельс соединился с магнестралью, влился в общий поток.

– Наша задача – покинуть мегаполис и уехать как можно дальше за его пределы? – спросил я.