«Сталинский питомец» – Николай Ежов

После этой встречи произошел характерный инцидент. Когда Ежов выходил из Кремля вместе с Ягодой и Бергавиновым, Ягода предложил им сесть в его автомобиль. По пути Ежов, одетый в легкое летнее пальто, очень сильно замерз. Ягода возмутился, что он так легко одет: как он мог так поступить, если на лечение его слабых легких были потрачены такие значительные средства! Ежов отвечал, что зимнего пальто у него нет. Тогда Бергавинов счел, что в таком случае он должен получить мех на зимнее пальто. В течение двух недель он получил несколько отрезов беличьего меха, причем без всякого счета. По-видимому, Центральная Контрольная Комиссия узнала об этом, и затем Ежов послал объяснительную записку ее председателю Матвею Шкирятову, утверждая, что мех лежит неиспользованным в его квартире, и он готов поделиться им в любое время98.

Этот эпизод следует рассматривать в связи с проблемами со здоровьем Ежова. Еще раньше, в июне 1931 года, глава Лечебно-санитарного управления (Лечсанупра) Кремля доложил Кагановичу и Постышеву, что Ежов страдает туберкулезом легких, мизастенией, неврастенией, вызванной напряженной работой, анемией и недоеданием. Ему требовался немедленный двухмесячный отпуск по болезни в санатории на юге, например в Абастумани в Грузии или в Кисловодске99. В ноябре следующего года он же снова сообщил ЦК, что Ежов болен еще и ангиной, а также страдает ишиасом, и ему требуется срочное обследование в Кремлевской больнице и диета, чтобы он мог поскорее вернуться к работе100.

В Казани, не позже июня 1921 года, Ежов женился на Антонине Титовой, партийной функционерке низшего звена, бывшей на несколько лет моложе его. Она поехала с ним в Краснококшайск и Семипалатинск, но летом 1923-го отправилась в Москву для учебы в Тимирязевской сельскохозяйственной академии. В конце 1925 супруги воссоединились в Москве. С ними жила мать Ежова, которой в то время было немногим более 60 лет, и двое детей его сестры Евдокии – подростки Людмила и Анатолий Бабулины, учившиеся в Москве (сама Евдокия вместе с четырьмя другими своими детьми жила в деревне недалеко от Вышнего Волочка Тверской области). После окончания сельскохозяйственной академии в 1928 году Антонина также поступила на работу в Наркомат земледелия на должность начальника подотдела. При помощи мужа она опубликовала книгу «Коллективизация сельского хозяйства и крестьянская женщина». Однако примерно в 1930 году они развелись, поскольку Ежов, никогда не отличавшийся супружеской верностью, завязал серьезные отношения с другой женщиной101.

Е.С. Хаютина (Фейгенберг) с приемной дочерью Наташей.

[Из открытых источников]

Ее звали Евгения Соломоновна (или Залмановна), урожденная Фейгенберг. Она родилась в 1904 году в большой еврейской семье в Гомеле, где ее отец был мелким торговцем. Там же еще в юном возрасте она вышла замуж за Лазаря Хаютина. Потом она развелась с ним и стала женой журналиста и дипломата Алексея Гладуна. С сентября 1926 года они жили в Лондоне, но были высланы из Великобритании в связи с действиями британских властей в мае 1927 года по отношению к советской торговой делегации и последующего разрыва дипломатических отношений между Москвой и Лондоном. Гладун вернулся в Москву, а Евгения работала некоторое время машинисткой в советском торговом представительстве (торгпредстве) в Берлине, где летом 1927 года она познакомилась с писателем Исааком Бабелем и, возможно, имела роман с ним. По крайней мере, как утверждает вдова Бабеля, писатель знал Евгению еще со времени ее работы в одесском издательстве.

Прошло немного времени, и Евгения вернулась в дом мужа в Москве, а в ноябре 1927 года Ежов, вероятно, впервые появился у нее дома; они могли также встречаться и в санатории на берегу Черного моря. В 1939 году Гладун показал на допросе следующее: «Она называла Ежова восходящей звездой и поэтому ей было выгоднее быть с ним, чем со мной». В 1930 году Ежов женился на Евгении, которая взяла его фамилию. Жили они в центре Москвы. Евгения работала машинисткой в газете «Крестьянская газета», редактором которой был Семен Борисович Урицкий, с которым у нее, по-видимому, тоже завязался роман. Урицкий освободил ее от обязанностей машинистки, желая сделать ее журналисткой. У нее был своего рода салон, где она принимала писателей, артистов и дипломатов. Кроме Бабеля, постоянными гостями салона были писатели Лев Кассиль и Самуил Маршак, а также певец и музыкант Леонид Утесов102.

Несколько иную историю женитьбы Ежова представила Зинаида Кориман, чья двоюродная сестра Зинаида Гликина была ближайшей подругой Евгении Соломоновны. Кориман познакомилась с ней в 1931 году на курорте в Одессе. Евгения Соломоновна приехала на отдых вместе с Гликиной, которая рассказала, что Евгения хочет разойтись со своим мужем Гладуном и «намеревается женить на себе Н. Ежова по тем соображениям, что Ежов находится на ответственной работе и, конечно, более выгодная фигура по сравнению с Гладуном»103. Кориман вспоминает: «Мы с Гликиной весьма одобрительно относились к этой идее, рассчитывая, что и нам что-нибудь перепадет, если улучшатся условия жизни Хаютиной»104.

Кориман как раз в это же время собиралась развестись со своим мужем. Осенью 1931 года она выехала в Москву и остановилась у Гликиной, жившей на Госпитальном валу со своим мужем Гликиным Яковом Соломоновичем – юрисконсультом Центросоюза. Со слов Кориман, в 1932 году Хаютина сошлась с Ежовым, и Гликина очень часто бывала у них на квартире. Как поясняет Кориман, постепенно при содействии Гликиной она сблизилась с Ежовой, и в 1934 году, когда Евгения выехала с мужем на дачу, уступила ей свою квартиру в Малом Палашевском переулке105.

С.Б. Урицкий. 1936.

[РГАСПИ]

И.Э. Бабель. [Из открытых источников]

В конце 20-х – начале 30-х годов Ежов пристрастился к пьянству. Позже Зинаида Гликина, давняя подруга Евгении еще по Гомелю и постоянная гостья в ее доме, показала на допросе: «…еще в период 1930–1934 годов я знала, что Ежов систематически пьет и часто напивается до омерзительного состояния… Ежов не только пьянствовал. Он, наряду с этим, невероятно развратничал и терял облик не только коммуниста, но и человека»106. Одним из его близких друзей, с которым Ежов любил пьянствовать по ночам, был его коллега по Наркомату земледелия Федор Михайлович Конар (Полащук). Скорее всего, они познакомились в 1927 году. После ареста Ежов утверждал: «Конар и я всегда пьянствовали в компании проституток, которых он приводил к себе домой»107. Став заместителем наркома земледелия, Конар в январе 1933 был арестован по обвинению в шпионаже в пользу Польши, два месяца спустя приговорен к смерти за «вредительство в сельском хозяйстве» и расстрелян108.

Другим собутыльником был Лев Ефимович Марьясин, бывший еще одним, наряду с Ежовым, заместителем заведующего Орграспредотделом с ноября 1927 года. В 1930 году Марьясин стал членом правления Госбанка СССР, а в следующем году – заместителем председателя. В 1934 он был уже председателем правления Госбанка и заместителем наркома финансов. Имеются свидетельства о том, как Марьясин и Ежов любили убивать время. Напившись пьяными, они устраивали соревнование, кто из них, сняв штаны и сев на корточки, выпуская газы, быстрее сдует горку папиросного пепла с пятикопеечной монеты109. Ежов называл Марьясина «Лёвушка»110.

Ф.М. Конар (тюремная фотография). 1933. [ЦА ФСБ]

Л.Е. Марьясин (тюремная фотография). 1936. [ЦА ФСБ]

Через Марьясина Ежов познакомился с его шефом Юрием (Георгием) Леонидовичем Пятаковым. С 1928 года Пятаков был заместителем председателя, а в следующем году – уже председателем правления Госбанка СССР; в 1932 он занял пост заместителя наркома тяжелой промышленности. На суде в 1940 году Ежов рассказал о своей обиде на Пятакова: «Обычно Пятаков, подвыпив, любил издеваться над своими соучастниками. Был случай, когда Пятаков, будучи выпивши, два раза меня кольнул булавкой. Я вскипел и ударил Пятакова по лицу и рассек ему губу. После этого случая мы поругались и не разговаривали»111. Марьясин пытался помирить обоих, но Ежов отказался и в конце концов порвал и с Марьясиным. Еще одним собутыльником Ежова был работник Госбанка Григорий Аркус. Пока компания не распалась, они неплохо проводили время: «Вместе с Пятаковым, Марьясиным, Аркусом и Конаром Ежов пьянствовал у себя на даче»112. Именно через Аркуса Ежов мог познакомиться со своей будущей женой Евгенией, которая в 1927 году короткое время жила в доме Аркусов. Все эти и другие знакомые Ежова были впоследствии осуждены как «троцкисты» и т. п., а когда в 1939 году Ежов сам был арестован, его, конечно же, обвинили в контактах с этими «врагами».

Ю.Л. Пятаков. 1922. [РГАСПИ]

Г.М. Аркус. 1936. [РГАСПИ]

В первые годы своей карьеры Ежов еще не имел репутации жестокого и беспощадного исполнителя. Его вовсе не считали плохим человеком. В провинции он производил впечатление «нервного, но действующего из лучших побуждений и внимательного человека, свободного от высокомерия и бюрократических манер»113. Когда Юрий Домбровский встретился с коллегами Ежова по партийной работе в Казахстане, никто из их не сказал о нем ничего плохого: «Это был отзывчивый, гуманный, мягкий, тактичный человек… Любое неприятное личное дело он обязательно старался решить келейно, спустить на тормозах»114. В том же духе говорила о нем Анна Ларина (Бухарина): «Он отзывался на любую малозначительную просьбу, всегда чем мог помогал»115. А Надежда Мандельштам встретила Ежова в воскресном доме отдыха для партийных руководителей в 1930 году, и он показался ей «скромным и довольно приятным человеком»116. В общем, по отзывам современников, он производил впечатление «хорошего парня» и «хорошего товарища»117.

В конце 20-х годов Лев Разгон, женатый на падчерице Ивана Москвина, часто встречался с Ежовым в семейном кругу: «Ежов совсем не был похож на вурдалака. Он был маленьким, худеньким человеком, всегда одетым в мятый дешевый костюм и синюю сатиновую косоворотку. Сидел за столом тихий, немногословный, слегка застенчивый, мало пил, не влезал в разговор, а только вслушивался, слегка наклонив голову»118. Жена Москвина беспокоилась, почему он так мало ест; ее очень заботило его здоровье (он страдал туберкулезом). У него был приятный голос, и в компании он иногда пел народные песни. Москвин ценил его как безупречного исполнителя. Когда его бывший протеже стал шефом НКВД, он сказал Разгону:

«Я не знаю более идеального работника, чем Ежов. Вернее, не работника, а исполнителя. Поручив ему что-нибудь, можно не проверять и быть уверенным – он все сделает. У Ежова есть только один, правда, существенный недостаток: он не умеет останавливаться… И иногда приходится следить за ним, чтобы вовремя остановить»119.

В самом начале 30-х годов известность Ежова перешагнула границы страны. Его беспощадно точный психологический портрет появился на страницах «Социалистического вестника»:

«Бывший питерский рабочий-металлист, едва ли не с Путиловского завода, он принадлежит к тому типу рабочих, который хорошо знаком каждому, кто в былые годы вел пропаганду в рабочих кружках Петербурга. Маленькой ростом, – почти карлик, – с тонкими, кривыми ножками, с асимметрическими чертами лица, носящими явный след вырождения (отец – наследственный алкоголик), со злыми глазами, тонким, пискливым голосом и острым, язвительным языком… Типичный представитель того слоя питерской «мастеровщины», определяющей чертой характера которых была озлобленность против всех, кто родился и вырос в лучших условиях, кому судьба дала возможность приобщиться к тем благам жизни, которых так страстно, но безнадежно, желал он.

Л.М. Разгон. 1936.

[РГАСПИ]

И.М. Москвин (тюремная фотография). 1937.

[ЦА ФСБ]

В умелых руках из таких людей вырабатывались незаменимые агитаторы; особенно охочи они были на всевозможные проделки против мастеров, сыщиков. Нередко они являлись инициаторами различного рода актов мелкого саботажа… Но к методической, настойчивой работе они всегда были неспособны, мало-мальски длительная безработица почти неизменно уводила их из рядов рабочего движения, – к анархистам, к махаевцам (анти-интеллигентские настроения им были свойственны едва ли не от рождения)»120.

Помимо прочего, нужно отметить поразительное знание некоторых деталей ранней биографии Ежова! Об этом мог знать только человек из «близкого круга». И нелюбовь Ежова к интеллигентам кажется вполне очевидной.

Некоторые современные авторы считают, что классовые инстинкты Ежова сформировались в сильно политизированной среде, в условиях обострения противоречий между рабочими и предпринимателями. Например, Р.В. Торстон высказывает следующее предположение: «Возможно, именно эта атмосфера сделала Ежова менее терпимым по отношению к управленцам и бюрократам, по которым террор в конце тридцатых годов прошелся особенно сильно»121. Российский историк О.В. Хлевнюк указывает, что последующая деятельность Ежова не была в первую очередь направлена против так называемых специалистов в экономике, а в некоторых случаях он даже защищал их122. Так, в 1933 году говорили, что он защищал управляющих угольных шахт, которых в отдельных регионах слишком часто снимали с работы, что весьма отрицательно сказывалось на угледобыче123.

Много позже помощник Ежова по работе в ЦК В.Е. Цесарский отмечал его пренебрежительное отношение к крестьянству как к «темной силе» и так охарактеризовал его мировоззрение:

«Анархо-синдикалистские, меньшевистские взгляды Ежова сказывались в его насмешливом, издевательском тоне, в котором он постоянно говорил о мужике, в его недооценке колхозного строительства и особых функций пролетарского государства, как орудия подавления сопротивления эксплуататоров, в его тяготении к рабочей оппозиции…»124 Конечно, это было свидетельство, данное задним числом, да еще и под следствием. Тем не менее антикрестьянские и радикальнопролетарские настроения Ежова подтверждают и другие его современники.

Но одно дело – политические или экономические интересы текущего момента и совсем другое – чувства, которые действительно испытывал к интеллигенции Ежов. Как отмечалось в цитированной выше статье «Социалистического вестника», как личность он сложился, несомненно, в годы революции:

«Анти-интеллигентская закваска в этой обстановке нашла благоприятную почву для развития. Озлобленность против интеллигенции, – и партийной в том числе, – огромная, – надо видеть, каким удовольствием сияют его глазки, когда он объявляет какому-нибудь из таких интеллигентов о командировке его на тяжелую работу в провинцию…»125

Позднее, став наркомом внутренних дел, Ежов потрудился выяснить, кто же тогда передал материалы о нем за границу. И выяснил! Как заявил Ежов в своем последнем слове на суде: «В этой статье было очень много вылито грязи на меня и других лиц. О том, что эта статья была передана именно Пятаковым, установил я сам»126. Однако существуют и другие объяснения столь глубокой информированности западной прессы о личности и особенностях характера Ежова. Столь точные детали мог передать и Исаак Бабель, тесно друживший с женой Ежова и выезжавший за границу примерно в то же время127.

Ключевой фразой в статье «Социалистического вестника» было провидческое замечание «в умелых руках». Вот как пишет о Ежове Виктор Тополянский: «Много лет играл он во взрослого, вызывая одобрение старших, а затем и самого Сталина. Генеральному секретарю импонировали полное отсутствие самостоятельности и чрезвычайная внушаемость, свойственные инфантилизму вообще и отчетливо выраженные у его ставленника в частности. Еще больше привлекали Сталина послушность и услужливость его фаворита, та особая готовность выполнить любое указание, пунктуальность и поспешность в реализации, какими и должны были отличаться, по его мнению, истинные верность и преданность хозяину»128. Ежов попал в действительно умелые руки.

Многолетняя секретарь Ежова свидетельствовала об интересном факте. Работая в ЦК, Ежов никогда не снимал трубку телефона, предоставляя отвечать на звонки секретарям, а сам слушал разговор по параллельному телефону: «Однажды он даже получил выговор от Кагановича за то, что сам Ежов никогда не берет трубку телефона»129. Что это, попытка подражать большому начальству и рано усвоенный бюрократический стиль или сочетание инфантилизма с известной долей аутизма?

В то же время коллеги Ежова в партийном руководстве дружно свидетельствовали о его больших организаторских способностях и «железной хватке», говорили о его энергичности и твердой руке130. И, самое главное, он был «беспредельно предан Сталину»131. Как пишет Рой Медведев, влияние Сталина на Ежова стало «полным, неограниченным, почти гипнотическим»132. Вождь партии сделал его ключевой фигурой в борьбе с «врагами народа» – то есть с теми, кто был против его единоличной власти.

* * *

1 В советское время с 1955 по 1989 год город носил название Капсукас.

2 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732/10790 (личное дело Ежова). Л. 9.

3 Соколов Б. Метрика палача / Дилетант. 2018. 27 ноября. Доступно на: https://diletant.media/articles/44460025/

4 Российский М.А. Корень зла: к родословной сталинского наркома Н.И. Ежова / Журнал российских и восточноевропейских исторических исследований. 2020. № 1. С. 16.

5 Там же. С. 18.

6 ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 2. Л. 109–158; РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732 (личное дело Ежова). Л. 9; Пиляцкин Б. «Враг народа» Ежов остается врагом народа / Известия. 1998. 4 и 5 июня.

7 ЦА ФСБ. АСД В.Н. Ефимова. Р-23463. Л. 270.

8 Там же. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 2. Л. 109–158; РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 7, 9.

9 Расстрельные списки. Москва, 1935–1953. Донское кладбище. М., 2005. С. 163.

10 ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 2. Л. 109–159.

11 См.: Док. № 2. Высказывание о младшем Ежове в автобиографии Е. Скрябиной, возможно, относится не к Николаю, а к Ивану: См. Полянский А. Ежов: История «железного» сталинского наркома. М., 2001. С. 42.

12 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 14.

13 Там же. Л. 7, 7 об.

14 Там же. Л. 20; Султанбеков Б. Сталин и «Татарский след». Казань, 1995. С. 188. В своих последующих сочинениях Ежов иногда использовал псевдоним «Н. Книжник»: См. Брюханов Б.Б., Шошков Е.Н. Оправданию не подлежит… С. 21.

15 РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 266. Л. 80.

16 Некоторые исследователи полагают, что ни в каких забастовках в это время Ежов не участвовал, а по неизвестным причинам покинул Петербург в 1913 году. См.: Павлюков А.Е. Ежов. М., 2007. С. 10–11.

17 Павлюков А.Е. Ежов… С. 14.

18 РГВИА. Картотека учета потерь. Ящик 1059—Е. Доступно на: см.: https:// gwar.mil.ru

19 РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 266. Л. 30.

20 Показания И. Дементьева от 22 апреля 1939 г. / РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 375. Л. 118.

21 См.: Маршал советской разведки / Советская Белоруссия. 1938. 14 июня.

22 Иванов В.В. Загадка последних дней Горького// Звезда. 1993. № 1. С. 155.

23 Фадеев А. Николай Иванович Ежов: Сын нужды и борьбы. См.: РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 270. Л. 69–86. Дальнейшие ссылки приводятся без указания архивной легенды.

24 РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 270. Л. 1-11.

25 Там же. Л. 34.

26 Там же. Л. 51–65.

27 Борисёнок Ю., Шишков А. Ежовские рукавицы. Старший писарь Николай Ежов жестко редактировал свою революционную биографию / Родина. 2017. № 6. С. 34–37.

28 Минц И. Великая социалистическая революция в СССР. М., 1937. С. 52.

29 Там же.

30 РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 266. Л. 78.

31 Там же. Д. 270. Л. 33.

32 Там же. Д. 270. Л. 12, 33; The Mensheviks: From the Revolution of 1917 to the Second World War I ed. L.H. Haimson. Chicago, 1974. P. 11.

33 РГАСПИ. Ф. 671. Оп.1. Д. 266. Л. 80; РГАНИ. Ф. 5. Оп.98. Д. 148732. Л. 7–7 об.

34 Минц И. Великая социалистическая революция в СССР. М., 1937. С. 52.

35 Кучкин. А. Великая Октябрьская социалистическая революция. М., 1938. С. 96.

36 Авторханов А. Мемуары. Франкфурт-на-Майне. 1983. С. 553.

37 Ковалев В. Два сталинских наркома. М., 1995. С. 177.

38 РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 270. Л. 25–27, 36.

39 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 7.

40 Там же. Л. 8.

41 Там же. Л. 14.

42 РГВИА. Картотека учета потерь. Ящик 4814-Г. Доступно на: https://gwar.mil.ru

43 ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 246.

44 Фадеев. Николай Иванович Ежов… Л.73.

45 Султанбеков Б. Сталин и «Татарский след»… С. 181; Брюханов Б.Б., Шошков Е.Н. Оправданию не подлежит… С. 14. См. также: Цитриняк Г. Расстрельное дело Ежова…

46 РГАНИ. Регистрационный бланк Ежова 1936 года; Последнее слово Николая Ежова / Московские новости. 1994. № 5; см. также показания Ежова в апреле 1939 г.: ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 1. Л. 317–320.

47 В 1930-е годы в Малой советской энциклопедии утверждалось, что «махаевщина» представляла собой течение в рабочем движении, сочетающее «элементы анархизма» с «извращенным марксизмом», ориентированное на низкоквалифицированных рабочих, деклассированные элементы и уличных хулиганов. Причем интеллигенция, согласно «махаевцам», – «класс по самой своей природе привилегированный и эксплоататорский» и он враждебен рабочему классу, ибо навязывает ему социализм, при котором «власть капиталистов и интеллигенции будет заменена властью одной интеллигенции» (Малая советская энциклопедия. М., 1930. Т. 5. С. 43–44).

48 ЦА ФСБ. АСД М.П. Фриновского. Н—15301. Т. 10. Л. 127.

49 ЦА ФСБ. АСД С.А. Рыжовой. Р—23514. Л. 102.

50 РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 266. Л. 88–89; РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 7, 7 об., 12 об., 60.

51 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 54, 55, 59, 62, 63, 67.

52 Султанбеков Б. Указ. соч. С. 183. В 1917 г. Каганович вел партийную работу в Гомельской и Могилевской губерниях Белоруссии, а Хатаевич был партийным функционером в Гомеле. Ежов мог видеть Кагановича в ноябре 1917 г., когда тот выступал на митинге железнодорожников и солдат в Витебске (Полянский А. Ежов… С. 71).

53 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 22.

54 Там же. Л. 1–2.

55 Беленкин Б. Хороший, плохой, злой: Ежов, Молотов и Сталин в судьбе А. Шляпникова / Право на имя. Биография вне шаблона. Третьи чтения памяти Вениамина Иофе 22–24 апреля 2005. СПб., 2006. С. 16.

56 Янтемир В. Прелюдия к «ежовщине»…; РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 65, 68.

57 РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 267. Л. 7 об., 8-11.

58 Брюханов Б.Б., Шошков Е.Н. Оправданию не подлежит… С. 24. Авторы упоминают об этой фотографии, но, к сожалению, они не смогли ее найти; Ленин. Собрание фотографий и кинокадров. В 2 т. М., 1970. Т. 1. С. 417–418. Имеется фотография Ленина во время заседания ЦИК, однако лица в его окружении вымараны.

59 РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 267. Л. 12–14, 6–6 об.

60 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 30.

61 Там же. Л. 23; Султанбеков. Указ. соч. С. 184.

62 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 32, 33, 36.

63 РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 267. Л. 18–19.

64 Там же. Л. 20.

65 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 17–17 об.

66 Там же. Л. 64.

67 Брюханов Б.Б., Шошков Е.Н. Оправданию не подлежит… С. 26,

68 А. Фадеев ошибочно пишет «Батурминская республика».

69 Фадеев А. Николай Иванович Ежов… Л. 74–75.

70 Тринадцатый съезд РКП(б): Стенографический отчет. М., 1963. С. 722.

71 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 1–2, 41, 42.

72 Гнедин Е. Выход из лабиринта. М., 1994. С. 59.

73 Фадеев А. Николай Иванович Ежов… Л. 77.

74 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 8.

75 Там же. Л. 44, 53.

76 ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 3. Л. 81; Рубцов Ю. Alter ego Сталина: Страницы политической биографии Л.З. Мехлиса. М., 1999. С. 53.

77 Брюханов Б.Б., Шошков Е.Н. Оправданию не подлежит… С. 160.

78 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 49–50. Во время лечения он познакомился с Галиной Егоровой, женой будущего Маршала Советского Союза А.И. Егорова: ЦА ФСБ. Ф. 3-ос. Оп. 6. Д. 1. Л. 321.

79 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 98. Д. 148732. Л. 52.

80 Там же. Л. 24.

81 Советское руководство. Переписка. 1928–1941 гг. М., 1999. С. 31, 477.