Ткачиха Снов и Теней

«Ты просто научилась видеть», – Каэль пожал плечами, и его цинизм вернулся, но теперь в нём была нотка тепла. – «Пошли. Нас ждут Врата в Небытие. Они уже близко».

Они продолжили свой путь, и Элара шла уже не как заблудившаяся девочка, а как ученица. Она прислушивалась к теням, и в их шепоте она слышала не только страх, но и забытые истории, которые ждали своего часа. Она знала, что её путешествие только началось, и что Каэль – её проводник в мир, о котором она даже не подозревала. В мир, который был гораздо сложнее, чем просто свет и тень.

Глава 3: Врата в Небытие

Путь через Зачарованный Лес был похож на погружение в густую, живую ткань, сотканную из древних, непричёсанных нитей. Деревья здесь были не просто деревьями; их узловатые ветви, покрытые мхом и папоротником, сплетались в причудливые, движущиеся узоры, напоминая собой узлы на гигантском, непослушном полотне. Каждый шорох, каждый шелест листьев был частью этой ткани, и Элара, после своего первого урока с Каэлем, теперь слышала их не только ушами, но и всем своим существом. Тени под деревьями были глубокими и полными, и она чувствовала, как они шепчут. Это были не злые голоса, а просто отголоски прошлого, брошенные Ткачами. Элара могла теперь различать их, как мелодии: нить потерянной игрушки звучала как тихий, жалобный звон колокольчика, а нить невысказанного слова – как скрип старой двери.

Каэль двигался в этом мире как дома. Его тёмная одежда и бесшумные шаги делали его почти невидимым среди теней. Он вёл Элару через лабиринт из извивающихся корней и колючих кустарников, где, казалось, не было ни тропинок, ни ориентиров. Но он шёл уверенно, будто видел невидимую карту.

«Смотри», – сказал он, указывая на мерцающий, словно затухающий уголёк, огонёк вдали. – «Это нить Утраты. Кто-то когда-то потерял здесь что-то очень важное. И эта нить осталась. Она светится, потому что не принята. Её никто не оплакал».

Элара вгляделась. Огонёк пульсировал, словно маленькое, разбитое сердце, его свет был тусклым и болезненным. Раньше она подумала бы, что это просто светлячок, но теперь видела, что это – остаток чьей-то боли, который не смог найти своего места в ткани мира. Это было красиво и в то же время невероятно грустно. В мире, сотканном из эмоций, любая из них могла обрести форму, даже самая горькая.

«Разве её нельзя просто… вплести обратно?», – спросила Элара, чувствуя укол сострадания.

«Ткачи не могут вплести то, что не хотят видеть», – ответил Каэль. Его голос был лишён эмоций, но в нём слышалась глубокая горечь. – «Они могут только создавать. Но не исцелять. В этом и заключается их ограниченность. Они считают себя создателями, но они – всего лишь садовники, которые вырывают сорняки, вместо того чтобы понять, почему они растут».

Элара задумалась над его словами. Он был прав. Они всегда только создавали. Они никогда не сталкивались с последствиями своих действий. Они считали себя богами, но на самом деле были лишь мастерами по созданию иллюзий.

«Почему ты так хорошо всё знаешь?», – спросила она, и в её голосе прозвучало искреннее любопытство.

Каэль остановился. Его лицо было серьёзным, как камень. «Мой отец был Отбрасывателем. Он посвятил свою жизнь изучению „Несотканного“. Он верил, что там есть не только кошмары, но и ответы. Что тени – это не проклятие, а память. Но однажды… он исчез. Просто растворился в тени, не оставив после себя ни нити, ни следа. И я ищу его. Я ищу его нить, которая должна где-то здесь витать».

Элара почувствовала укол сострадания. Она поняла, что у него тоже есть своя «нить Утраты», своя глубокая, личная тень, которую он нёс с собой. Это было не просто приключение для него, это была его миссия.

Чем глубже они проникали в лес, тем плотнее становились тени. Они больше не шептали, они почти кричали, их голоса сплетались в какофонию, от которой у Элары звенело в ушах.

«Они становятся сильнее. Мы приближаемся», – сказал Каэль, и его голос был напряжённым. – «Тени чувствуют, что мы идём к Вратам. Они хотят нас остановить, не дать нам пройти».

Внезапно из теней вынырнули существа, похожие на тёмные вихри. У них не было ни лиц, ни конечностей, только клубящийся мрак и два светящихся глаза, полных ненависти. Это были Мстители Забвения – тени, которые не хотели быть забытыми. Они рычали, и их рычание было похоже на скрежет тысячи рвущихся нитей.

«Что это?!», – вскрикнула Элара, сжимая кристалл. Свет в нём вспыхнул ярче, как рефлектор, привлекая ещё больше Мстителей.

«Это самые злые тени. Они питаются светом, чтобы погасить его. Не сражайся. Просто иди», – Каэль схватил её за руку, и его пальцы были холодными, как лёд. Он начал двигаться быстрее, лавируя между деревьями, как вода между камнями. Он был невероятно быстр.

Элара чувствовала, как Мстители приближаются, ощущая их леденящий холод, их злобу и отчаяние. Она хотела использовать свой свет, чтобы отбиться от них, но слова Каэля остановили её. Она поняла, что свет здесь – это не оружие, а провокация. Она должна была научиться двигаться в тени, чтобы выжить.

Наконец, они вышли к странному месту. Перед ними была не стена, а просто пустое пространство, где тени были плотнее, чем где-либо ещё. Они пульсировали, как живое сердце. Здесь был вход в «Несотканное», но не в виде двери или арки, а в виде невидимого барьера, сотканного из сгустившегося мрака.

И перед этим барьером стояли два существа. Они были огромными и тёмными, с телами, сотканными из колючих, шероховатых нитей. Их лица были похожи на маски, на которых застыла вечная скорбь, а руки заканчивались тонкими, острыми шипами. Это были Хранители Врат, сотканные из нитей вечной печали.

«Они нас не пропустят», – сказал Каэль, останавливаясь. – «Они – память этого места. Они охраняют его от тех, кто не готов принять его. И они чувствуют свет в тебе».

Один из Хранителей поднял свою руку, и в его ладони зажёгся слабый, мерцающий свет. Элара почувствовала, как он пытается проникнуть в её сознание, чтобы прочитать её намерения. Это было похоже на ледяной палец, коснувшийся её разума.

«Что они хотят?», – спросила она, дрожа от холода.

«Они хотят понять. Они – память этого места. Они пропускают только тех, кто понимает, что такое боль. Тех, кто не боится своей тени», – Каэль сделал глубокий вдох. – «Ты должна пройти их испытание. Если ты попробуешь сразиться с ними, они тебя уничтожат, растворив в забвении».

«Что за испытание?», – Элара почувствовала, как её сердце колотится, словно пойманная птица.

«Ты должна показать им свою тень», – Каэль повернулся к ней, и его взгляд был твёрдым. – «Ты должна соткать её. Соткать свою самую тёмную нить. Самый большой страх. Самое глубокое сожаление. Не просто рассказать. Показать. Соткать».

Элара побледнела. Она всю свою жизнь прятала свои тёмные нити, считая их позором. Её наставница всегда говорила, что их нужно отбрасывать, как яд. Теперь ей нужно было выставить их напоказ перед этими двумя могущественными существами, которые могли прочитать её душу.

«Я.. я не знаю, смогу ли я», – прошептала она, и в её голосе звучал настоящий, неприкрытый страх.

«Сможешь», – голос Каэля был твёрдым. – «Иначе мы не пройдём. А Тень продолжит разрушать мир, и ты никогда не узнаешь, почему».

Элара посмотрела на Хранителей. Их лица были безмятежными, но в их глазах плескалась вселенская боль. Она закрыла глаза и начала искать в себе свою самую тёмную нить. Она нырнула в глубины своего сознания, туда, куда никогда не заглядывала. Она нашла там не только страх, но и гордыню, высокомерие, зависть к таланту других, страх оказаться слабой.

Она начала ткать. Но не из нитей света. Она протянула руку, и из её ладони начала исходить тёмная, шероховатая нить, сотканная из сомнений, страха и гордыни. Эта нить была уродлива, но в то же время она была частью её, её истинной тенью. Элара чувствовала, как она вибрирует, словно живое существо. Она начала плести из неё фигуру. Это была маленькая, жалкая фигурка девочки, которая сидела в углу, чувствуя себя ненужной и бесполезной. Это была Элара, которую она прятала от всех.

Хранители медленно, без единого звука, подошли к ней. Они склонили свои огромные головы и всмотрелись в маленькую, уродливую фигурку. Один из них протянул руку, и его пальцы, похожие на шипы, коснулись нити. Элара почувствовала, как они проникают в её сознание. Они не осуждали. Они сочувствовали. Они понимали. Она почувствовала, как её страх тает, уступая место принятию.

Вдруг второй Хранитель протянул свою руку к Каэлю.

«Твоя тень», – прошептал он, и его голос прозвучал как шёпот ветра.

Каэль не колебался ни секунды. Он протянул руку, и из неё вырвалась нить. Она была плотной, тёмной и излучала леденящий, обжигающий холод. В ней не было страха, в ней была только одна, всепоглощающая эмоция – гнев. Неистовый, всепоглощающий гнев на мир, который забрал его отца и ничего не объяснил. Гнев на несправедливость.

Он начал ткать. Из нити возникла фигура мужчины, который исчезал в клубах дыма, растворяясь, как сахар в воде. Рядом с ним стоял маленький мальчик, который тянул к нему руки, но не мог дотянуться. Это был Каэль, который потерял своего отца. Но фигурка мальчика была не грустной, а злой. Она была полна ярости и ненависти.

Хранители снова склонились. Они коснулись нити гнева. Элара почувствовала, как их прикосновение смягчает её, превращая её из колючей верёвки в мягкую ткань. Они не осуждали Каэля. Они понимали, что гнев – это тоже форма боли, и что его нужно принять, чтобы исцелиться.

«Вы видите», – сказал Каэль, обращаясь к Хранителям. Его голос был полон гордости. – «Мы не прячем свои тени. Мы их принимаем. Мы их чувствуем. И мы с ними живём».

Хранители медленно выпрямились. Они посмотрели на Элару и Каэля, и в их глазах зажёгся слабый, но тёплый, золотистый свет.

«Вы прошли испытание», – сказал один из Хранителей, и его голос был полон древней мудрости. – «Вы не прячетесь от своей тени. Вы знаете, что забвение – это не избавление, а тюрьма. Входите. Но помните, этот мир – живой. И он никогда не отпускает своих обитателей».

Они подняли свои руки, и барьер, который был Вратами в «Несотканное», начал медленно открываться. Он расступился, как два занавеса, открывая перед ними вид на хаотическое, мерцающее пространство. Это было похоже на сон, который так и не смог обрести форму.

«Там нет времени, нет пространства. Только воспоминания и кошмары», – сказал Каэль, обращаясь к Эларе. – «Там мы должны найти Тень. Ты готова?»

Элара кивнула. Она чувствовала себя одновременно испуганной и невероятно сильной. Она только что приняла свою тёмную сторону, и это не разрушило её, а сделало сильнее. Она знала, что теперь она – не только Ткачиха Света, но и Ткачиха Теней.

«Я готова», – ответила она.

«Тогда пошли», – Каэль сделал шаг вперёд, его рука сжимала посох. – «Мы входим в царство забытых снов».

Они сделали шаг через Врата. И мир исчез. Пол под ногами, деревья, небо – всё это растворилось в хаосе. Они не падали, а парили в пространстве, где не было ни верха, ни низа. Вокруг них не было ничего, кроме мерцающего, хаотического месива из нитей. Они были всех цветов радуги, но при этом были тусклыми и разорванными. Они переплетались, распутывались и снова сплетались, образуя причудливые, движущиеся узоры, которые мгновенно исчезали.

Элара протянула руку и коснулась одной из нитей. Она была холодной и твёрдой. Это была нить Скорби, и она тут же почувствовала чужую боль, которая пронзила её насквозь. Это было похоже на сотни голосов, кричащих в унисон.

«Не трогай их!», – предупредил Каэль, перехватывая её руку, и его голос был полон тревоги. – «Они могут затянуть тебя в себя. Это мир, где всё – живое. И каждая нить – это ловушка».

Он достал из мешка несколько сухих, хрустящих листьев. «Это для того, чтобы ориентироваться. Мы будем оставлять за собой след, чтобы не потеряться. Время здесь тоже не существует, оно распадается на части».

Они начали двигаться, идя по воображаемой дороге. Элара чувствовала себя потерянной в этом хаосе, который был гораздо более пугающим, чем любой кошмар, который она себе представляла. Она не могла использовать свою магию, потому что здесь не было стабильной реальности, чтобы её плести.

«Как ты здесь ориентируешься?», – спросила она.

«Я чувствую тени», – Каэль закрыл глаза. – «Я чувствую, куда они движутся. Куда тянет самая сильная боль. Я ищу нить, сотканную из нашего забвения. Она должна быть здесь».

Они двигались в тишине, нарушаемой только шёпотом нитей. Внезапно Элара почувствовала, как её тело пронзил ледяной холод, который был не физическим, а эмоциональным. Она оглянулась и увидела огромную, тёмную фигуру. Она была сплетена из тысяч разорванных нитей, и её глаза светились красным. Это был Кошмар Забвения, самый большой, который она видела. Он был похож на огромный, безликий сгусток ярости.

«Они чувствуют нас», – прошептал Каэль, вытаскивая свой посох. – «Они хотят поглотить нас. Ты готова сразиться со своей тенью, Элара?»

Она посмотрела на кошмар. Она могла сбежать. Она могла спрятаться. Но она знала, что должна столкнуться с ним лицом к лицу. Она уже приняла свою тень. Теперь ей нужно было научиться с ней сражаться.

«Да», – ответила она, и в её голосе не было ни страха, ни сомнений. – «Я готова».

Глава 4: Лабиринт Забвения

Мир вокруг Элары и Каэля был не просто пространством, а живым, хаотичным штормом. Нити всех цветов и текстур – от шероховатых и колючих до гладких и шелковистых – переплетались в бесконечный, движущийся лабиринт. Здесь не было воздуха, чтобы дышать, но Элара чувствовала, как её лёгкие наполняются чистым, холодным ощущением, похожим на свежесть после грозы. Здесь не было звука, но она слышала постоянный, низкий гул, похожий на коллективное бормотание миллиардов забытых душ, которые не могли найти себе покоя.

Кошмар Забвения, появившийся перед ними, был не просто существом, а воплощением чистого, неконтролируемого ужаса. Он был соткан из разорванных нитей, которые когда-то были мечтами, а теперь превратились в острые, колючие шипы. Его огромный, безликий силуэт клубился, как дым, а два красных, светящихся глаза излучали не злобу, а голод – голод по вниманию, по теплу, по принятию. Он хотел поглотить их, чтобы заполнить свою пустоту.

«Что мы делаем?», – спросила Элара, сжимая в руке свой кристалл. Она чувствовала, как его свет слабеет, словно его поглощала эта тьма, и её сердце замерло.

«Мы не сражаемся с ним», – ответил Каэль, его голос был спокойным, несмотря на гигантскую угрозу перед ними. Он поднял свой посох, и вокруг него закружились тени, создавая плотный, непроницаемый щит, который пульсировал в такт его дыханию. – «Ты можешь его успокоить. Ты чувствуешь его нити? Почувствуй его страх».

Элара закрыла глаза, пытаясь отбросить свой собственный страх. Она сосредоточилась на Кошмаре, на его ауре. Она чувствовала нити, из которых он был соткан. Они были разорванными, изъеденными, и в них была невероятная, всепоглощающая боль, которая отдавала в её собственном теле, словно отголосок чужого крика. Боль от того, что его забыли. Боль от того, что его выбросили, как ненужную вещь.

«Он… он боится», – прошептала она, открывая глаза, и слова сами вырвались из неё. – «Он боится исчезнуть. Он не злой, он просто… в отчаянии».

«Именно. Он хочет быть замеченным. Он хочет, чтобы его нити снова вплели в ткань», – Каэль сделал шаг вперёд, не обращая внимания на Кошмар. – «Покажи ему, что ты его видишь. Сотки для него нить принятия».

Элара почувствовала себя беспомощной. В этом хаосе её магия была слабой, как тонкий ручеёк. Но она вспомнила, как Каэль успокоил Шепчущие Тени в лесу. Она протянула руку и, сосредоточившись на своём сердце, попыталась соткать самую чистую и тёплую нить, какую только могла. Это была нить Сострадания. Она была тонкой, почти невидимой, и сияла не слепящим светом, а мягким, тёплым сиянием, похожим на огонь свечи.

Она направила эту нить к Кошмару, и та медленно, словно живое существо, потянулась к нему. Кошмар взревел, и его красные глаза замерцали ещё ярче, словно он не мог поверить в то, что видит. Он попытался поглотить нить, но она не исчезала. Она обвила его, как тёплый шарф, и Элара почувствовала, как его боль ослабевает, словно лёд, тающий под солнцем.

Она начала говорить. Не словами, а мыслями, которые она направляла через нить. «Я вижу тебя. Я знаю твою боль. Ты не будешь забыт. Ты – часть этого мира, и ты важен. Даже твоя боль имеет значение».

Постепенно Кошмар начал уменьшаться. Его красные глаза погасли, а колючие нити разгладились, превращаясь в мягкую, тёмную ткань. Он не исчез. Он превратился в клубок нитей, который медленно и мирно опустился на землю, словно уставший путник, наконец-то нашедший свой дом.

Элара тяжело дышала. Она не использовала силу. Она использовала сострадание. Это было нечто совершенно новое для неё, и её сердце наполнилось невероятным, незнакомым теплом.

«Ты справилась», – сказал Каэль, и в его голосе звучала неподдельная гордость. – «Ты не только Ткачиха Света. Ты Ткачиха Души».

Они продолжили свой путь, оставив клубок нитей позади. Элара шла, чувствуя себя гораздо увереннее. Она теперь понимала, что «Несотканное» – это не просто свалка кошмаров, а место, где живут тени, которые жаждут внимания и принятия. Она чувствовала, как нити вокруг неё пульсируют, рассказывая свои истории – истории об оставленных и забытых.

«Они говорят о своих хозяевах», – сказал Каэль, идя впереди. – «Нить боли, нить сожаления, нить зависти. Они все здесь, и они кричат. Мы должны найти нить, которая не кричит. Нить, которая молчит».

«Почему молчит?», – спросила Элара, пытаясь понять его логику.

«Потому что она была выброшена не просто так. Её насильно заставили замолчать», – ответил Каэль. – «Тень, которую ты видела, – она не просто режет нити. Она ищет ту, что была запрятана глубже всех, которую даже мы не слышим. Она ищет ключ».

Они шли по лабиринту из движущихся нитей, которые постоянно меняли свою форму. Время здесь текло странно: иногда оно застывало, иногда ускорялось, и Элара чувствовала, как её разум начинает путаться. Каэль ориентировался по ощущениям, как летучая мышь. Он чувствовал потоки теней, которые двигались в этом хаосе, и вёл их по самому безопасному пути.

Внезапно они вышли к странному месту. Перед ними была огромная, тёмная стена, сотканная из плотных, чёрных нитей. Она была абсолютно безмолвна. От неё не исходило ни света, ни звука, ни даже шёпота. Она была похожа на глубокую, чёрную яму, которая поглощала всё вокруг.

«Что это?», – спросила Элара, и её голос прозвучал пусто, словно эхо в бездне.

«Это стена Забвения. Нити, которые были выброшены с таким усилием, что потеряли свою сущность. Нить, которую выбросили из мира, потому что она была слишком неудобной», – Каэль коснулся стены. – «Здесь нет чувств. Только пустота. Нам не сюда».

Он повернулся, чтобы найти другой путь, но вдруг вскрикнул от боли, и Элара увидела, как из стены вырвалась тонкая, как лезвие, нить и обвила его ногу. Она была острой и холодной, как лёд.

«Что это?!», – Элара бросилась к нему.

«Она… она затягивает меня», – Каэль попытался вырваться, но нить была слишком сильной. Она впивалась в его плоть, и Элара видела, как она вытягивает из него силу, словно насос.

Элара схватилась за нить, чтобы её разорвать. Но она была слишком прочной. Она была соткана из чистого, холодного забвения, и её руки скользили по ней, не в силах её удержать.

«Ты не можешь её разорвать!», – крикнул Каэль. Его голос слабел. – «Она… она пытается стереть меня! Я растворяюсь!»

Элара поняла, что у неё нет выбора. Она должна использовать свою магию. Но как? В этом мире не было света, чтобы его плести. Она чувствовала себя беспомощной.

Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить. Вспомнить гудение Станка. Вспомнить, как плести нити. Вспомнить, как это делается. Но её сознание было пустым. Она была одна в этом хаосе, и Каэль исчезал на её глазах.

«Элара, скорее!», – крикнул Каэль, и его голос был уже едва слышен.

Отчаяние захлестнуло её, как волна. И в этом отчаянии она услышала голос. Он был похож на голос Марики. «Баланс, Элара. Свет и тень. Воля и забвение».

Она открыла глаза. Она не могла плести свет. Но она могла плести… себя. Она вспомнила нить страха и гордыни, которую она соткала для Хранителей. Она нашла её в глубине своего сознания и начала плести, но теперь она плела не просто нить. Она плела силу.

Она создала нить, сотканную из чистой воли. Воли к жизни. Воли к тому, чтобы не сдаваться. Воли к тому, чтобы спасти Каэля. Эта нить не была светлой. Она была тёмной и плотной, как сталь, и пульсировала, как сердце. Элара протянула её к нити, которая обвивала ногу Каэля. И две нити соприкоснулись.

Вместо того чтобы порвать, нить Воли начала переплетаться с нитью Забвения. Она обвивала её, как корни, и Элара почувствовала, как она проникает в неё, давая ей силу. Она поняла, что эти нити не нужно уничтожать. Их нужно вплетать в себя, как часть своей души.

С каждым мгновением нить Забвения слабела. Она не исчезала, а просто становилась мягче, как шёлк. Элара тянула на себя, и наконец, нить отпустила Каэля.

Он тяжело упал на землю, его лицо было бледным. Он посмотрел на Элару с изумлением, в его глазах читалось не только удивление, но и благодарность.

«Ты… ты соткала силу», – прошептал он. – «Как ты это сделала?»

«Я.. я не знаю», – Элара посмотрела на свою руку, которая светилась тёмным, тёплым светом. – «Я просто… приняла свою силу. Всю её. И свет, и тень».

Они встали. Теперь они знали, что здесь нельзя сражаться, а можно только переплетать. И это знание было их самым сильным оружием.

«Мы не можем пройти через эту стену», – сказал Каэль, указывая на стену Забвения. – «Мы должны найти обходной путь. И я чувствую, что он где-то рядом. Я чувствую нить, которая ведёт нас к ней».

Они двинулись вдоль стены. Чем дальше они шли, тем сильнее становились шепчущие голоса. Они были повсюду. Они рассказывали истории о предательстве, о потерях, о забытых обещаниях. Это был лабиринт из чужих трагедий, и Элара чувствовала каждую из них.

Внезапно они наткнулись на гигантское, тёмное облако, которое клубилось в пространстве. Оно было похоже на живой туман. И внутри этого тумана Элара увидела что-то. Воспоминания. Сотканные из нитей, они были похожи на маленькие, мерцающие картинки, которые вспыхивали и гасли, как далёкие звёзды. Это были картины из прошлого. И Элара видела на них Ткачей. Они смеялись, танцевали, радовались жизни. Но рядом с ними была фигура. Женщина, которая стояла в тени. Её лицо было скрыто.

«Что это?», – спросила Элара.

«Это воспоминания. Они здесь, в „Несотканном“, но они не забыты. Они просто… брошены», – Каэль вгляделся в туман. – «Я чувствую, что они связаны с Тенью. Они – её прошлое».

Внезапно из тумана появились существа. Они были похожи на людей, но их лица были размыты, как будто их стёрли. Это были Потерянные Воспоминания – нити, которые не смогли найти своего места. Они двигались медленно, и в их движениях была бесконечная тоска, словно они искали что-то, что не могли найти.

Они протянули руки к Эларе, и она почувствовала, как они пытаются проникнуть в её сознание. Она не чувствовала угрозы. Она чувствовала только печаль, как отголосок чужой, незаслуженной боли.

«Что они хотят?», – спросила она.

«Они хотят, чтобы их вспомнили», – Каэль сказал это с грустью, и его голос был полон сострадания. – «Они хотят, чтобы их нити вернулись в ткань. Но они не могут. Они не знают, как это сделать».

Элара протянула руку. Она не боялась их. Она чувствовала их боль, и в ней была её собственная боль. Она коснулась одного из них, и её ладонь прошла сквозь него, как через дым. Но в этот момент она увидела это.

Крошечный, едва заметный светящийся огонёк. Нить. Она была в сердце существа, и она была абсолютно чистой. Это была нить Надежды.

Элара поняла. Тень не хотела разрушить мир. Она хотела, чтобы эти нити вернулись. Она хотела, чтобы их вспомнили, чтобы их боль была исцелена. И она знала, что должна ей помочь.

«Я знаю, куда мы идём», – сказала Элара, её голос был полон решимости, которая шла от сердца. – «Мы идём к сердцу этого лабиринта. К сердцу кошмара. Мы найдём её».

Глава 5: Эхо прошлого

Светящийся огонёк – нить Надежды в самом сердце Потерянного Воспоминания – стал маяком для Элары. Она больше не чувствовала себя беспомощной. Внутри неё, где-то между светом и тенью, пробудилось новое, глубинное понимание. Она знала, что её миссия – не бороться, а исцелять.