Ткачиха Снов и Теней

Марк Цинзерол

Ткачиха Снов и Теней

Глава 1: Разорванная Нить

Мир Аэтель не был сотворён; он был соткан. Его существование – это величественное, бесшумное гудение, исходящее от самого сердца реальности. Горы, что тянутся к небесам, леса, шепчущие старые истории, моря, что дышат в такт приливам, – всё это не просто материя, а узор, сплетённый из бесконечного количества мерцающих, живых нитей. Каждая нить – это осязаемая мечта, подавленное воспоминание, тихий шёпот ветра или оглушающий раскат грома. Все они, от самых ярких и искрящихся до самых тёмных и мрачных, исходили из сердца мира, огромного, мерцающего ткацкого станка, который древние называли «Станок Судеб». И управляли им Ткачи, хранители реальности, живущие в уединённой пещере «Сердце Ткани».

Элара, шестнадцати лет от роду, была одним из самых ярких талантов среди Ткачей, но и одним из самых непокорных. В её руках нити реальности оживали, вибрируя с такой силой, что порой она чувствовала, как весь мир отзывается на её прикосновение. Её рыжие, как пламя, волосы топорщились вокруг лица, обрамляя глаза цвета весенней листвы, в которых горел неукротимый огонёк. Она была полна юношеского максимализма и верила, что мир можно сплести только из света, радости и чистого счастья. Тёмные нити, нити страха, скорби и забвения, она считала мусором, который нужно выбросить в «Несотканное» – хаотическое пространство, куда Ткачи сбрасывали ненужные или опасные воспоминания, чтобы они не загрязняли чистое полотно реальности.

Этот идеал света постоянно сталкивался с мудростью её наставницы, Марики. Марика была стара, как сам Станок, её лицо было изрезано морщинами, а руки были покрыты тончайшими узорами, словно вышитыми нитями времени. Её голос был гладок, как полированный камень, и холоден, как вода в горном ручье.

«Танцующие деревья, Элара? Опять?», – Марика не столько спрашивала, сколько констатировала факт. Её руки, отвыкшие от суетливых движений, были сложены на груди. – «Ты использовала нить Радости, которая должна была быть соткана в полотно для праздника урожая, чтобы заставить их кружиться. Зачем ты это сделала?»

Элара почувствовала, как полыхают её щёки. Она всегда считала, что узоры можно использовать для чего-то более важного, чем просто следование инструкциям. «Они выглядели такими… застывшими. Безжизненными. Мне казалось, им понравится кружиться под ветром», – говорила она с детской искренностью, которая так раздражала наставницу.

Марика вздохнула, и этот вздох был тяжелее, чем тысяча лет опыта. «Наша задача – не веселить, а поддерживать, Элара. Баланс. В этом – суть. Свет и тень, радость и печаль. Всё должно быть в гармонии. Если ты используешь слишком много радости, она теряет свою ценность и становится приторной. Если ты отбрасываешь тень, она не исчезает. Она растёт в „Несотканном“, становясь сильнее, опаснее и злее, чем любая тень, что мы когда-либо видели».

Элара скривилась, но промолчала. Она не верила в опасность теней. Зачем хранить в мире нити боли и страха? Разве не лучше их просто выбросить? Это было её главное расхождение с Марикой и всеми Ткачами. Они считали тень необходимой частью полотна. Элара – досадной помехой. Она была уверена, что мир без страданий будет идеальным.

«Сегодня у нас ритуал Свечения», – голос наставницы обрёл стальные нотки. – «Мы будем укреплять нити Счастья и Покоя. Будь внимательна. Никакой самодеятельности. Твоя Искра Мечты должна быть чиста, как утренний туман, а не гореть, как дикое пламя».

Ритуал Свечения был одним из самых важных событий. Он проводился раз в сто лет, и все Ткачи собирались вокруг Станка, чтобы вплести в ткань мира свои самые чистые и сильные сны. Эти сны, запечатанные в Искрах Мечты – небольших кристаллах, светились, как маленькие кусочки солнца. Элара сжимала свой кристалл в руке. В нём переливалась мечта о мире, где люди могли парить в небесах, словно птицы.

Ночью, когда на небе загорелись первые звёзды, Ткачи собрались у Станка. Пещера наполнилась тишиной, нарушаемой только монотонным, убаюкивающим гудением. Огромный Станок светился, словно гигантское светящееся сердце. Элара стояла рядом с другими учениками, чувствуя нервное возбуждение. Это был её первый ритуал, и она хотела доказать, что достойна быть Ткачом.

Марика подняла руки, и гудение Станка стало глубже. «Начинаем», – прошептала она, и её голос эхом разнёсся по пещере.

Каждый Ткач поднял свою Искру, и пещера озарилась тысячами разноцветных огней: от нежно-розовых до сияюще-золотых. Ткачи начали направлять потоки энергии в Станок, и нити реальности сияли, словно в них вливали живой свет. Элара направила свой поток, чувствуя, как её мечта о полёте сливается с тканью мира. Это было похоже на то, как если бы её сердце стало частью великого оркестра, играющего симфонию жизни.

Внезапно гул Станка изменился. Он стал похож на стон, на низкое, прерывистое урчание, похожее на предсмертный хрип. Нити, которые должны были быть прочными, задрожали, словно в лихорадке, а в воздухе запахло озоном и жжёной тканью. Этот запах был похож на тот, что бывает после удара молнии, но в нём была и гнилая, затхлая нотка, которая заставляла волосы вставать дыбом.

«Что происходит?», – прошептала одна из Ткачих, её голос был полон паники.

Посреди полотна, где только что был соткан узор спокойного озера, появился разрыв. Он был не порван, а перерезан. Ровно, с хирургической точностью, словно невидимый хищник нанёс удар. Тьма, холодная и осязаемая, хлынула из разрыва, как чернила из разбитого флакона. Она расползалась по ткани, пожирая нити одну за другой, и каждая нить, которую она поглощала, издавала тихий, мучительный писк, словно умирающий сверчок.

Из разрыва, подобно теням, выползали Призрачные Сущности – неясные, полупрозрачные фигуры, искажённые воплощения кошмаров. Они не издавали звуков, но их появление вызывало у всех дикий, первобытный ужас. Один из них, похожий на паука с сотней тонких ног, пронёсся мимо Элары, и она почувствовала, как по её коже пробежали мурашки от ужаса. Ткачи, привыкшие к спокойствию и гармонии, запаниковали. Их потоки света, направленные на Станок, стали дрожать, ослабевая с каждой секундой.

«Кто-то режет нити! Кто-то извне!» – воскликнул один из старейших Ткачей, его голос дрожал от ужаса.

Марика и другие Ткачи тут же попытались затянуть дыру, направляя на разорванную ткань потоки света. Но это не помогало. Тьма была живой и ненасытной. Она пожирала нити, одна за другой, и каждая отрезанная нить была чьей-то забытой улыбкой, подавленной эмоцией, стёртым воспоминанием, которые были выкинуты в "Несотканное".

Элара, поражённая и словно парализованная, сделала шаг назад. Она не могла поверить, что такое возможно. Никто никогда не мог причинить вред Станку. Зачарованная и ужаснувшаяся, она оглянулась, пытаясь найти источник этой напасти. Её взгляд скользнул по стенам пещеры, усеянным тенями от светильников. И тут она увидела её.

Она стояла у самой стены, сливаясь с тенями, как призрак. Тень. Она была высокой, тонкой, как нить, с длинными, костлявыми пальцами. В одной руке она сжимала серп. Лезвие серпа было соткано из чистого мрака и, казалось, поглощало свет вокруг себя, оставляя за собой лишь пустоту. С жутким, скрипучим звуком, похожим на скрежет металла по стеклу, она опускала серп, и нити разрывались. Одна за одной. Нити забытых улыбок, подавленных эмоций, стёртых воспоминаний. Каждая отрезанная нить издавала крошечный, но мучительный стон.

Никто, кроме Элары, её не видел. Она была словно слита с тенями самой пещеры, её движения были бесшумны и грациозны, как танец. Когда Тень повернула голову, Элара увидела её лицо. Там не было черт, только две светящиеся, как далёкие звёзды, точки. И в них не было злобы. Лишь бесконечная, всепоглощающая, мёртвая тоска. Она была олицетворением всего того, что Ткачи так упорно пытались забыть.

Тень подняла руку, указывая прямо на Элару, и в её сознании прозвучало слово, чистое и ясное, как колокольный звон: «Забвение». Это был не голос, а чистая мысль, которая пронзила её сознание. Это слово было не угрозой, а констатацией факта, который Тень собиралась воплотить в жизнь.

Потом Тень исчезла, растворившись в окружающем мраке, как будто её никогда и не было. Но следы её работы остались. Дыра в ткани реальности стала больше. Кошмары хлынули в мир, как вода из прорванной дамбы.

Ткачи паниковали. «Мы должны изолировать прорыв!», «Нет, мы должны его залатать!». Они пытались что-то сделать, но их сила была бессильна против такой угрозы. Станок стонал, и его гудение стало похоже на предсмертный хрип. Элара почувствовала, как нити её собственных снов, которые она вплетала в ткань, начали слабеть.

Элара стояла, как вкопанная. Её сердце колотилось, а в голове звучало это единственное слово – «Забвение». Она поняла, что эта Тень – не просто случайный кошмар, вырвавшийся из «Несотканного». Она действует целенаправленно, с определённой целью. И, что самое ужасное, её видит только Элара.

Ей пришло понимание. Она должна найти Тень. Если другие Ткачи не могут её видеть, значит, они не могут её остановить. Марика и остальные Ткачи были слишком привязаны к Старой Реальности, к своим правилам и традициям. Они верили, что тени – это зло, которое нужно выбросить. Но Тень показала ей, что забвение может быть более опасным, чем самые страшные кошмары.

Она вспомнила слова Марики о том, что тени растут в «Несотканном», становясь сильнее. Значит, Тень была не просто порождением, а кем-то, кто существовал там долгое время, накапливая силу и горечь. И Элара, которая так легкомысленно выбрасывала туда «ненужные» нити, чувствовала на себе часть ответственности.

Её мысли метались, как нити в сломанном станке. Если она останется здесь, мир погибнет. Если она уйдёт, она нарушит все правила. Марика не отпустит её. Она увидит в этом бунт, безумие.

Элара сделала глубокий вдох. Нарушить правила или спасти мир? Для неё выбор был очевиден.

Тихо, пока все остальные были заняты борьбой с прорывом, Элара схватила свой походный мешок. Она бросила в него свой кристалл, несколько сухих лепестков, которые Ткачи использовали для исцеления, и тонкую верёвку, сплетённую из прочнейших нитей. Она двинулась к выходу из пещеры, чувствуя на себе невидимый взгляд Марики, даже когда та была занята. Но наставница не могла её остановить.

«Я должна это сделать», – прошептала Элара, обращаясь к себе. Её сердце, казалось, стучало в унисон со Станок, но теперь это был не убаюкивающий ритм, а боевой барабан.

Она вышла наружу, в ночь, где тени были глубокими, а звёзды мерцали, как тысячи разорванных нитей в огромном, пустом небе. Холодный воздух ударил ей в лицо, отрезвляя.

Её путь только начался. И она знала, что этот путь будет самым сложным в её жизни. Она должна найти Тень, понять её мотивы и решить, как восстановить баланс в мире, который, как оказалось, был соткан не только из света, но и из самых тёмных кошмаров. Она больше не могла просто отбрасывать тени. Ей нужно было научиться ткать их.

Глава 2: Шепчущие Тени

Ночь за пределами пещеры была густой и чернильно-чёрной, как самый глубокий страх. Элара, покинув "Сердце Ткани", ощутила, как мир меняется. Гудение Станка Судеб, которое всегда было для неё дыханием самой жизни, теперь сменилось оглушительной тишиной. Воздух снаружи был прохладным и чистым, но в нём витал слабый, едва уловимый запах гари – едкий, горький след, оставленный Тенью. Элара шла, не разбирая дороги, следуя лишь инстинкту, который, словно невидимая нить, тянул её вперёд. Она шла по узкой, каменистой тропинке, петляющей между скалами, и каждый шаг был шагом в неизвестность.

Мысли роились в голове, словно потревоженный рой пчёл. Она нарушила главное правило Ткачей: никогда не покидать пещеру без разрешения. Для них внешний мир был слишком хаотичен, слишком непредсказуем. Их задачей было плести реальность, а не жить в ней. Но как можно плести то, чего ты не знаешь? Этот вопрос всегда мучил Элару. Она мечтала о полёте, но никогда не видела даже ласточку. Её сны были яркими, но казались оторванными от настоящей жизни, от её пульса и боли. И теперь она была в этой жизни, наедине с собой и с тем, что осталось от Тени.

На рассвете она вышла на высокий, поросший мхом утёс. Под ней расстилалась долина, окутанная туманом. Нити тумана были тонкими и блестели в лучах восходящего солнца, как серебряная паутина. Элара почувствовала их структуру, их шелковистость, но это было уже не полотно Станка. Это была настоящая, живая ткань мира, сотканная самой природой. Она протянула руку, и нити коснулись её пальцев, словно говоря: "Ты здесь. Ты настоящая".

Она провела в пути уже несколько часов. В мешке, который она взяла, было немного еды, но голод не был её главной проблемой. Её мучила неопределённость. Куда идти? Тень исчезла бесследно. Единственным её ориентиром было жуткое слово, прозвучавшее в её голове: «Забвение».

Внезапно она услышала шорох. Он исходил из зарослей колючего кустарника, росшего у подножия утёса. Элара замерла, её сердце сжалось. Вспомнились Призрачные Сущности, вырвавшиеся из разрыва. Она сжала свой кристалл в руке, чувствуя, как его тепло дарит ей уверенность, а свет – силу. Она была готова встретить кошмар.

Из кустов показалась фигура. Это был не кошмар. Это был мальчик. Примерно её возраста, может, чуть старше. Его волосы были цвета воронова крыла, и он двигался с грацией хищника, сливаясь с тенями деревьев. Его глаза были цвета ночного неба, глубокие и непроницаемые, как два омута. Он держал в руках длинный, тонкий посох, похожий на ветку, но Элара почувствовала, как по нему струится магия. Он был Отбрасывателем Теней. Она знала о них лишь по рассказам Марики – это были те, кто мог управлять тёмными нитями, которых Ткачи так боялись. Элара тут же почувствовала к нему инстинктивную, глубокую неприязнь.

Мальчик остановился, увидев её. Его тёмные глаза внимательно изучали Элару, словно сканируя её насквозь. Она видела, как он замечает её одежду, сплетённую из чистых, светлых нитей, и её кристалл, светящийся в руке, как маяк в тумане. Его губы изогнулись в кривой, насмешливой ухмылке.

«Потерялась, Ткачиха?», – спросил он. Его голос был низким и бархатистым, как сама тень, но в нём слышалась едкая, колючая насмешка. – «Ткани мира оказалось недостаточно для твоих игр? Вы теперь решили плести реальность на свежем воздухе?»

Элара почувствовала, как её щёки полыхают. «Я не играю», – резко ответила она, сжимая кристалл так сильно, что он чуть не рассыпался. – «Я ищу кое-что. Кое-кого».

«Ах, да. Уверен, ты ищешь идеальный узор для своего платья или новую нить для волос», – он сделал шаг вперёд, и его движения были бесшумны, как шёпот. – «Что-то потеряла, или что-то сбежало?»

«Я ищу Тень», – сказала Элара, не сдержавшись. Это прозвучало слишком резко, слишком отчаянно.

Мальчик замер. Его ухмылка исчезла, и на лице появилось выражение, которое Элара не могла прочитать. Это была смесь удивления, подозрения и.. глубокого интереса. Он смотрел на неё уже не как на глупую девчонку, а как на нечто непонятное и опасное.

«Тень?», – повторил он, словно пробуя слово на вкус. – «Она не из тех, кого можно найти, Ткачиха. Она находит тебя. И ты не та, кого она должна была найти».

«Ты знаешь о ней?», – Элара не могла скрыть своего удивления. Ткачи считали Тень мифом, старой сказкой для устрашения учеников.

«Я знаю о тенях больше, чем ты когда-либо узнаешь о свете», – мальчик пожал плечами. Он подошёл ближе, и теперь Элара могла рассмотреть его лицо. Оно было резким, как заточенный клинок, но в нём читалась невероятная мудрость. – «Меня зовут Каэль. И я не думаю, что ты ищешь то, что хочешь найти. Что она с тобой сделала?»

«Она… режет нити реальности. Она хочет разрушить Станок. Ты должен помочь мне её найти», – Элара сказала это с решимостью, но её голос дрогнул.

Каэль громко, безрадостно рассмеялся. «Помочь тебе? Ткачиха, ты вообще слышишь себя? Ты, представительница той касты, что сбрасывает всё тёмное и неудобное в „Несотканное“, хочешь, чтобы я, Отбрасыватель Теней, помог тебе? Вы нас презираете, считаете грязью, которая питается страхами».

«Я.. я не презираю», – Элара замялась, её слова прозвучали, как ложь, которой они и были. Она всегда считала Отбрасывателей опасными отщепенцами, которые живут в грязи теней и несут миру лишь хаос.

«Ладно, тогда скажи мне, что ты знаешь о тенях?», – Каэль сделал ещё один шаг, и вокруг его ног заплясали тени, будто живые, послушные его воле.

«Я знаю, что они… необходимы для баланса», – сказала Элара, повторяя слова Марики. – «Но их нужно контролировать. Управлять ими. Как… как диким зверем».

«Контролировать?», – Каэль прищурился, и в его глазах вспыхнул опасный огонёк. – «Ты контролируешь тень, когда она наступает на тебя? Ты контролируешь тень, когда она прячется под твоей кроватью? Ты контролируешь тень, когда она следует за тобой? Тень – это не раб. Это часть мира, часть тебя. И ты, со своим сверкающим кристаллом, этого не понимаешь».

Элара вспыхнула. «А ты? Ты что, понимаешь? Ты живёшь в этих тенях, как паук в своей паутине!».

«А ты живёшь в пузыре из света, который лопнет при первом же ударе», – Каэль сделал выпад, но не посохом, а словами. Он приблизился к ней вплотную, и Элара почувствовала холод, исходящий от него. – «Тень, которую ты видела, – она не просто режет нити. Она их освобождает. Она показывает, что вы, Ткачи, делаете. Вы создаёте мир из красивых снов и выбрасываете туда всё, что вам не нравится. Всё, что кажется вам уродливым или страшным. Ты знаешь, что происходит с этими нитями, когда они попадают в „Несотканное“?»

Элара покачала головой. Она никогда не задумывалась об этом. Для неё это было просто свалкой для ненужного.

«Они гниют. Они превращаются в кошмары. Они становятся… живыми. И эта Тень – не монстр. Она – результат вашего забвения. Она – порождение всех тех нитей, которые вы выбросили», – Каэль говорил спокойно, но каждое его слово было, как удар молота по стеклу. – «Ты ищешь её, чтобы её остановить. А я ищу её, чтобы понять, почему она это делает. И чтобы найти способ её усмирить».

Элара опустила взгляд. Слова Каэля попали в самую точку, словно острый осколок. Она всегда думала, что её работа – это создание прекрасного. Но теперь она видела, что в этом было и что-то ужасное. Они строили свой идеальный мир на фундаменте из забытых кошмаров.

«Что ты имеешь в виду, „понять“?», – спросила она, и в её голосе уже не было надменности, только любопытство и лёгкая дрожь.

«Я ищу ответы. Мой народ… мы всегда жили в тени, но никогда не были её частью. А в последнее время тени стали… злыми. Они шепчут. Они хотят что-то сказать. И я думаю, Тень, которую ты видела, – это ключ», – Каэль опустил посох, и тени вокруг него затихли. – «Ты – свет, рождённый из мечты. Я – тень, рождённая из забвения. Ты знаешь, где находится Станок, и ты видела Тень. Я знаю, как двигаться в тенях и как с ними говорить. У нас есть общая цель, даже если наши мотивы разные».

«Ты хочешь сказать… ты хочешь помочь мне?», – Элара недоверчиво посмотрела на него. Она не могла поверить, что этот циничный парень, которого она с детства считала врагом, предлагает ей помощь.

«Я хочу помочь себе. А ты… ты можешь быть полезной», – Каэль не пытался казаться благородным. Его честность, хоть и была ранящей, подкупала. – «Если ты хочешь найти её, тебе придётся научиться видеть мир не только в свете. Ты готова на это?»

Элара колебалась. Этот парень был Отбрасывателем, а значит, он был опасен. Марика предупреждала о них с детства. Но она видела, как Тень резала нити. Она слышала её голос. И она знала, что не сможет найти её в одиночку, блуждая по миру, который она знала только по нитям в Станке.

«Я готова», – ответила Элара, её голос окреп, как сталь. «Но я не буду отказываться от своих принципов. Я не стану плести кошмары».

Каэль усмехнулся. «И не надо. Просто научись слушать».

Они договорились о сотрудничестве. Каэль рассказал ей, что Тень, скорее всего, направляется к Вратам в "Несотканное", которые находятся глубоко в Зачарованном Лесу.

«Лес?», – Элара напряглась. Лес считался самым опасным местом в Аэтель. Там обитали существа, сотканные из диких, неконтролируемых снов, которые Станок не мог удержать в своей ткани.

«Там она будет дома. Это место, где тени поют, – Каэль кивнул. – Пошли. Время не ждёт. Каждая разорванная нить – это чья-то разрушенная жизнь».

Они отправились в путь. Элара шла рядом с Каэлем, чувствуя себя неуютно. Он двигался бесшумно, как тень, в то время как её шаги казались ей оглушительными. Он замечал каждую деталь: сломанную ветку, тень от листа, дрожащую паутину, которых она раньше не видела. Она же, наоборот, видела только яркий, солнечный день. Она сосредоточилась на нитях, чувствуя их. Но теперь они были неровными, изломанными, полными чужого страха.

«Что это?», – спросила она, указывая на мерцающий силуэт бабочки, которая пролетела мимо. Она была сплетена из чистого света и оставляла за собой шлейф блестящей пыли.

«Это бабочка Смеха. Она соткана из нитей радости», – Каэль ответил без эмоций. – «И ты, наверное, считаешь, что она прекрасна».

«А разве нет?», – Элара посмотрела на него с вызовом.

«Она прекрасна. Но она не настоящая», – Каэль протянул руку, и бабочка пролетела сквозь неё, словно мираж. – «Она не чувствует боли. Она не знает страха. Она – просто узор. А тени… они настоящие. Они знают, что такое боль. И они не умеют забывать».

Их путь вёл их всё глубже в Зачарованный Лес. Воздух здесь был густым и влажным, а деревья сплетались в непроходимую чащу, отбрасывая причудливые тени. Внезапно Элара почувствовала, как по её руке пробежал холодок. Нить. Тончайшая, едва заметная нить страха. Она исходила от деревьев. Она была плотной и тяжёлой, словно свинец.

«Что это?», – спросила она.

Каэль остановился и принюхался к воздуху. «Это Шепчущие Тени. Они растут здесь. Ты их чувствуешь?»

Элара закрыла глаза. Теперь она чувствовала их не только на своей коже, но и в своём сознании. Они были похожи на тончайшую, но прочную паутину, сотканную из чужих страхов. Они шептали, и их шёпот был похож на тысячи голосов, кричащих в унисон.

«Они… шепчут», – прошептала Элара.

«Они говорят о своих кошмарах. О том, как их выбросили», – Каэль кивнул. – «Вам, Ткачам, кажется, что вы избавились от них. Но они помнят. Они кричат. И сейчас они хотят, чтобы их услышали, чтобы их приняли».

Внезапно тени сгустились, как чернильные пятна. Они стали плотными и тёмными, приобретая форму. Из них появились существа, похожие на волков, но без глаз и с шипами, растущими из спин. Это были Кошмары Забвения, сотканные из нитей брошенных страхов. Они рычали, и их рычание было похоже на скрип рвущихся нитей.

«Их много», – сказал Каэль, доставая свой посох. – «Они чувствуют твою светлую магию. Она для них как маяк. Они идут на свет, чтобы его поглотить».

Элара вытянула руку, готовясь использовать свою силу. Но Каэль остановил её. «Не используй свет. Он их только разозлит. Тень не победить светом. Её можно только принять, понять».

«Что?», – Элара не понимала.

«Закрой глаза. И слушай. Не бойся», – Каэль сказал это с такой твёрдостью, что она подчинилась.

Она закрыла глаза, и мир вокруг неё исчез. Она чувствовала только шепот теней. Они рассказывали ей о страхе быть забытым. О боли одиночества. О том, как их выбросили в хаос. Эти чувства были настолько сильными, что Элара почувствовала, как её сердце сжимается от сострадания. Она почувствовала их боль.

«Они… они не злые», – прошептала она, открывая глаза. – «Они просто… напуганы. И они хотят быть увиденными».

Каэль улыбнулся. Это была первая искренняя улыбка, которую она видела на его лице. «Их можно успокоить», – сказал он. – «Но не силой. Только пониманием».

Он поднял свой посох, и тени вокруг него затанцевали, не как угроза, а как танец. Он не боролся с кошмарами. Он стал частью их, их дирижером. И медленно, один за другим, кошмары растворились в воздухе, оставив после себя лишь тихую, спокойную тень.

Элара была потрясена. Она всю жизнь думала, что тени – это враги, которых нужно изгонять. А Каэль показал ей, что их можно исцелить. Она посмотрела на него другими глазами. Он был не просто Отбрасывателем, он был целителем.

«Ты… ты научил меня большему, чем все мои наставники», – сказала она.