Янтарный песок

Аду встретил старый профессор. Он очень удивился, увидев молодую женщину.

– Я хотела узнать, дома ли Марис. Я привезла ему рождественский подарок.

– Дома. Проходи, дорогая. Раздели с нами радостное событие.

Профессор провел Аду в гостиную. На журнальном столике стояли откупоренное шампанское и три пустых бокала. Марис смотрел в окно. Когда молодая женщина вошла, он обернулся.

– Ты з-здесь?! – Марис выглядел таким потрясенным, будто увидел призрака.

Ада почувствовала себя страшно неловко. Она пожалела, что не послала подарок с курьером.

– Я…я п-прислала, – от волнения Ада сама начала заикаться, – то есть принесла рождественский подарок.

– Да, да, спасибо.

– Я возьму на кухне бокал для нашей гостьи, – сказал отец Мариса и оставил их наедине.

– Прости, я не хотела так не вовремя врываться, просто завести подарок и извиниться. В последнюю нашу встречу я вела себя как дура.

Марис в упор смотрел на ее выпирающий живот. Ада спохватилась.

– Я не говорила, я не знала, как…

Вернулся профессор Шкеле с бокалом.

Молодая женщина вручила Марису сверток с подарком и еще один, перевязанный розовой лентой.

– Это для Анны. Передай ей, пожалуйста, когда увидишь.

– Так ты можешь подарить его сама, – сказал профессор.

– Анна здесь?

– Да, – ответил отец Мариса. – Мы только что праздновали помолвку.

Ада пошатнулась. Ноги ее подкосились. Господин Шкеле бросился к ней и усадил в кресло.

– Марис, – укоризненно обратился он к сыну. – Что ты не позаботишься о гостье?

Но мужчина не двинулся с места. Он, побледневший, казалось, прирос к полу. Молодая женщина встретилась с ним глазами. Что было в этом взгляде? Открытие, признание, горечь, упущенные возможности, любовь…

– Ада! – голос Анны колокольчиком зазвенел в комнате.

Марис отвел взгляд.

Анна выглядела счастливой, похорошевшей, с розами на щеках. Глаза ее светились любовью к Марису.

– Мы так рады тебя видеть, – Анна обняла гостью.

От этого счастливого взгляда, устремленного на окружающих, молодой женщине стало плохо. Она машинально приняла из рук профессора бокал, на дне которого пенилось шампанское. Сделала глоток и стала прощаться.

Ада не помнила, как добралась до дома. Известие о женитьбе Мариса нанесло глубокую рану ее сердцу. Молодая женщина сделала страшное открытие: она любит этого нескладного мужчину – доброго, заботливого, искреннего. Полюбила в тот момент, когда они плыли на лодке или когда он протянул ей на ладони кусочек янтаря. Или это был какой-то другой момент? Ада не знала, знала только, что Марис потерян для нее навсегда. Он станет хорошим мужем для Анны. А ее жизнь, ее муж… Молодая женщина горько плакала в своей комнате. Она не заметила, как вошла Инесе, стала утешать ее. Ада со злостью оттолкнула мать Альварса.

– Вы хотите знать, что случилось? – вскричала Ада, сжимая голову руками. – А то, что вы вообще не знаете своего сына! Он не уязвим. Он чудовище, гранитное чудовище!

– Дорогая, успокойся. Тебе вредно так волноваться.

– Я не могу успокоиться! Моя жизнь разрушена. Альварсу я безразлична. Он любит чернокожую Елену, Элен, или как там ее зовут? Он живет с ней, как с женой уже много лет. У них есть сын. А я потеряла человека, которым действительно дорожила, но не знала….

Рыдания не дали Аде договорить. Прошло минут двадцать, прежде чем молодая женщина затихла. Она оторвала голову от подушки и увидела, что Инесе по-прежнему сидит у нее в ногах.

– Простите меня, – простонала Ада. – Я не хотела говорить вам всего этого. Не имела права. Я плохая жена, плохой друг, плохой человек.

Инесе повернула к невестке лицо, по которому текли слезы.

– Ты невинный ребенок, – прошептала она. – Это я – дурная женщина, дурная мать. Альварс стал таким из-за меня! Из-за того, что я его не любила, мало заботилась, пренебрегала, предпочитая свободу от обязательств и развлечения.

Из горла Инесе вырвались рыдания. Теперь уже Ада успокаивала свекровь. Конец совместным раскаяниям и слезам положила боль. Молодая женщина обхватила живот и закричала. Счастье, что Инесе оказалась рядом.

Глубокой ночью на свет появился мальчик – Эдвард Балодис. Он был таким слабеньким, что провел два месяца в больнице. Ада находилась с ним постоянно. Инесе приходила каждый день. Пару раз приезжал Альварс. Во время своего последнего визита он сообщил, что на некоторое время уедет в Петербург.

– Мне все равно. Я в тебе больше не нуждаюсь, – сказала ему Ада и чувствовала, что это правда, надежд на примирение больше не осталось.

Часть II

1

Шесть лет пролетели как мгновение, наполненные заботой о ребенке – единственной радости матери. Ада проводила лето, как и всегда, в загородном доме Балодисов на берегу Балтики. Со временем молодая женщина полюбила это место, обжила его по собственному вкусу. Это был уже не безликий, богато обставленный особняк, будто сошедший с глянцевых страниц журнала. На стенах появились фотографии матери с сыном, в гостиных – разбросанные игрушки, в кабинете и библиотеке – детские книги, карандаши, раскраски. Ботинки, ракетки, мячи создавали семейный хаус, как и царапины на паркете, на террасе перед домом стояли велосипед и кресло-качалка с небрежно перекинутым через спинку пледом. Изменилась не только обстановка, изменилась сама Ада. Разве можно узнать в женщине, которая самозабвенно ухаживала за цветами в парке или каталась с сынишкой на велосипеде, прежнюю Аду, изнывающую от скуки в модном доме и в модных нарядах. Теперь она предпочитала не разглядывать платья в журналах, а почитать Эдварду сказку, устроить пик-ник или игры на свежем воздухе.

Наступило последнее лето мальчика перед школой, и молодая женщина старалась всячески его баловать. Эдвард рос слабым, болезненным ребенком, был очень застенчив и нелюдим, поэтому Ада переживала, как он освоится в непривычных для него, школьных, условиях.

Первый год жизни малыша с ними все время находилась Инесе. Потом она вновь отправилась странствовать, однако регулярно приезжала в Ригу на рождество. Альварс полгода проводил в Латвии, полгода в России. Сейчас он жил в Петербурге, но молодую женщину это не волновало. С Эдвардом он почти не общался. Ада предполагала, что муж разочаровался в сыне. Этого молодая женщина не могла ему простить больше, чем связи с другой. Время от времени им приходилось вместе появляться на публике, посещать светские мероприятия. В журналах и газетах после таких выходов публиковали статьи, в которых Альварса и Аду называли самой красивой парой Латвии. Несколько раз у молодой женщины брали интервью, и она рассказывала, как ей удается поддерживать такой счастливый и крепкий брак. Читая позднее плоды своей фантазии, разглядывая отретушированные снимки интерьеров их квартиры или загородного дома, улыбающиеся физиономии мужа и ее самой, Ада горько улыбалась. Все это было сказкой без единой крупицы правды.