Янтарный песок

– Как поживаешь? – спросил он жену, возвращаясь к своему чемодану.

Момент был потерян, ледяная стена между ними не растаяла, на что так надеялась молодая женщина. Ада медленно вернулась в свою комнату.

– Кстати, я привез на праздники мать. Поприветствуй ее за завтраком, – услышала она вдогонку.

Молодая женщина чувствовала себя обманутой. Она искренне ждала мужа, несмотря на жестокую обиду, которую он ей нанес. Готова была все простить и начать с чистого листа. Ему же это прощение было совершенно не нужно, как и она сама. И теперь Аде придется изображать радушие перед его матерью. Молодая женщина видела ее только на фото, где она выглядела надменной и не особенно приятной в общении.

Ада отправилась в столовую, мечтая при этом остаться в своей комнате навсегда. Она с трудом верила, что еще вчера грезила о приезде супруга. Сейчас ей хотелось спрятаться от него и, главное, от его матери.

Инесе Балодис сидела у окна. Это была очень элегантная женщина. Ее волосы были идеально уложены, одета она была в блузу и брюки из дорогого материала, массивное колье украшало шею, кольцо с крупным бриллиантом – холеные руки, на ногах – итальянские туфли.

– Дорогая моя! – услышала Ада на удивление мягкий голос Инесе. – Сядь со мной рядом, дай посмотреть на тебя.

Ада взяла стул и села напротив матери Альварса. На молодую женщину взглянули серые, как и у сына, пронзительные глаза. Лицо же оставалось непроницаемым, так что нельзя было определить, о чем думает госпожа Балодис.

– Я так рада, что стану бабушкой, – сказала она с легкой улыбкой и взяла Аду за руку. – И счастлива, что мой сын женился на такой милой девушке. Надеюсь, мы станем подругами.

– А вы надолго к нам? – спросила Ада и тут же осеклась. Вопрос прозвучал двусмысленно и невежливо.

– Извините, – пробормотала молодая женщина, поднимаясь со стула.

– Нет, нет, посиди со мной немного, – попросила Инесе.

Ада снова присела, чувствуя себя мучительно неловко.

– Я так мало о вас знаю. Где вы живете? Почему так редко навещаете нас? – спросила Ада, чтобы хоть что-то спросить.

Инесе рассмеялась.

– Я человек мира. У меня нет конкретного дома, куда можно заглянуть на чай. Зимы я провожу на юге Франции, осенью люблю бывать в Чехии, весна чудесна в Италии, а лето я стараюсь проводить в Греции. Но узнав от Альварса, что скоро стану бабушкой, я решила изменить привычкам и приехать в Ригу.

– И давно вы так… путешествуете? – поинтересовалась Ада.

– Сколько себя помню. Даже когда Альварс был крошкой. Я удивилась, что встав взрослым, он выбрал для жизни холодную, неприветливую Латвию.

«Вот оно что, – подумала Ада. – У Альварса никогда не было дома в привычном понимании. Он всегда скитался с матерью по миру, поэтому старается всеми силами создать свой дом здесь. Но не может, потому что не видел перед собой примера крепкой семьи. Как же мало я его знаю!»

– Тебя что-то тревожит? – спросила Инесе, вглядываясь в изменившееся лицо невестки.

– Нет, ничего. Я просто немного утомилась.

– Тебе нужно вздремнуть часок. Помню, когда я ожидала рождение Альварса, меня все время клонило ко сну.

Ада с облегчением покинула столовую. «Может и хорошо, что мать Альварса здесь, – думала она. – Присутствие этой женщины мне не особенно нравится, но она прольет свет на поведение и характер мужа».

«У Аьварса никогда не было дома, – мысленно повторяла молодая женщина. – И теперь он не может создать свой. У меня тоже не было полноценного дома, но, видимо, бабушке удалось привить мне семейственность, чего не удалось сделать Инесе Балодис».

Ада не знала, чем себя занять. Выходить из комнаты не хотелось, чтобы не встречаться с мужем или его матерью. В конце концов, она решила прогуляться, тем более недавно в городе открылась традиционная рождественская ярмарка. Однако не успела молодая женщина прокрасться к двери, как услышала голос Инесе.

– Дорогая, ты на прогулку? Можно пойти с тобой?

– Да, конечно, – как можно жизнерадостнее отозвалась Ада.

– Я сейчас, только возьму сумочку.

Из гостиной показался Альварс. Он выглядел уставшим и недовольным.

– Моя мать утомит, кого угодно, – проворчал он. – Невыносимая женщина.

– Она надолго к нам приехала?

– Не знаю, надеюсь, что нет.

После этих слов муж заперся в своем кабинете, а Ада повела Инесе на ярмарку. В праздничной суете настроение молодой женщины немного улучшилось. Она выпила горячего шоколада, купила красивое покрывало в подарок Анне и свитер в подарок Марису. Бабушке Ада выбрала шаль. Внезапно повалил мокрый снег. Ада слизнула упавшую на губу снежинку. Она почувствовала себя совсем как в детстве, когда выбегала в стареньком пальто во двор пансиона, обнесенный высоким забором, кружилась на месте, чтобы не замерзнуть, а холодные снежинки падали на ее лицо. Она смеялась, ловила их языком и худыми ручонками.

– Я так тебе завидую, – призналась Инесе, когда женщины зашли в кафе отдохнуть и погреться.

– Мне?! – удивилась Ада. – Чему же?

– Тебе есть, для кого покупать подарки.

– Разве вам некому их покупать? Ваш сын…

– Альварсу ничего от меня не нужно, – перебила ее свекровь. – Смешно, я путешествую из страны в страну, но друзей так и не завела. Любимого мужчины у меня тоже нет. Я особо не переживаю по этому поводу. Только когда наступает рождество, чувствую пустоту в душе.

– Мне не следует об этом спрашивать, и вы не обязаны отвечать, но я бы хотела узнать про отца Альварса, – Ада боязливо взглянула на женщину. Раньше, когда она заводила разговор о родителях, муж резко менял тему.

– Это больной вопрос. Мой сын никогда не простит мне этого. Я вижу в его глазах осуждение каждый раз, когда взгляд его останавливается на мне.

– Вы оставили этого мужчину? – предположила Ада. – Не разрешали общаться с Альварсом?

– Хуже. Я не знаю, кто отец Альварса. Просто не знаю. Я была молода. Шумная вечеринка, много гостей и алкоголя, я даже точно не помнила, кто на ней присутствовал, не знаю, кто мог оказаться его отцом. Сын мне этого не простил. Сказал, немыслимо, чтобы женщина не знала, от кого у нее родился ребенок. Обманывать же Альварса, выдумывать какую-нибудь историю про погибшего отца-героя, я не хотела.

Ада была в некоторой степени шокирована признанием и все больше укреплялась в мысли, что Альварс никогда не будет ценить семейные узы, потому что у него никогда не было семьи. А еще молодая женщина не могла разобраться в Инесе. Кто она? Бунтарка, отвергающая все существующие условности и живущая в свое удовольствие. Цыганка, кочующая по миру в поисках «своего» места. Или просто легкомысленная женщина? Сейчас она сидела напротив нее, кутаясь в короткую шубку, в ярком платке, повязанном вокруг головы. Этакая тропическая птичка, залетевшая в холодны края. Что от нее ждать?

– Альварс не хочет, чтобы я была здесь, – призналась Инесе. – Он, конечно, прямо не выгоняет меня и не выгонит, но я вижу, он с трудом переносит мое присутствие. Однако я не уеду, пока не увижу своего внука. Я не помню, как держала на руках маленького Альварса, но хочу подержать его ребенка. Если уже начали говорить по душам, то позволь и мне спросить, как у тебя складываются отношения с моим сыном?

Перед глазами Ады тут же всплыло лицо Елены, но молодая женщина не нашла в себе сил сказать правду.

– Мы не всегда находим общий язык, – призналась она только.

– Не бойся Альварса, – посоветовала свекровь. – Он выглядит как гранитная скала, на самом же деле очень уязвим.

Когда женщины вернулись домой, между ними установилась если не дружба, то более теплые и доверительные отношения. Лежа в своей постели поздним вечером, Ада ждала – придет муж или нет. Он не переступил порог ее комнаты.

12

Страдания матери Анны прекратились в конце ноября, и девушка с ужасом осознала, что испытывает облегчение, будто тяжкий груз упал с души. В то же время она чувствовала растерянность. Что теперь делать? Анна так долго мечтала о свободе, но обретя ее, не знала, как поступить. Братья учились в закрытой школе и не нуждались в постоянной заботе и опеке сестры, а больше у нее никого не было.

На похороны приехал Марис и был трогательно нежен с девушкой. А еще тетка – родная сестра матери, из Петербурга. Она и стала доброй феей для племянницы. Сразу после печальной церемонии Надежда Константиновна вернулась с Анной в опустевший дом. Усадила девушку за стол, налила ей стакан чая, положила теплую ладонь на плечо и… предложила погостить у нее месяц – другой.

– Тебе нужно отвлечься, милая, – сказала она. – Ты молода, а уже взвалила на свои плечи такую ношу. Я живу одна и буду рада компании.

Анна согласилась, не раздумывая, потому что не могла оставаться одна в этом доме, тем более, впереди холодная, мрачная зима.

В начале декабря Анна уже была в Петербурге. Она чувствовала себя героиней романа – провинциальная девушка приезжает в северную столицу с двумя поношенными платьями в чемодане и наивностью ребенка. Все восхищало ее – каналы, обрамленные величественными дворцами. «Шереметьевский дворец, Шуваловский, Юсуповский», – рассказывала Надежда Константиновна во время прогулки, и Анна с замиранием смотрела на эти строгие и в то же время роскошные строения. Девушка не только любовалась фасадами, но побывала в дворцовых залах, приходя в восторг от будуаров, парадных столовых, роскошных гостиных с гобеленами, античными скульптурами, хрустальными люстрами, антикварной мебелью.

– Мне кажется, в такой обстановке могли жить только особенные мужчины и женщины, – поделилась впечатлением Анна после посещения Юсуповского дворца.

– Глупости! Ты ни чем не хуже княгинь, которые здесь жили. Посмотри на себя, – и тетя подвела Анну к старому зеркалу в вестибюле дворца. – Какие у тебя привлекательные черты лица, какие длинные волосы, здоровые румяные щеки: ты настоящая красавица.

Девушка смутилась.

– Я, признаться, не чувствую себя красавицей. Не могу обратить на себя внимание мужчины.

– Ты о мужчинах в целом говоришь или о конкретном?

Анна покраснела.

– Уж не тот ли нескладный парень, что был на похоронах, волнует твое сердечко?

– Тетя! – лицо Анны вспыхнуло такими красками, что женщина все поняла.

– Он производит впечатление хорошего, доброго человека, – сказала Надежда Константиновна, глядя на племянницу. – Но я надеюсь, тебя ожидает более достойный кавалер.

Через несколько дней после этого разговора тетя и племянница пили чай на небольшой, но уютной кухне Надежды Константиновны.

– У меня для тебя предложение, – услышала Анна. – В субботу мой старинный приятель – Иван Сергеевич, приглашает нас в Михайловский театр. Надеюсь, ты не против?

– В театр?! Конечно, нет! Как я могу быть против?

Племянница порывисто обняла родственницу. Эта женщина окружила ее заботой и вниманием, открыла ей мир, полный необыкновенных впечатлений.

В преддверии похода в театр тетушка повела Анну по магазинам. Девушка не помнила, когда в последний раз ей что-то покупали, поэтому очень волновалась. Специально к этому вечеру было приобретено нарядное платье и теплое пальто с меховым воротом, кроме этого – повседневные юбка, блуза, брюки. Все было новое, красивое, и, когда Анна примерила вещи дома, почувствовала себя очень привлекательной.

Иван Сергеевич заехал за дамами в субботу вечером. Это был мужчина уже перешагнувший пятидесятилетний рубеж, седой, грузный и довольно представительный. Тетушка познакомила его с племянницей. Анна дрожала от волнения. Она чувствовала себя такой нарядной, как никогда в своей жизни. И она ехала в театр! Все в ней трепетало, когда Иван Сергеевич набрасывал ей на плечи новенькое пальто, открывал перед ней дверь, помогал сесть в автомобиль. Во время спектакля трепет Анны не унимался. Она была поражена роскошью постановки, игрой актеров. Когда они выходили из театра, повалил снег. Крупные хлопья, словно перья из разорванной подушки, летели с темного неба. В свете фонарей укутанное снежной шалью здание театра производило неизгладимое впечатление. Все было как в книгах, которые давал читать Марис. Иван Сергеевич отвез их с тетей домой, и девушка еще долго не могла заснуть, вспоминая пережитое.

Спустя какое-то время приятель тети пришел на ужин. Надежда Константиновна была особенно любезна с гостем, предлагала ему закуски и дорогой коньяк. Иван Сергеевич рассказывал много интересного о культурной жизни города, об актерах и художниках, с которыми был знаком. В общем, вечер прошел довольно приятно. На неделе Анна выбралась из-под опеки тетушки и посетила Русский музей. Гуляя по залам, она неожиданно встретилась с Иваном Сергеевичем. После совместного осмотра картин, он пригласил девушку в кафе, и она не могла отказать, таким любезным он был. Однако разговор ей не очень понравился. Собеседник Анны с обсуждения живописи перекинулся на рассказ о своей жизни, делая упор на то, что давно овдовел, и сердце его находится в ожидании новой любви. Девушке стало неловко. Она заспешила домой, мужчина вызвался подвезти.

Постепенно у Анны возникло чувство, что она потеряла свою недавно обретенную свободу. Сначала опека тетушки, а затем и назойливая забота Ивана Сергеевича воспринимались как само собой разумеющееся, ведь она только приехала в Петербург, была совершенно не искушена и, как птенец, нуждалась в присмотре взрослых. Но сейчас она освоилась в городе, и столь пристальное внимание стало ее тяготить, тем более Анна привыкла самостоятельно принимать решения и заботиться о себе. Ей не хотелось обижать Надежду Константиновку, приютившую ее, только поэтому она терпела внимание и наставления ее приятеля.

Анна читала в своей комнате, когда к ней вошла тетя.

– У меня отличные новости, – объявила она. – Иван Сергеевич приглашает нас осмотреть его дачу в Лисьем носу. Там только сделали ремонт, и мы будем первыми гостями, которым предстоит оценить обстановку.

– Может, вы поедете одна, что-то я себя неважно чувствую, – сказала Анна намеренно слабым голосом.

– Что ты! Иван Сергеевич так рассчитывает на твое мнение! Он будет очень огорчен. И я, конечно, тоже.

Анна вздохнула. Сегодня ей позвонил Марис. Он приехал на конференцию на два дня. Девушка так рассчитывала на встречу с ним. Ей очень хотелось увидеть дорогого друга, а также показаться самой – не замарашкой, какой он привык ее лицезреть, а в новых нарядах, полную ярких впечатлений.

– Марис в городе, – назвала истинную причину Анна. – Он приехал всего на пару дней, мне бы очень хотелось с ним встретиться.

– Милая моя, ты можешь видеться с ним хоть каждый день, когда вернешься из гостей. А сейчас порадуй своим вниманием тетку и ее старинного друга.

Девушка сдалась. Что ей еще оставалось делать.

Празднуя победу, Надежда Константиновна принялась наряжать племянницу. Она заплела ее волосы, чтобы эффектно смотрелись с меховой береткой, которую она ей купила. Дала жемчужные серьги, повязала на шею шаль. Однако когда Иван Сергеевич заехал за ними, у Надежды Константиновны подскочило давление, и она никак не могла ехать с ними. Анна сказала, что останется дома и будет за ней ухаживать. Женщина, до этого обессилено лежавшая на диване, встрепенулась и буквально вытолкала племянницу за дверь, сказав, чтобы она развлекалась и не обращала внимание на старую тетку. Без всякого желания Анна поехала с Иваном Сергеевичем. Погода, сырая и слякотная, соответствовала настроению девушки. Иван Сергеевич, похоже, не замечал молчаливость своей спутницы. Всю дорогу он шутил, смеялся сам и поддерживал оживленную беседу за двоих.

Загородный дом или дача, как называл Иван Сергеевич, оказался в приятном месте, окруженном соснами. Внутри все было оформлено, как в домах эпохи викторианской Англии: на стенах картины на тему охоты, плотные шторы на окнах, дубовая мебель, камин. В другой ситуации Анне понравилось бы все это, но сейчас тревожное чувство не покидало ее. Мужчина приготовил небольшой фуршет для двоих. Откупорил шампанское. Анна чуть пригубила шипучую влагу и съела пару виноградин.

– Что же вы не пьете?! – воскликнул Иван Сергеевич и чуть ли не силой приблизил бокал к губам девушки.

Анна отстранила его большую руку. Ей не нравилось, что он принуждал ее, и не нравилось, что он пил сам. Кто же повезет ее обратно?

– Иван Сергеевич, извините, но я не очень хорошо себя чувствую. Может, мы вернемся домой?

– Какими нежными пошли сейчас девушки! Вот в мою молодость не отказывались от ухаживаний.

С этими словами мужчина попытался преобнять Анну. Она решительно отстранилась и отошла на середину комнаты.

– Не бойтесь. Чего же вы? Садитесь в кресло, съешьте еще фруктов.

Анна не двигалась.

– Это просто смешно. Присядьте, через двадцать минут поедем.

Девушка нехотя присела на краешек кресла, и в этот момент мужчина, словно тигр, бросился на нее. Впечатал в спинку кресла, больно впился в губы. Анна задыхалась от тяжести его тела и удушливого запаха одеколона. Она пыталась вырваться, но он всем весом навалился на нее. Собрав последние силы, она ущипнула Ивана Сергеевича и, он отпрянул, рыча от боли.

– Какая шалунья! – воскликнул мужчина, потирая бок.

Анна пыталась отдышаться. Она поднялась с кресла, но тут же была повалена на пол.

– Ты моя любовь, – бормотал Иван Сергеевич, пытаясь сорвать с девушки блузку. – Выходи за меня замуж, стань хозяйкой этого дома.

Его мокрые губы больно впивались в лицо, шею, грудь девушки. Анна отчаянно отбивалось, но ей было не справиться с крупным мужчиной. Во время борьбы ботинок сполз с ноги девушки. С трудом дотянувшись до него, она вонзила каблук в тучное тело соперника. Он закричал, заругался и откатился в сторону. Анна вскочила, схватила пальто и выбежала вон из дома. Тело ее сотрясала дрожь, но она старалась взять себя в руки, не рыдать, хотя слезы помимо воли струились по щекам. Девушка пригладила волосы, надела ботинок, который все еще сжимала в руке. Беретку она оставила у Ивана Сергеевича. К счастью, в рукаве пальто была шаль, и Анна повязала ей голову. Она начала голосовать у дороги, одна из машин становилась. И водитель – бесплатно! – согласился довезти ее до города. В кармане пальто завалялось немного мелочи, как раз на автобус до теткиного дома. И только когда дверь отварилась, девушка перестала сдерживаться и с рыданиями повалилась на грудь родственницы.

Надежда Константиновна оттолкнула племянницу.

– Звонил Иван Сергеевич, – сказала она и строго посмотрела на Анну. – Он просил тебя стать его женой, а ты, неблагодарная, устроила сцену, сбежала.

– Он напал на меня! – воскликнула девушка. – Как насильник.

– Замолчи! – закричала Надежда Константиновна. – Ты ничего не понимаешь, глупая девчонка! Сейчас же позвони и извинись перед женихом.

– Что? Да я никогда не выйду замуж за этого человека. Я терпела его ухаживания только потому, что не хотела обижать вас.

– Вот и предложение его прими, чтобы не обижать меня.

– Я не могу этого сделать, даже ради вас. Ведь тогда моя жизнь превратится в ад.

– Что ты смыслишь в жизни? – вышла из себя Надежда Константиновна. – Думаешь, что я и Иван Сергеевич на цыпочках перед тобой ходили, предоставляли развлечения и наряды просто так, ради благотворительности. Ты выйдешь за него замуж! Это даже не обсуждается.

– Вы все спланировали?! – догадалась девушка. – И сегодня не поехали со мной специально, потому что знали, что должно произойти и не желали мешать.

– Я сказала тебе замолчать и не болтать глупости. Иди в комнату, а когда успокоишься, проси прощение у меня и у Ивана Сергеевича.

Анна раскрыла шкаф в прихожей. Там на вешалке висело ее старое пальто, во внутреннем кармане которого Анна хранила документы. Накинув его на плечи, она взялась за ручку двери.

Надежда Константиновна с силой, которую в ней трудно было предположить, оттеснила девушку от выхода и толкнула в грудь. Анна упала, но ярость и отчаянная ситуация, в которой она оказалась, придавали решимости. Она вцепилась в лодыжки женщины, и та на мгновение утратила инициативу. Анна выскользнула из квартиры. Она бежала по набережной, не зная, куда и зачем. Денег у нее не было совсем. К счастью, документы оказались при себе. И тут она вспомнила про Мариса. Адрес и телефон были записаны на бумажке, которая осталась в квартире, но Анна столько раз перечитывала ее, что выучила наизусть. Гостиница, правда, находилось далеко, но девушка приняла решение добраться до нее, чего бы ей это ни стоило.

Путь занял два часа. Измученная, растерзанная, вошла она в гостиницу и попросила администратора позвать Мариса Шкеле. На Анну посмотрели с подозрением, такой жалкий вид она имела, но все-таки позвонили в номер постояльца.

– Анна! – воскликнул Марис, сбегая к ней по лестнице. – Что с т-тобой случилось?

Девушка обессилено повалилась на диван в холле и сбивчиво, всхлипывая, рассказала Марису о том, что с ней произошло.

– Мне негде жить, – пролепетала она. – И не на что вернуться домой.

Марис обнял Анну.

– Я п-постараюсь все уладить.

– Не знаю, что бы без тебя делала, – призналась Анна. В этот момент, рядом с Марисом, она чувствовала покой и умиротворение. Больше ей ничего не было нужно.

13

Рождество Ада встретила за унылым ужином с Инесе и Альварсом. Между матерью и сыном даже через стол чувствовалось напряжение. Молодая женщина с тоской вспоминала прошлый праздник. Если бы она только знала, что следующее рождество в роли богатой замужней дамы станет кромешным адом.

– А помнишь, как мы встречали рождество, когда ты был маленьким? – Инесе попыталась изобразить мать дружного семейства, которая придается счастливым воспоминаниям.

– Помню, – отчеканил Альварс, сверкнув в ее сторону глазами. – Каждый раз в новом отеле, в новой стране.

– Кажется, ты не жаловался. Тебе даже нравилось, особенно, когда стал подростком. Знакомился с разными девушками. У тебя даже случались романы! Разве это не прекрасно, влюбиться в Париже или в Риме?

– Мама, – предостерегающе рыкнул Альварс.

– А что здесь такого? – Инесе взглянула в сторону Ады. – Уверена, твоя прелестная супруга поймет, что в юности у тебя были увлечения. Помнишь, как ты влюбился в очаровательную темнокожую малышку во Франции. Мы так долго удивлялись, когда узнали, что она приехала туда из холодной России.

– Ты прекратишь или нет! – мужчина ударил кулаком по столу так, что зазвенели приборы.

Инесе замолчала, Ада побледнела. Однако вовсе не от грубого поведения своего мужа.

Когда он заявил, что уезжает в конный клуб, чтобы провести там праздничные выходные, молодая женщина испытала облегчение. А когда за Альварсом захлопнулась дверь, настоящую радость. Вместе с Инесе они спокойно распили шампанское. Оно приятно кружило голову, и Ада набралась храбрости спросить.

– Вы заинтриговали меня рассказом о юности Альварса, о его влюбленности в… темнокожую девушку. Никогда бы не подумала.

Инесе рассмеялась.

– О, это была история, достойная романа. Мы решили провести рождество в Париже. Альварсу тогда было шестнадцать лет. Мы остановились в недорогом отеле, и первые дни он просто с ума меня сводил, постоянно повторяя, что ему скучно. Однако неожиданно сетования прекратились. Я решила разузнать, в чем дело. Однажды я спустилась к завтраку раньше, чем обычно, и увидела, как Альварс воркует с красивой темнокожей девушкой. Как сейчас помню эту сцену: она была тоненькая, шоколадного цвета, в белом пушистом свитере и лимонного цвета юбке. Такая необычная. Как потом выяснилось, она училась во Франции. Туда она, не поверишь, приехала из России и после окончания стажировки намеревалась вернуться обратно в Петербург. Уверяла, что это ее родина.

– И долго длился их роман?

– О…, надеюсь, ты не ревнуешь.

– Нет, конечно, нет, – Ада попыталась рассмеяться, хотя на душе творилось невообразимое.

– Роман был скоротечным. Как же иначе, в шестнадцать лет! Девушка показала Альварсу Париж и научила целоваться. Она была очаровательной, а то, с каким изяществом она завязывала шарф, я даже взяла на заметку. После рождественских каникул мы вернулись в Италию, там Альварс какое-то время учился. И все… О чудесной Элен я больше ничего не слышала.

– Элен?

– Да, ее звали Елена. Наверное, это не ее настоящее имя, но нам она представилась именно так.

К удивлению Инесе, Ада прервала разговор, неожиданно заявив, что ей пора спать. Она, насколько позволяло положение, быстро прошла в свою комнату. Последняя надежда на то, чтобы вернуть супруга рассыпалась в прах. Альварс любил Елену с шестнадцати лет! Сохранил эту любовь на многие годы и, уж, наверное, не разлюбит теперь.

Проведя бессонную ночь, на следующий день молодая женщина решила взять себя в руки и развести подарки. Она навестила бабушку и попробовала ее праздничный пирог. Затем поехала на квартиру профессора Шкеле в надежде застать там Мариса. Она и ждала этой встречи, и боялась, что он не простил ее за прошлое поведение.