Полная версия:
Ангел порочного круга
– Расскажи мне про Рустама?
– Что? – вот это совсем неожиданно. ― Почему ты о нем спрашиваешь?
– Вы давно знакомы? Знаешь его хорошо?
Ощущаю, как изнутри поднимается волна гнева. Почему она спрашивает о другом мужике? Да, причем о том, к кому пришла продавать свою девственность.
– Какая тебе разница?
– Я вчера увидела его фотографию.
Сейчас втирать будет, что он ей по фото понравился?
– Ну и?..
– Это он.
– Насть, можешь яснее выражаться и более многословно!
Глаза наливаются слезами, голос дрожит:
– Зря я к тебе пришла…
Собирается уйти. Хватаю за руку и силой усаживаю обратно:
– Нет, ты уж договаривай, – на автомате сжимаю ее руку. Останавливаюсь, лишь когда она всхлипывает. Дальше не жму, но хватку не ослабляю.
– Мне больно.
– Будет еще больнее, если не скажешь, почему о нем спрашиваешь.
Смотрю прицельно, злость внутри закипает, но стараюсь сдерживаться.
– Это тот самый человек. Отпусти, больно.
Убираю руку. Вижу, что она сильно волнуется, чуть не плачет:
– Какой человек? Он что-то сделал тебе? – теперь уже злюсь на Геворкяна, в голове мелькают мысли о принуждении и применении силы.
– Нет. Папа его в живых оставил, не стал сердце забирать.
На меня словно ведро ледяной воды выплеснули:
– Ты уверена? Не могла ошибиться? – беру за плечи и разворачиваю к себе. ― Насть, ты в этом уверена?
Кивает, словно в конвульсиях:
– Уверена.
Глава 28
Настя
― Насть, твой отец влип в крупные неприятности и тебя туда заволок.
– Не говори так о папе.
Может, я зря пришла и все ему рассказала?
– Это факт, каким бы болезненным он для тебя ни был. Если Геворкяна таким изощренным образом хотели убрать, то это явная месть или он лично кому-то дорогу перешел. Но точно дело очень серьезное. А ты еще сама хотела в нем разобраться.
– Я и пытаюсь.
– Настя, – обхватывает ладонями мое лицо, ― ты жить хочешь?
– Да.
– Тогда забудь. Завтра позвоню Соболеву, назначим еще одну встречу. Все ему расскажешь.
– Он ведь не поможет.
– Почему? Дело об исчезновении Геворкяна громкое, поэтому будет разбираться не только он.
– И думаешь, они найдут, кто папу убил?
– В любом случае сейчас шансы в разы выросли. А вот ты стала в еще большей опасности. Ты кому-нибудь про это говорила?
– Нет, ты первый.
– Давай так договоримся, – сжимает мои ладони в своих, ― об этом пока что будут знать трое: ты, я и Соболев. Больше никому не рассказывай. Хорошо?
– Ладно.
– Надеюсь, Эльвире про это не сболтнула.
– Нет. Хотела, но была настолько удивлена, что не могла говорить на эту тему.
А еще, потому что ты, почти на моих глазах, был с другой. Вот про что я ей рассказывала. Но это тебе знать необязательно.
– Это хорошо.
– Пообещай мне кое-что.
– Что именно?
– Что не оставишь меня, хотя бы на то время пока будет идти это разбирательство. Боюсь, что одна не справлюсь, – на глаза навернулись слезы. Если засомневается, то не знаю, что делать.
– Откуда такие мысли? Я не собираюсь тебя оставлять не «до» не «после».
– Просто, когда я сказала, что в этот раз нужно отпраздновать твой день рождения, – моргнула и слезы скатились по щекам, ― ты сказал «посмотрим». Значит, не уверен, что мы будем вместе через две недели. Я все понимаю… Ты не обязан. Но хотя бы будь со мной на всех этих разбирательствах, слушаниях…
– Насть, да ты чего? – обнял и притянул к себе. ― Я совсем не то имел в виду. Глупая, моя девочка.
Я прильнула к его груди и слушала биение сердца. Не знаю, сколько мы так просидели, но было очень хорошо. Потом он проводил до моей спальни, помог лечь и укрыл одеялом:
– Мы же с тобой договорились, что ты можешь во всем на меня рассчитывать. Исключений нет. Хочу, чтобы ты это запомнила.
– Хорошо.
– Спи. Завтра снова рано вставать.
– Разбудишь меня?
– Все, как обычно.
Поцеловал меня в голову и ушел. Спасибо, Господи, что он со мной! Но так о Рустаме ничего и не рассказал. Интересно почему?
Последняя капельница прошла хорошо. Пластырь на руке сменили. Медсестра сказала, что рана заживает быстро. Когда вышла из кабинета, Матвей сидел на кресле, крутил телефон в руках и был каким-то задумчивым:
– Что-то случилось?
– Насть, как ты себя чувствуешь?
– Нормально. А что такое?
– Звонил Владислав Степанович, просил, чтобы завтра я обязательно с тобой приехал. У него какой-то важный разговор к нам.
– Думаешь, это по поводу меня?
– Уверен. Но по телефону не стал ничего говорить. Ладно, пошли. Завтра все узнаем.
После пообедали в ресторане и поехали домой. Было как-то тревожно. Я бы не стала на этом заострять внимание, но Матвей был обеспокоен. После ужина я завела разговор о работе. Мне необходимо понимать, на что рассчитывать. Нужны деньги. Если никто не поможет, то придется действовать самой и встречаться с тем человеком, о котором Эля говорила.
– Завтра поедем на работу?
– Чего ты так спешишь туда?
– Мне хочется отвлечься от мыслей.
Не хочу ему врать, но придется. Он станет отговаривать от встречи. А нужно использовать любую возможность. В полицию тоже заявлять не хочу, тот человек может затаиться или просто ничего не сказать.
– Это хорошо. Мне нужна твоя помощь. Своего секретаря я уволил, а Жанна не справляется. Ты вроде быстро усваиваешь информацию.
– Я рада, что буду полезной. Ты мне дай все сведения, и я выучу. Потому что многое не запомнила.
– Настолько помогать не нужно. Мы никуда не торопимся. Запомнишь со временем.
Надо спросить про деньги. Набраться смелости и задать вопрос:
– А сколько я буду получать?
– Опять ты о деньгах. Чего тебе не хватает, а? Давай, купим что хочешь.
– Нет, не надо ничего. Но деньги мне нужны.
– За-че-м?
– Чтобы не чувствовать себя должной.
– Завтра я подумаю и скажу. Посмотрим, что ты возьмешь на себя.
– Я согласна на подработку тоже.
– Насть, ты меня удивляешь. Ты что-то мне не договариваешь?
– Нет. Просто твоя компания – это прекрасная возможность подняться в карьере.
– Ты же психолог. Разве нет?
Боюсь, что он меня раскроет:
– Да, но я плачу за обучение. Папа оплачивал, конечно. Теперь мне нужно будет, – хотя это правда я на платном обучении. Но и не совсем. За сдачу экзаменов на «отлично» я смогла перевестись на бюджет.
– Давай я за тебя заплачу.
– Не нужно. Сама могу.
– Ладно, иди спать.
Я долго не могла уснуть. Постоянно вспоминала, как папа обнял меня, и раздались выстрелы.
Глава 29
Матвей
Разбудил Настю час назад. Чего она сегодня так долго? Наконец-то спускается. И что-то в ней не так…
– Я все.
– Ты накрасилась, что ли?
– Да, сделала лицо чуть ярче. Тебе нравится?
– Меня и «до» все устраивало. Зачем?
Когда в женщине происходят перемены – это не к добру.
– Я же сегодня буду целый день на новой работе.
– И что? – начинаю злиться.
– Мне нужно влиться в коллектив. А красивые и ухоженные люди делают это быстрее.
Что за чушь она несет?
– Ну, во-первых, никуда тебе вливаться не нужно. А, во-вторых, ты будешь моим личным помощником, а это означает, что ты автоматически принята коллективом, даже если кто-то будет против.
– Я не хочу прятаться за тебя. Хочу…
– Так, Насть, Насть! Я что-то не понял, к кому ты вливаться там собралась?
– Я не говорю про кого-то, я говорю про коллектив. Почему ты так смотришь? Тебе не нравится?
– Нормально. Одевайся и пошли.
– А мы не позавтракаем?
– На работе поешь. Там есть хорошее кафе. Вольешься заодно.
Охренеть! Моя Настя, собралась в кого-то влиться. Была бы моя воля, запер бы в квартире и никуда не выпускал. Ну, она же «свободная»…
– Хорошо. Но мне таблетки нужно выпить после еды.
– Насть, ты взрослый человек. Иди приготовь себе что-нибудь. Я тебя здесь подожду. На это у тебя пятнадцать минут.
Скисла. Ну, ничего, ничего, пропадет желание вливаться. Черт! Я ее охренеть, как ревную. Нужно сдерживаться. В офисе полно мужиков, начиная с охранников. Черт бы ее побрал с «лицом чуть ярче». Она красивая. Очень красивая. И глаза сейчас просто, как два изумруда. Вот, дьявол! Давно я этих чувств не испытывал. Опять она, как наваждение.
– Насть, ну, ты скоро?
– Да, я все.
Теперь глаза на мокром месте. А что я сказал такого? Все правильно сказал!
Идет впереди меня. А меня вина гложет, что ревную без причины. Она вроде как для меня старалась, что-то пискнула про «тебе нравится?» Хочу ей обладать полностью и без остатка. Всем: телом, мыслями, воспоминаниями. Черт!
В машине вела себя, как типичная тихоня. Что-то пару раз буркнула под нос, но я даже переспрашивать не стал. Хочет что-то сказать, пусть делает это громко, а не так.
А я все-таки козел! С утра она вся светилась, а сейчас как серая тучка. Ну не могу, не могу ее не ревновать. Так что извините…
– Насть, чего ты всю дорогу молчишь? – поднимаемся в кабинет врача, она еле ноги волочит.
– Все нормально.
Останавливаюсь и разворачиваю ее к себе:
– Скажи, в чем я неправ?
– Ты всегда и во всем прав, Матвей Стоянов.
Отдергивает мои руки и проходит вперед. Это что вообще было? Тихоней она мне нравилась больше. Догоняю ее возле кабинета, но сказать ничего не успеваю, потому что Владислав Степанович нас уже ждет:
– Привет, Матвей! Здравствуйте, Настенька!
– Здравствуйте!
Пожимаю руку Овчинникову:
– Матвей, посиди здесь. Сейчас у Анастасии Викторовны кровь возьмут, потом зайдешь.
Сажусь на кресло, барабаня пальцами по подлокотнику. Почему она себя так ведет? Зачем он нас позвал? Что с ней? Наконец-то медсестра выходит с металлическим контейнером и Владислав Степанович зовет меня в кабинет. Настя сидит напротив него, я сажусь рядом. Тревога зашкаливает. Не хочу ее потерять.
– Матвей, я бы хотел, чтобы ты Артема Александровича осведомил, о чем сейчас пойдет речь.
– А при чем здесь Соболев и здоровье Насти?
Накрыл ладонью ее руку, и она крепко сжала в ответ. Значит, тоже волнуется.
– Я не на чем не настаиваю, но проверить стоит. У Насти малокровие и низкое давление. Когда ей стало плохо после первой капельницы, я еще раз проверил содержимое и… по всей вероятности, во флакон было добавлено лекарство, которое при таком состоянии противопоказано.
– Кто-то хотел меня убить?
– Возможно, это нелепое стечение обстоятельств. Но я бы проверил, зная, что случилось с Виктором Алексеевичем.
– Насть, ты кому-нибудь говорила, что в Питер едешь?
– Нет.
– Да, я как раз сегодня собирался позвонить Соболеву и назначить встречу, всплыло еще кое-что. И о капельнице заодно расскажу.
Настя начала сжимать руку сильнее. Маленькая моя. Сделаю все возможное, чтобы тебя защитить.
– Но ведь потом было все нормально. Скорее всего, это случайность, – голос стал звучать тише.
– Я на это уповаю Настенька. Но вы должны думать о своей безопасности.
– Владислав Степанович, а откуда вам известно, что случилось с отцом Насти? – врача знаю очень давно, но и полностью доверять людям тоже давно перестал.
– В узком кругу коллег все знают, что с ним на самом деле случилось. Только доказать что-то будет сложно. А некоторые и не хотят, предпочитая собственную безопасность.
– Значит, вы знаете, кто папу убил?
– Нет…
А ведь он что-то не договаривает. Но что именно?
– Насть, успокойся, пожалуйста, – вижу, как начинает плакать. Придвигаюсь к ней и за плечи прижимаю к себе. ― Не плачь, – целую в голову.
– Матвей, тебя попрошу тоже безопасность соблюдать.
– Меня?
Врач глазами указывает на Настю:
– Вы же сейчас вместе, – вздыхает и переводит взгляд на экран монитора. ― А вот и анализы готовы. Ну и что тут у нас?..
Глава 30
Настя
― Поздравляю! Настенька, вы беременны.
– Что?
– Что?
Удивляемся с ним одновременно, и он тут же отпускает меня:
– Беременна? – говорит с пренебрежением.
– Такого не может быть. Никак не может.
– У вас уровень гормона повышен. Ошибки исключены.
– Но это невозможно! Матвей, ну скажи, что это невозможно! – резко откинувшись на спинку стула, сидит и пожимает плечами. ― Да ты, что? Ну, ты же лучше всех знаешь это. Посмотрите еще раз, я очень прошу. Я не могу быть беременной. Никак.
Это какая-то немыслимая новость. А Матвей даже не просит перепроверить. Единственное, что я вижу это, как ходят его желваки и глаза наполняются презрением. Он поверил, что я беременна?
– Настя, успокойтесь, пожалуйста! Давайте, я все перепроверю. Ошибки анализа исключены. Но, может, спутали вашу кровь. Посидите, я дойду до лаборатории.
Берет со стола мою карточку и уходит. А я смотрю на Матвея и мне сложно осознать, что он не верит.
– Ты что не веришь мне?
– Анализы не лгут, сама слышала, – в голосе металлический отзвук.
Встает и направляется к двери.
– Ты куда?
– Для тебя же лучше, если уйду.
– Спятил? – подхожу и бью его по спине.
– Настя, блять! – разворачивается, хватает за плечи и пронзает взглядом, от которого меня начинает трясти. ― Чтобы я от тебя больше ни единого слова не слышал! Залетела и думала, что богатый дядька тебя нянчить будет?! Так вот зачем ты в «лань» пришла: ребенка пристроить! Что ж ты со мной не трахаешься тогда? Цену набиваешь?
– Да, ты что?.. – раскрывает ладони и отстраняется от меня будто отчего-то грязного. ― Нет, пожалуйста, только не ты…
Не могу поверить. У меня никого кроме него. Начинаю рыдать в голос. Меня неимоверно трясет, я начинаю задыхаться, не прекращая плакать навзрыд. Пытаюсь заглотить воздух, но не могу…
– Настя! Настя, успокойся!
Не могу, не могу… За что это мне?..
Начинаю оседать на пол, но он подходит и подхватывает, крепко прижимая к себе. А я больше так не могу… У меня сил нет… Прижимаюсь к нему и также продолжаю рыдать в голос, практически кричу. И остановиться не могу. Мне плохо… И очень больно…
– Матвей, что случилось? – вбегает врач, которого я вижу через призму слез и какой-то нереальности. Нет сил…
– Вколите ей успокоительное!
Чувствую жажду, а потом, как Матвей закатывает мне рукав и подставляет мои вены под иглу. После укола все начинает плыть перед глазами, тело обмякает. Последнее, что я вижу это зашкаливающие от тревоги глаза… Последнее, что ощущаю – его руки…
Прихожу в себя все также, чувствуя жажду. Сглатываю, пытаясь, хоть как-то смочить горло. Стараюсь открыть глаза, но получается не сразу. Белый потолок, чуть поодаль большое окно. Слышу чье-то дыхание. Поворачиваю голову: он сидит на полу, спиной опершись на кровать. Сил немного, но я касаюсь плеча, и он сразу оборачивается:
– Настя, милая, как ты? – берет мою руку и целует.
– Почему ты мне не поверил? Это ведь ошибка.
– Прости меня. Да, это ошибка.
Я глубоко вздыхаю, и из глаз начинают катиться слезы:
– Пить очень хочется.
– Настя… Конечно.
Вскакивает и отходит. Слышу шум воды. Приносит мне полный стакан. Приподнимает голову, и я пью живительную влагу. Выпиваю до дна.
– Еще будешь?
– Нет.
Ставит стакан и вновь садится на пол, только теперь сжимает мою руку и смотрит своими медовыми глазами.
– Почему не поверил? Зачем сделал больно?
– Настя, извини меня. Когда думаю, что ты могла быть с другим, у меня крышу сносит. Пытаюсь нажать на тормоз, но он уже давно не работает. Извини!
– Но я же никогда повода не давала. Почему?
– Ты не давала. Хотя я так и не могу понять, почему для заработка ты выбрала ночной клуб. Но каждый раз списываю это на сильный стресс из-за отца.
– А кто давал? Лиза?
– Пф-ф… Нет.
– А кто?
Прижимает к губам мою руку:
– Я пытаюсь верить тебе, но женщинам я не верю.
– Но я женщина.
– Поехали домой. Я уложу тебя в постель и накрою одеялом по самые уши.
Смешит меня и сам улыбается.
– Не хочешь говорить?
Закрывает глаза и отрицательно качает головой.
– А когда-нибудь расскажешь?
Просто смыкает веки:
– Пробуй встать.
Как всегда, опираюсь на его руку, чтобы подняться.
– Не кружится голова?
– Немножко.
– Ляжешь обратно?
– Нет. Я хочу домой, – спускаю ноги на пол и сажусь.
– Идти сможешь?
– Наверное.
– Посиди немножко, привыкни.
Опускается на корточки, обхватывает ладонями мои коленки и целует: раз, два. Провожу рукой по его густым волосам. Смотрит на меня так, будто не я нуждаюсь в его помощи, а он в моей:
– Все будет хорошо, – кладу ладонь на его колючую щеку. Улыбается.
– Пошли, покажешься доктору и домой.
Встаю. Он поддерживает. И становится лучше.
Глава 31
Матвей
― Приезжай сегодня пораньше, – уже возле входной двери Настя окликает меня и подходит ближе.
– Я постараюсь. Работы сейчас много, есть небольшие проблемы. Ты лучше выспись хорошенько, – чуть касаюсь губами ее лба.
– Извини, что опять не получилось пойти в офис. Но сегодня я не хочу.
– Я тебя прекрасно понимаю. Насть, тебе не за что передо мной извиняться. Это мне нужно еще раз попросить прощение. Но свою позицию я объяснил: тебя ни с кем делить не собираюсь. Если уж ты живешь в моем доме, значит, и принадлежишь мне. И не заикайся о свободе. Ты свободный человек, но моя женщина. Если тебя не устраивает, то помогу снять квартиру и пару месяцев помогу с оплатой жилья, пока работу не найдешь. Это все на что меня хватит.
– Я тебя услышала.
– Вот и хорошо. До вечера.
Захлопываю и закрываю дверь на ключ. Все также изнутри разъедает ревность. Владислав Степанович сказал, что, вероятнее всего, анализы спутаны. Но нужно подождать, чтобы в этом убедится. У трех других девушек, чья кровь была в одном контейнере с Настиной, должны взять анализ повторно. Проще было взять у нее самой, но это бы доказывало, что я ей не поверил. Настя была в плохом состоянии, мне не хотелось расстраивать ее. Но если она беременна, то пусть убирается ко всем чертям. Я не намерен прощать измену или ложь. Может, поэтому она себя так плохо и чувствует – беременность… Даже домой не хочу возвращаться.
Всю дорогу до офиса крутил в голове, когда именно она забеременела: до того, как в тюрьме оказалась или после… где-то между Питером и Мичуринским. Бред! А, может, два дня назад, когда в «лань» вернулась? Я не уточнил, какой именно срок показал анализ. А звонить специально не хочу. Пусть она хорошенько выспится, а то если ответ будет положительный…
– Дерьмо! «Я тебя услышала»… – больно хлопаю ладонями друг о друга. Крышу несет напрочь…
В офисе Брызгалов преподнес мне еще один сюрприз: вторые клиенты отказались от сделки. Та неизвестная компания вновь обскакала нас:
– То есть, как сделка опять слетела? Сергей, ты же прекрасно понимаешь, какие мы несем убытки. Ты обещал разобраться. Где сведения об этой компании?
– Матвей, у меня все под контролем. Со дня на день должна прийти информация о ней. Они очень умно подходят – через посредника.
– Замечательно… Даю тебе два дня на поиски имени директора.
– Ты мне не указ, но, так или иначе, я информацию получу.
– Будь добр, выполни свои прямые обязанности.
Вижу, как он почти багровеет от злости. Уходит, громко хлопнув дверью. Нужно сосредоточиться на работе, а я не могу. Противопоказанное лекарство в капельнице, беременность… Все финальный аккорд, звоню врачу. Нет, сначала Соболеву, иначе, после врача я уже не буду способен разговаривать:
– Артем Александрович, добрый день!
– Здравствуй, Матвей!
– Будет время завтра-послезавтра нас Настей принять? Появились некоторые факты в деле ее отца.
– Завтра вечерком, часиков в семь, подъезжайте. Устроит?
– Да, конечно. До встречи!
– Бывай, Матвей.
А сейчас врач. Что мне делать, если она беременной окажется? Выясню когда: до или после встречи со мной. Если «до», то… Черт, я пытаюсь найти ей оправдание. Неужели я готов воспитывать чужого ребенка? Нет. Но многое будет зависеть от обстоятельств, в которых он был зачат. Хотя факт лжи уже ничто не отменит. Почему она солгала? Слишком хорошие условия: крыша над головой, спонсор, внимание… Или сама не догадывалась? Из мыслей вытащил телефонный звонок. Звонит Владислав Степанович. Сердце начинает отплясывать чудной быстрый танец:
– Да.
– Матвей, я получил результаты анализов от других пациенток.
– Что там? – хочу и не хочу услышать ответ, одновременно.
– Настя не беременна. Действительно, произошла ошибка. Как она себя чувствует?
– Она дома спит. Я на работе.
– Ну, покажитесь с ней через недельку. И насчет лекарства не забудь Артему Александровичу сказать. Что-то слишком много случайностей на одного человека.
– Уже договорился о встрече. Спасибо за звонок. Да, до связи!
Настя не беременна! Фух… Черт! Вот оно счастье – узнать, что твоя женщина не спит с другими… Жаль, у меня такое счастье за редкость. Надеюсь, с Настей будет иначе.
– Жанна, зайди ко мне.
– Да, Матвей Глебович.
– Закажи тридцать пять крупных белых роз, пожалуйста. Пусть сюда доставят.
– Карточку написать?
– Нет, не нужно. Спасибо.
Теперь не могу думать о работе, потому что хочу ее обнять.
– Жанна, и еще одна просьба: подготовь все документы для нового секретаря, завтра она выйдет на работу.
– Да, конечно. Все сделаю.
– Спасибо.
Скоро моя девочка будет еще ближе. Не хочу так долго быть без нее. Вот, дьявол, я ей одержим! Наверное, все потому что мне не хватает хорошего секса. Слишком долгое воздержание, когда рядом желанная женщина. А настаивать не буду. Хочу, чтобы она сама этого захотела. Чтобы скинуть напряжение, выход у меня один:
– Алло, Анжела Дмитриевна, зайдите подписать документы. Сегодня все, как всегда.
Еду домой к Насте, а чувствую себя скверно. Секс был хорош, только вот после, ощущение, что я ей изменяю. Требую верности, а сам… Но в моем случае секс с Анжелой – это просто, как утренний кофе в офисе. Вкусно, но без эмоций. А если изменяет женщина – она делает это сердцем. Хотя в случае с той же Анжелой – секс со мной это ведь всего лишь кофе… Или нет? Вот, черт этого мне только не хватало на рабочем месте. Может мне ее уволить? Правильно Настя делала, что ревновала. Остаются проститутки – для них точно эмоций нет, только деньги. Решено Анжеле – нет, проституткам – да! Что за чушь я несу? От самого себя тошно. Хорошо, что Настя этого не слышит. Хочется поскорее окунуться в ее глаза и обо всем забыть.
Беру с заднего сидения букет роз и спешу к ней. Цветы белые, как и она – мой Ангел. Я не атеист, но в Бога верить не пришлось, так знаю, говорят есть. А она со своим крестиком и нереальными глазами заставляет поверить, что он где-то рядом, раз посылает на Землю таких ангелов. Понять не могу: я в нее влюбился так сильно или это просто наваждение, которое пройдет так же быстро, как и началось?..
– Настя! – захожу в квартиру. Тихо.
Наверное, спит. В ее комнате никого. В ванной тоже. И где моя Настя? В голове роем понеслись мысли об «очередной случайности» для нее. Слышу шум из своей спальни. Открываю дверь – Настя сидит на кровати с фотоальбомом в руках.
– Привет! – говорит так, будто ничего необычного в ее поступке нет.
– Привет! – прислоняюсь к стене, понимая, какой именно альбом она смотрит – «Свадебный».
– Приходила домработница и убиралась в твоей комнате. Я решила, что если ей можно, то и мне тоже. Хотела узнать, кто сделал тебе больно. А теперь больно мне. Ты в разводе или женат?
– Насть, я бы тебе сам сказал, просто времени не было подходящего, – встает с кровати, оставив альбом. Проходит мимо меня. ― Это тебе, – протягиваю цветы, хотя понимаю, что ситуация тупиковая.
– Я все поняла. Конечно, не было времени, ты же заводил новую любовницу.
– Настя!
– Розы очень красивые. Подари их жене. Уверена, что она по тебе соскучилась.
– Настя, все не так, как ты себе напридумывала.
Но куда там до моих слов. Черт, черт, черт! Не хочу ее потерять из-за ерунды. Она уходит, стукнув дверью. Прохожу за ней, кидаю розы на кровать. Она запирается в ванной.
– Насть, открой, пожалуйста! Я тебя очень прошу. Я все тебе объясню. Настя, милая, не плачь, – слышу, как она всхлипывает. Это причиняет мне боль. ― Настя, выйди, пожалуйста, давай поговорим.
Открывает затвор и выходит с гордо поднятой головой, утирая слезы рукавом. Вижу, как задерживает взгляд на розах, а после идет к шкафу и начинает доставать свою одежду.
