скачать книгу бесплатно
Когда приходит тьма. Долгая ночь
Мария Меркер
События разворачиваются зимой на крайнем севере России. Неожиданно весь край накрывает непроглядная тьма, необузданная и лишающая рассудка того, кто ее коснется. Уставшие от работы на вахте герои пытаются улететь домой, но тьма встаёт у них на пути, и теперь им предстоит сделать выбор – шагнуть в темноту или попытаться выжить, ведь единственное, чего боится тьма – это свет.
Мария Меркер
Когда приходит тьма. Долгая ночь
Пролог.
Толкнув входную дверь и сделав шаг, фигура застыла в дверном проеме. В дом ворвался холодный зимний ветер, принеся с собой мелкие хлопья снега. Было сумеречно, несмотря на полдень – начиналась долгая ночь. На сердце было неспокойно, но не из-за так рано наступившей темноты. Человек, открывший дверь, собирался сделать что-то обдуманное достаточное время, но весьма рисковое, итог был непредсказуем. Однако колебания и метания не помогали, а только мешали сосредоточиться.
Позади раздались шаги.
– И далеко ты?
– Скоро вернусь, – сказал человек и, наконец, переступил через порог. Его уже ждал знакомый, согласившийся на поездку за определенную сумму – это были едва ли не последние деньги, только груз, висевший на шее, имел большую цену. Цену в несколько жизней, огромный мешок, но не с деньгами, а невыносимой болью и терзаниями. Знал человек, что придется заплатить еще? Конечно же, нет.
В машине пахло бензином и дешевым освежителем "елочкой". Автомобиль был старый, с жесткими пыльными сидениями и невыносимым холодом в салоне. Выбора не было, да и какая разница, на чем ехать на смерть?
Да, человек был вполне уверен, что может умереть после того, что сделает, особенно в случае положительного результата. Но смерть казалась не таким уж плохим концом. Куда уж лучше, чем всю жизнь мучиться, не имея возможности контролировать свое состояние, а если и станет легче, то с нетерпением и ужасом ждать рецидива. А он наступит. Наступит обязательно. Через год или два. Может, через месяц. Или даже сегодня вечером после ужина. Кто знает? Можно всю жизнь сидеть взаперти, в ожидании самого худшего, обрасти проблемами физическими, психологическими, материальными. Почему-то от осознания, что вот-вот станет легче, пусть и в темной пустоте, сердце немного успокаивалось. Не до конца. Легкий мандраж, дрожь в руках и небольшой ком, засевший в горле от нервов, оставались.
– А если не секрет, то нахрена мы туда едем? – извозчик оказался грубоват, но не особо разговорчив. Первую фразу он произнес, когда они были аж на половине пути к цели. – Там же вроде нет ничего. А хотя погоди, был завод какой-то. Или не завод. Не помню.
"Или не знаешь", – хотелось добавить. Было неуютно. Салон чуть прогрелся, но пальцы на ногах в недорогих ботинках "на рыбьем меху" совсем замерзли, онемели, и приходилось сжимать и разжимать их, чтобы стало чуть теплее.
– Мы это вроде обсуждали. Меня не будет полчаса. Может, час. Если меня не будет больше часа, уезжай. Просто уезжай и все.
– Погоди.
Сердце шелохнулось. Вдруг он передумает? Развернется и повезет обратно? Можно послать его к чертям, выйти и дойти пешком, но это слишком далеко. И тогда вероятности остаться в живых не останется совсем.
– Погоди, ты щас серьезно? Если тебя не будет, ехать обратно? А как ты доберешься домой тогда? Замерзнешь по дороге, а меня потом посадят, я ж тебя туда повез.
– Кто тебя посадит? Мы в глуши, о нашем договоре кроме твоей жены никто не знает. И не узнает, если ты ее не колотишь каждую пьянку. Хотя, даже в таких случаях молчат.
– Да не колочу ее я, – водитель стушевался. – Ладно, будь по-твоему. Полтора часа жду, и если тебя нет, уезжаю.
– Час.
– Полтора.
– Хорошо.
Обратно ехали, каждый думая о своем. Водитель заметил, что его пассажир сильно побледнел и едва держится, но ничего не сказал. Деньги уже приятно грели через внутренний карман зимней куртки. Метель была не сильной, но прекращаться не собиралась. Приближалась ночь, такая светлая, что вполне хватало ближнего света для комфортного передвижения по ребристым обледеневшим дорогам. Вскоре водитель не выдержал и выдал один из самых тактичных вопросов, что вертелись у него на языке:
– С тобой хоть все нормально?
– Я не знаю, – ответил пассажир, и больше за эту поездку не произнес ни слова.
Глава 1
Марина собирала вещи. Долго и тщательно, даже, не побоюсь этого слова, скрупулезно, складывая всю свою мелочь в отдельные мешочки и расфасовывая их по косметичкам и маленьким сумочкам, которых я насчитал примерно сорок штук. При этом она напевала "Уходи печаль" и что-то похожее на Кипелова "Я свободен". Ее темно-каштановые волосы были распущены и ровно лежали на плечах, несмотря на то, что моя жена активно двигалась, приседая к нижним ящикам шкафа и подпрыгивая к антресоли. Мне нравилось за ней наблюдать, как она складывает мои носки стопочкой, отправляет их в очередной мешочек, видеть улыбку на ее немного осунувшемся бледном лице и, подхватывая ее настроение, с благоговением представлять, как мою кожу ласкают теплые солнечные лучи.
Мы уезжаем, наконец-то мы уезжаем – я смаковал эту мысль, наслаждался ей, она грела мне душу. Она и приличное количество пятитысячных купюр, занимающих самое важное место в моем портмоне. Все же, три долгих месяца жизни в Светлогорске и работы на Курейской Гидроэлектростанции не прошли даром, но отняли у нас много сил. У Жены – безделье и долгое ожидание, у меня, конечно, работа.
Марина сильно похудела, у нее начали выпадать волосы, она всегда убирала их, но как-то мне попалась на глаза ее расческа. Длинные ноготки, которыми она любила меня царапать, тоже куда-то пропали. Я сам, если признаться, стал выглядеть неважно, в свои тридцать два года я мог похвастаться идеальной шевелюрой, а теперь, с тех пор, как я зачастил с работой на крайнем севере, она стала заметно редеть, и на глаза начали попадаться седые волоски. Я насчитал пять. Марина около пятнадцати.
Я сдавал свою смену очень долго и от напряжения заработал себе сильнейшую головную боль. По дороге домой, в съемную квартиру, я не мог отделаться от мысли, что мою голову сжимают огромными тисками. Марина это дело быстро исправила. Она уложила меня на диван, положив под голову две мягкие подушки, и заварила успокаивающий чай. До вылета оставалось десять часов и, выпив чашку ароматного напитка, я отключился примерно на три часа, а когда проснулся, голова уже не болела и жена, собирающая наши вещи, как никогда бодрая и веселая, сильно подняла мне настроение. Жизнь становится лучше – думал я. В такие моменты она всегда становилась лучше.
Марина заметила, что я проснулся и замолкла. Сон вернул мне ясную голову, но усталость никуда не делась и тишина сильно давила на уши.
– Продолжай, – попросил я жену, несмотря на то, что мне не особо нравилось ее пение. Дело было даже не в голосе, а в мотиве, она коверкала его, протягивала некоторые слова, которые в оригинальном исполнении проскальзывали почти незаметно, и наоборот те, на которые певец делал акцент, могла вообще не пропеть.
– Нет, – отказалась она, – я хочу попросить тебя кое о чем. Включи ноутбук и выйди в интернет, хочу узнать погоду на эту ночь. – Марина выглянула в окно и тяжело вздохнула. Я хорошо ее понимал, ей еще не доводилось лететь куда-то в метель. Я знал, что погода не улучшится, но решил поддержать жену. Полярная ночь, начавшаяся около трех дней назад вместе с метелью, сильно беспокоила ее. Нам предстояла часовая поездка на автобусе до аэропорта и весьма долгий перелет. И то, что доставлять до Аэропорта нас будет довольно дряхлый «Икарус», так же было ей известно. В прошлом году этот автобус занесло так, что пассажиров приходилось доставать через запасной выход. Водитель обвинил тормозные колодки и плохую зимнюю резину, поэтому «Икарус» починили и снова стали гонять по северным дорогам.
К моему удивлению, прогноз был очень утешительным, ветер обещал снизиться до четырех метров в секунду. Марину эта новость почему-то нисколько не обрадовала, но она продолжила петь. Она хотела уехать отсюда еще сильнее, чем я. Она ненавидела север. Но и остаться в городе без меня не возжелала.
Мы справились довольно быстро, хотя на сборы оставалось еще около пяти часов, поэтому было принято безоговорочное решение просто сесть и ничего не делать. Жена устроилась на диване с ноутбуком, вяло ответив на мои заигрывания, а я, не желая слушать тишину, пошел на кухню. Мой желудок уже начал исполнять серенады, а в холодильнике я нашел только засохший кусочек сыра и пару яиц. Вспомнил, что меня не было дома почти два дня, Марина наверняка готовилась к отъезду и не стала покупать еду. Пришлось с силой выдавливать из головы мысли о горячем ароматном куске мяса и довольствоваться тем, что есть. Получилась неплохая яичница, а сыр я расплавил в микроволновке.
Только я приступил к трапезе, на кухню прибежала Марина и, поставив ноутбук на стол, развернула его ко мне экраном. Кусок яичницы шмякнулся на стол и я, не успев отреагировать, направил в рот пустую вилку.
– Прочитай! – скомандовала она. – Это какой-то ужас.
Я бросил на жену умоляющий взгляд, от усталости в глазах у меня все расплывалось.
– Прочитай сама, Марин, – попросил я, собирая яичницу со стола. – Опять какую-нибудь чушь пишут, а ты ведешься. Не хочу я ничего читать.
– Так. – Марина, проигнорировав мои жалобы, опустилась на стул и повернула ноутбук к себе. – В Туруханском районе Красноярского края группа археологов подверглась нападению.
Я усмехнулся. Марина раздраженно взглянула на меня и продолжила:
– Их нашли вчера, десятого декабря. Все пятеро мертвы. У двух выцарапаны глаза, у одного вырван язык. Двое погибли от ножевых ранений. Все это произошло в одном месте, там где они разбили палатку. Бедняги были разбросаны хаотично по лагерю, судя по следам, они бегали кругами. У двоих нашли следы крови и плоти под ногтями, а тех, что погибли от ножевых ранений, нашли с этими же ножами в руках. Либо они убили друг друга, либо сами себя. Какой ужас. Это же рядом с нами!
– Где? – Я только сделал вид, что мне интересно. С женой у нас всегда были разные представления об одних и тех вещах. Марина верила, что у всего есть какое-то определенное предназначение и не брезговала такими журналами как "Аномальные новости" или "Мир криминала". Но ей не повезло выйти замуж за законченного скептика.
– Написано, в пятнадцати километрах от Игарки. Они там что-то искали. Наверное, что-то оставшееся от кетов. У них была весьма интересная теория о подземном мире, – ответила Марина, быстро сбросив с лица маску ужаса. Очевидно, статья ее больше заинтересовала, чем напугала. Я так и знал.
– Они искали золото или еще что-нибудь, что можно продать, – не отвлекаясь от еды, сказал я. – Археологи, блин. Наверняка какие-нибудь разгильдяи. Когда у нас вообще были нормальные археологи? Ты должна знать.
Марина пожала плечами.
– Даже, если так, что их убило? Вот, как ты считаешь? Дикий зверь? Или может быть они наркоманы?
– Друг друга поубивали. Не поделили что-то, – хмыкнул я. – Может, наркотики, а может, напились чего, откуда я знаю.
– Не похоже, что напились. Да и на наркотики тоже. Что-то здесь явно не так, – произнесла Марина мрачным голосом и многозначительно на меня посмотрела.
– Марина, ты чего от меня-то хочешь? Конечно, когда происходит подобное, первая мысль, что здесь что-то не так. Но не ищи, пожалуйста, того, чего там нет. Никакой мистики, магии, ритуалов, ладно? Давай еще останемся, и съездим туда, удовлетворим твое любопытство, хочешь?
– Да, что-то не очень, – улыбнулась Марина и, с нежностью потрепав меня по щеке, удалилась в комнату вместе с ноутбуком.
Больше мы об этом не разговаривали. Моей жене позвонила Ольга, ее подруга по несчастью – супруга Никиты Гордеева, молодого парня и единственного ответственного человека в моей бригаде, и она ушла в комнату. Я сообразил, что это надолго и решил вздремнуть ещё немного. Я засыпал с мыслями о Шри-Ланке. О пикниках на пляже, рыбалке и дайвинге. Обо всем, что за два года стало для нас далеким от реальности.
Глава 2
Когда автобус, вяло покачиваясь, подъехал к нашему дому, я подумал о промежуточном состоянии, в котором находился. Ещё не там, но уже не здесь. Это состояние стало мне знакомо еще очень давно. Мне было десять лет, когда отец объявил, что уходит из семьи. Мы жили на Сахалине и держались только за счет его работы на рыбном заводе. Для мамы там работы не нашлось, и нам пришлось уехать в Санкт-Петербург к ее родителям. Я почти не помню себя десятилетним, но этот момент надолго въелся мне в память. Из Аэропорта мы ехали в шумном ПАЗике, я, наверное, забыв о том, что мужчина должен быть сильным, прижимался к маме, меня тошнило от аромата ее духов, который смешивался с запахом тела, уставшего от долгой дороги, от духоты и громкого смеха двух сидящих впереди дам, разговаривающих, как мне показалось, на непонятном языке. Я еще слышал шум прибоя, а в носу стоял соленый запах моря, я держался за него как за единственную нить, соединяющую меня с домом. Спустя пятнадцать лет я, покидая Санкт-Петербург, от души посмеялся над тем мальчишкой, так боявшимся большого города.
Я залез в автобус первым и вежливо кивнул водителю. Он кивнул в ответ и что-то пробурчал. Что именно, я не понял, Икарус изменился с тех пор, как я видел его последний раз, кабину водителя отгородили и поставили стеклянную дверь, но салон остался прежним, те же скрипящие обшарпанные сидения и розовые занавески с кисточками, уже довольно выцветшие.
Передние места были заняты молодыми парнями – моими сослуживцами. Чуть подальше расположилась семья бригадира и пара незнакомых мне девушек. Мы сели рядом с Ольгой и Никитой. Я, само собой, устроился возле окна чтобы Марина смогла обсудить с подругой то, что не успела обсудить за двухчасовым разговором по телефону. Но и в этом был свой плюс. Два последних дня тяжелой работы негативно сказались на моём состоянии. Глаза были неприятно сухими, даже достаточно долго не моргая, я не смог выдавить слезу, веки распухли и отяжелели, а сон шёл весьма плохо, но монотонный гул от негромких разговоров помог мне, наконец, расслабиться.
– Артем!
Я, как мне показалось, громко всхрапнул и проснулся. Марина крепко сжимала мою руку и трясла меня, пока я не приподнялся и не спросил у неё что случилось. Автобус двигался с той же скоростью, свет, как обычно, часто моргал, и беспокойства среди остальных пассажиров я не заметил.
– Мы, кажется, куда-то не туда едем, – сказала Марина. Ольга, обратившая на нас внимание, закивала и толкнула в бок Никиту, самозабвенно слушающего музыку в наушниках. Парень не среагировал, наверняка, как и меня, его сморил сон. Он и бригадир были единственными, кто оставался со мной до конца долгой смены.
Я раздвинул шторы и выглянул в окно. Местность была мне незнакома, судя по паре огней вдалеке, мы приближались к какому-то поселку. Прищурившись, взглянул на наручные часы. Прошло около пятидесяти минут после посадки, мы уже должны были приближаться к аэропорту. Я хорошо знал, как выглядит дорога до него, и мог с уверенностью сказать, что ехали мы не по ней.
Пока я, еще не полностью отошедший от крепкого сна, соображал что делать, моя жена соскочила со своего места и пошла на разборки. В этом она была хороша, и я даже не смел ей мешать. Следом за ней пошел наш бригадир, держа за руку пятилетнего сынишку. Автобус через пару минут затормозил, и по звукам я понял, что мальчишку, похоже, сильно укачало. Марина вернулась через несколько минут после того, как мы тронулись, она выглядела немного взволнованной и раздраженной. Присев, она молча достала из-под сидения свою сумку и просто положила её на колени. Безусловно, это было плохим знаком. Нервничая и переживая, Марина всегда что-то держала в руках, теребила и перебирала. Это ее успокаивало.
– Что там такое? – спросил я, еще раз отодвинув занавеску и пытаясь найти что-то знакомое в пейзаже за окном. Обретя более-менее ясный взор, я понял, что метель снова разбушевалась.
– Дорогу до аэропорта замело, и мы пошли в объезд, – сообщила Марина, не скрывая в своем голосе явное разочарование. – До вылета три часа, до регистрации полтора. Артем, если мы не успеем…
– Успеем, – сказал я скорее самому себе, чем ей. Я уже знал, что ещё одна ночь, проведенная здесь, покажется нам тяжелее, чем предыдущие. – А если нет, то улетим следующим рейсом.
– У меня из головы не идут эти археологи, – сказала Марина тихо, так, чтобы услышал только я. – Я не знаю. Не могу найти этому объяснение, но хоть убей, мне кажется, все из-за них. Они что-то натворили и вот, мы не попадем домой.
– Марина, хватит чушь нести, в самом деле, – ответил я сквозь зубы. На нас уже начали оборачиваться. Не дай бог подумают, что моя жена сходит с ума.
– Сам подумай, что это тогда может быть?
Я промолчал, отвернувшись к окну. Сон все еще не хотел оставлять меня, все тело было в болезненном напряжении, требуя отдыха, но я сдержался ради жены.
– Все будет нормально, – сказал я и, как назло, в этот момент автобус сильно качнуло и мы затормозили. Я решил, что кто-то снова попросил остановку, пока не услышал, как открывается водительская дверь и громкие ругательства. По всему автобусу прошел гул возмущений, Марина сидела неподвижно, ее глаза остекленели от страха. Я тяжело вздохнул и попросил её выпустить меня, пришел мой черед выяснять, в чем дело.
Все оставались на своих местах. Мальчишка спросил у отца, что случилось, а потом признался, что ему страшно, кто-то ответил ему, что мы скоро поедем, нужно немного подождать. Я тоже так думал, пока не приблизился к кабине водителя. Она была пуста, а входная дверь автобуса открыта настежь. Водителя нигде не было.
Вернувшись на свое место, я надел куртку и шапку, Марина вцепилась мне в руку.
– Что там такое?
– Ничего, наверное, что-то сломалось, – ответил я. – Пойду, посмотрю.
Я был не совсем уверен в том, что сказал. Водитель слинял слишком быстро, подозрительно быстро, не предупредив пассажиров, и вскоре я понял почему. Дорогу было плохо видно из-за метели, даже, несмотря на то, что на улице было светло почти как днем, и я с трудом мог разглядеть, что к нам приближается, одно я понял точно – это не автомобиль и не зверь, а что-то огромное и темное, словно на нас надвигалась тьма. Она все еще была вдалеке, но двигалась она с поразительной скоростью. Никогда я не видел ничего подобного и не думал, что увижу. В тот момент я осознал, что тяжесть ответственности за людей, находившихся в автобусе, легла на мои плечи. Ужас накрывал меня огромными волнами, не давая ясно мыслить, но я должен был что-то предпринять.
– Что там такое? – услышал я чей то вопрос. Инстинкт самосохранения вывел меня из ступора.
– Там… Я не знаю, что там, но нам нужно выбираться отсюда! – прокричал я так, чтобы услышал весь автобус. Было тяжело, как во сне, когда хочешь кричать и не можешь сделать это в полную силу.
Я снова вернулся к Марине и начал лихорадочно собирать сумки. Руки дрожали и не хотели слушаться, сердце колотилось как бешеное, на лбу выступил пот и быстро впитался в вязаную шапку. Жена побледнела, она пыталась спросить меня о чем-то, но паника в автобусе заглушала её тихий голос. Первой к выходу побежала девушка с длинными чёрными волосами и, остановившись у кабины водителя, скомандовала всем идти за ней. Я, до смерти боясь того что увижу на улице, выглянул вперед. Темнота подошла к нам еще ближе. Попросил Марину держаться меня и не смотреть по сторонам. Она покорно кивнула, я ей поверил, не зная, что на самом деле творится у нее в голове. Марина редко предавалась панике, но если это случалось, мне с ней приходилось очень туго. Она впадала в оцепенение, иной раз не могла говорить, или даже двигаться, но к счастью очень быстро отходила. Я это хорошо знал, и если бы этот момент я подумал не только о себе, то не оставил бы ее. Но я это сделал, кинулся к проходу, думая, что жена идет за мной, и даже не попытался, взять ее за руку, не обернулся, и не убедился, что она рядом. Не знаю, что заставило меня поступить именно так. Выпрыгнув из автобуса, черноволосая девушка обернулась, показала на бревенчатый дом, стоящий метрах в десяти от того места, где мы остановились, и я просто проследовал за ней по рыхлому снегу, не оглядываясь по сторонам. Остальные, судя по отсутствию бурной реакции, поступили так же.
Я забежал первым. В нос ударил запах алкоголя и печного дыма, в доме было темно и тесновато, но очень тепло. Быстрым шагом отошел от двери, думая только о том, что нужно впустить остальных, и когда вошел последний человек, и дверь захлопнулась, я выглянул в окно и тут же пожалел о том, что сделал.
Это было похоже на конец света, без преувеличения. На несколько секунд улица погрузилась в кромешную тьму. Я смотрел в черноту, не видя в ней абсолютно ничего, и не верил своим глазам. Если бы мой ужас не отразился в глазах остальных людей, то я скорее всего решил бы, что схожу с ума.
– Это какой-то кошмар. – Ко мне подошел Никита. Я не мог оторвать взгляд от окна, и наконец, начал приходить в себя, когда тьма стала уходить. Она не то рассеивалась, не то уплывала. Зрелище было ужасное и завораживающее одновременно. Я пытался думать: что это такое? Что за явление?
– Не то слово, – произнес я не своим голосом и только тогда я вспомнил про Марину, подумав, о том, почему она не подошла ко мне. Бросил сумки у окна и пошел ее искать, решив, что скорее всего она с Ольгой, но подруга стояла рядом с черноволосой девушкой. Та держала ее за плечи и что-то тихо говорила.
– Вы не видели мою жену?
– Я думала она с тобой, – сказала Ольга, бросив на меня испуганный взгляд и начала озираться по сторонам. —Ты оставил ее там?
– Нет, – ответил я, не зная верить своим словам или нет. Нас было четырнадцать человек, тринадцать, включая меня стояли в темной прихожей, и, поняв это, я чуть не взвыл от отчаяния. Моей жены здесь не было.
Глава 3
– Нет! Куда вы! – Слова девушки, которая привела нас в дом, звенели у меня в голове, когда я бежал обратно к автобусу, борясь с густой метелью. Мороз крепчал, ветер был очень сильным, десять-двенадцать метров в секунду, не меньше, я рисковал отморозить руки и лицо, но это меня больше не волновало, даже тот ужас, который я увидел в окно несколько минут назад, казался для меня ничем по сравнению со страхом за жену. Она младше меня, меньше и слабее, я отвечал за нее, я должен был за ней присмотреть, почему я этого не сделал?
Остановившись около входа в автобус, я посмотрел в ту сторону, откуда мы приехали. Темнота уходила, но очень медленно, так, что мне казалось, что она застыла на месте. Это было поистине завораживающее и одновременно ужасающее зрелище, и я на пару секунд я завис, не в силах оторваться от него, прежде чем вернуться к реальности.
– Марина! – Я зашел в автобус и на сердце у меня похолодело. Ее не было и здесь. Автобус тарахтел, просто так сжигая бензин, и я, даже, несмотря на полный хаос в голове, включил здравый смысл и, заглушив двигатель, бросил ключи себе в карман – пригодится. Вышел на улицу и попробовал поискать следы. Они раздваивались, часть уходила за автобус. Это было странно, почему Марина не проследовала за нами, а черт-те куда? Мне было необходимо это выяснить.
Обойдя автобус, я застыл на месте, чувствуя, как земля уходит у меня из-под ног. Я словно проваливался в бездну, из которой меня вытащил сильный рывок. Кто-то схватил меня и поволок обратно. Из моей груди вырывался рев, я сопротивлялся и отбивался, пока мне в челюсть не прилетел тяжелый удар. Боли я не почувствовал, я не мог думать ни о чем и ни о ком, кроме нее. Моя жена стояла на коленях, прислонившись к автобусу, сжимая в руках клочки собственных волос, все еще дергаясь, но уже напрасно, вместо ее головы я увидел только кровавое месиво, кровь стекала по ее плечам и спине, соединяясь в один багровый ручей на чистом снегу.
"Темка"… это я виноват. Я бросил её одну. Шесть лет назад я дал клятву, что этого не случится. У нас не было детей, и заботиться я мог только о ней, носил ее через лужи на руках, подхватывал, когда она поскальзывалась на льду, забирал с работы, чтобы ей не пришлось идти одной по темным улицам, готовил завтрак по утрам, когда она не могла проснуться, и если она засыпала на диване, бережно укладывал её в кровать. Я делал все, чтобы она чувствовала себя защищенной. И один случай перечеркнул все это огромным кроваво-красным крестом.
Меня усадили на что-то мягкое и сунули стакан с прозрачной жидкостью в руку. Ничего не спрашивая, я осушил весь стакан, почти не почувствовав послевкусие от разбавленной водой валерьянки.
– Что там случилось? – спросила Ольга дрожащим голосом. – Марина умерла? Кто ее убил?
– Никто, – тихо сказал Никита, и добавил еще тише: – Я точно не уверен, но похоже, она разбила себе голову об автобус.
– О господи… С чего ты это решил?
– Она держала себя за голову, у нее целые клоки волос в руках остались. Я конечно ничего утверждать не могу, но похоже…
– Идемте. – Черноволосая девушка крепко сжала мою руку и помогла подняться. Она вывела меня в темный коридор и затащила в какую-то тесную комнату, единственную в этом доме без неприятного запаха. Я повиновался, сам не зная почему. Все плыло у меня перед глазами, сердце сжалось в тугой комок, и каждый вдох давался мне с трудом.
– Вам надо успокоиться, – сказала девушка. – Мы попали в очень нехорошую ситуацию, понимаете?
– Кто там? – В комнату громко шаркая, зашел человек, в нос мне сразу же ударил внушительный запах перегара. На вид ему было лет шестьдесят, а может меньше, потому что выглядел он неопрятно, отросшая седая борода, а вместо одежды какие-то лохмотья, как показалось мне в темноте. Окинув комнату взглядом, он остановился на мне.
– Кто такой?
– Меня зовут Артем, – сказал я, вернее выдавил из себя, удивившись собственному голосу, он показался мне незнакомым, низкий и гортанный, словно шедший из глубокой пещеры. – Я… работал на Курейской ГЭС и ехал в аэропорт, чтобы улететь отсюда со своей… – Слова застряли у меня в глотке. Больше я не смог ничего сказать, перед глазами стояла картина, кровь на припорошенных снегом волосах Марины, ее обмякшее тело и…тьма уходящая вдаль. Это сделала она?
