скачать книгу бесплатно
– Со своей кем?
– С женой, – сказала девушка. Я увидел ее глаза – большие и черные, как два маленьких и бездонных колодца. – Я говорила тебе, что это случится, а ты не верил. И теперь мы все тут застряли. Похоже, что надолго.
Дед фыркнул и вышел из комнаты.
– Кто ты такая, и что это сейчас было? – спросил я, но мне не ответили. Девушка проследовала за дедом, они о чем-то тихо поговорили, а потом хлопнула дверь, и я услышал тяжелый вздох.
Вскоре на пороге комнаты собралась толпа из оставшихся людей. Ольга плакала, остальные были просто взволнованы и напуганы. Черноволосая девушка вернулась, присела рядом со мной и сказала, что все объяснит. Я вспомнил наш разговор на кухне, Марина говорила что-то про археологов с выцарапанными глазами и вырванными языками. Она верила в это и боялась, а я как всегда решил, что все это брехня.
– Меня зовут Полина, это дом моего деда…вы его наверное уже видели. Не бойтесь, он у меня добрый, только выпить любит.
– Что это было на улице? – Я поднял голову, вопрос прозвучал от бригадира. Рядом стояла его жена и сверлила меня взглядом, полным ужаса. Сынишка прижимался к ней и одним глазом поглядывал на то, что происходит вокруг.
– Я не знаю, – ответила Полина. – Я только читала об этом давно, но это были только мифы и все, больше ничего! Сказки или легенды про запертого под землей демона. Я потому и привела вас сюда, что испугалась. Нам повезло, что автобус свернул на другой маршрут, посреди дороги нам бы точно пришел конец.
– Это все археологи, – пробормотал я. – Они там что-то накопали и вот…
– Так, мы едем в аэропорт, а вы как хотите, – сказал бригадир и ушел, часть людей проследовала за ним. Полина побежала следом и попыталась их отговорить, но судя по тому, как хлопнула дверь, у нее ничего не получилось. Я вернулся обратно, остались только Ольга вместе с Никитой, две молодых девушки, Полина и трое парней из моей бригады. Полина молча смотрела в окно, ее дед кашлял где-то другом конце дома. Все ждали непонятно чего. Полина наверняка ждала, что эти люди одумаются, остальные ждали скорейшего завершения этой истории, я же ничего не ждал. Мне уже нечего было терять, и страх ушел вместе с желанием жить дальше. Шесть долгих лет мы прожили с женой бок о бок, теперь я один.
Когда кто-то громко постучал в дверь, я подпрыгнул от испуга. Полина метнулась к двери, быстро впустила тех, кто вернулся – жену бригадира с сыном и двух парней. Тьма заполонила все вокруг, я выглянул в окно и не увидел ничего, кроме черной бездны.
Глава 4
Днем работай, ночью спи, на выходных гуляй – таковым было жизненное кредо Артема Филатова, пока он не встретил Марину Абрамову. То есть, мое. Я принадлежал к тому типу людей, которые ни к чему серьезному не стремятся, а если уж что-то и получается, то это происходит случайно в девяноста процентах из ста. Так я случайно оказался в Красноярске спустя неделю после того, как окончил "Военмех" – Балтийский государственный технический университет в Санкт-Петербурге. Не знаю, какими силами дался мне этот нелегкий труд, я мало учил и много прогуливал, но заветный диплом я все же получил, хоть и без особой радости. Мама тогда серьезно болела, и мне нужно было думать только о том, как я снова пойду на ночную работу, чтобы заработать на ее лечение и на жизнь. В университете думали, что я лодырь и не хочу учиться, а я боялся признаться, что иногда встать на занятия у меня просто нет сил. Никому не были нужны мои проблемы, точно так же, как и мне чужие. Я придерживался своего мнения до конца, и когда болезнь мамы, наконец, отступила, я вздохнул полной грудью. Мой друг и однокурсник Миша Бурыкин предложил мне поехать в Красноярск, якобы там была хорошая работа для молодых специалистов вроде нас, и я с радостью согласился. Еще один переезд в моей жизни дался мне намного легче, чем предыдущий, я смотрел вдаль и не видел ничего кроме перспектив, безоблачного будущего, ветер перемен приятно дул мне в лицо. Вдвоем мы сняли однокомнатную квартиру и полгода жили как два сокола, свободные и принадлежащие только самим себе. Мы быстро влились в общество, и вскоре нас знали в каждом кабаке этого города. В одном из них я встретил Марину. Была свадьба одного из наших сослуживцев, народу собиралось немного, а жених хотел отпраздновать громко, поэтому приглашено было пол цеха, включая нас с Мишкой. Изрядно выпив, мы начали клеиться к подружкам невесты в самый неподходящий момент – когда невеста кидала букет. Я в жизни не мог себе представить, что мне так сказочно повезет – я немного растерялся в толпе прыгающих девушек и, когда букет прилетел мне в макушку, не совсем поняв, что произошло, я поймал его. По всему кафе прошел взрыв хохота, я стоял как дурак и под вспышки фотокамер улыбался, держа в руке этот букет, а потом как истинный джентльмен передал его впереди стоящей девушке.
Спустя две недели мы встретились снова и за теплым разговором вспоминали этот случай. Мне не пришлось долго ухаживать за ней, каждый раз думать, что надеть на свидание и сколько денег с собой взять. Культурно проводить вечера я не умел, она мне показала все, что ее интересует, и если я начинал скучать, мы покидали заведение. Марина не умела хорошо готовить, не любила вязать или вышивать крестиком и много свободного времени посвящала учебе в гуманитарном университете на кафедре истории. В отличие от меня, она все успевала, и учиться на отлично по основным предметам, и каждую неделю посещать ее любимый факультет археологии и антропологии. Я заслушивался ее рассказами и собственными теориями, мы проникали глубоко в историю, к древним племенам северных народов, народов дальнего востока и Алтая, бродили по закоулкам давно ушедших в историю мест, обследовали катакомбы великих городов. Это было ее мечтой, и я обещал ей ее исполнить.
Мы начали жить вместе. Я работал, не покладая рук, чтобы отложить на свадьбу. Марина окончила университет и стала мне помогать, устроившись в гостиницу. Жизнь пошла в гору. Мы много путешествовали, начиная с медового месяца, и за три года успели побывать в Таиланде, Греции, полюбоваться на Эйфелеву башню, Лондонский Тауэр, сплавиться на байдарках в Южной Америке, но больше всего мне запомнился остров Шри-Ланка. В переводе с санскрита Шри-Ланка означает "благословенная земля", и это было воистину так. Мы отправлялись туда совсем не для того, чтобы полежать на пляже, получить красивый ровный загар и полюбоваться местными достопримечательностями, или для того чтобы изучить местную кухню, обойдя все рестораны в округе, а за очищением души и тела. Нас учили обращаться к собственному подсознанию, разговаривать с природой и очищать разум от ненужных мыслей.
Четыре года подряд мы брали отпуск вместе, чтобы посетить этот чудесный остров и снова зарядиться растерянной за год энергией. А потом Марина ушла с работы, чтобы, наконец, воплотить свою мечту в реальность. За годы учебы она собрала немало влиятельных знакомых в свою коллекцию, и один из них согласился взять ее под свое крыло. Он был, ни много ни мало, бывшим профессором Московского Археологического университета, оставившим преподавательскую деятельность, простыми словами бросившим теорию, чтобы перейти к практике. Я был нисколько не против ее затеи, но средства у нас начали стремительно заканчиваться, и я предложил жене альтернативу, кроме того, мне уже тогда предложили работать вахтовым методом на крайнем севере. Альтернативу Марина признала довольно справедливой. Часть времени мы уделяем моей работе, другую часть ее, а оставшееся время посвящаем Шри-Ланке и очищению. Такой образ жизни нередко создавал конфликты. Марина сильно скучала на севере. Ее любовь к солнечному свету и теплу не уступала любви к работе, но если работать она могла удаленно, что хоть и не вполне, но устраивало ее, то тепло, согревающие солнечные лучи и приятная бронза на коже ей только снились. Она была цветком, который хорошо поливали, но забыли поставить на светлое место. Домашним, комнатным цветком, который иногда выпускал острые шипы. Она была моей всегда, моим драгоценным сокровищем, которое я ценил больше своей жизни. И которое не сберег…
Глава 5
"Я не должен спать, сон это тьма, а тьма это смерть, значит сон это смерть. Она не придет за мной, если я не буду спать, никто не отопрет дверь и не впустит ее, пока я не сплю", – мысли выстраивались в голове в хаотичном порядке, я клевал носом, веки словно налились свинцом, меня тянуло вниз, но я держался, как мог. Воспоминания о жене не давали мне покоя, они проскальзывали в голову, и, стоило мне отвлечься или расслабиться, как перед глазами появлялся ее силуэт. Я гнал его от себя, я старался думать о чем угодно, лишь бы не впустить её снова и вскоре я поймал себя на мысли, что уже несколько минут бормочу себе под нос одни и те же слова. На улице, помимо непроглядной тьмы, стояла тишина, такая, что я слышал собственное сердцебиение. Никто не спал, но было очень тихо. Никита и Ольга, обнявшись, грелись возле печки и о чем-то шептались. На старинной железной кровати расположились жена бригадира с сыном, в углу за печкой собралась компания из парней и двух девушек. Они негромко переговаривались, и судя по вздохам, парни рассказывали, что они увидели на улице. Я сидел у окна, и когда мои глаза не слипались, пялился в него как зачарованный. Эта тьма пугала меня, заставляла мое сердце сжиматься от ужаса и биться чаще.
Полина долгое время была в своей комнате, я думал, что она заснула, пока не услышал тихие шаги по коридору. Это точно были ее шаги, дед еле передвигал ноги, и его шаркающую походку было слышно в другом конце дома.
Девушка подошла ко мне и опустилась на пол. Я отвернулся, не желая слушать очередные соболезнования. Они не приносили никакой пользы или облегчения, а делали только хуже. Я не мог даже смотреть на людей, родные которых в отличие от Марины либо остались живы здесь, либо где-то вдалеке от ада, с которым мы столкнулись.
– Вам надо поесть, – тихо сказала Полина. – Артем…
Я встрепенулся. Хоть соболезнований не прозвучало, слышать собственное имя из женских уст было так же невыносимо, как воспоминания о жене.
– Я не хочу, – сухо ответил я.
– Я понимаю, но…
– Спасибо, большое спасибо тебе, что выпустила нас, накормила и… но я правда не хочу.
– Хорошо. – Девушка отступила, но осталась сидеть рядом со мной. Я ждал, что она начнёт со мной разговаривать, но она молчала.
Разговоры совсем стихли, я услышал тихое всхлипывание, взглянул на жену бригадира и понял, что это не она. В переливающемся свете от печки её лицо казалось размытым и одновременно спокойным. Я бы сказал, слишком спокойным для той, что накануне пережила смерть мужа. Когда Полина впустила ее и сына, я не обратил внимания на нее, мальчик плакал, она его успокаивала, выглядев расстроенной и напуганной. А теперь словно ничего и не было. Либо она впала в оцепенение. Словно уловив мои мысли, Полина встала и подошла к ней. Я прислушался.
– Я так и не спросила, как вас зовут.
– Лена, – ответила женщина, – а это Вадик. Спасибо тебе за все. Мы бы…
– Ничего-ничего, вам, наверное, очень тяжело, может, хотите в отдельную комнату, а я побуду здесь.
– Все хорошо, – ответила Лена и еще раз повторила эту фразу. – Мне стало легче.
– Вам стало легче? – спросил Никита. Не только я слышал разговор, и не только мне показалось это странным. – Ваш муж только что погиб у вас на глазах, как можно такое говорить?
Никита был хоть и хорошим парнем, но весьма вспыльчивым. Я хотел было остановить его, пока не разгорелся конфликт, но забыл, что хотел сказать, когда раздался хриплый женский смех.
– Не говори о том, чего не знаешь, – сказала женщина, прижимая сына к себе.
Я смотрел на нее, и до меня медленно доходило понимание той простой вещи, что людям свойственно меняться. Нашего бригадира звали Эдуард Владимирович Боенко, но называли мы его просто "Бригадир", и это прозвище настолько прикрепилось за ним, что многие даже не знали, как его зовут. Он был высоким худощавым мужчиной, с длинным носом, впалыми щеками и сдвинутыми к переносице бровями. Лет ему было примерно тридцать пять – тридцать шесть, однако выглядел он на все сорок пять, в глазах его читалась глубокая мудрость. Он и правда многое повидал в жизни и очень любил рассказывать нашей бригаде о своих похождениях во всех красках и подробностях. В предпоследнюю вахту я плотно работал с ним, я и Никита, и нам частенько приходилось слушать его истории, и не то, чтобы нам это не нравилось, но мы оба знали что не все что он нам поведал – чистая правда.
Ровно год назад мы остались на ночь, работы было валом, пять дней не было пропуска воды и нашей команде выпала участь найти и устранить причину неисправности. Около трех часов ночи мы, вымотанные донельзя, решили передохнуть часок-другой, выпить по кружке крепкого чая, и немного вздремнуть.
Когда Бригадир громко откашлялся и вздохнул, мы смекнули, что поспать нам не удастся. Он всегда так делал, вспоминая истории из своей жизни. Так и вышло.
– Лет десять назад мне пришлось чинить поломку на огромном судне, – начал он. – Страшная ночка была, я вам скажу. – Он вытянул длинную паузу, отхлебнул чай из своего алюминиевого стакана времен советского союза, при этом, не забыв причмокнуть, и продолжил: – Мы только выбрались в тихий океан, как началась страшная гроза, молнии сверкали так, что светло было как днём, а у нас мотор заглох. Наглухо заглох, десять человек за сутки не могли разобраться, в чем проблема, а еще эта гроза. Так самое главное-то знаете в чем?
– И в чем же? – спросил я.
– Ветра не было.
– Ох, и врешь ты, – сказал Никита. – Как в грозу и без ветра?
– Сам не знаю. Но его не было. Штиль.
– Нет, – покачал головой Никита, – Не бывает такого, не бы-ва-ет! И все тут. Штиль в грозу!
– Аномалия! – нашел ответ бригадир. – Но это было так. Вот мы все тогда страху натерпелись.
– Грозы боялись? – усмехнулся я.
– Нет, не грозы, шут с ней, с грозой. Она нагоняла жути, но не более того. Мы стояли на месте долго, часов пять-шесть. Я прилег поспать и проснулся от того, что судно покачнуло. Резко так, как при шторме.
– Так, может, все таки был ветер-то, ты небось пьяный был, померещилось, – не унимался Никита.
– Ничего мне не померещилось, не было ветра!
– А что было? Неужто сам кракен из глубины вынырнул.
– Да будет тебе, кракен, ты чего насмотрелся-то. Синий кит это был. Огромный, как все наше судно. Он его и качал.
– Так, киты вроде мирные животные, и людьми не питаются, – сказал я. – С планктоном он вас спутать не мог.
– Мирные, а тот не был. Взбесился! Мы его всяко и гарпунами и глушить его пытались – бесполезно, гад уходить никак не хотел, ливень пошёл, я думал все, трындец мне, о Ленке подумал, как она без меня будет, а тот гад прям валил нас, перевернуть хотел, тут-то молнией его и шарахнуло. Я тогда в бога и поверил. Это он нас защитил, точно вам говорю.
– И вас не задело?! – изумился я. – Быть не может. Слушай, Никит, он может и вправду нам врет, а?
– Да вот вам крест, не вру я! Так и шарахнуло его, аж искры полетели, и рев был страшенный.
– А я думал, что рыбы молчат.
– Кит не рыба, кит млекопитающее, – поправил я Никиту.
Мы еще долго обсуждали эту историю, забыв про сон и усталость, остальные тихонько отдыхали на диване и слушали нас. Бригадир может и приврал малость, но по его глазам было видно, что это не так, потому что он в это верил. Он верил во многое, и единственное что отличало его от моей жены – он верил только в то, что видел своими глазами. Он изменился. В последнюю мою вахту я не услышал от него ни одного рассказа, и чай с нами он пил редко, а если пил, то сидел молча. Я не придавал этому большое значение, ну мало ли что у человека могло случиться, и даже когда он вышел на улицу после того, как Полина рассказала, что ей известно, я был слишком разбитым, чтобы думать о ком то кроме себя. Он не просто изменился, он стал другим, человеком, чья смерть не оставляет тяжелый отпечаток на душе близких ему людей, а наоборот – приносит облегчение. Вот, что имела в виду его жена. Ей стало легче после его смерти. И это пугало меня. Я бы хотел выяснить, что же все-таки с ним случилось, но решил, что момент не слишком-то подходящий. И Никита замолчал после того, как Ольга шепотом отчитала его. Я не слышал, что она говорила, но выражение его лица говорило о том, что он остался недоволен своей неправотой.
Глава 6
Я так боялся увидеть тьму во сне, что мои страхи стали реальностью. Я бы не назвал это полноценным сном, скорее полудремой, я слышал треск горящих в печке дров и чье-то мерное посапывание, но я не чувствовал рук и ног, только спина безбожно ныла от долгого сидения на твердой поверхности. Я то проваливался во тьму, падая в нее, как мне показалось, всю вечность, то всплывал на поверхность, жадно втягивая носом терпкий воздух, пропитанный незнакомым мне запахом. Мое неуправляемое тело то и дело дергалось, давая мозгу знать что признаки жизни в нем ещё остались, белки глаз нервно двигались, и это продолжалось пока я не почувствовал, как на онемевшую руку легло что-то холодное и мягкое. Я резко распахнул глаза, рядом сидела Полина. Ее лицо было плохо видно, но я разобрал, что она смотрит на меня. Я убрал руку из-под ее холодной ладони, чтобы размяться и потереть подернутые белой пеленой глаза.
– Артем, – произнесла она тихо. – Прилягте на мою кровать, тут, наверное, холодно и неудобно.
Я огляделся, похоже, всех сморил сон.
– А ты? – спросил я.
– Я не могу спать, – призналась она, смотря в окно, за которым по-прежнему царил непроглядный мрак. – Я не могу перестать думать о том, что, скорее всего, со мной случится то же, что и…
– С моей женой?
Полина кивнула. Я и не думал ее разубеждать, эта мысль уже неоднократно посещала меня самого.
– Если это, – произнес я, кивнув в сторону окна, – затянется на много дней, нам всем придётся это сделать.
– Что сделать?
– Выйти на улицу.
Полина промолчала. Она наверняка была неглупой девушкой и все понимала. Вопрос только в том, насколько она была готова к этому.
– Ты не думай про меня плохо, – сказал я. – Сама ведь понимаешь, что долго мы без еды и воды не протянем.
– Еды и воды хватит примерно на две недели, если экономить, в подвале есть цистерна и запасы на зиму, – проговорила девушка вполголоса. – Дед будет недоволен, но я его уговорю, это все-таки не его заслуга, он-то только знает, что пить свое… даже не знаю, что он пьет.
– Почему ты раньше не сказала?
– Я говорила, вы не слышали, наверное. Артем…
– Да, – откликнулся я. Полина сидела, прижав колени к груди и опустив голову.
– Не ходите туда.
– Ты можешь обращаться ко мне на «ты», я всего лет на десять старше тебя.
– Хорошо, – кивнула девушка, – Не выходи туда. Подумай обо всем. Оно того не стоит, мы еще можем выбраться.
Я пообещал Полине подумать над ее словами. Она хотела добавить что-то еще, но остановилась на полуслове. Я сделал вид, что не заметил, мне больше не хотелось давать каких-либо обещаний, притворяться, что верю в хороший конец. Даже столкнувшись с тем, чего по моим собственным убеждениям в природе не должно существовать, я остался реалистом. Смерть стояла на пороге, и не было смысла этого отрицать.
Этой настойчивой девушке все же удалось затащить меня в комнату и уложить на кровать. Я надеялся, что она уйдет, но она вдруг легла рядом, прижавшись ко мне спиной. Меня еще долго трясло мелкой дрожью. Я и не представлял, как же я на самом деле замерз. От окна дуло, а я просидел там несколько часов. Я долго думал о том, что сказать Полине, но, так и не придумав, провалился в сон. На этот раз глубокий и без сновидений.
***
Я проснулся от громких возгласов, доносившихся из другой комнаты. В комнате было темно, но я сразу почувствовал, что нахожусь здесь один. Наручные часы впились мне в кожу, оставив болезненный след, все мышцы ныли от напряжения, в ушах звенело. Я еще немного посидел на кровати, пытаясь прийти в себя, пока где-то в груди не почувствовал нарастающую тревогу. Выбежав из комнаты, я понял, что она была напрасной. Тьма рассеялась, за окном сгустились привычные для полярной ночи сумерки. Все, кроме Ольги, Никиты и Лены с сыном выбежали на улицу. Они громко хохотали, парни толкались, норовя опрокинуть друг друга в снег.
Сложно описать все, что творилось в это время со мной. За автобусом на коленях стоял примерзший к железу труп моей жены, где-то рядом встретил смерть человек, которого я может когда-то и не воспринимал всерьез, но глубоко уважал, не думая о том, заслуживает он того или нет.
Никита положил свою крепкую руку на мое плечо. Ольга с другой стороны сжала мою ладонь.
– Я все сделаю, – сказал мой друг. Да, именно в этот момент я считал его другом. Их обоих.
–Я сам, – твердо сказал я и вышел на улицу. Ноги сами несли меня к автобусу, но когда я завернул за него, от былой решительности не осталось и следа. В сумеречном свете ее мертвое, уже замерзшее и покрытое инеем тело казалось мне каким-то чужим.
– Нет, – вертелось у меня в голове, – это не моя жена, это не Марина.
– Артем!
Я обернулся. Полина стояла рядом, не сводя глаз с трупа, примерзшего к автобусу. – Идем в дом, ты ничего…
– Нет, – резко ответил я. На помощь девушке подоспел Никита.
– Ты не должен, – сказал он, глядя мне в глаза. – Не изводи себя, от этого только хуже будет, брат, я знаю, поверь мне. Я сделаю все как надо, только уйди в дом.
– Это не твоя забота, – произнес я не своим голосом.
–Теперь моя.
Я дернулся, внутри все кипело, но капля здравого смысла позволила мне согласиться с другом. Я вернулся в дом под пристальным взглядом уже не таких радостных сослуживцев, опустился на пол и громко зарыдал. Несколько минут мне потребовалось, чтобы прийти в себя. Отсиживаться или ныть, забившись в угол, пока твой друг хоронит под снегом твою жену, явно не входит в число мужских поступков. Поэтому я, перестав дрожать как мокрая псина, вернулся и взял дело в свои руки. Никита помог, но делал это молча, изредка поглядывая на меня, проверяя реакцию. Я выдавливал из себя спокойствие. Получалось плохо, хотелось не то зарыдать, не то вырвать ничтожные остатки еды, что еще не переварились с вечера, не то бросить все и убежать подальше от чужого внимания, но я сдержался. Не только ради себя.
Глава 7
– Уезжать нужно сейчас! – Егор Молотов по прозвищу "Кувалда", сидел в окружении Эллы и Наташи – девушек, чьи имена я узнал в споре, инициаторами которого были он и Никита. Девушки переводили свой взгляд то на одного, то на другого и непонятно кому поддакивали по очереди. Друзья Кувалды в спор не вступали, очевидно они еще не решили, с кем им быть согласными.
– А я говорю, нужно подождать! – возражал ему Никита. Тут мы в безопасности, а если оно настигнет нас в дороге, все, конец!
– Ха, – из угла донесся хриплый голос старика. – Уезжайте, уезжайте, а вы подумали, кто увезет вас отсюда?
– Уедем на автобусе, до аэропорта, а там прощай поганая дыра! – ответил ему Кувалда.
– А там в аэропорте вашем, наверное, только и делают, что ждут вас, – усмехнулся дед. – Ну, удачи. Я конечно только за, вы тут уже порядком надоели, горланите целый день.
Никто не обратил внимания на старческое брюзжание, а мне показалось, что я слышу скрип шевелящихся извилин в голове у Кувалды. Никита чертыхнулся, такой поворот событий точно не входил в его планы.
