Ментовские будни. Дом престарелых

Воронцов помолчал, подбирая слова:

– Знаете, Василий Петрович, в нашей работе главное – справедливость. Пусть хромая, пусть не всегда торжествующая, но справедливость. А справедливость не зависит от того, во что человек одет и где живет.

– Спасибо вам.

– Не за что. Спокойной ночи.

Выходя из отдела, Воронцов думал о завтрашнем дне. Предстояло вызвать Маркова на повторный допрос, предъявить ему найденный портфель, послушать объяснения. А потом, возможно, арест и долгое разбирательство.

Но главное было сделано – найден свидетель, способный разрушить красивую легенду об ограблении. Пусть этот свидетель не подходил под стандарты респектабельности, пусть его показания могли вызвать сомнения у судей. Но правда есть правда, откуда бы она ни исходила.

И Воронцов твердо знал – в этом деле правда на стороне бездомного алкоголика Василия Петровича Кротова, а не преуспевающего менеджера Виктора Александровича Маркова.

Глава 3. Недоверие коллег

Утро в отделе внутренних дел Василеостровского района началось с привычного гула голосов, звонков телефонов и запаха крепкого кофе. Воронцов сидел за своим столом, просматривая материалы дела Маркова, когда к нему подошел майор Семенов с чашкой в руках и ехидной улыбкой на лице.

– Слышал, Саша, ты вчера бомжа в камеру посадил, – проговорил он, прихлебывая кофе. – Как свидетеля. Это что, новая методика работы? В институте повышения квалификации такому не учат.

Воронцов поднял глаза от документов и затянулся сигаретой. За восемнадцать лет службы он привык к подколкам коллег, но сейчас чувствовал особенное раздражение. Семенов всегда был мастером злых языков и любил посплетничать о чужих делах.

– А ты, Семенов, когда последний раз дело раскрывал? – спросил он равнодушно. – Месяц назад? Два? Может, тебе тоже стоит попробовать нестандартные методы.

– Да я не против нестандартных методов, – усмехнулся майор. – Но чтобы алкаша как главного свидетеля использовать… Это уже перебор. Что скажет прокуратура? А суд? Любой адвокат такого свидетеля за пять минут разнесет.

К разговору прислушивались другие сотрудники отдела. Некоторые кивали, соглашаясь с Семеновым, другие делали вид, что заняты своими делами. Григорьев нервно теребил ручку, чувствуя напряжение в воздухе.

– Александр Сергеевич, – тихо обратился он к напарнику. – Может, действительно стоит найти других свидетелей? Провести дополнительные мероприятия?

Воронцов посмотрел на молодого коллегу с легкой усмешкой. Григорьев, как всегда, пытался найти компромисс между правильностью по учебнику и реальностью жизни.

– Игорь, ты же умный парень. Скажи мне – если у тебя есть свидетель, который видел преступление собственными глазами, ты будем им пренебрегать только потому, что он не подходит под твои представления о респектабельности?

– Но ведь он же… – начал было Григорьев.

– Что "он же"? – резко перебил Воронцов. – Алкоголик? Бомж? Без документов? И что с того? Он видел, как Марков сам себе инсценировал ограбление. Видел своими глазами. А ты хочешь этим пренебречь ради красивого протокола?

В этот момент в разговор вмешался капитан Кузнецов из соседнего отдела. Плотный мужчина лет сорока пяти с брюшком и усталыми глазами, он считался опытным оперативником старой школы.

– Воронцов, я тебя понимаю, – сказал он, подходя ближе. – Но Семенов прав. Такого свидетеля в суде засмеют. Да и начальство не поймет. Зачем тебе головная боль?

– А зачем мне вообще работать? – огрызнулся Воронцов. – Можно же просто отсиживать смены, получать зарплату и не высовываться. Правда, Кузнецов?

Капитан поморщился. Между ним и Воронцовым давно существовала скрытая неприязнь. Кузнецов предпочитал не связываться со сложными делами, а Воронцов не скрывал своего презрения к такому подходу.

– Дело не в высовывании, – возразил Кузнецов. – Дело в здравом смысле. Ты берешь показания у человека, который может завтра умереть от алкогольного отравления или исчезнуть без следа. Что тогда делать с делом?

– А что делать с правдой? – спросил Воронцов, поднимаясь из-за стола. – Забыть о ней ради статистики?

Атмосфера в отделе накалялась. Другие сотрудники уже открыто наблюдали за перепалкой, отложив свои дела в сторону. Такие споры случались нечасто, но всегда привлекали внимание.

В этот момент дверь кабинета открылась, и появился подполковник Петров, заместитель начальника отдела. Седоватый мужчина с проницательными глазами и военной выправкой, он пользовался авторитетом среди подчиненных.

– Что за шум? – поинтересовался он, оглядывая собравшихся. – Воронцов, ко мне в кабинет. И Григорьева тоже.

Напарники переглянулись и направились следом за подполковником. В его кабинете пахло табаком и старой кожей – от кресел и папок с делами. На стенах висели фотографии с различных мероприятий и грамоты за многолетнюю службу.

– Садитесь, – сказал Петров, устраиваясь за своим столом. – Воронцов, объясни мне ситуацию с этим… свидетелем. Только без эмоций.

Александр Сергеевич коротко изложил обстоятельства дела – от первоначальных показаний Маркова до обнаружения бездомного Кротова и его рассказа об инсценировке ограбления.

– И ты веришь этому человеку? – спросил подполковник.

– Верю. У него нет причин врать. Более того, его показания объясняют все несоответствия в рассказе Маркова.

– А что думает Григорьев?

Молодой лейтенант заколебался. С одной стороны, его учили доверять только проверенным источникам информации. С другой стороны, логика наставника была убедительной.

– Я… я думаю, что показания нужно проверить, – осторожно ответил он. – Если они подтвердятся, то внешность свидетеля не должна иметь значения.

Петров кивнул:

– Разумно. А что скажет прокуратура на такого свидетеля?

– Прокуратура скажет то же, что всегда, – пожал плечами Воронцов. – "Где доказательства?" Но если мы найдем дополнительные улики, подтверждающие показания Кротова, то его статус будет не так важен.

– Какие улики?

– Телефонные звонки Маркова в утро "ограбления". Его финансовое состояние. Возможные долги или проблемы на работе. Мотив инсценировки.

Подполковник задумался, барабаня пальцами по столу. За окном моросил дождь, и серое небо придавало кабинету мрачноватый вид.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Даю тебе сутки на проверку показаний этого… Кротова. Если найдешь подтверждения – продолжай работу. Если нет – отпускай свидетеля и ищи другие версии.

– Понял, – кивнул Воронцов.

– И еще, – добавил Петров. – Постарайся не привлекать лишнего внимания к этому делу. У нас и так достаточно проблем с вышестоящим руководством.

Выйдя из кабинета заместителя, напарники вернулись в общий отдел. Семенов и Кузнецов уже разошлись по своим делам, но атмосфера настороженности сохранялась. Воронцов чувствовал на себе косые взгляды коллег.

– Александр Сергеевич, – обратился к нему Григорьев, – а что если Кротов действительно все выдумал? Под воздействием алкоголя или еще чего-то?

– Тогда мы это выясним, – ответил старший оперуполномоченный. – Но пока его рассказ – единственное разумное объяснение происходящего.

– А коллеги… они ведь не поймут такого подхода.

– Григорьев, – терпеливо сказал Воронцов, – за годы работы я понял простую вещь. Большинство людей, включая наших коллег, предпочитают простые решения сложным проблемам. Им проще закрыть дело как нераскрытое, чем разбираться с неудобным свидетелем.

– Но ведь они тоже хотят справедливости…

– Хотят. Но только если она не создает им дополнительных хлопот. А наш Василий Петрович – это сплошные хлопоты. Его нужно кормить, охранять, оформлять документы, объяснять начальству. Гораздо проще сделать вид, что его не существует.

Григорьев кивнул, но в его глазах читались сомнения. Молодому сотруднику было трудно принять циничный взгляд наставника на службу.

В это время к их столу подошел старшина Волков, пожилой мужчина с добрыми глазами и седыми усами. Он проработал в милиции больше тридцати лет и пользовался всеобщим уважением.

– Саша, – тихо сказал он, – не слушай этих… умников. За годы службы я видел всякое. Иногда правда приходит из самых неожиданных мест.

– Спасибо, Иван Петрович, – благодарно ответил Воронцов. – Приятно слышать голос разума.

– Только осторожнее будь. Начальство не любит нестандартных подходов. А у тебя и так репутация сложного человека.

После ухода старшины Воронцов задумался над его словами. Действительно, его считали в отделе человеком трудным, неуживчивым. Он не участвовал в корпоративных вечеринках, не поддерживал дружеских отношений с коллегами, предпочитал работать в одиночку или с проверенным напарником.

– Григорьев, – обратился он к молодому коллеге, – что думаешь о работе в нашем отделе?

– В каком смысле?

– В прямом. Нравится тебе атмосфера? Отношения между людьми?

Лейтенант задумался. За несколько месяцев службы он успел заметить множество нюансов, о которых не рассказывали в институте.

– Честно? Не очень. Слишком много зависти, сплетен, игр. Люди больше думают о собственной карьере, чем о деле.

– Правильно подметил. И знаешь, что самое печальное? Это не только наша проблема. Вся система построена так, что поощряет посредственность и наказывает инициативу.

– Тогда зачем вы продолжаете работать?

Воронцов усмехнулся:

– Хороший вопрос. Наверное, потому что иногда удается восстановить справедливость. Пусть в мелочах, пусть не всегда, но удается.

В это время зазвонил телефон. Воронцов снял трубку:

– Воронцов слушаю.

– Александр Сергеевич, это дежурный. К нам пришел Марков. Требует встречи с вами. Говорит, что хочет дополнить показания.

– Интересно. Ведите к нам.

Через несколько минут в отдел вошел Виктор Александрович Марков. Выглядел он хуже, чем вчера – бледный, взволнованный, с красными глазами. Видимо, ночь прошла для него не лучшим образом.

– Садитесь, – предложил Воронцов. – Что случилось?

– Я… я хочу изменить показания, – нервно проговорил Марков. – Вспомнил дополнительные детали.

– Какие именно?

– Ну… эти грабители. Они что-то говорили между собой. Я не сразу вспомнил, но теперь…

Воронцов внимательно наблюдал за мужчиной. Тот явно нервничал, подбирал слова, избегал прямого взгляда. Все признаки человека, который пытается соврать.

– Виктор Александрович, – перебил он, – а вы случайно не знакомы с Василием Петровичем Кротовым?

Марков побледнел еще больше:

– Кто это? Никогда не слышал такой фамилии.

– Странно. А он вас хорошо помнит. Особенно то, как вы вчера утром репетировали свое "ограбление" в подворотне.

Повисла тяжелая тишина. Марков открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег. Григорьев с изумлением наблюдал за тем, как рушится легенда потерпевшего.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – наконец выдавил Марков.

– Тогда объясню, – спокойно сказал Воронцов. – У нас есть свидетель, который видел, как вы сами бросили портфель в кусты, сами себя поранили и только потом побежали кричать об ограблении.

– Это… это неправда! Какой свидетель? Кто это?

– Бездомный мужчина, который живет в той подворотне. Он все видел и готов дать показания.

Марков нервно рассмеялся:

– Бездомный? Алкоголик, наверное? И вы ему верите? Да кто поверит пьяному бомжу против честного гражданина?

– А вот это мы еще посмотрим, – сказал Воронцов, поднимаясь. – Григорьев, оформляй протокол повторного допроса. А господин Марков пока подумает, стоит ли ему продолжать врать.

После того как потерпевшего увели, в отделе снова поднялся шум. Коллеги с любопытством обсуждали происходящее. Семенов подошел к столу Воронцова с довольным видом:

– Ну что, Саша, твой бомж уже начал приносить плоды? Марков сам пришел, значит, боится чего-то.

– Может быть, – равнодушно ответил Воронцов.

– Только не обольщайся. Даже если твой алкаш говорит правду, доказать инсценировку будет сложно. Адвокат Маркова легко дискредитирует такого свидетеля.

– Посмотрим.

– А я вот что думаю, – продолжал Семенов, – может, стоит с Марковым договориться? Пусть признает мошенничество в обмен на мягкое наказание. И нам проще, и ему лучше.

Воронцов посмотрел на коллегу с плохо скрываемым презрением:

– Семенов, а ты не думал пойти в адвокаты? У тебя талант к сомнительным сделкам.

– Да что ты злишься-то? Я же по-дружески советую…

– Твои советы оставь для себя.

Конфликт мог бы разгореться сильнее, но в отдел вошел капитан Морозов из отдела экономических преступлений. Молодой амбициозный сотрудник, он слыл перспективным кадром и готовился к повышению.

– Воронцов, слышал, у тебя дело интересное, – сказал он. – Инсценировка ограбления. Может, передашь нам? Это же экономическое преступление.

– Нет, – коротко ответил Воронцов.

– Почему? Мы лучше разбираемся в финансовых махинациях…

– Потому что дело мое. И свидетель мой.

– Этот бездомный? – усмехнулся Морозов. – Да его любой адвокат за минуту разнесет. Лучше передай дело профессионалам.

– Морозов, – медленно проговорил Воронцов, – если ты еще раз сунешься в мое дело, то разговаривать будем в другом месте. И не так вежливо.

Капитан понял намек и ретировался. А Воронцов снова задумался о своей работе и коллегах. Почему все так стремятся увести у него дело? Неужели только из зависти или есть другие мотивы?

– Александр Сергеевич, – обратился к нему Григорьев, – а что если они правы? Что если стоит найти другие доказательства, не полагаясь только на показания Кротова?

– А ты как думаешь?

– Не знаю. С одной стороны, логика подсказывает, что нужны дополнительные улики. С другой стороны, если мы начнем сомневаться в каждом свидетеле…

– Правильно рассуждаешь. Знаешь, в чем главная проблема нашей работы? Мы слишком часто судим людей по внешности. Богатый, хорошо одетый человек автоматически кажется нам более достойным доверия, чем бедный и неопрятный.

– Но ведь это естественно…

– Естественно, но неправильно. За годы работы я видел множество "респектабельных" преступников и честных людей из социальных низов.

Разговор прервал звонок телефона. Воронцов взял трубку:– Да, слушаю.

– Александр Сергеевич, это участковый Петренко. У меня информация по вашему делу. Можно встретиться?

– Конечно. Где?

– Да я сейчас подъеду к вам.

Через полчаса в отдел пришел участковый – молодой парень лет двадцати пяти с умными глазами и серьезным выражением лица.

– Рассказывайте, – сказал Воронцов.

– Я навел справки о вашем Маркове. Интересная личность. Работает менеджером в строительной фирме, но дела у фирмы идут плохо. Зарплату задерживают уже три месяца.

– Дальше.

– А еще у него долги. Кредит в банке – два миллиона рублей. Машину купил в рассрочку, но платежи не вносит. И это еще не все.

– Что еще?

– Развод. Жена подала на алименты, требует половину имущества. Плюс у него есть любовница, которая тоже требует денег на содержание ребенка.

Воронцов усмехнулся:

– Неплохо. Вот вам и мотив инсценировки. Человеку нужны деньги, а взять их неоткуда.

– Но этого недостаточно для суда, – заметил Григорьев.

– Достаточно для понимания ситуации. А остальное найдем.

К концу рабочего дня Воронцов чувствовал усталость не только от дела, но и от противостояния с коллегами. Их недоверие к его методам работы становилось все более открытым и агрессивным.

– Григорьев, – сказал он напарнику, – завтра утром займемся телефонными звонками Маркова. И проверим его финансовые операции за последний месяц.

– А как быть с коллегами? Они явно настроены против нас…

– А нам и не нужна их поддержка. Главное – раскрыть дело. Остальное не важно.

Молодой лейтенант кивнул, но в душе сомневался. Ему хотелось работать в дружном коллективе, а не в атмосфере постоянного противостояния.

Уходя домой, Воронцов думал о том, что завтра будет решающий день. Либо им удастся найти дополнительные доказательства вины Маркова, либо дело развалится, а его репутация пострадает еще больше.

Но он был готов рискнуть. Потому что верил в правоту своего свидетеля – бездомного алкоголика Василия Петровича Кротова.

Глава 4. Проверка показаний

Утро четверга встретило Воронцова телефонным звонком от дежурного. Еще не совсем проснувшись, он услышал знакомый голос сержанта Семенова:

– Александр Сергеевич, срочно нужно в отдел. По вашему делу Маркова поступила информация. И еще – ваш свидетель всю ночь не спал, требует с вами поговорить.

Воронцов глянул на часы – половина седьмого утра. Затянулся сигаретой и потянулся к телефону:

– Григорьев, подъем. Работа не ждет.

Через полчаса оперативники уже были в отделе. Василий Петрович Кротов действительно выглядел взволнованным. Когда его привели из камеры в кабинет, Воронцов сразу заметил, что бездомный что-то скрывает.

– Что случилось, Василий Петрович? – спросил старший оперуполномоченный.

– Я вспомнил еще кое-что, – нервно проговорил свидетель. – Про телефонный разговор этого… Маркова. Он не просто так кому-то звонил.

– Расскажите подробнее.

– Помните, я говорил, что он по телефону разговаривал перед тем, как портфель выбросить? Так вот, я разобрал несколько слов. Он кому-то говорил: "Все готово, делаем, как договорились. Через полчаса вызывай ментов".

Григорьев внимательно записывал каждое слово. Воронцов задумался – если показания Кротова соответствуют действительности, то Марков действовал не один.

– Уверены в том, что говорите?

– Да. Ночью все время об этом думал. Сначала не придал значения, а теперь понимаю – это же важно.

– Хорошо. А голос собеседника слышали?

– Нет, только одну сторону разговора. Но Марков явно с кем-то сговорился заранее.

После того как свидетеля увели, Воронцов обратился к напарнику:

– Григорьев, срочно запрашивай детализацию звонков Маркова за последнюю неделю. И не только мобильный – домашний тоже проверь.

– Уже сделал вчера, – ответил молодой лейтенант. – Результаты должны прийти сегодня утром.

– Молодец. А теперь займемся финансами нашего "потерпевшего". Нужно понять, зачем ему понадобились эти деньги.

Они направились к майору Сидорову за разрешением на истребование банковских документов. Начальник отдела встретил их с кислым видом:

– Воронцов, я надеюсь, твое расследование скоро даст результаты? Вчера звонили из управления, интересовались ходом дела.

– Даст. Сегодня планируем очную ставку между Марковым и свидетелем.

– Этим бомжом? – поморщился Сидоров. – Ты же понимаешь, что это рискованно?

– Понимаю. Но других вариантов нет.

– Ладно, действуй. Только осторожно. Если дело развалится, отвечать будешь ты.

Получив необходимые бумаги, оперативники отправились в банк, где Марков получал зарплату. Менеджер, молодая девушка в строгом костюме, внимательно изучила запрос и кивнула:

– Да, мы можем предоставить выписки по счету. Но только за последние три месяца без судебного решения.

– Нам пока хватит.

Через полчаса Воронцов изучал распечатки банковских операций. Картина вырисовывалась довольно печальная – постоянные просрочки по кредитам, штрафы, исполнительные листы по алиментам.

– Смотри, Григорьев, – показал он напарнику. – Вот здесь крупное поступление две недели назад – триста тысяч рублей. А через три дня почти вся сумма ушла.

– Куда?

– Частично на погашение долгов, частично – непонятно. Нужно разбираться.

В это время зазвонил мобильный телефон Григорьева. Молодой лейтенант выслушал собеседника и обратился к наставнику:

– Александр Сергеевич, пришла детализация звонков Маркова. Интересная информация.

Они вернулись в отдел и принялись изучать распечатки телефонных переговоров. В день "ограбления" Марков действительно звонил – дважды на один и тот же номер.

– Пробиваем этот номер, – распорядился Воронцов.

Через час выяснилось, что телефон принадлежит некоему Сергею Власову, ранее судимому за мошенничество. Воронцов усмехнулся:

– Вот и соучастник нашелся. Григорьев, собирайся, поедем к этому Власову в гости.

Сергей Власов жил в хрущевке на окраине города. Мужчина лет сорока пяти, с хитрыми глазками и нервной манерой поведения. Когда оперативники представились, он заметно испугался.

– Мы не по вашим старым делам, – успокоил его Воронцов. – Нас интересует ваше общение с Виктором Марковым.

– Какое общение? Я его практически не знаю.

– А телефонные звонки в день его ограбления?

Власов побледнел:

– Какие звонки? Я не помню никаких звонков.

– Сергей Владимирович, – терпеливо сказал Воронцов, – у нас есть детализация. Марков звонил вам дважды – в семь утра и в половине восьмого. О чем разговаривали?

– Я… я не помню. Может, по работе что-то…

– По какой работе? Вы же в разных сферах трудитесь.

Власов нервно закурил:

– Слушайте, а что случилось-то? Почему вы меня допрашиваете?

– Потому что у нас есть основания полагать, что вы помогали Маркову инсценировать ограбление.

– Что? Какую инсценировку? Я ничего не знаю!

Воронцов внимательно наблюдал за реакцией мужчины. Все признаки указывали на то, что тот врет и сильно нервничает.

– Хорошо, – сказал он, наконец. – Тогда вы не будете возражать против того, чтобы поехать с нами в отдел для дачи официальных показаний?

– А если я откажусь?

– Тогда мы вас задержим как подозреваемого в мошенничестве.

Власов понял, что выбора у него нет.

В отделе его усадили в соседнем с Марковым кабинете и начали подробный допрос. Постепенно выяснились детали преступной схемы.

Оказалось, что Власов был знакомым Маркова еще со школьных лет. Когда у того начались серьезные финансовые проблемы, Марков обратился к приятелю за советом. Власов, имевший опыт мошеннических операций, предложил инсценировать ограбление.

– План был простой, – рассказывал Власов, поняв, что скрывать больше нечего. – Витя симулирует нападение, я через полчаса звоню в милицию как "очевидец". Деньги планировали разделить пополам.

– А почему не сработало? – поинтересовался Воронцов.

– Да я звонить-то не успел. Он сам побежал к ментам кричать. Испугался, видимо.

– И где эти деньги сейчас?

– У него спросите. Я свою долю так и не получил.

После допроса Власова Воронцов решил провести очную ставку между всеми участниками событий. В кабинет привели Маркова, который выглядел еще хуже, чем накануне.

– Виктор Александрович, – начал старший оперуполномоченный, – ваш приятель Власов рассказал нам всю правду. Не хотите ли прокомментировать его показания?

Марков растерянно молчал.

– Или вы по-прежнему настаиваете на версии об ограблении?

– Я… я не знаю, что сказать.

– Тогда послушайте показания свидетеля.

В кабинет ввели Василия Петровича Кротова. Бездомный уверенно повторил свой рассказ, добавив новые детали о телефонном разговоре.

– Это все враньё! – наконец взорвался Марков. – Кто поверит пьяному бомжу?

– А детализация звонков? – спросил Воронцов. – А показания вашего соучастника? А ваше финансовое положение?

Марков понял, что попал в ловушку. Все улики складывались в цельную картину его вины.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Я действительно инсценировал ограбление. Но у меня не было выхода!

– Расскажите подробнее.

– Долги достали. Жена требует алименты, кредиты просрочены, на работе зарплату задерживают. Власов предложил этот план. Я должен был получить страховку, а часть денег отдать ему.

– Какую страховку?

– В фирме есть корпоративная страховка от несчастных случаев и преступных посягательств. За ограбление полагалось сто тысяч.

– И где деньги из портфеля?

– Дома, в сейфе. Я их даже не трогал – испугался.

Григорьев внимательно записывал признательные показания. Дело приобретало законченный вид.

– Виктор Александрович, – сказал Воронцов, – вы понимаете, что совершили уголовно наказуемое деяние?

– Понимаю. Но что мне оставалось делать? Я загнан в угол.

– Это не оправдывает мошенничество.

После оформления всех документов Маркова и Власова отправили под стражу. Василий Петрович Кротов остался единственным участником событий, которого не арестовали.

– Что теперь с ним будет? – спросил Григорьев, кивая на бездомного.

– Получит премию как добросовестный свидетель. И помощь в восстановлении документов.

– А потом?

– А потом – как получится. Мы можем только помочь встать на ноги, а дальше человек должен сам решать свою судьбу.

Когда Кротова увели оформлять документы на премию, Григорьев обратился к наставнику:

– Александр Сергеевич, признаюсь честно – я не верил в этого свидетеля. Думал, что он все выдумывает.