скачать книгу бесплатно
Я ни о чем не жалею. Не могу жалеть.
– Надолго ты у нас? – подаю голос, решаясь задать вопрос, который рвется из меня, как неуправляемый кашель.
Мне нужно знать, необходимо.
– У вас? – забавляется он моей формулировкой, чуть выгнув прямые темные брови.
– Да, у нас, – повторяю спокойно, забирая у официанта свой бокал с игристым.
– Еще не решил, – отвечает Влад без тени веселья или лени.
Моего плеча касается рука Егора, и он по-свойски прижимает мое тело к своему боку.
Влад провожает этот жест глазами, но выражение его лица настолько закрытое и нечитаемое, что я просто отворачиваюсь.
От звуков его голоса внутри что-то с надрывом трескается. Пять лет. Я не видела его пять гребаных лет.
– Один бокал, и уходим, – напоминает Рязанцев, повернув мое лицо к себе.
Его пальцы держат мой подбородок. Он оставляет поцелуй на моих губах и заглядывает в глаза.
– Да? – спрашивает с нажимом.
Я готова выпить этот бокал залпом. И я готова уйти. Сбежать. Поэтому тихо отвечаю:
– Да…
– Егор, пошли покурим, – Андрей кивает на двери веранды, которая есть в этом заведении. – Китайцев обсудим, пока ты не ушел. Эти ребята такие прыткие, что я их боюсь. Как ты жил среди них, ниндзя? – а это уже обращение к Градскому.
– Я жил в Тибете, – поправляет тот.
– Медитировал? – усмехается Егор.
Он снимает с моего плеча руку и поднимается из-за стола вслед за Андреем.
– Вроде того, – отвечает на его вопрос Влад, откинувшись на спинку стула. – Искал себя.
Егор и Андрей скрываются на веранде, которую со своего места я вижу отлично.
Недавно мой брат начал курить, отчитывать его за это сложно. Чем больше ответственности у него появляется, тем сильнее портится его характер, в нашу последнюю встречу мы даже поссорились.
Несколько минут я рассматриваю обстановку. Болтаю игристым в бокале и проверяю телефон. Все что угодно, лишь бы не смотреть перед собой, на сидящего напротив мужчину.
Двое гостей, владельцы юридической фирмы, с которой брат планирует сотрудничать в ближайший год, отправляются к бару, оставляя нас с Градским за столом наедине.
Мне приходится перевести на него глаза, потому что я не собираюсь вести себя по-детски.
Влад никуда не планирует уходить.
Он подносит к губам маленькую чашку черного кофе, который пьет этим вечером, глядя на меня поверх нее.
Теперь, когда мы одни, я чувствую его присутствие острее в сотню раз!
Ему тридцать один. Несмотря на наше общее прошлое, мужчина, сидящий передо мной, – незнакомец.
Я не знаю, о чем с ним говорить. Не знаю даже, хочу ли. Может быть, я хочу уйти и больше никогда его не видеть. Выжечь, вытравить его из головы, как уже делала однажды, но на мое горло давит неожиданный предательский ком, и я злюсь на себя за то, что даже пять лет спустя не могу смотреть на него без разрывающих душу эмоций.
– Нашел? – спрашиваю, глядя на Градского.
Я не пытаюсь придать своему голосу дружеский оттенок, не пытаюсь быть приветливой и радушной. Я хочу быть самой собой. Рядом с ним я никогда не носила маски, а если и носила, они быстро с меня слетали.
– Что? – уточняет он.
– Ты нашел себя?
Он трет пальцем край кофейной чашки, глядя в нее пару секунд, а когда поднимает глаза, говорит:
– Это долгая история, Арина. Хочешь послушать?
– Нет… – выдыхаю. – Но я рада, если у тебя получилось и теперь ты счастлив.
Я ничего не хочу о нем знать. Ничего… мне это не нужно…
Смотрю поверх его плеча на дверь веранды с надеждой, что мужчины скоро вернутся.
– А ты счастлива? – Хриплые нотки в его голосе путают мои мысли.
– У меня все хорошо, – отвечаю быстро.
– Когда ближайший концерт? Хочу тебя послушать.
От последнего замечания меня бросает в жар.
За этими словами я чувствую пошлый подтекст, и смотрю на Градского с подозрением.
Влад невозмутим.
Пьет свой кофе как ни в чем не бывало и смотрит на кулон у меня на груди.
Я трогаю подарок Рязанцева пальцами.
Раньше я носила другой. Простой серебряный скрипичный ключ на длинной цепочке. Подарок Градского.
– Я больше не играю, – говорю ему.
– Не играешь? – переспрашивает, будто не расслышал.
– Нет.
Брови Влада сходятся на переносице, глаза впиваются в мое лицо, будто пытаясь разобраться в том, что здесь происходит.
Это не его дело.
Раньше музыка была моей жизнью. Я должна была стать дипломированным музыкантом. Пианисткой. А потом я передумала и бросила учебу.
Ладони потеют. Дыхание учащается. Похоже на одну из панических атак, которые после беременности у меня иногда случаются.
Мой телефон вибрирует, и я опускаю глаза.
– Прости, мама звонит. – Схватив с дивана сумочку, я выскальзываю из-за стола и пробираюсь к выходу, жестом показывая выходящему с веранды Егору, что подожду его на улице.
Глава 3
– Как называется вот эта часть? – показываю пальцем на нотную линейку. – Повторение?
София вдумчиво изучает лежащие перед ней ноты, склонив над ними кудрявую головку.
– Реприз… – выговаривает она, вместо буквы «р» произнося «л».
– Правильно, – улыбаюсь, потрепав ее по волосам. – А в целом как называется это произведение?
– Менуэт…
Закусив губу, смотрю, как Софа ведет пальчиком по бумаге, изучая написанные там ноты. Мы забрались в кровать после завтрака, не снимая пижам. И дочь вместе с игрушками принесла мои старые нотные листы, которые я отдала ей на растерзание. Я не думала, что музыка может ее заинтересовать. Не слушала классику, пока дочь была у меня в животе, и не играла сама. Ее интерес зародился сам собой, а может, в этом ему помогли мои родители.
– Правильно, – снова улыбаюсь. – А что такое менуэт?
– Это… – она шевелит губками и поднимает на меня ясные глаза. – Танец…
– Да. – Заправляю ей за ухо маленькую кудряшку и целую в макушку.
– А кто это написал?
– Моцарт?
Моцарт.
– Да…
На секунду меня вышвыривает из реальности прямо в бар с неоновой красной подсветкой, где позавчера вечером я лицом к лицу столкнулась со своим прошлым. Наверное, со мной что-то не так, раз мысли опять и опять туда возвращаются. Вернее, к нему. К Владу.
Он изменился, и это не дает мне покоя. Будто внутри меня есть щупальца и они тянутся к этому новому Градскому как к источнику пропитания.
Меня не гложет чувство вины перед Рязанцевым за то, что сбежала от него и нашей близости под выдуманным предлогом, но мне показалось, будто его это разозлило. Я соврала. Сказала, что у Софийки поднялась непонятная температура. Никогда раньше не шутила такими вещами, но мне нужно было побыть одной, и наша совместная с ним дорога за город стала для меня пыткой. Он весь путь молчал. Я не пыталась сгладить ситуацию, для этого в моей голове не было места. Мы никогда не ссоримся, всегда решаем наши проблемы без ссор и криков, но свою новую проблему я никогда не смогу с ним обсудить.
Может быть, если я спрячу голову в песок, моя проблема рассосется сама собой?
Звонок в дверь заставляет меня встать с кровати и пойти открывать.
– Это Кристина?! – Дочь бежит за мной, стуча босыми пятками по полу. – Она останется со мной, и мы будем играть в больницу? – радостно звенит ее голос.
Никакой температуры у нее нет, и вообще она болеет очень редко, несмотря на то что недавно начала ходить в детский сад, но ролевые игры с Крис в доктора и пациента у нее самые любимые.
Я очень надеюсь, что это Кристина.
Если нет, у меня все шансы опоздать на работу, ведь я даже не начинала приводить себя в порядок. Сегодня у меня выходной, но Андрей позвонил и попросил приехать на несколько часов.
Примерно год я работаю в фирме брата, в основном удаленно, но пару раз в неделю выезжаю в офис. Я организовываю сделки с недвижимостью. Год назад я об этой сфере ничего не знала, теперь же я в штате Андрея, и мое направление – балийская недвижимость. Это смешно, ведь сама я там никогда не была. Я никогда не занималась документами, и в самом начале мои мозги раз в неделю перегорали от притока информации, которую пришлось усваивать.
Крис ураганом залетает в мою квартиру, сваливая на комод свои вещи: сумку, пиджак и какие-то документы. Им достается больше всего. Подруга швыряет папку так, будто от нее воняет.
– Привет… – буркает мне и улыбается моей дочери. – Привет, конфетка…
– Целоваться! – хихикает Софи.
Крис наклоняется и оставляет на ее вытянутых в трубочку губах легкий поцелуй.
Она взвинчена, на щеках красные пятна, распущенные волосы слегка взлохмачены, и все это не особо вяжется с ее одеждой – на ней юбка-карандаш и белая заправленная в нее блузка.
– Ты что, сегодня работаешь? – удивляюсь.
Она рекламщик в одной небольшой фирме, из которой давно мечтает уволиться.
– Нет… – отвечает. – Я была у адвоката. Консультировалась.
– Какого адвоката? – выгибаю брови.
– По разводам.
Она посылает мне очень говорящий взгляд, таким образом прося ни о чем не спрашивать.
– Потом… – молит, роясь в своей сумке.
Она вышла замуж в прошлом году. Из всех сумасшедших поступков в ее жизни этот, на мой взгляд, действительно был ошибкой. Я пыталась ей об этом сказать, но она запретила касаться темы своего «выбора». Ее муж двадцатидвухлетний избалованный отцовскими деньгами кретин, с которым я стараюсь общаться как можно реже.
– Я в душ. – Быстро ретируюсь, оставляя Софию на попечение Крис.
Я боюсь доверять дочь няням. Полагаюсь только на самых близких людей. Родителей, брата и единственную подругу. Я знаю, из-за этого возникает куча проблем, но я просто не могу. Не могу доверить ее постороннему человеку и не сойти с ума, каждую минуту дергаясь и проверяя телефон. Немного спасает частный детский сад, расположенный недалеко от офиса и моей квартиры. Там есть камеры, и я могу подглядеть, чем занята моя малышка в течение дня.
– Что нового? – спрашивает подруга, когда я усаживаюсь перед зеркалом, чтобы сделать себе быстрый макияж.
Софи прыгает на кровати, под грохот из музыкальной колонки.
Крис пьет кофе, присев на крышку пианино, которое в моем доме давно заросло пылью и превратилось в склад нашего с дочерью хлама. Ей пора знакомиться с клавишами, но я… оттягиваю этот день уже несколько недель. Не потому что ленюсь разбирать бардак, которым завален инструмент, а потому что… я… просто не могу…
Глядя на Кристину через зеркало, я не могу вот так с разбегу сказать то, что должна. Поделиться с ней своими новостями. Слова стрянут у меня в горле как заколдованные.
Рисую стрелку на веке, но из-за волнения она выходит как попало. Стираю, бросив карандаш на стол.
