На предельных скоростях

Я удивилась, отчего он назвал меня полным именем. Странно, что вообще запомнил, ведь я рассказывала о нем лишь однажды.

Отмахнувшись от этой неуместной в данный момент мысли, я перевела взгляд на громил, решив теперь обращаться непосредственно к ним. И плевать, что весь мой предыдущий спектакль также исполнялся лишь для двоих зрителей – уходить так просто, тем более, когда уже решила рискнуть, я не собиралась, как бы Раш ни злился.

– О, привет, а мы уже виделись, – помахала я бородатому качку, напоминая о нашем знакомстве, и, как ни в чем не бывало, продолжала улыбаться, играя роль недалекой милашки.

Двое, хотя нет, вру, трое мужчин посмотрели на меня как на идиотку, но я не собиралась отступать от намеченного, пусть и не идеального, но все же плана.

Бородатый неуверенно помахал мне в ответ, но вовремя одернул себя и опустил руку, покосившись на своего «напарника».

– Ребята, может вы побыстрее закончите свои рабочие вопросы и отпустите моего мужчину? А то у нас были планы… – подойдя вплотную к Рашу, я обвила его торс рукой и смущенно глянула в сторону головорезов: – Ну, если вы понимаете, о чем я.

Наверно, если бы Раш смог, то сломал монтировку, которую сжимал в правой руке, настолько сильно побелели костяшки его пальцев. Мужчина не обнял меня в ответ, да и вообще, судя по взгляду, едва сдерживался, чтобы не придушить на месте. Не понимая причину такой агрессии и нежелания подыгрывать мне, я продолжала гнуть свое, хоть и без особой поддержки со стороны.

– Это кто вообще такая?! – Я так и не поняла, к кому конкретно обращался громила: к Рашу или своему бородатому другу, но он был явно озадачен моим появлением.

– Да никто! Докер, это всего лишь девчонка, которая работает в его тату-салоне, но я не знал, что она еще и спит с ним, – не обращая на меня внимания, проговорил бородач.

– Ну вот, ты даже своим друзьям обо мне не рассказываешь, – во второй раз у меня получилось более реалистично скорчить обиженную гримасу.

– Слышала, что сказали?! Ушла отсюда быстро, пока тебе не объяснили, что бывает, когда лезешь во взрослые дела.

Когда этот урод, которого назвали Докером, двинулся в мою сторону, стало по-настоящему страшно, и я поняла, что ввязалась во что-то очень нехорошее. Но именно в этот момент рука Раша обняла меня за талию, притягивая к себе и давая возможность и дальше сохранять невозмутимый вид, а вернее его подобие.

– Сделаешь еще шаг, считай ты – труп, – голос мужчины, обнимавшего меня, был спокойным и уверенным, будто он держал этого качка на прицеле и в любой момент мог спустить курок.

Мое сердце билось как сумасшедшее, по взглядам присутствующих я понимала, что добром это все не кончится, и сейчас начнется как минимум драка, которую, как казалось минуту назад, мне удалось предотвратить.

Действуя скорее инстинктивно, я сделала первое, что пришло на ум, но именно это и спасло ситуацию, разрядив атмосферу.

– Ты у меня такой храбрый, – пролепетала восторженно, причем, ничуть не играя в этот момент и, развернувшись в объятиях Раша, поцеловала его.

Ох, как же усиленно я пыталась изобразить страсть, закинув ногу Рашу на бедро и выгнувшись будто кошка в его руках. Поцелуй получился нелепым и странным. Раш явно не ожидал от меня таких действий, поэтому первые пару мгновений просто стоял столбом, по инерции продолжая обнимать меня за талию. Потом, запустил руку в мои волосы и, прижавшись на мгновение к сомкнутым губам, заставил отстраниться.

Видимо со стороны наше маленькое представление все же выглядело более внушительным.

Бородач присвистнул и, сказав стандартную фразочку «Эй, ребята, снимите себе номер», толкнул Докера в плечо.

– Пошли уже, видишь девке невтерпеж. Да и незачем ее пугать, ребята на пустыре озвереют, если их «золотую девочку» обидит кто.

По лицу Докера можно было понять, что он не разделяет точку зрения друга, но, к моему удивлению, спорить не стал, и двое амбалов скрылись за дверью, на прощание пожелав «не забывать о сроках».

Как только они ушли, Раш оттолкнул меня и, заперев все замки на входной двери, наконец, отложил свое «оружие».

Я тоже расслабленно выдохнула, но, как оказалось, зря.

– Это что, черт побери, только что было?!

– Ты про то, как я спасла твою задницу или я еще что-то пропустила? – ответила, не задумываясь, чувствуя легкость во всем теле от переполнявших меня эмоций. Не знаю отчего, но после случившегося у меня язык не поворачивался обращаться к Рашу на «вы». Я чувствовала себя старше и мудрее, ведь смогла без последствий выпутать его из почти начавшейся заварушки. Да и он сам еще совсем недавно велел переходить на «ты».

Легкая эйфория кружила голову, напряжение последних минут ушло, принеся с собой чувство покоя и радости. И если бы не недовольное лицо Раша и его весьма агрессивный тон, все было вообще замечательно.

– Ты хоть понимаешь куда сунулась? Понимаешь, что тебе могли запросто переломать кости?! – уже не говорил – рычал мужчина, наворачивая круги по бетонному полу гаража.

– Неужели совсем нет чувства самосохранения?! Еще со своими неумелыми поцелуями полезла, как тебе это вообще в голову пришло?!

Я даже рот раскрыла от удивления. Как лихо Раш вывернул ситуацию на изнанку, сделав меня виноватой! Да еще и оскорблять пытается!

– Зато я смогла помочь, и эти поцелуи спасли твою шкуру. Мог бы хоть спасибо сказать! А насчет неумелости, так попробовал бы поцеловать человека, который тебе даже не нравится. Получилось бы еще хуже!

Я сама не заметила, как перешла на крик. Так обидно было после всего случившегося еще и выслушивать претензии в свой адрес!

– Ах значит, не нравится?!

– Нет!

– Охренеть, Мать Тереза нашлась! Какого черта ты тогда полезла в гараж играть в супергероя и спасать мужика, который тебе безразличен? – вкрадчиво спросил Раш, пристально глядя мне в глаза.

Я на секунду замялась.

И правда, за каким же чертом я полезла? Ответа у меня не нашлось, да и времени размышлять в пылу ссоры не было, поэтому я выпалила первое, что пришло в голову:

– Потому что этот мужик платит деньги, которые мне сейчас ой как нужны!

– Ах деньги я ей плачу! – Раш подлетел ко мне, хватая за подбородок.

Ох, кажется, я его не на шутку разозлила.

– Хватит, наигрались в доброго дядю Раша, в печенках ты у меня уже сидишь, поняла?

– Не-а-а… – Ответила абсолютно серьёзно, так как действительно не понимала, когда и как успела так его достать.

Договорить, озвучив свои мысли, я не успела, так как в следующее мгновение Раш просто наклонился и поцеловал меня.

Лучше бы он меня ударил.

Хотя нет, про ударить это я загнула. Лучше пусть бы уволил, но не целовал.

Никогда не думала, что поцелуем можно оскорбить, но у Раша это получилось, причем отменно.

Он впечатал меня в стену, придавив своим огромным татуированным телом, ничуть не заботясь о том, что причиняет тем самым боль.

Пальцы, что удерживали мой подбородок, сжались, заставляя запрокинуть голову, подстраиваясь так, чтобы мужчине было удобно меня целовать.

Губы Раша давили, язык вторгался в мой рот, действуя решительно и грубо, заставляя подчиняться, принимая поцелуй.

Я была будто марионетка в его руках, и мне это совсем не понравилось.

А потом Раш прижался ко мне сильнее, давая почувствовать всю степень своего возбуждения. Из его горла вырвался едва различимый хриплый стон, а рука, сжимавшая подбородок, неторопливо прошлась вверх по щеке, пальцы запутались в моих волосах, пытаясь притянуть голову еще ближе.

И в этот момент все изменилось.

В моей голове будто раздался щелчок, и я увидела всю картину целиком.

Передо мной был не мальчишка моего возраста или студент колледжа старше всего лишь на пару лет, нет…

Меня обнимал взрослый мужчина.

Огромный, накачанный мужик, который не привык сдерживать свои желания, и который, как я могла в полной мере ощутить на себе, целуется уверенно и жадно. Совсем иначе, чем ухажеры, к которым я привыкла.

Раш не хотел намерено причинить боль или унизить, он просто целовал меня так, как умел: страстно, с напором, казалось, окончательно слетев с катушек от всего происходящего.

Возможно, все дело в адреналине, который выработался в организме после встречи с незваными гостями, и который, уверена, все еще бурлил в моей крови, но я вдруг ощутила, что мне нравится все, что сейчас происходит. Все, что Раш делает со мной.

И, стыдно признаться, но в данный момент мне нравился Раш, нравился как мужчина!

Будто в подтверждение собственных мыслей, я скользнула ладонями по его плечам и спине, поражаясь, какие твердые у него мускулы, и беззастенчиво наслаждаясь этим ощущением. В этот момент Раш казался мне просто огромным и таким сильным, что даже дух захватило, а тело податливо обмякло в крепких мужских руках.

Повинуясь неожиданно нахлынувшим желаниям, я выгнулась в его объятиях, стараясь оказаться еще ближе, прижаться еще теснее. Дрожь тут же прошла по телу, ведь я совсем по-иному ощутила мужчину, что прижимался ко мне, по-прежнему не прерывая поцелуй.

И (вот только этого не хватало!) я поняла, что отвечаю ему!

Неловкость ушла, остались лишь ощущения: стальных мышц под моими ладонями, рваного дыхания и обжигающего поцелуя, который становился все более напористым и откровенным.

Я поймала себя на мысли, что мне нравится.

Проклятие, мне чертовски нравилось целоваться с Рашем, чувствовать его ярость и едва сдерживаемую страсть! Ощущать, как сильно, до боли, он сжимает мой затылок, притягивая ближе к себе, как прикусывает мою нижнюю губу и снова целует, не давая нашим губам разомкнуться.

Это была настоящая взрослая страсть, ощущать себя частью которой оказалось просто потрясающе.

Раш первый прекратил поцелуй, вернее оторвался от моих губ, начав покрывать короткими поцелуями шею, чуть прикусывая нежную кожу. Потом уткнулся лбом в мое плечо и замер, скорее всего, чтобы дать себе время отдышаться.

Я уперлась затылком в бетонную стену позади себя, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, все еще находясь во власти момента, полностью захваченная ощущениями от этого сумасшедшего поцелуя.

Наконец Раш поднял голову и посмотрел прямо в глаза. Мне тут же стало неловко и от того, что произошло, и в большей степени от собственных эмоций и желаний. Чувствуя, как щеки становятся пунцовыми, я закусила нижнюю губу и отвела взгляд.

Не хватало еще, чтобы он все понял. Хотя, по моему поведению сложно будет предположить что-нибудь иное, ведь не похоже, чтобы я особо сопротивлялась. Захотелось провалиться сквозь землю, хотя нет, больше всего хотелось оттолкнуть от себя Раша и убежать куда-нибудь подальше. Успокоиться, осознать все, что только что произошло, и понять, как вести себя с ним дальше.

– Еще раз сунешься меня спасать, лично отшлепаю и уволю к чертям, – голос мужчины был ровным и спокойным, что несказанно удивило меня, учитывая последние события, от которых у самой все еще голова шла кругом. Но я, как и минуту назад, не могла заставить себя посмотреть ему в лицо.

Аккуратно высвободив пальцы из моих спутанных волос, Раш отстранился, достал сигареты, прикурил одну из них и глубоко затянулся.

Подойдя к стойке с ключами, он взял одну из связок и, заведя мотор старенького Форда, уехал.

Я смотрела на автоматические ворота гаража, которые медленно опускались с характЕрным металлическим звуком, и пыталась осмыслить, что же только что произошло.

Мне удалось предотвратить драку, а вернее сказать, просто избиение Раша. После этого меня выставили виноватой, наорали, поцеловали и обещали в будущем за такое поведение уволить.

Про отшлепать, я думаю, Раш шутил. Хотя, про поцелуй же не пошутил…

И что мне после этого всего делать?

Я не знала, но понимала только одно: жить в одной квартире с Рашем, после сегодняшнего вечера, точно не смогу!

_____

’ Татуировки рукава – это рисунок, занимающий большие площади рук, от запястья до шеи, плеча. Это самый длинный вариант и очень сложный по технике исполнения. Обычно «рукава» рисуются разными цветами, в эскизе переплетено много сюжетов.

глава 9

Раш

Пусто!

Я еще раз взглянул на застеленный пледом, аккуратно сложенный диван и пару раз моргнул, пытаясь понять, не чудится ли мне.

Вроде, нет, до белой горячки еще далеко. Хоть и перебрал, но вполне контролирую себя.

Посмеиваясь, направляюсь в спальню.

Нет, ну а вдруг?! Может конфетку так впечатлил наш прощальный поцелуй вчера ночью, что она решила дожидаться меня исключительно в постели.

Голая…

Хех, дураку понятно, что такого подарка я в соседней комнате не нахожу.

Вернувшись в гостиную, пытаюсь понять, на месте ли вещи Михи, но, хоть убей, не помню, оставляет ли она тут что-нибудь из своего и где это все лежит.

О, эскизы и рисунки!

Ими полностью завален стол около окна, где девчонка частенько рисует по утрам перед работой.

И тут ничего! Ни одной чертовой бумажки!

Интересно…

Неужели включились мозги, и наша супер-вумен наконец-то поняла, во что ввязалась, пытаясь, по ее же словам, «спасти» меня от Докера?!

А может просто испугалась моих зажиманий в гараже? Хотя, вроде понравилось ей, и даже, пусть не сразу, но отвечала.

Черт поймет этих баб!

Неужели все-таки дошло, что связалась с плохой компанией, поэтому и свалила?

Хотя, в такие неожиданные прозрения я не верю, если только кто-нибудь на пальцах не объяснил в чем тут дело и какие могут быть последствия той идиотской выходки. Но провести такую воспитательную беседу мог только Макс, а я ему строго-настрого запретил болтать с конфеткой об этих делах, когда по телефону просил забрать ее из мастерской прошлой ночью.

И что теперь думать, куда делась?

Понятно только, что ничего не понятно.

Так, нужно покурить.

Выйдя на улицу, вдыхаю, еще не успевший остыть после жаркого дня, раскаленный ночной воздух и достаю из пачки сигарету.

Надо подумать, а вернее поставить себя на место семнадцатилетней девчонки и понять ход ее мыслей.

Хех, проще сказать, чем сделать.

Судя по тому, что влюбленные голубки Макс и Лерыч не пытались связаться со мной, они не в курсе того, что Миха отчалила.

Ушла, не попрощавшись?

Мило, но не на того напала.

Нет уж, конфетка, от меня так просто не уйдешь. Прощания по-английски со мной не прокатывают. По крайне мере не сейчас.

Первым делом нужно проверить автомастерскую.

Не взяла ли она тачку из гаража или может вообще засиделась допоздна со своей аэрографией, а эскизы взяла для работы! А я тут уже поисковую операцию собрался проводить.

Такая, пусть и бредовая, но все же не лишенная смысла идея, стоила того, чтобы хотя бы ее проверить. Поэтому я направился в автомастерскую, размышляя по дороге, на какой черт вообще в это ввязываюсь?

За каким прикопался к девчонке?

Ответ пришел мгновенно: потому что у меня на нее стоит.

Причем практически постоянно, стоило лишь о ней подумать, особенно после того крышесносного поцелуя в гараже.

Допекла она меня, конечно, конкретно, учитывая, что я и так был на взводе из-за визита тех уродов.

Не укладываюсь в сроки, дураку ясно. Так главный босс решил «надавить» и прислал своих крысенышей напомнить. И ведь уверен: Докер сам вызвался в числе добровольцев, не упустил возможность поглумиться. Слишком уж давние у нас с ним счеты, чтобы упускать такой шанс.

А тут еще Миха со своими выкрутасами добавила нагрузки моей нервной системе.

И тормоза сдали окончательно, понесло меня, конечно, конкретно, о чем сейчас жуть как жалею.

Черт знает, как теперь буду рядом с конфеткой находиться, если до сих пор помню, какой горячей она оказалась штучкой?

Как офигенно было чувствовать ее выгибающееся нежное тело в моих руках. Как до одури хотелось большего, всю ее – сейчас и немедленно. Поцелуй этот детским садом показался, хоть и завел он меня мгновенно. Но мало оказалось, чертовски мало этих подростковых зажиманий у стенки. Хотелось большего и как можно быстрее. В себя пришел, когда понял, что уже обдумываю, куда бы Миху усадить, чтобы удобнее было с нее джинсы стягивать.

Только, судя по ошарашенному взгляду девчонки, в ее планы это никак не входило.

И пришлось, цитируя Варелыча, «снова бежать». Наворочу делОв – еще с этим потом разбирайся.

Днем мотался, пытаясь перезанять денег и разрулить свои траблы, а весь оставшийся вечер пил. Хотелось отключиться, от всего, добраться до дома и рухнуть спать.

Чтоб хоть тут не доставали.

Вырубиться и забыть обо всем: о деньгах, раздолбанном байке, о боли в этой чертовой ноге, да даже о той же Михе, которая вечно крутилась рядом.

Но я ж долбанный «лаки», мне и тут подфартило!

Вместо этого я шатаюсь по ночному городу, выкуривая одну за одной сигареты, и пытаюсь понять, куда могла податься эта горе-художница.

Не спал больше суток, организм работает на пределе, а я тут променады устраиваю!

Ох, влетит этой Михаль, когда я ее найду!

Боль в ноге медленно нарастает, понимаю, что не мешало бы отдохнуть, но продолжаю идти, ведь до автомастерской осталось совсем немного.

К черту, неужели не смогу пройти полквартала?!

Только оказавшись в гараже, позволяю себе опуститься на бетонный пол и отдышаться.

В полутьме рассматриваю неясные очертания машин и мотоциклов, которые будто дикие звери настороженно оглядывают чужака, что посмел пробраться в их владения.

И ведь действительно, чужак – я уже не в их стае. Могу назвать точный день, когда последний раз сидел на байке.

Да уж, я давно не одной с вами крови, ребята.

Хех! Какой-то пьяный бред!

Провожу ладонью по лицу, пытаясь отогнать наваждение.

Тело выкручивает, будто у наркомана во время ломки. Понимаю, что мне до одури не хватает скорости.

Катать мне нужно, иначе окончательно свихнусь.

Чувствовать под собою байк, рев двигателя, ветер, бьющий в лицо, и это ни с чем не сравнимое чувство свободы, которое может подарить только скорость.

Ловишь ее, впитываешь сквозь металл и понимаешь, что вот сейчас, в этот самый миг ты – живешь. По венам растекается огонь, а не чертова кровь. В этот момент мы с байком – одно целое, и это самое чумовое ощущение, которое только можно испытать!

Поэтому я не катаю на чужих мотоциклах. Даже садиться на них не хочу.

Байк – он как женщина. Когда находишь свой, уже не смотришь на другие.

Мне нужен именно тот, с которым мы пережили ту чертову аварию, пусть все и твердят, что он теперь несчастливый.

Хрен вам!

Мой байк – часть меня. И пусть смотрят, как на больного идиота, но многие ребята понимают. Сделанные из стали и огня, мы не сдаемся, мы правим себя и вновь рвемся в бой.

Да уж, видимо сказывается выпитое, иначе, чего это меня на такие пафосные философствования потянуло?

Надо завязывать, а то я так всю ночь тут могу проторчать.

Поднявшись с пола, отправляюсь на поиски девчонки, которая, могу поспорить, еще попортит мне нервы.

Хотя, искать долго не пришлось.

Пропажа нашлась в офисе автомастерской, спокойно устроившейся на старом продавленном диване, на который и садиться-то было страшно – таким ветхим и перекошенным он был.

– Удобно? – произнес громко, отчего-то не сомневаясь, что Михаль не спит. Я вообще сомневался, что на этом старом монстре можно было уснуть.

Девчонка демонстративно перевернулась на другой бок, повернувшись ко мне спиной.

Ох, мы еще и обиженную из себя строим?!

Весело!

– Встала и вернулась обратно в квартиру, – сам удивился, как спокойно прозвучал голос, не отражая и половины того, что я сейчас ощущал. Гнев, подогретый алкоголем, закипал внутри, грозя вот-вот вырваться наружу. Последние сутки пытался сдерживать себя, отвлечься – все без толку.

И ведь не на конфетку был зол, не на Докера, хотя и этот хрен достал уже прилично, а в первую очередь на себя самого. Что позволил загнать себя в угол. Сам, своими руками заложил дело, которое начинал с нуля, в которое всю душу вложил!

Как ни старался, не мог успокоиться, а тут еще Миха со своими выкрутасами подливает масло в огонь.

– Я с тобой в игры играть не собираюсь. Вставай или будет по-плохому, – девчонка даже не повернулась, продолжая лежать ко мне спиной.

– Понятно, значит второй вариант.

Стараясь не обращать внимания на усиливающуюся боль в ноге, схватил Миху и, особо не церемонясь, закинул ее себе на плечо.

Вот тут и началось светопредставление.

Она не просто начала брыкаться, она, казалось, дралась не на жизнь, а на смерть – эта хрупкая на вид пигалица, наносила неслабые удары везде, куда только могла дотянуться.

Сумасшедшая девчонка!

После очередного ощутимого удара под ребра, я все же потерял равновесие и, кое-как опустившись на диван, попытался усадить мелкую злюку себе на колени.

Глаз мельком зацепился за участок обнаженной кожи, когда рукав футболки соскользнул с ее плеча, и я напрягся, пытаясь понять не почудилось ли мне.

Это еще что за черт?!

Возможности хоть что-то рассмотреть в полутьме комнаты особой нет, да еще когда на тебе тут извиваются в лучших традициях фильмов для взрослых.

Сжал конфетку сильнее, боясь сделать больно, но она вновь дернулась, заставляя меня усилить хватку.

– Да не вертись ты! – прикрикнул, прижимая девчонку ближе, не позволяя освободиться и, кажется, даже вздохнуть.

Оттянул пальцами ворот ее футболки, оголяя плечо, и замер, пытаясь понять, что это, черт побери, за хрень.

Несколько раз моргнул, стараясь сориентироваться, и вроде как окончательно протрезвел от увиденного.

Вот дела.

А я-то, дурак, подумал, что она себе татуировку набила…

Теперь, при ближайшем рассмотрении, оказалось, что на предплечье Михаль красовался огромный синяк.

Приличный такой кровоподтек, который смотрелся дико на нежной, девичьей коже.

– Кто это сделал?

Проклятье, неужели эти уроды наведывались в салон, во время моего отсутствия, и угрожали Михе? От этого она, видимо, и сбежала, а я, идиот, все принял на своей счет!

Конфетка больше не вырывалась, сидела неподвижно у меня на коленях, и продолжала упорно молчать, откровенно игнорируя вопрос.

– Кто. Это. Сделал? – Выдохнул сквозь зубы, цедя каждое слово, чувствуя, что уже теряю терпение.

– Сама ударилась, – произнесла негромко и тут же, будто опомнившись, убрала мою руку со своего плеча, поправляя футболку.

– Я сейчас, бля#ь, что-нибудь сломаю. Эти уроды опять возвращались?

– Какие? А, те, двое? Нет.

– Не ври, – удивляясь, как я все еще умудряюсь сдерживаться и не кричать, я встряхнул конфетку, требуя ответа.

– Да не вру я! – Ее нижняя губа задрожала, а во взгляде проскользнуло столько обиды, что и дураку стало бы понятно, что я перегнул палку.

Проклятье, девчонке же и так не сладко, так еще и я туда же.

Матеря про себя весь этот детский сад, с которым я, черт знает зачем, связался, решаю изменить тактику.

Пересадив Миху обратно на продавленный диван, сжал ее подбородок, заставляя посмотреть в глаза. Да уж, тут одного взгляда достаточно, чтобы понять: чуть надави – и получишь истерику на два часа, тогда-то я уж точно ничего вразумительного от нее не услышу.

Ладно, попробуем по-другому.

Как там это делается-то? Опра, мать ее, Уинфри отдыхает.

– Так, Михаль, успокоилась и быстренько рассказала, что случилось. Только без слез мне тут, договорились? Нечего сырость разводить. А то как огрызаться, так мы взрослые, а на деле – детский сад.

– Нет, не расскажу. Это личное, – упрямо мотает головой, явно не желая сдавать пароли и явки.

Личное? Хм, интересно…

– Парень что ли твой постарался?

– Парень? А, бойфренд. Нет, тут все гораздо хуже, – отводит взгляд, заставляя строить самые ужасные предположения.

– Раз уж начала, то договаривай. А то я быстро Максу сообщу о твоих ночевках в мастерской, и у тебя заберут запасные ключи, – кажется угроза подействовала, так как после нее Миха вздохнула и, посмотрев прямо на меня, заговорила:

– Домой я хотела вернуться, это единственное место, куда все еще могла пойти.

– Домой? К отцу?

– Да, я и раньше к нему иногда заходила, чаще всего утром, пока он отсыпался после своих… Ночных посиделок. Прибраться и все такое, а тут днем пришла, и он… – голос девчонки срывается, и до меня начинает доходить.

– Так это папаша твой натворил?!

– Нет, нет, это он не специально. Просто не узнал меня, а я случайно ударилась о шкаф, неуклюжая, – бормочет, а у самой слезы по щекам катятся. Ох, как же у меня руки зачесались вмазать хорошенько тому уроду, что Миху посмел обидеть. Нужно бы адресок узнать, да в гости сходить. Но сейчас не до этого – нужно срочно успокаивать конфетку.

– Ага, я так и понял. И часто это тебя о шкафы швыряет, когда близкие не узнают? Признавайся, папаша толкнул?