На предельных скоростях

Скрывшись за дверью спальни, девчонка возвращается спустя всего лишь пару минут. Видно, что собиралась впопыхах. На ней все та же майка, с каким-то нелепым принтом, только добавились джинсы и кеды. На спине рюкзак, в руках папка с рисунками и куртка.

И это все ее пожитки?

Выглядит жалко, хотя, можно было бы выбрать выражение и похуже.

– А что ты там про деньги несла? – останавливаю ее на полпути к двери. – Неужели наша «мисс праведная блонди» тебе не платит?

– Лера? Нет, что вы, платит, конечно! – возмущается девчонка, округлив от удивления и без того огромные глазищи.

– Тогда что ты там бормотала про деньги? Куда зарплату деваешь?

На кой черт, спрашивается, интересуюсь?

А хрен его знает.

Только вот не могу остановиться, будто кто за язык тянет. Видимо намолчался в самолете, вот и расперло на поговорить или от пива развезло с непривычки.

– Брату отсылаю, – бубнит так тихо, что я едва могу расслышать.

– Чего ты делаешь?

– Отправляю младшему брату. Его тетка к себе во Флориду забрала.

– Офигеть, Санта-Барбара отдыхает. А ты чего к тетке не поехала? Самостоятельности захотелось?

Меня уже начал порядком забавлять этот разговор. Не девчонка, а ходячий персонаж мыльной оперы. Ее скромные пожитки и полупустой холодильник подтверждают, что не врет. Живет чуть ли не впроголодь. Ну дура, как еще назвать? Навешала на себя взрослых проблем и тащит как упрямый мул. Знаем мы такую породу, видели.

– Она и его-то забирать не хотела. Брату одиннадцать, все боялась, что не справится с ним.

– И ты, значит, такая добрая, ему на хлеб зарабатываешь? Неужели брата не кормят совсем? – язвлю, не пытаясь даже скрыть сарказма.

– Не на хлеб, нет. Он у меня спортом занимается, на это и отсылаю.

Тут уж я не выдержал и откровенно расхохотался.

– Слушай, ты явно пересмотрела сериалов или у тебя сплошная каша в голове? Сейчас ты ему все деньги переводишь, а что потом? На панель пойдешь, чтоб в колледж отправить? Поверь, тебе никто за это спасибо не скажет. Да и не твои это заботы – не пропадет пацан без спорта.

Тут она впервые за весь вечер поднимает взгляд и отвечает, чеканя каждое слово. Видно задел я ее за живое, раз так встрепенулась.

– Он у меня в хоккей играет, подает большие надежды. А знаете, сколько сейчас одна форма стоит со всеми наворотами? Уверена – и понятия не имеете какие там суммы. Тетка ему это оплачивать не будет, как и сами занятия. А где я деньги беру и кому отдаю, это уже не ваша забота. Будет нужно, и на колледж насобираю.

О, а это мне уже нравится: пусть и дура, но характер при ней. И на том спасибо. Не люблю, когда в команде слабаки попадаются – потом от них проблем не оберешься.

– Ну хорошо, убедила, – говорю примирительно. – Молодец, отстояла свою точку зрения.

Девчонка неуверенно кивает и нервно переминается с ноги на ногу, явно не зная, что делать дальше.

– Ладно. Кидай пожитки. Не в ночь же тебя выгонять, а то еще чего – лишится Америка будущего гениального хоккеиста. А таких спонсоров как ты беречь нужно, – бросаю снисходительно и, прихватив банку пива, направляюсь в спальню.

– Так мне можно остаться?

– А ты по-русски уже понимать разучилась? Спать на диване будешь.

Благодарственную речь слушаю уже за закрытой дверью.

Падаю на кровать.

Устал, смертельно, адски устал. Еще и колено то ли из-за дождя, то ли из-за перелета ныть начало, впервые за месяц.

С возвращением домой, бля*ь!

Вот и докатился: как у старика суставы на погоду болят.

«Это старость, Раш» – сказал бы сейчас Макс и был бы чертовски прав.

После двух часов безуспешных попыток уснуть, хожу по комнате, как загнанный зверь.

В принципе, паниковать пока еще рано: на ногу мне наступать не больно, как это было до операции, да и ощущения с теми не сравнить.

А вот постоянная ноющая боль в колене напрягает, не давая уснуть, заставляя ворочаться на простынях.

Хочется верить, что это всего лишь усталость от перелета с хреновой погодой вместе взятые.

Хочется верить…

Черт! Голова сейчас просто лопнет!

А если нет? Если столько времени и бабла ушло впустую, и я так и останусь слабаком, едва не подыхающим по ночам от бессонницы?

Боль и сомнения грызут изнутри, заставляя наворачивать круги по комнате.

Проклятие! Нужно отвлечься, переключиться и срочно, иначе я рехнусь.

Завтра утром станет легче. На крайняк закинусь таблетками и спокойно подумаю, что делать дальше.

Слышу едва различимый шорох за дверью, и тут же вспоминаю о девчонке.

Точно! И как я раньше не догадался?!

Распахнув дверь, застаю Миху сидящую на диване, со стаканом воды в руках. – У вас все хорошо? Так шумите…

– Пойдем.

– Куда?!

– Раз все равно не спишь, будешь отрабатывать свое проживание.

глава 4.

Михаль

– Раз все равно не спишь, будешь отрабатывать свое проживание.

Да уж… Думаю, любая девушка мечтает услышать нечто подобное в пол второго ночи от мужчины, который совсем недавно чуть не вышвырнул ее на улицу.

И ведь вздумалось ему приехать на два дня раньше!

Предупреждала же Лера, что Раш не любит долгих встреч и прощаний. Но мы-то ждали его только послезавтра.

План был очень прост: перекантоваться пару ночей у Макса с Лерой, пока не получится уговорить Раша разрешить мне остаться. Я настраивала себя ночевать на диване, что стоит в зале на первом этаже, лишь бы не оказаться вновь на улице.

В теории все было идеально, а на практике – полетело под откос, не успев начаться.

Словами не передать, как же я испугалась, когда, включив свет, увидела посреди комнаты Раша.

Вот честное слово, лучше б уж воришки залезли – на этот случай в квартире была припрятана бита, да и стоило только закричать, тут же примчался бы Макс, живущий за стенкой.

Но с Рашем кричать было бесполезно…

Он имел право злиться, да и упрекать меня было в чем.

Поэтому мне не оставалось ничего иного, как быстро схватить уже собранные вещи и послушно уйти.

Хорошо, хоть удача и в этот раз мне улыбнулась.

Непонятно, правда, почему он передумал, да и какая разница, если в итоге мне разрешили остаться?

И все ведь шло хорошо – я уже выдохнула с облегчением, радуясь, что ситуация так благополучно сложилась, но это его «Раз все равно не спишь, будешь отрабатывать свое проживание» буквально лишило дара речи.

Ведь после столь двусмысленной фразы Раш, не спрашивая разрешения, потащил меня вниз по лестнице прямиком в главный зал тату-салона.

Я как была: в майке, носках и домашних тапочках, оказалась перед столом с эскизами для тату. Непонимающе уставившись на Раша, ждала объяснений, которые он, видимо, не собирался озвучивать.

– Вот этот, – мужчина ткнул пальцем в первый попавшийся рисунок, даже толком не глянув на него. – Чего застыла? Готовь трансферную бумагу для эскиза.

Нет, он это серьезно сейчас? Посреди ночи затеять проверку, чтобы увидеть, чему я научилась за два месяца? Или это очередной предлог выгнать меня?

Больной какой-то, уж лучше бы сразу прогнал, чем это шоу устраивать.

Хочет татуировку? Он ее получит!

Но, взглянув на эскиз, я мысленно застонала. И ведь выбрал же ужасно сложный рисунок с кучей деталей, к тому же цветной!

На фоне ловца снов я изобразила мифическое животное-химеру, а именно: профиль льва с необычными загнутыми рогами и подобием короны на голове.

Проклятье, да еще и машинки не настроены – этим обычно занимается Лера каждое утро.

Ну все, не видать мне работы!

Тут нужно объяснить, что обычно минимальный курс обучения для тату-мастеров длится три месяца, но человеку, умеющему рисовать, может понадобиться и меньше времени. В результате ежедневных занятий я неплохо изучила основы и сейчас практиковалась, набивая простенькие татуировки под присмотром Леры.

Это давалось мне легко. Но вот настройка оборудования имела свои нюансы и требовала куда больше времени и сил для их изучения.

Мастера эти особенности четко знают, а такой новичок, как я, легко может напортачить, настроив машинку неправильно, вследствие чего игла будет входить слишком глубоко, и краска может «уйти». Зато на память от такого горе-татуировщика останется некрасивый рубец. И к сожалению, это не единственная ошибка, которую можно совершить.

– Ты так и будешь стоять с листом в руке?

Я даже подпрыгнула на месте от неожиданности.

Так, теперь остается либо признаться, что лишь пару раз сама настраивала машинку, и тут же потерять работу, либо попробовать, накосячить и уже после этого оказаться на улице.

Выбора у меня особо не было, и я решила рискнуть.

Достав антисептик, набор игл и трансферную бумагу, я начала подготавливать рабочее место.

– На спине будем колоть?

Вместо ответа Раш протянул руку, указав на тыльную сторону ладони.

Он издевается?

Я буквально чувствовала, как паника накрывает меня, а на лбу выступает холодный пот.

Мало того, что это не самое незаметное место, и, если я совершу ошибку, общая картина татуировок Раша будет безнадежно испорчена, так еще и бить тату на тыльную сторону ладони очень больно. А уж какую кропотливую работу придется проделать мастеру, то есть мне, вообще молчу.

Я и так пока не отличаюсь «легкой рукой» – слишком сосредоточенная на выведении четких линий, частенько забываю, что передо мной не холст, а живой человек, и орудую я иголкой, а не карандашом.

– Вы уверены, что именно сюда?

– Я похож на сомневающегося человека?

«Ты похож на больного, раз просишь меня о таком,» – мысленно объяснила ему.

Но отступать было некуда, и я принялась переводить рисунок на кожу.

Раш

В самом начале эта идея показалась гениальной – мой уже почти забытый за два месяца лечения способ отвлечься, заменив одну боль на другую.

Все просто, главное – правильно подобрать составляющие.

Первое – начинающий мастер, у которого, как и у всех новичков, слишком «тяжелая» рука.

Второе – самое сложное и неудобное место для татуировки, где ощущения будут наиболее неприятными.

Даже если эта девчонка напортачит, Лера, с ее золотыми руками, потом легко исправит недочеты. Да и о красоте я сейчас думал в последнюю очередь.

Главное – что смогу протянуть до утра без этих чертовых таблеток.

Все гениальное – просто. И как я не додумался до этого раньше?

Но так было вначале, пока малышка, неуверенно сжав в руках лайнер, не приступила к работе.

Равномерное жужжание машинки заполнило комнату, перекрывая шум дождя за окном. Мой расчет оказался верным – Миха еще не успела «набить руку», поэтому работала медленно и неумело, причиняя боль.

Именно то, что мне сейчас нужно.

Я, наконец, отвлекся и получил возможность нормально рассмотреть девчонку.

Длинные каштановые волосы она собрала в пучок на затылке, открывая взгляду тонкую шею. Бретели майки не скрывали белые плечи и острые ключицы. Красивая, изящная девочка, уже сейчас видно, что из нее вырастет шикарная женщина. Мне всегда нравились такие.

Когда взгляд опустился ниже, я, не сумев сдержаться, выругался. Пусть и негромко, но Миха все равно услышала. Взглянула на меня своими огромными глазищами и взволнованно залепетала:

– Больно, да? Может вам это… обезболивающего? У нас тут много чего есть, мази всякие…

– Не мельтеши. Дальше работай, нормально все.

Проклятие, она была без белья, и эта чертова майка не скрывала ровным счетом ничего, позволяя отчетливо различить очертания девичьей груди под тонкой тканью. Остальное воображение дорисовало в красках, причем мгновенно. Да уж, с фантазией у меня никогда проблем не было, особенно в таких вопросах.

В комнате как-то резко стало жарко, во рту пересохло, и до одури захотелось курить. Только сигареты и зажигалка остались в куртке наверху.

Ну все, приехали! Я уже на малолеток заглядываюсь!

Хотя, у меня больше двух месяцев не было бабы, тут на кого хочешь засматриваться начнешь. Неудивительно.

Так, нужно на что-то срочно переключиться, пока мозги не отказали окончательно.

Только как тут переключишься, когда перед тобой сидит длинноногая девчонка, одетая в какое-то подобие платья, да еще и без всяких признаков белья?

Интересно, а она спит только в одной лишь майке?

Твою ж мать!

Да уж, думать о том, есть ли на ней сейчас трусики, мне ой как поможет!

Не придумав ничего лучше, я стал рассматривать рисунок на этой чертовой майке и чуть не подавился от смеха, прочитав напечатанные на ткани слова.

– Honey Candy? Медовая конфета, серьезно?

Миха отрывается от работы, мельком взглянув на меня, и смущенно улыбается.

– Папа работал в этой компании, у нас дома очень много вещей с их логотипом.

– Более приторное название и придумать сложно. Говорю, и от этого уже сладко на языке.

– Они на самом деле такие, их невозможно есть. Я никогда не любила, – смеется Миха, забавно морща нос. Ее хрипловатый, чуть приглушенный смех неожиданно резанул по нервам, заполнив всю комнату. А я сижу, как дурак, пялясь на ее губы. Обветренные, чуть припухшие… Один взгляд на них заставляет тело напрячься.

– Сколько тебе лет? – прохрипел неожиданно севшим голосам.

Вопрос показался не таким уж наивным, если учесть мысли, что посещали мою голову в данную минуту.

– Семнадцать. С половиной- пробормотала, даже не взглянув на меня, полностью сконцентрировавшись на выведении четких линий, а я, как последний извращенец, продолжал глазеть на ее губы.

Семнадцать с половиной…

Смешная. Спроси любую женщину о ее возрасте, и она, будь уверен, уменьшит цифру на пару лет, а Миха, как маленькая, все еще считает месяцы, ожидая, видимо, когда станет взрослой.

Маленькая.

Почему-то это слово никак не вязалось с длинными ногами и обветренными губами, к которым так и хотелось прикоснуться.

Тело упорно отрицало то, что мозг пытался ему втолковать.

Вот уж отвлекся, так отвлекся.

Бабу тебе нужно, Раш, и побыстрее, а то, того и гляди, на всех подряд кидаться начнешь.

– Ладно, закругляйся, медовая конфетка, спать пора, – произнес, прокашлявшись, стараясь, чтобы голос не звучал натужно. Неизвестно, что мне еще в голову придет, посиди я тут подольше.

Хех, конфетка!

Уж очень «говорящей» оказалась надпись на ее майке.

Миха выдохнула, как мне показалось, от облегчения, и, вскочив со стула, тут же начала убирать со стола.

Совсем измучил человека – поднял посреди ночи, работать заставил. Вон как торопится, спешит, видимо, побыстрее спать лечь.

– Ну, так что, вы меня оставляете?

– Где? – спрашиваю, всматриваясь в голубые распахнутые глазищи. Боится что ли? Черт ее разберешь, чего смотрит-то так настороженно?

– Я могу продолжать работать?

– Выгонять тебя никто не собирается, если только сама не передумаешь.

– Спасибо! – буквально выкрикивает Миха и, попрощавшись, выбегает из комнаты, оставляя меня в полном недоумении. Вот она, женская логика. С чего вдруг решила, что я собираюсь ее увольнять? Непонятно.

Рассматриваю наброски татуировки, прежде чем заклеить ее защитной пленкой, и понимаю, что работы тут не на один вечер или даже ночь.

Ладно, разберусь с этим позже.

Поднимаюсь по лестнице с одним желанием: найти свои сигареты и наконец-то закурить.

––

[i]лайнер – контурная тату-машинка (бьет тонкие линии).

Honey Candy – перевод «Медовые конфеты».

глава 5

Михаль

Проснулась я от жуткого грохота.

Подскочив на кровати, долго пыталась понять причину оглушающего шума, пока не сообразила, что это всего-навсего музыка, доносившаяся из комнаты Раша.

Играло что-то тяжелое. Пели по-русски, но слов я разобрать не смогла – видимо, мои барабанные перепонки едва справлялись с задачей не лопнуть, куда уж там до вникания в смысл текста.

На часах – начало восьмого!

Учитывая, что из-за ночного экзамена, устроенного Рашем, легла я в четыре утра, напрашивался вопрос: этот мужчина вообще спит?.

Ну ладно, сам не спит, так пусть хоть другим не мешает!

Эх, как жаль, что он вернулся, так хорошо жилось одной эти два месяца.

Вот уж действительно: все хорошее быстро заканчивается.

Едва я успела подняться на ноги и натянуть джинсы, как в квартиру влетела Лера. В забавной розовой пижаме она пулей пронеслась по комнате и, даже не постучавшись, распахнула дверь в комнату Раша.

Музыка тут же поутихла.

– Рашик, с возвращением! – прокричала, смеясь, повиснув на широченных плечах мужчины, который стоял около стереосистемы. – Как же я люблю твои неожиданные возвращения!

– И тебе здравствуй, белобрысая.

– От белобрысого слышу! – Лера, наконец, «спустилась на землю», прекратив цепляться за Раша. – Я уже отвыкла от твоих утренних подъемов, подумала, что это Макс врубил музыку.

– Я реально чуть не огреб, пока она не сообразила, что это доносится из твоей квартиры, – на пороге появился Макс, уже в джинсах и клетчатой рубашке, но с взъерошенными волосами и заспанным лицом. Видимо не одной мне помешали наслаждаться таким желанным сном.

– Меня можно понять, ведь только вы, как настоящие динозавры, продолжаете слушать это старье, – посмеиваясь, оправдывалась Лерка, наблюдая, как мужчины обнимаются, похлопывая друг друга по спине в знак приветствия.

– С возвращением.

– Спасибо, друг!

– Ну что, рассказывай: как поездка, все прошло удачно? – Подпрыгивая на месте от нетерпения, Лера сейчас напоминала маленького ребенка, жаждущего немедленно получить ответы на свои вопросы. Раш же явно не спешил с рассказами. Будто желая потянуть время, он начал неспешно натягивать футболку, которую вытащил из сумки.

Так и не дождавшись ответа, Лера переключилась на пластырь, которым была заклеена тыльная сторона ладони мужчины. Вопросы посыпались один за другим просто с космической скоростью.

– Ой, а это что? Новое тату?! Как так? Ты же всю правую руку обещал под мои татуировки! Кто мастер?! Покажи!

Я напряженно ждала, когда Раш ответит, кто мастер, и потом уже мне придется рассказывать историю своего ночного «открытого урока». Сказать по правде, не терпелось похвастаться Лере, что я сама смогла настроить машинку, да к тому же совсем неплохо набросать эскиз.

Но, удивив меня, Раш не стал прямо отвечать и на этот вопрос, в очередной раз доказав, что он до ужаса странный тип.

– Пришлось сделать. Показать пока не могу. А насчет руки… Хочешь, бери взамен ногу, правую. Всю! – Смеясь, мужчина вышел из спальни, направляясь к холодильнику.

– Ох, ну как откажешься от такого заманчивого предложения. А будешь и дальше разыгрывать из себя саму таинственность, я и вправду ногу заберу – наколю тебе там купола!

– Да хоть профиль Сталина! Испугала.

Осмотрев пустые полки холодильника, Раш недовольно захлопнул дверцу.

– Ты мне лучше расскажи: почему без моего разрешения юное дарование оставила тут жить.

Все тут же повернулись, наконец-то вспомнив о моем существовании. Лера даже глазом не моргнула, казалось, не особо переживая о недовольстве хозяина квартиры.

– Ну а что, девочке жить негде, а квартира все равно пустует. Что мы не люди? Вот накопит она на свои курсы, выучится. Еще будешь рассказывать, что у тебя жила известная художница.

Черт! Черт! Черт!

Хотелось зажмуриться и убежать. Ну почему Лера решила рассказать именно об этом? Сейчас Раш решит, что я ему соврала и вытолкает меня за дверь.

Что ж за невезение-то?!

– На курсы говоришь? – сложив руки на груди, мужчина окинул меня пристальным взглядом.

– Забей, это у них там свои заморочки. Я уже даже не вникаю во все тонкости, – Макс махнул рукой и, направляясь к выходу, проговорил: – Хватит болтать, пошли лучше к нам завтракать, тут все равно есть нечего.

– Точно, вот за завтраком все и расскажешь! Я – накрывать на стол. Через десять минут жду всех у нас.

Когда дверь захлопнулась, в комнате повисла гнетущая тишина. Я стояла, уставившись в пол, ожидая, когда Раш начнет кричать или выкидывать мои вещи из окна.

– И почему это мы ничего не рассказали нашей спасительнице? – Спросил негромко, пересекая комнату и неспешно приближаясь ко мне.

Деваться было некуда, я еще ниже опустила голову, понимая, что придется рассказать о своем обмане.

– Мне пришлось…

Ох, как все было сложно. Не хотелось пускаться в долгие объяснения, да и сама я не могла до конца понять, зачем придумала это вранье о курсах.

Не хотела, чтобы Лера жалела меня еще больше? Да!

Боялась, что она заставит меня отправиться к тетке или откажется помогать, чтобы я уехала к родне? И это тоже.

А еще много причин, которые даже мне казались глупыми, а такой человек как Раш не захочет их даже слушать.

– А мне почему правду сказала?

– Вы бы не поверили насчет курсов…

Это я знала наверняка: он бы точно почувствовал, что я вру, и тогда пришлось искать крышу над головой и новую работу. Я на интуитивном уровне понимала, что Рашу нужно говорить правду, хоть и не смогла бы внятно объяснить почему.

Поднимаю взгляд, пытаясь разгадать, как расценивать молчание мужчины, и вижу, что он улыбается. Видимо, ему польстило, что я считаю его более проницательным, чем Леру, а может, попросту боюсь ему врать. Ясно одно: моя маленькая ложь сошла мне с рук, а это не может не радовать.

– Ладно, иди, собирайся, а то волосы торчат в разные стороны как у галчонка. Нас все же на завтрак ждут.

Когда спустя пять минут, я выхожу из ванной комнаты, умытая и расчесанная, то нахожу квартиру абсолютно пустой. Видимо Раш уже ушел к соседям, не дождавшись меня.

Натягивая кеды, слышу неясные голоса за входной дверью и машинально прижимаюсь к ней ухом, желая расслышать, о чем идет речь.

– Так значит все не так радужно, как ты рассказывал по Скайпу? – узнаю голос Макса и тут же замираю, вся превратившись в слух.

– Не так хреново, как было, а это уже хорошо. Ты мне лучше расскажи, уже приходили?

Раш явно взволнован – напряжение в его голосе слышно даже сквозь дверь.

– Ага, было дело. Сказали «узнать о твоем здоровье». Но понятно же кто их послал…

– Твою ж мать! Лерке хоть не проболтался?

– Она в курсе, видела их, когда приходили. Я врать не стал.

– Понятно, ладно, время еще есть. Когда мое железо в нормальный вид приведешь?

– Пара недель, максимум месяц. Ты ж видел, в каком состоянии там все – сплошной металлолом.

Я не понимала, о чем шел разговор, но интуиция подсказывала, что ничего хорошего это не сулит. У мужчин явно проблемы, но вот какого плана понять сложно. Надеюсь, они не промышляют краденным или наркотиками. Не хотелось бы оказаться замешанной в таком, пусть и косвенно.

– Раш, да не напрягайся ты так, прорвемся. Поехали сегодня с нами к перекрестку, отвлечешься, оторвемся, как в старые времена. Может чего и подвернется.

– Посмотрим. Оставь мне ключи от второй тачки, скатаюсь по делам пока.

– Только глупостей не наделай, ладно?

Слышу звук открываемой двери и уже более громкий голос Леры:

– Ребят, хватит секретничать, зовите Миху, еда остывает.

Ох, черт. И зачем я все это услышала? Есть теперь совершенно расхотелось.

глава 6

Раш

– Раш, ты совсем сдурел?!

– А какого черта ты не можешь выполнить просьбу?!

Я уже еле сдерживался от того, чтобы, схватив Чеха за грудки, не впечатать его в стену. Вот ведь изворотливый сукин сын! Еще совсем недавно чуть ли не братом называл, а сейчас смотрит своими сальными глазками и только и думает, как бы побыстрее спровадить меня отсюда.

Да я и сам хорош: нашел на кого положиться.

– Э, нет, подожди. Просьба просьбе – рознь. Какой мне резон пускать тебя в гонку? Даже если я и соглашусь, у тебя есть на чем катать? Сам говорил: твой мотоцикл разбит в ноль.

– Я найду колеса. Ты, главное, поставь меня в гонку, – цежу, сжав сигарету зубами, понимая, что найти сейчас хороший байк будет очень непросто.

– Сам посуди: ты не появлялся больше полугода, все забыли о тебе, Раш. Да и после прошлой аварии я еле отмазался – никто не хотел иметь со мной дела, все боялись огласки.

– Твою ж мать!

Не выдержав, со всей силы бью кулаком по столу. Бумаги, что лежали ровными стопками, разлетаются веером, покрывая грязный пол небольшой коморки.

В глазах Чеха читается откровенная паника.

Правильно, урод, бойся, самое время начать волноваться за собственный зад.

У меня и в мыслях нет марать руки об этого засранца, но припугнуть его не мешает. Пусть знает, что я еще в игре.

Вскочив со стула, Чех выставляет вперед руки, видимо, надеясь меня этим успокоить, и начинает сбивчиво тараторить:

– Раш… Друг, угомонись! Сам посмотри, куда ж тебе гонять в таком состоянии, да еще на чужих колесах? Хочешь окончательно увязнуть в долгах?