Цена за общество

Пока я с трудом представляла себе это. Словно эти мраморные стены, холодные и безжизненные, могли стать чем-то родным. Голос звучал обманчиво мягко, но в нем ощущалась твердость, от которой по спине пробежал неприятный холодок. «Роднее, чем любое другое место?» – фраза застряла у меня в голове, оставляя привкус недоверия. Родной была только школа, крошечная и убогая, но своя. А здесь все выглядело так, будто чужое место хотело поглотить и заставить забыть, кем ты была.

– Преподаватели школы станут вашими наставниками на пути к первому Балу. Если вы будете стараться, вас ждет прекрасное будущее. С сегодняшнего дня и до первого Бала в ваше восемнадцатилетие, стены этого здания – ваш дом, преподаватели – ваши родители, а правила Академии – ваш компас.

Дальше Лили сделала шаг вперед и зачитала с планшета:

«Правило первое. Абсолютное подчинение.

Все ученицы обязаны неукоснительно следовать правилам Академии и указаниям наставников. Решения Академии и наставников являются окончательными и обсуждению не подлежат.

Любое неповиновение влечет за собой лишение привилегий, таких как: участие в мероприятиях Академии, временная изоляция или общественные работы внутри Академии. Повторное нарушение приведет к полному лишению заработанных ликтов.

Правило второе. Соблюдение комендантского часа.

Ученицы обязаны находиться в своих комнатах с наступлением комендантского часа.

Нарушение комендантского часа наказывается ночным дежурством на территории Академии, лишением сна, а также запретом на общение с другими ученицами в течение времени, определенного наставником Академии. Повторное нарушение приведет к полному лишению заработанных ликтов.

Правило третье. Пунктуальность.

Опоздания на занятия или встречи с наставниками недопустимы.

Опоздание карается дополнительными заданиями, включая длительные физические упражнения, или участием в наказательных мероприятиях, таких как уборка общественных зон Академии.

Повторное нарушение приведет к полному лишению заработанных ликтов.

Правило четвертое. Соблюдение внешнего вида.

Ученицы обязаны носить академическую форму и соблюдать строгие требования к внешнему виду. Запрещены любые изменения во внешности без одобрения наставника, включая стрижку и окрашивание волос, татуировки, пирсинг, и новые шрамы на видимых частях тела, таких как лицо, руки, грудь.

Волосы должны быть уложены согласно инструкции и перевязаны красной лентой.»

Директриса повернулась к Лили и жестом прервала ее.

– Сегодня Академия идет вам навстречу и несоответствие внешнего вида не будет засчитано как нарушение. Но к завтрашнему дню прошу привести себя в порядок.

Она снова прошлась по нам пристальным взглядом, от которого хотелось вжаться в стул сильнее. Несколько посвященных рядом со мной нервно поглаживали волосы, заправляя пряди за уши. Директриса кивнула Лили и та продолжила монотонно зачитывать правила:

«Любое нарушение требований к внешнему виду влечет за собой строгие меры дисциплинарного воздействия, такие как: временная конфискация личных вещей, обязательное исправление нарушений под надзором, или общественное порицание. Умышленное причинение вреда своему телу приведет к лишению ликтов и исключению из Академии.

Правило пятое. Запрет на близкие контакты.

Запрещены любые близкие контакты с мужчинами, включая прикосновения, объятия и другие проявления близости с сексуальным подтекстом, за исключением случаев, предусмотренных обучающей программой Академии.

Нарушение этого правила считается самым серьезным проступком и карается немедленным исключением из Академии. Ученица, которая нарушила запрет, незамедлительно направляется в исправительный центр, где подвергается дальнейшему контролю и дисциплинарным мерам».

В конце Лили безэмоционально добавила:

– Вы получите подробную расшифровку с правилами Академии от наставниц. Рекомендую выучить их наизусть, если планируете остаться с нами до первого Бала.

Зал окутало тяжелое молчание. Я услышала, как кто-то сдержанно всхлипнул в дальнем углу. Лицо Кейси побледнело, глаза расширились, и она тихо пробормотала:

– Это просто тюрьма какая-то. А я думала, что в школе было кошмарно.

Я могла только кивнуть. Внутри зародилась ледяная пустота, словно свод правил вырвал из меня последние остатки надежды. Это был не просто набор предписаний, а настоящая тюремная инструкция.

В какое-то мгновение я уловила, как улыбки исчезли с лиц сокурсниц, сменяясь растерянностью и тревожностью.

Я невольно напряглась, чувствуя, как в воздухе разливается страх. Густой, удушающий, он заполнил каждую клетку моего тела. Обучение в Академии не будет легкой прогулкой, на которую многие из нас рассчитывали. Я поймала себя на мысли, что это место способно сломать даже самых сильных, и меня бросило в дрожь.

Голова начала кружиться, а в груди стало тяжело. От осознания, что я проведу здесь два года, стало подташнивать. А затем голод ударил с новой силой. Я поняла, что последний раз ела почти сутки назад. Воспоминания о вчерашнем инциденте на крыше накатили подобно лавине, и я ощутила, как пустота в желудке превращается в мучительную боль.

Кейси заметила, что я побледнела, и, склонившись ко мне, прошептала:

– Эй, держись… Это все лишь дурацкие правила. Мы и не с таким справлялись.

Но ее слова, хоть и звучали утешительно, не могли заглушить навязчивое чувство безысходности. Впереди нас ждала неизвестность, от которой веяло холодом, а отголоски правил, прочитанных Лили, все еще звенели в ушах, напоминая, что путь назад невозможен.

В тишине вновь раздался ровный голос Директрисы:

– Сегодня вы познакомитесь со своими наставницами. Каждая из них когда-то была на вашем месте, испытывала те же страхи и сомнения, что и вы сейчас. Они знают все о том, что вы будете проходить в первые месяцы, как вам будут сниться кошмары, как будет тянуть в прошлое, и как это желание будет медленно угасать. – Голос Директрисы стал еще более тихим и напряженным. – Наставницы не просто помогут выжить здесь, но и сформируют вас такими, какими вы должны быть для первого Бала. Они – ваши проводники в новом мире, и пренебрежение их советами будет равноценно саморазрушению.

Директриса замолчала, позволяя словам осесть в воздухе, затем медленно повернула голову к Лили и, почти шепотом, добавила:

– Приглашай.

Снова раздался звук, похожий на колокольчик, и двери столовой открылись. В комнату вошли молодые женщины – стройным рядом по два человека. Их головы были гордо подняты вверх, взгляды направлены прямо, как будто ничто в этом мире не могло их поколебать. Красивые, изящные, почти нереальные, они двигались так грациозно, что казалось, их ступни не касались пола – они парили над ним, словно неземные существа, пришедшие из сказочного мира.

Я не могла отвести глаз от идеальных созданий, и в груди что-то сжалось. Неверие, зависть, тревога – все смешалось в голове. Неужели когда-то они были на нашем месте? Неужели когда-то они чувствовали тот же страх и неуверенность, что и я сейчас? Могут ли мои робкие шаги однажды привести к тому, чтобы стать одной из них? Эта мысль заставила меня похолодеть.

Я всматривалась в их лица, ища хоть малейший признак человеческого: теплоту, сомнение, слабость. Но ничего. Только холодное совершенство, от которого веяло недосягаемостью. И вдруг меня охватило острое осознание: через два года мне предстоит стать такой же. Но смогу ли я? Или этот путь сломает меня, оставив лишь тень от того, кем я была?

Наставницы прошли мимо нас, и на мгновение мне показалось, что я задержала дыхание. Эти женщины, в своем абсолютном совершенстве, внушали больше ужаса, чем любое из услышанных правил. Они были воплощением всего, чего требовала Академия, и я не могла избавиться от ощущения, что между нами лежала пропасть.

Она остановились в центре по левую и правую руку от Директрисы. Их лица не выражали никаких эмоций подобно застывшим маскам, а взгляды будто проходили сквозь нас и стены.

У всех был одинаковый макияж: слегка розовые губы, легкий румянец на щеках. Волосы собраны в аккуратный пучок так, что ни один волосок не выбивался. Когда я смогла оторвать взгляд от лиц, меня поразило нечто еще более удивительное – это был цвет. Их одежда отличалась от нашей, она не была черной или серой, к которой я привыкла в Основном секторе. Они были одеты в изумрудные платья до пола, что подчеркивали совершенные фигуры. Корсеты, расшитые бусинами, выделяли их тонкие талии. На плечи были накинуты полупрозрачные мантии такого же изумрудного оттенка, которые напоминали два больших крыла за спиной. Серебряные медальоны на их груди поднимались и опускались в такт дыханию, словно они были единым целым.

– Невероятно, Тали, это невероятно…

Кейси завороженно разглядывала одежду наставиц. В них воплотилась ее давняя мечта – избавиться от ненавистного серого.

Директриса с особой гордостью наблюдала за нашими реакциями, словно выставляла напоказ свою самую драгоценную коллекцию. Она видела, как наши глаза с жадным восхищением впивались в наставниц, и, казалось, наслаждалась каждой секундой происходящего.

Мне снова стало не по себе – словно я оказалась в ловушке, откуда не было выхода.

Я не знала, сколько времени мы просидели, разглядывая женщин, но вдруг осознала, что это стало почти неприличным. Однако я не могла отвести взгляд, не могла перестать ощущать магнетизм их присутствия. Они были чем-то чуждым, неестественным в мире Реликта. Их холодное совершенство казалось пугающим.

Тишину нарушил голос Директрисы, который разнесся по залу, заполняя его целиком:

– Посвященные, прошу знакомиться с вашими наставницами.

Все женщины одновременно склонили головы вниз и слегка присели, будто подчиняясь невидимой силе. Я вдруг столкнулась взглядом с одной из наставниц. Ее глаза, обрамленные густыми темными ресницами, казались зеркалом ледяной пустоты. В этом взгляде читалась отстраненность, хладнокровие, словно она видела меня насквозь, но не испытывала ничего, кроме безразличия.

К реальности меня вернул резкий голос Директрисы, вновь звучавший, как неоспоримый приговор:

– Каждая из вас определена к наставнице. Академия поможет вам раскрыть таланты в полной мере, чтобы к первому Балу вы обладали собственным стилем и могли продолжить развитие Реликта. Как будущие женщины и матери, вы должны быть не только готовыми к созданию семьи, но и способствовать поддержанию жизни в Реликте.

Ее слова прозвучали с холодной уверенностью, словно это была не просто цель, а неизбежность, к которой нас вели.

– Лили объявит о вашем распределении прямо сейчас, – добавила Директриса.

Лили сделала шаг вперед, ее движения были точными и отработанными до автоматизма. Не отрываясь от планшета, она начала зачитывать имена посвященных и наставниц. Ее голос был лишенным эмоций, словно она не распределяла судьбы, а всего лишь читала список товаров. Я почувствовала, как с каждым именем внутри меня росла тревога. Будущее, которое казалось далеким и туманным, теперь стояло на пороге, чтобы захватить меня в холодные объятия.

В середине списка я услышала знакомые имена: Ронда Сандерлин и Ванесса Блейкли. Когда Лили произнесла их, зал на мгновение застыл, и все внимание устремилось на девушек, которым предстояло шагнуть вперед. Их определили к наставнице по имени Джина Морган. Она была среднего роста, стройной брюнеткой с крупными глазами, которые располагались необычно далеко друг от друга на миловидном лице, и это странное сочетание придавало ей загадочную, почти гипнотическую красоту. Изумрудное платье идеально гармонировало с ее чуть смуглым оттенком кожи.

Джина шагнула вперед, и я могу поклясться, что уловила едва заметную улыбку, как будто она была довольна своим выбором.

Девушки вышли из толпы посвященных. Ронда выглядела потерянной, ее лицо отражало смесь смущения и растерянности. Она шла сгорбившись, словно распределение стало для нее неожиданным ударом. Ее шаги были неуверенными, как будто каждая нога вдруг стала невыносимо тяжелой, и она едва могла заставить себя двигаться вперед. Было видно, что Ронда не ожидала оказаться в паре с Ванессой, и это сломило ее привычное спокойствие.

Ванесса же, напротив, вышла вперед с явным чувством гордости. Ее осанка была безупречной, а глаза блестели от удовольствия. Она искала одобрения и восхищения в глазах окружающих, и ее уверенность в себе порой по-настоящему меня восхищала.

Они прошли к наставнице и встали позади нее.

Я с ужасом ждала, когда озвучат мое имя. У меня не было желания сильнее, чем попасть в пару с Кейси. Мы сжимали ладони, и я ощущала тепло руки рыжей. Именно оно было последней ниточкой, удерживающей меня от полного погружения в хаос эмоций.

Лили объявила наставницу Саманту Ли. Ей оказалась небольшого роста девушка с раскосыми темно-карими глазами. Ее розовые губы слегка дернулись в улыбке, от чего она показалась мне еще красивее.

Наставница сделала шаг вперед. Дальше Лили произнесла два имени: Джен Стоун и Касандра Старлинг. Мое сердце застыло в груди. Мучительная волна тревоги обрушилась, затопив сознание. Я крепко сжимала руку Кейси. Глаза стали мутными и наполнились слезами, готовыми хлынуть потоком и затопить все вокруг. Но я всегда помнила, что слезы – проявление слабости. А слабость – удел проигравших. Я же сдаваться не собиралась.

Мои губы непроизвольно сжались, удерживая от слез. Мне так важно было остаться с Кейси, хотя бы попасть к одному наставнику. Я впервые ощутила, что теряю лучшую подругу.

– Тали, отпусти мою руку, пожалуйста, – встревоженно прошептала Кейси, пытаясь выдернуть ладонь.

Она смотрела на меня с напускной улыбкой, приподняв рыжие брови домиком. Я не заметила, как крепко сжимала ее руку. Все зале уставились на нас.

– Тали, мы ведь не расстаемся, мы в одной Академии. Отпусти, – повторила Кейси, сильнее дернув руку.

Ее ладонь резко выскользнула и она пошатнулась вперед. Одна мысль занимала мою голову: почему она не расстроена? Почему улыбается, когда наш мир рушится?

Кейси подошла к своей наставнице, где Джен уже протянула ей руку. Я смотрела на них, и внутри закипала горечь – невыносимое жжение ревности, которое я не хотела признавать.

Я услышала рядом чей-то голос. Аманда легонько коснулась моего плеча.

– Тали, тебя зовут, – произнесла она мягко.

Ее глаза светились сочувствием, и на мгновение мне стало легче.

Я подняла голову, чтобы найти наставницу, к которой меня определили. Мы встретились глазами. Я поняла, что теперь точно застряла в капкане, из которого не выбраться. Это была та самая женщина с холодным взглядом, который пронзил меня в самом начале. Она не улыбалась, лишь слегка кивнула головой в знак приветствия. Я поднялась и медленно прошла к ней. Когда мы поравнялись, ее идеальные розовые губы разомкнулись и тихий голос произнес, так, чтобы услышала только я:

– Добро пожаловать в ад, Талира.

А потом рядом встала Аманда и на секунду мне снова стало легче. Хотя бы один из нашей тройки не вызывал во мне необъяснимый страх.

Через несколько минут, когда мне наконец удалось совладать с эмоциями, пришло осознание, что я не запомнила имени своей наставницы. Горькое сожаление о том, что поддалась эмоциям, накрыло с новой силой. Кажется, это было худшее начало наших отношений.

Глава 9.

Через полчаса все новопосвященные стояли рядом со своими наставницами. Распределение закончилось, и Директриса объявила начало завтрака. Я надеялась, что хотя бы сейчас мы с Кейси сможем побыть вместе, как раньше, но судьба распорядилась иначе. Нас развели по разным столам. Я лишь мельком увидела, как Кейси светилась от радости и оживленно разговаривала с Джен. Сердце сжалось от боли: она так быстро нашла общий язык с окружающими и приняла правила игры, а я чувствовала себя потерянной.

Мы с Амандой последовали за стройной фигурой наставницы. Ее бесшумная походка, идеальная осанка и плавные движения вновь поразили меня. Мы сели за стол в дальнем углу зала, скрытые большой колонной от взглядов остальных. Там было накрыто на три персоны. Когда они успели это сделать?

– Талира, ты не голодна? – вдруг обратилась ко мне наставница. Ее голос звучал спокойно, но в нем чувствовалась твердость. – Вроде как вас со вчерашнего дня не кормили? Насколько я помню свой день посвящения, есть хотелось жутко.

Она мило улыбнулась и пододвинула ко мне корзинку с булочками.

Свежая выпечка пахла настолько аппетитно, что я не удержалась и засунула одну целиком в рот. Когда я увидела как наставница аккуратно управлялась с вилкой и ножом, то почувствовала себя неуклюжей. Я взяла вторую булочку и начала ее нарезать, стараясь повторить изящные движения.

– Тишина, – сказала наставница. Ее голос был таким мягким, что мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она обращается ко мне. – Тишина в еде говорит о тебе многое.

Я подняла глаза от тарелки и встретила ее пристальный взгляд, изучающий меня. Я тихо проглотила застрявший в горле кусок и стала жевать медленнее, стараясь не издавать никаких звуков.

– Не переживай, у тебя будет много времени и завтраков, чтобы научится.

Очередная ледяная стрела холодного взгляда пронзила мое тело, когда я со звуком отпила чай из кружки.

Это был первый урок, который я ощутила не просто на словах, а в виде мурашек, пробегающих по спине каждый раз, когда смотрела в ее глаза.

Пытаясь справиться с нарастающей неловкостью, я сделала глубокий вдох, потянулась за яблоком и постаралась спросить как можно непринужденнее:

– Простите… Эм… я не расслышала вашего имени. – Мой голос прозвучал тише обычного и, казалось, что весь зал слышал, как громко стучало мое сердце.

Я замерла, ожидая резкого ответа, но вместо этого услышала спокойное:

– Серена Уайт.

Это вызвало новую волну мурашек. Все, чего хотелось в это мгновение – исчезнуть. Чтобы никто больше не смотрел на меня так пристально.

Мы продолжили завтрак в молчании, и теперь каждое мое движение было продиктовано осторожностью. Я не видела Кейси из-за широкой колонны. А так хотелось посмотреть родные глаза и почувствовать хоть каплю утраченного тепла. Сердце сжималось из-за нарастающей между нами дистанции.

После завтрака Серена рассказала, как будет проходить обучение. Общие занятия потока, такие как история, математика, языки, литература, музыка – казались стандартными и предсказуемыми. Удивили новые предметы: искусство совершенства и силовая атлетика. Если с первым все было понятно, нас готовили к реальной жизни с мужчиной, то зачем нам заниматься атлетикой, вызывало вопросы. Все же мы будем парой, а не спортсменами на соревнованиях.

Новость о совместных занятиях с другими Академиями, например, уроки танцев с кадетами из Военного сектора, заставила меня напрячься. Но больше всего тревожили индивидуальные занятия с наставницами. Похоже, это будет не самое веселое и беззаботное время.

– Не стану врать, что вам будет легко. – Серена говорила сухо, а ее лицо оставалось спокойным и безучастным. – Вы слышали правила. Если из вашей группы хотя бы половина дойдет до первого Бала, это будет уже неплохо.

Последние слова прозвучали как приговор.

Медальон на ее груди замигал. Серена замолчала, сморщила лоб и накрыла его ладонью, будто ей стало неприятно или даже больно. Я увидела в ее глазах беспокойство, но она быстро вернула маску безразличия.

– В шесть жду в библиотеке. Заберите учебники у администратора. Она расскажет, как найти библиотеку. – Наставница быстро встала и, уходя, равнодушным тоном бросила: – Не опаздывайте и приведите себя в порядок.

Серена скрылась за колонной, оставив меня с кучей вопросов и тревожных мыслей. Я посмотрела на Аманду, а та лишь пожала плечами и продолжила жевать бутерброд с маслом.

Весь оставшийся день мы провели в комнате. С каждым часом вместе, Аманда нравилась мне все больше. Ее молчаливая ненавязчивость позволяла расслабиться. Я несколько раз перечитала расписание занятий на следующий день, разложила учебники на столе и наблюдала, как за Куполом плыли серые облака. Если бы Кейси была рядом, она наверняка предложила бы поиграть в ее любимую игру – «угадай какую фигуру я вижу в небе». Я никогда не попадала, потому что не отличалась развитой фантазией.

Солнце уже заходило, комната наполнилась теплым желто-оранжевым светом, и тогда я услышала голос Аманды:

– Как тебе Серена? – она спросила тихо, будто невзначай, и продолжила писать в тетради.

Я бы хотела сказать, что ее глаза вызывали мурашки, что меня обдавало волной ужаса в ее присутствии и что я не представляла, как проведу с ней ближайшие два года. Но вместо всего этого выдавила:

– Ничего такая, – стараясь придать голосу как можно больше непринужденности.

Аманда отложила тетрадь и, слегка нахмурившись, сказала:

– Тали, я могу быть тихой, но я не глупая. Я видела, как ты впала в ступор на церемонии посвящения и сегодня утром, когда объявили нашего наставника. Не прошу рассказать все, но если от этого будет зависеть наша жизнь в Академии, мне нужно знать, что происходит.

Аманда говорила искренне. Впервые за долгое время мне захотелось довериться. Пусть не полностью, но хотя бы частично.

– Иногда… я выпадаю. Это происходит в моменты сильного эмоционального напряжения. Я не контролирую себя, могу отключиться и не помнить некоторых событий.

Я замолчала, чувствуя как к горлу подступает ком.

Я не осмелилась упомянуть про голоса, которые звали меня, и про страх, что я сходила с ума.

Кивок Аманды был почти незаметным, но взгляд говорил, что она все поняла.

– И что мне делать в такие моменты? Мы теперь до восемнадцати вместе. Живем в одной комнате. Я должна знать, как тебе помочь.

Мне стало по-настоящему тепло от ее слов. Аманда говорила без претензий и осуждения, с настоящей заботой. Я почувствовала тепло, что-то сродни доверию.

– Просто позови меня по имени, – ответила я. – Обычно это помогает вернуться.

Она слегка улыбнулась.

– И это помогает вернуть память?

– Да.

Я улыбнулась ей в ответ.

Аманда задумалась:

– И давно с тобой такое?

– Сколько себя помню. Лет с четырех точно. Обычно Кейси всегда рядом в такие моменты и проблем не было. Но…

Я не закончила, потому что мысль о том, что Кейси здесь нет, снова обрушила на меня волну тоски. Чтобы не утонуть, я решила сменить тему:

– Ты переживаешь о брате?

Аманда застыла и посмотрела на рамку с фотографией на тумбочке. Карие глаза наполнились той же грустью, что и в первый день, когда ее привели в наш класс. Она сидела на подоконнике и часами смотрела на ворота.

– Да. Ему сейчас непросто. Меня нет рядом, чтобы поддержать.

Я поняла, что затронула что-то болезненное, и решила продолжить обсуждать Серену.

– А тебе как Серена?

– Думаю, нас ждет интересное обучение. Серена одна из лучших выпускниц Академии.

Я в недоумении посмотрела на Аманду.

– Ты ее знаешь?

– Мой брат рассказывал. Вернее, – Аманда замялась, словно подбирала нужные слова, – его знакомая, которая училась вместе с Сереной, говорила про нее. Серена из семьи, близкой к Магистериуму. Стала наставницей сразу после Бала и преуспела в этом. Все ее ученицы обрели пары. Никто не вернулся обслуживать Основной сектор.

Последние слова Аманда произнесла с явным отвращением. Ее лицо исказила кривая усмешка.

– Обслуживать Основной сектор? – переспросила я, не совсем понимая, о чем идет речь.

– Если не дойдешь до первого Бала или не будешь успешной на нем, тебя могут вернуть в сектор, откуда ты родом.

Меня удивило даже не то, что рассказала Аманда, а то насколько много она знала об Академии, обучении и том, как все устроено.

Нужно разобраться в том, что здесь происходит. Почему так важен первый Бал? Почему возвращение в свой сектор считается таким страшным? Мне там было хорошо. Я бы с радостью вернулась на любимую барахолку к Бордару.

Вспомнив старика, я достала из тумбочки мешочек с двумя розовыми жемчужинами. Хотела подарить одну Кейси перед церемонией, но мысли тогда были заполнены другим: образ девушки, падение и рука со шрамом, что накрывала мою.

Глава 10.

Я сидела на подоконнике, разглядывая кроны деревьев, на которых вот-вот распустятся первые почки. Часы показывали без пяти шесть, а значит я уже опаздывала на встречу в библиотеке. В груди неприятно сжалось. Страх того, что Серена может быть недовольна, не отпускал. Проклиная себя за промедление, я поспешила на поиски библиотеки.

Она находилась в отдельном крыле школы и, чтобы туда попасть, пришлось знатно побегать по коридорам. Я уже несколько раз разозлилась на себя, что сразу не пошла с Амандой.