Однажды в Бразилии

– Смотри, Мари! – позвала растянувшаяся на лежаке Карла, – Справа от нас в паре метров от пляжа – знаменитая площадь Прасинья. Вечером на ней раскинут палатки с едой и сувенирами, соберутся шумные уличные артисты. Будет весело! И если бы дома нас не ждал ужин в твою честь, мы непременно остались бы тут до самой ночи.

Значит, вечером тут начнется настоящая движуха! Ну а пока тишина, раздавался лишь шум океанских волн, бурно плескавшихся на горизонте, да возгласы проходящих мимо торговцев, наполняющих воздух ароматом спелых ананасов и свежевыловленных креветок.

Я подошла чуть ближе к Прасинье. В самом сердце площади красовалась ярко-бирюзовая церковь Носса Сеньора, построенная португальцами еще в семнадцатом веке. Ее насыщенный цвет и колоритная латинская архитектура идеально сочетались с духом Боа Виажем и местными красками. Казалось, сама природа создала сей католический шедевр – настолько органично церквушка вписывалась в окружающую атмосферу.

Снова окинув взглядом океан, я заметила двух ребятишек, купающихся рядом с берегом. Эти темнокожие малыши на первый взгляд казались невинными ангелочками, но как только я разобрала, что они говорят, моему удивлению не было предела – крепости ругательств, которыми они, не скупясь, осыпали друг друга, позавидовал бы самый матерый сапожник. Выбегая на горячий золотистый песок, эти сорванцы орали во всё горло, а их сопровождающая, высокая сеньора с формами, лениво возлежала на полосатом шезлонге, потягивая двойную порцию кайпириньи. По пляжу бесконечно сновали продавцы, наперебой расхваливающие свой товар: солнечные очки, жареные пирожки кошиньяс, белый сыр с медом, кремы для загара, свежие устрицы, кружочки сочных ананасов. Вдоль пляжа вереницей пробегали спортивные, блестящие от пота привлекательные бразильцы и бразильянки.

Справа от велосипедной дорожки брел мальчонка лет тринадцати. Одной рукой он тянул тележку, наполненную какими-то ящиками, а на вторую руку опиралась пожилая, чуть хромающая дама. Сеньора была одета «с иголочки», ее широкополая шляпа в сеточку чудесно сочеталась с элегантным лимонным платьем ниже колен, а кожаная сумка в тон говорила об изысканном вкусе хозяйки. Неужели ей не жарко? Мальчуган же представлял собой полную противоположность своей спутницы – мулат с непослушными смоляными кудрями, одетый в залатанные грязно-серые брюки и короткую черную футболку, сиротливо сползавшую с его острого худенького плеча. Несмотря на нелегкий груз и сильное пекло, лицо мальчишки казалось беззаботным, а глаза ясными, словно безоблачное бразильское небо. Он беспечно насвистывал какую-то мелодию в стиле босса-новы, и было что-то такое смелое и отважное в его облике… Точно! Он напомнил мне бравого героя Антонио Балдуино из моей любимой «Жубиабы» Жоржи Амаду. Интересно, кто этот мальчик и кем приходится ему эта высокомерная с виду сеньора?

– Эй, моя русская подруга, о чем ты там задумалась? Айда на лежак, пропустим с тобой по ледяному кокосику! – громкий крик Карлы резко выдернул меня из задумчивости.

– Два кокоса, пожалуйста, вон к тем лежакам, – сделала я заказ проходящему мимо продавцу. Он хмыкнул и, едва сдерживая смех, широко улыбнулся, не стесняясь кривых зубов, затем заспешил к стоящему поодаль холодильнику. Я с недоумением подошла к Карле и опустилась на лежак.

– Будь внимательна к тому, что говоришь, дорогая, а то не так поймут. Ты только что попросила дерьмовую воду, причем на весь пляж! – и Карла бесхитростно расхохоталась.

– А я-то наивно верила, что у бразильских кокосов поистине божественный вкус…

– Да, если произносишь «côco» с ударением на первый слог. А если сделать на второй, то получается «дерь-мо», – состроив рожицу, Карла показала мне язык.

– О, нет, нет! – я почувствовала, как румянец заливает мои щеки, – Вот что значит отсутствие практики. Тут и Коко Шанель лучше не упоминать, да уж! Колись, о чем еще я должна знать, прежде чем снова опозорюсь?

– Например, «хлеб». Произноси его как можно сильнее в нос: «pão». А то получится нечто похожее на… в общем, похожее на хлеб только по форме, то есть «pau»! – у Карлы от смеха даже слезы выступили на глазах.

– Спасибо, дорогая, буду иметь в виду и постараюсь не попросить член в местных булочных. В крайнем случае, скажу, что это для моей подружки Карлы, – я так хохотала, что почти сводило челюсть.

– Только попробуй, зараза такая! А вот и наши кокосики!

Какое-то время мы молчали, растянувшись на лежаках и смакуя ледяную сладкую мякоть натурального баунти. Я никогда раньше не держала в руках такого кокоса! Огромный, скользкий, ярко-зеленого цвета, с полосатой соломинкой посередине – он почему-то казался мне неестественным, даже пластмассовым. Этот райский плод, оказывается, отлично утоляет жажду. Под подол моего сарафана забился песок и, кажется, успел добраться до исподнего, но ничего на свете не испортило бы сейчас моего благодушного настроя.

– Марианна, дорогуша, завтра у моих друзей Феррейра намечается вечеринка, место просто шикарное! Я хочу познакомить тебя со своими друзьями, особенно с Кларисси. И кто знает, может, именно там ты и встретишь свою судьбу, ммм? Твое сердце ведь всё еще свободно?

– На данный момент полностью, – я устало зевнула.

Признаться честно, мне вовсе не хотелось забивать голову мыслями о возможных романах. Здесь, рядом с океаном, я словно отключилась от повседневных забот и не заметила, как задремала, сморенная палящим солнцем и океанским бризом.

* * *

Домой мы возвращались на такси уже около семи вечера. Добрую часть дороги водитель со странным именем Данкесон пытался угадать, откуда я приехала, и в конце разговора пришел к выводу, что, должно быть, его экзотичная пассажирка родом из… Хухуя.

– Что, простите? Из Хухуя? – я едва не поперхнулась минералкой.

– Ну, знаешь ли, дорогая, мне показалось, что ты так похожа на Габи, это дочка моего другана, она живет в Хухуе – это на севере Аргентины, вроде как провинция. Или это на юге? Хрен его разберешь! Те же зеленые глаза, да еще и этот твой испанский акцент. А что я такого смешного сказал-то? – Данкесон растерянно наблюдал за моей неудержимо расплывающейся улыбкой.

– Да нет, уважаемый, увы, я не из Хухуя. Я из России, знаете ли.

– Вот оно что, русская! Знаю, что там всегда холодно. А еще у вас же коммунизм до сих пор?..

– Да, – перебила его Карла, – У них там еще и диктатура! – переглянувшись, мы прыснули от смеха.

В доме семьи Мартинш нас ожидал большой сюрприз: в честь моего приезда тетушка Сидерия с Сэлмой устроили настоящий пир! Стол, покрытый белоснежной вязаной скатертью, буквально ломился от всевозможных яств. Главным украшением стола, безусловно, стала пухлая жареная индейка – традиционное праздничное и любимое бразильцами блюдо. Птицу украшали ярко-красные ягоды кисло-сладкой питанги, а на гарнир к ней полагалась огромная порция риса с изюмом. Кстати, я выяснила, что без риса бразильцы своей жизни не представляют вообще! В таком же почете была и фасоль, называемая здесь фейжао, без нее ужин тоже не обошелся. На столе возвышалась дымящаяся кастрюля с сочной фейжоадой – кушаньем из фасоли, сосисок и мяса. На выбор предлагалась и светло-бежевая фасоль, которую бразильцы ласково прозвали «мулатиньей», а в блестящей глиняной салатнице пестрил местный аналог оливье – салпикао. Это сочные кусочки филейной грудки, перемешанные с кукурузой, сухофруктами, овощами и майонезом.

Хрустальный поднос с причудливыми бортиками едва выдерживал тяжесть всевозможных тропических фруктов. А в качестве напитков предлагалось местное вино, произведенное на юге страны, огромное количество бутылок с ледяным пивом, а также несколько литровых банок с кока-колой и местной гуараной, в которую я влюбилась с первого же глотка. Лимонад для бразильцев – это святое! Они запивают им и сладчайшие пироги, и мини-десерты бригадейро, оказавшиеся приторными даже для меня. А ведь я та еще сладкоежка! По словам Сэлмы, именно страсть к бригадейро спровоцировала у второго супруга Сидерии тяжелую форму сахарного диабета. Кстати, нынешнего мужа хозяйки дома я на празднике не увидела. Кажется, он уехал на какие-то соревнования.

Я едва успевала пробовать блюда, раздавать русские сувениры, от души хвалить стряпню Сэлмы и отвечать на вопросы сидящей рядом любопытной подруги Сидерии, которая то и дело норовила потрепать меня за щеки и выразить свое восхищение.

– О, ну что за милашка, какие красивые у тебя глаза! Ты так замечательно говоришь по-португальски! Клянусь, я почти ничего не знаю о России, но у вас там очень холодно и, кажется, намечается война? – сеньора Данубия не переставала тараторить, периодически пытаясь выковырять из безупречных зубов застрявший кусок индейки.

– Будет тебе, дай девочке спокойно поесть, – время от времени останавливала ее Сидерия. Карла же почти всё время молчала, лишь иногда расплываясь в понимающей улыбке. Казалось, она витала где-то в облаках.

Угостившись от души вином, подруги детства Сидерия и Данубия погрузились в воспоминания, возвращающие в беспечную юность. То они заливисто хохотали над тем, как однажды заблудились «в трех пальмах», разыскивая дом коллеги, и им пришлось ночевать в мотеле где-то на обочине. То, не скупясь на пикантные выражения, сокрушались над тем, какой свиньей оказался единственный муженек Данубии, проспавший собственную свадьбу. А ведь она, Данубия, готовилась к этому событию целых два года и сшила на заказ необыкновенной красоты платье из чистейшего шелка, украшенное жемчугами. Да не где-нибудь, а в ателье у самой Амалии Алвеш, лучшей портнихи города.

Я мужественно вникала во все истории этого бесконечного конвейера, но с каждой минутой Морфей всё настойчивее увлекал меня в свои объятия. Стрелки часов едва перевалили за девять, а по моим ощущениям на дворе стояла уже глубокая ночь. Я вдруг почувствовала себя невероятно усталой – долгий перелет, тропическая жара, морской воздух и обильная еда с алкоголем расслабили меня настолько, что я едва могла шевелить губами. Мне очень хотелось зафиксировать впечатления от Бразилии на страницах нового блокнота, но сегодня я вряд ли была в состоянии написать хотя бы строчку. Завтра, всё завтра!

Едва покончив с десертом – пирогом с фруктово-ванильным вкусом – я от всего сердца поблагодарила хозяев за теплый прием и отправилась, наконец, в свою спальню, где меня уже ждала тщательно приготовленная постель, устланная накрахмаленной простыней и воздушным на ощупь одеялом (Сэлма, ты ангел!). Я включила кондиционер, задвинула тяжелые ставни на окне и, обессиленная, упала на кровать.

И снилась мне бесконечная лазурь океана с выброшенными на берег солеными водорослями…

Глава 4. Зов джунглей

Мой сон внезапно прервали какие-то странные возгласы за окном. Я нехотя открыла глаза и сделала глубокий вдох. Что бы это могло быть?

– Эйтаааа, оуууээээ! – безжалостно барабанил по перепонкам грубый женский голос.

Я распахнула ставни и высунулась из окна, пытаясь разыскать источник истошных воплей. Увы, тщетно.

За завтраком я спросила об этом Сэлму и Карлу.

– Слушайте, я сегодня проснулась от весьма необычных звуков за окном – какая-то женщина громко кричала на весь район. Казалось, что ее режут на части!

– А, так это сеньора Мангуза, – Карла забросила в рот горсточку мелких виноградин, – Мангуза – это такое блюдо из кукурузы. Кстати, похоже на ваши каши, ты мне показывала!

– На самом деле никто не знает ее настоящего имени, милочка, – вмешалась в разговор Сэлма, – Неважно, жарит ли солнце или дождь льет как из ведра – сеньора Мангуза непременно проедет на велосипеде по каждой улочке района и сделает всё, чтобы продать свою стряпню.

– А почему же я вчера ее не слышала? И что она такое кричит? – я глотнула кофе и чуть не поперхнулась – таким горячим он оказался.

– Так ты вчера спала как тысяча подстреленных зайцев, дорогуша! Ничто в этом мире не заставило бы тебя подняться с постели. А что кричит? Да поди ее разбери… Главное, люди к ней уже привыкли, даже я раз-другой да и куплю у нее эту разбавленную мангузу. Моя, между прочим, куда насыщеннее и гуще, уж я тебе это продемонстрирую! – Сэлма по привычке горделиво вздернула подбородок.

– Можешь поверить, Мари, всё, что готовит Сэлма, не терпит никакой конкуренции, – Карла поднялась со своего любимого плетеного кресла, – Так, не забудь, сегодня вечером у нас намечается gran fiesta! Мне нужно бежать в альма-матер, а тетя Сидерия ни свет, ни заря уехала на работу. Вот бы и этот Рудолфо, ее муженек, последовал этому примеру. А то он или спит до часу, или пропадает где-то.

– Это уж точно, тот еще трутень! Приедет со своих гулянок – и отсыпается! – Сэлма возмущенно присвистнула и удалилась на кухню.

Я попрощалась с Карлой, убегающей в университет, и почти пообещала ей не шататься по городу в одиночку. Установив на телефон приложение такси, я принялась за изучение списка достопримечательностей и мест, которые хотела посетить в первую очередь.

Оставляя до лучших времен прогулки по историческому центру и соседнему городку Олинде, я остановила свой выбор на местном парке, который, если верить путеводителю, «поражал воображение сочетанием дикой тропической природы и роскошного замка, построенного в стиле колониальной эпохи времен монархии, царствующей в Бразилии большую часть девятнадцатого века». Как я уже поняла, парков в Ресифи – раз-два и обчелся, а этот так и манил с фотографий расписными арками, бьющими фонтанами и интригующей атмосферой старинной, совсем другой Бразилии.

Подумано – сделано! Я переоделась, вызвала такси и выбрала на карте нужный маршрут: Oficina Cerâmica Francisco Brennand.

Водитель мне попался молчаливый и чрезвычайно вежливый. Он несколько раз поинтересовался, в какой именно парк Бреннанда я собираюсь ехать, Франциско или Рикардо. Как оказалось, паренек только в прошлом месяце переехал в Ресифи из Салвадора, и маршруты города знал немногим больше меня.

– Едем в главный, – настаивала я.

Хоть расстояние и не впечатляло, но казалось, что прошла целая вечность, прежде чем мы добрались до пункта назначения. Уже на середине пути приличная дорога закончилась, и серебристый Фольксваген то и дело заносило из стороны в сторону на многочисленных кочках. Мы ехали по удаленной от цивилизации трассе, сплошь усеянной ухабами размером с лунные кратеры.

– О боже, куда я попала? – я тревожно окинула взглядом электронную карту. Мои закравшиеся, было, в душу сомнения насчет водителя-маньяка рассеялись – мы двигались строго в указанном в приложении направлении.

Спустя, наверное, целую вечность мы, наконец, припарковались у широких позолоченных ворот.

– Ну, кажется, прибыли, – по тону водителя я догадалась, что он тоже с нетерпением ждал окончания этой поездки.

Я вышла из машины и огляделась по сторонам. Воздух здесь казался прохладней, чем в городе. Изящные пальмы контрастировали с мощными стволами незнакомых мне деревьев, чьи пышные кроны заслоняли собой безупречно ясное небо. Я с любопытством разглядывала гевеи, устилающие землю ярко-изумрудными листьями, будто узорами на персидском ковре. А до чего завораживали, словно пылающие пламенем, огоньки геликоний, нектаром которых лакомился крошечный лимонного цвета колибри! Передо мной в воздушном танце кружился хоровод огромных бабочек кислотных оттенков, и это буйство тропических красок ослепляло, приковывая к себе взгляд. Боже, неужели это действительно бабочки? По размеру они скорее походили на миниатюрных летучих мышей.

Завороженная сочной экзотической красотой, я совсем забыла, что находилась здесь одна. А что если не только бабочки здесь гигантские? А вдруг на меня нападет летающий жук размером с кролика? Мамочки! Пора бежать в цивилизацию, в этот прекрасный замок с фотографий. Но как туда войти? Вокруг не было ни души, а на входе… О, нет! Рядом с воротами я разглядела медную, чуть потертую табличку с информацией о часах работы, которая гласила: «Прогулки и экскурсии по территории Франциско Бреннанда. Стоимость билета: 20 реалов. График работы: с часу дня до пяти вечера».

Вот невезуха! И как только я не догадалась посмотреть расписание раньше? Кроме того, я поняла, что тот самый замок из путеводителя относился к территории не Франциско, а Рикардо Бреннанда, а значит, находился еще в нескольких километрах отсюда. Эх, в очередной раз я расплачивалась за свою рассеянность и невнимательность. Я задумчиво уставилась на дерево исполин, неспешно покачивающее на ветру своими ветвями-рукавами. Что ж, раз уж я здесь, почему бы не сделать репортаж из настоящих бразильских тропиков? Это место казалось живым олицетворением покоя и безмятежности. Или же эта дикая сельва таит в себе непредвиденную опасность? Кто или что скрывается за этой буйной, необузданной растительностью? Мое воображение разыгралось не на шутку, рисуя в подсознании жуков немыслимых размеров, спрятавшихся за густой листвой. Мне даже показалось, что я слышу тихую поступь чьих-то шагов. Разыгравшаяся не на шутку фантазия или?..

* * *

– Что это сеньора делает здесь одна? – от неожиданного прикосновения к плечу меня затрясло, будто от легкого удара тока.

Обернувшись, я увидела перед собой мужчину лет шестидесяти со смуглой, почти коричневой кожей, резко контрастирующей с ослепительно белой шевелюрой. Незнакомец был одет в красную рубаху, небрежно заправленную в потертые штаны, а за спиной у него болтался потрепанный рюкзак цвета выцветшей зелени.

– Я тебя, наверное, напугал? Не бойся, прошу! Ужасно извиняюсь, но с твоей стороны безрассудно бродить по здешним местам в одиночку. Да, рад представиться, Жоакин! – мужчина протянул мне испещренную царапинами и мозолями ладонь, – Итак, что же ты здесь делаешь совсем одна?

– Я… кхммм… просто решила прогуляться по местным джунглям до открытия замка. Очень приятно, Жоакин, я Марианна.

– Да ты еще и гринга! Я ведь так и подумал. Вот незадача-то, для таких как ты здесь не слишком подходящее место. Знаешь, сколько тут происходит ограблений? А то и еще чего похуже, с женщинами… Хотя эту природу и эти места я, Жоакин Тавареш, не променяю ни на одни хоромы мира. И раз уж ты здесь, я не могу себе позволить оставить тебя одну.

Я окинула Жоакина оценивающим взглядом. На вид он казался весьма безобидным и производил впечатление добродушного лесничего. Он значительно уступал мне в росте, а его открытая улыбка внушала доверие. К слову, защита на всякий случай у меня с собой имелась. Сквозь вязаную ткань сумочки я почувствовала округлость нового баллончика со жгучей перцовкой, купленного еще в московском метро. В конце концов, этот старичок уверил меня, что знает эту дикую местность как свои пять пальцев, так что его компания мне только на руку. А брошенный взгляд на его обручальное кольцо окончательно убедил меня дать согласие на прогулку.

Мы зашагали по рыхлой и вязкой, сужающейся к лесу песчаной тропинке. На небе медленно сгущались тучи, а воздух сполна пропитался утренней свежестью и запахом влажных листьев. Совсем скоро начал накрапывать мелкий дождик, приятно щекочущий щеки и губы. Мой спутник показывал дорогу, а я, как верный пес, послушно следовала за ним, с жадностью внимая его историям и рассказам.

Не умолкая, Жоакин рассказывал мне о своем детстве в глубинке бразильского севера:

– Еще с малых лет я помогал отцу-земледельцу. Мы тогда жили в небольшом городке под Наталом, у нас было свое хозяйство. Я, моя дорогая, не представляю жизни без земли, без кропотливой, но облагораживающей работы. И вот, когда мне стукнуло 15, отец отправил меня сюда, на северо-восток, помогать моему дядьке, тоже земледельцу. Дядя поранил ногу и с большим трудом передвигался, так что мне пришлось взять всё хозяйство в свои руки.

Неожиданно он прервался и посмотрел на меня, видимо, ожидая реакции на свои откровения. Я подняла большой палец, выражая восторг его отвагой и трудолюбием. Жоакин удовлетворенно продолжил.

– Я и о скотине заботился, и грядки полол, и строительством увлекся – многому тогда научился. А однажды подрабатывал в соседнем городишке, надстраивал местному пекарю второй этаж, вот там и судьбу свою встретил в лице хозяйской дочки.

Между тем мы углублялись всё дальше и дальше в беспросветные тропические джунгли. Я внимательно смотрела себе под ноги, чтобы ненароком не наступить на какую-нибудь кобру, мирно спящую в зарослях густой травы. Я подняла глаза и… Стоп! А это что такое? Внезапно моему взору открылась аккуратная ухоженная полянка, усыпанная разноцветными полевыми цветами, словно пирог, щедро украшенный сухофруктами. За пышной листвой манговых и хлебных деревьев я с изумлением увидела прелестную, будто сошедшую с иллюстрации детской сказки избушку. Ее крошечные резные окошки и почти детского размера дверь так и манили заглянуть внутрь и посмотреть, что же за хоббиты здесь обитают. Мы с Жоакином подошли к самому входу.

Возникшая на пороге пожилая женщина чем-то походила на постаревшую Покахонтас. Ее угольные с легкой проседью косы до пояса напоминали толстые, туго перекрученные жгуты. Она пристально оглядела меня с головы до ног, в ее блестящих узких глазах читалось любопытство.

Мне вдруг стало не по себе. Что я вообще здесь делаю? А если эта милая сеньора окажется вовсе не доброй волшебницей, а какой-нибудь бабой-ягой по-бразильски?

– А ты сегодня с гостьей, Жоакин! – женщина обратилась к моему спутнику грудным, чуть хрипловатым голосом.

– Нечасто же такое случается, так что будь к ней поласковее, дорогая. К тому же эта милая девушка еще и иностранка, она из России, только представь себе! Помнишь, лет 10 назад ты готовила какие-то травы и всё приговаривала, что они тебе достались в дар от какого-то русского шамана? Марианна! – обращаясь уже ко мне, Жоакин хитро улыбнулся, – Знакомься, это Лурдинья.

– Очень приятно! – я тоже улыбнулась как можно естественнее и дружелюбнее.

В отличие от моего нового знакомого хозяйка избушки оказалась немногословной и слегка холодной, но ее ответная улыбка произвела на меня успокаивающее действие. Внезапно закашлявшись, Лурдинья пригласила нас войти в свою обитель, предложив чувствовать себя как дома.

Как же тут было уютно! Убранство этого миниатюрного жилища меня приятно впечатлило, примерно так я и представляла себе интерьеры домов сказочных существ вроде эльфов или лесных фей. Шероховатый пол был отделан темным деревом, на круглом дубовом столе красовалась глиняная ваза с диковинными растениями, а выкрашенные в медный оттенок стены увивали переплетенные лианы. В глубине комнатушки прятались несколько деревянных полок с потрепанными временем книгами, старинными фотографиями, разноцветными пузырьками и коробками. На мягком бежевом ковре гордо возлежал зеленоглазый красавец кот («Леонидас» – представила его хозяйка), которого я тут же погладила по пушистой шерстке и ласково потрепать за ушком. Коты – моя страсть и любовь с самого детства!

Лурдинья пригласила нас выпить чашечку кофе и угостила кокадой – традиционной бразильской сладостью из кокоса. Я в блаженстве прикрыла глаза. Вот что, плевать на осторожность, ведь я находилась где-то среди тропических диких джунглей, в избушке на краю света, и пила кофе с людьми, которых видела впервые в жизни! Они вполне могли оказаться маньяками, а кофе мог быть отравлен, но я чувствовала себя невероятно спокойной и умиротворенной, и меня это вполне устраивало.

Эта гостеприимная бразильская сеньора с удивительной откровенностью поведала мне неординарную историю своей жизни. Будучи ребенком, она выхаживала раненых птиц с подбитыми крыльями, ухаживала за растениями и по доброй воле чистила улицы в одном из бедных районов Ресифи. Наплевательское отношение горожан к природе буквально разбивало ее сердце, и со временем она практически полностью разочаровалась в людях.

Лурдинья так и не создала семью и в совсем юном возрасте решила отгородиться от цивилизации, поселившись в такой вот лесной избушке. Эта отважная сеньора превратилась в настоящую санитарку для природы. Каждое утро она начинала с ухода за собственным садиком, а после долгими часами бродила по лесным просторам, очищая территорию от разного мусора. Лурдинья посадила не один десяток деревьев и кустарников не только в лесу, но и по всему городу. Я поразилась ее смелости, ведь в здешних краях, где процветал криминал, и люди боялись выйти вечером на прогулку, она жила совсем одна.

– А что же у меня грабить? – Лурдинья равнодушно пожала плечами, – Бывало, что овощи с грядок выдергивали, ну и стеллаж с книгами как-то вынесли, но это было давно. Да я и не боюсь ничего, разве что в цивилизацию возвращаться. И им не до меня, бандитам этим, меня еще попробуй, найди! Мне тут хорошо. А ты, дорогая, будь осторожна, прошу тебя! В наших краях совсем небезопасно, особенно молоденьким иностранкам.

Я понимающе кивнула и от души поблагодарила хозяйку домика за интересную беседу и чудесное угощение. На прощание Лурдинья протянула мне смятый, желтоватый листок с рецептом настоящей бразильской кокады.