скачать книгу бесплатно
– Ха-ха-ха, – София закрыла половину лица веером и активно им замахала. – Особенно лестно это слышать от Вас, Ваше Высочество.
Михаил смущённо засмеялся и, потирая шею, отвернулся в сторону. София еле заметно хихикнула, смотря на реакцию молодого человека. Возможно, где-то в глубине души она понимала, что он ей действительно симпатичен. В детстве они много времени проводили вместе, он много раз спасал Софию от её же выдумок, всегда соглашался играть с ней, от чего иногда отказывалась даже Катерина, их родители ладили. И, тем более, он – сын императора, да ещё какой красавец! А небольшой шрам на брови только добавлял молодому человеку изюминку.
Этот шрам у Михаила появился в раннем детстве, когда Александр взял годовалого сына в поход на Колымские Хребты, где его похитило одно из варварских племён. К счастью, малыша удалось вернуть, но маленький шрам, оставшийся на всю его жизнь, будет напоминать Александру Павловичу то, что случилось с его сыном, и о том, что он вообще позволил произойти такому страшному инциденту. Михаил был единственным ребёнком императора. Любимая жена Александра Павловича и мать Михаила умерла во время родов, и император, как ни пытался, не мог забыть свою возлюбленную. Вместо женитьбы и построения личной жизни, которая не принесла бы Александру того счастья, которое у него когда-то было, он решил заняться воспитанием сына и всю свою любовь отдавал именно Михаилу.
– Какой Вы нарядный, однако.
– А, я… – Михаил осмотрел себя. – Да, я был на уроке фехтования, но, как только услышал, что сюда приехали Ставрогины вместе со своей дочкой, то поспешил повидаться с Вами, София Григорьевна.
– Как здорово, что мы встретились именно здесь, – двое смотрели друг другу в глаза.
Они были знакомы ещё с детства, но так долго не виделись, что стали чужими, из-за чего сейчас словно заново знакомились.
– Как я понимаю, Вы не можете задерживаться надолго? Вас наверно заждался учитель.
– Верно. Вы, как всегда, всё понимаете.
Михаил закрыл глаза и наклонился. София протянула ему руку, и молодой человек, спрятав одну руку за спину, нежно прикоснулся к мягкой коже девушки своими розовыми губами, словно бабочка, севшая на лепесток цветка. Поцелуй длился всего несколько секунд, но София начала задыхаться от солёного запаха ветра.
Михаил разогнулся и ещё несколько секунд смотрел на Софию, словно размышляя: стоит или нет? Но, наконец, взяв всю свою решительность в кулак, задал Софии вопрос.
– Позволите ли Вы мне?..
София с интересом изогнула бровь и улыбнулась.
– Позволю что?
– Вас обнять.
София удивилась вопросу и даже немного разочаровалась: столько лет они дружили, столько раз обнимались до этого, и вот сейчас он, словно забыв всё то, что было, спрашивает у неё разрешения? Как будто чужой человек.
София растерянно попыталась улыбнуться и уверенно кивнула головой, даже не найдя слов с досады.
Объятия были не такими, какими София себе представляла. Михаил бесцеремонно вцепился в Софию, словно она была для него главной драгоценностью в жизни. Щёки Софии сразу заалели. Он уже который раз застаёт её врасплох за эту короткую встречу!
Те же розовые губы Михаила оказались прямо над ухом Софии, девушка даже чувствовала тёплое дыхание, из-за которого всё её тело будто потеряло вес.
– Я так рад, что ты вернулась. Соня, я так по тебе скучал, ты бы знала.
Словно поставив точку, Михаил оставил лёгкий поцелуй на раскрасневшейся мочке Софии.
Пока девушка стояла в прострации, сын императора поклонился и убежал в арку – на урок фехтования.
София впервые за долгое время была по-настоящему выбита из колеи. С одной стороны её это раздражало, но с другой… Был бы на месте Михаила кто-то другой, она бы огрела его веером.
«А если бы на его месте был Алексей?»
София замотала головой. С каких пор она вообще допускает мысль о том, что Алексей посмеет это сделать? Она не только ударит его этим веером, но и засунет аксессуар ему куда глубже.
Чтобы прийти в себя и восстановить равновесие, София обратно повернулась к Лазурному морю и начала дышать полной грудью. Нельзя себя распускать, надо держать себя в руках, особенно сегодня. Сегодня – бал в её честь, все и так раньше пристально за ней наблюдали, а сегодня совсем не дадут побыть в покое. И не простят оплошностей.
Глава 10.
Весь вечер Софию готовили к балу. Лучи закатного солнца проходили через тюль, что из-за ветра с улицы развивался и шёл волнами. Кровать девушки в выделенных ей покоях была застелена, хотя только пару десятков минут назад всё постельное бельё было измято, а одна из подушек вообще за несколько часов дневного сна переместилась на пол.
Все слуги вышли, и только Евдокия осталась с Софией. Она уже хорошо пообедала со всей семьёй, умылась, но так хорошо отоспалась, что до сих пор её лицо было опухшим, волосы растрёпанными, как гнездо, а действия развязными. Перед тем, как наводить причёску и делать макияж, сначала стоило бы приодеться.
София стояла лишь в нижних одеждах перед зеркалом у туалетного столика, а сзади Евдокия затягивала атласные ленты на корсете госпожи.
– Ай!
– Простите, госпожа! Что-то я перестаралась.
– Ничего страшного. Сильно не затягивай.
– А как же, ну… узкая талия, все дела?
– Я хочу сегодня хорошо покушать.
– Правильно, София Григорьевна! – Евдокия начала завязывать бантик на спине Софии. – Хрен с этим, Вам не надо себя изнурять, чтобы выглядеть хорошо.
– Ха-ха-ха! Давненько я от тебя приятных вещей не слышала.
– Что Вы такое говорите, я регулярно же Вас комплиментами одариваю!
– В последнее время ты стала более учтивой и даже ласковой, чего я обычно не замечала.
Евдокия усмехнулась, как вдруг помрачнела. Это в зеркале заметила София.
–Всё хорошо?
– Да, просто у Вас волосы тут как-то изменились. В Париже совсем другая вода, нежели здесь! Здесь она жёсткая и пагубно воздействует не только на Ваши волосы, но и кожу.
София закатила глаза. Евдокия и Яков никак не унимались, и, если Яков уже перестал говорить о своей любви к Парижу и ярому желанию туда вернуться, то Евдокия никак не унималась. Она намекала Софии, что в Париже гораздо лучше и что следует туда вернуться. Софию это уже порядком притомило – лучше бы Евдокия говорила прямо, а не чересчур жирными намёками.
– Ох, что мне с Вами двумя делать!
Евдокия отпустила ленты корсета и потупила взгляд, закусив губу.
– Мы приехали из Парижа пару дней назад, а ты и Яков так хотите туда обратно. Здесь же ваша родина, неужели вас тянет именно во Францию?
Евдокия молчала.
– Не понимаю вас двоих…
– Вы точно не хотите вернуться во Францию?
– Точно. Здесь мой дом.
– Хорошо. Я попыталась.
София обернулась, а Евдокия неосознанно отступила от госпожи.
– Что?
– София Григорьевна! – двери распахнула одна из служанок. – Наталия Владимировна попросила Вас поторопиться… Ох! Астерий пресвятой! Вы ещё даже не надели платье!
– Если маменька просит торопиться, то это действительно уже серьёзно.
Катерина и София шли по пустому коридору дворца – все гости уже были в бальном зале и танцевали. Не хватало только их двоих. София торопилась и хотела поскорее попасть на праздник жизни, но из-за спокойного шага Катерины не могла просто взять и добежать до бального зала.
– Боже, я так соскучилась по балам, которые устраивает Александр Павлович!
– Софи, держи себя в руках. В зале тебе повстречаются разные уважаемые люди, многие из них тебя знают, многих знаешь ты. Веди себя так, чтобы отцу завтра не было за тебя стыдно.
Катерина наклонилась к сестре и легонько поцеловала её в лоб.
Наконец, сделав ещё пару шагов по коридору, София из тихого тёмного коридора попала в сияющий бальный зал. Музыка, что играл лучший оркестр Гесцарии, лавиной упал на неё. На улице стемнело, и в зале горели люстры, хрусталь которых переливался от яркого пламени, канделябры, свет отражали золотые лепнины на стенах, которые занимали большую часть стен и из-за которых почти не было видно побелки. А на потолке, что был высоко-высоко, красовался эпизод сражения Рарда и его врагов, что напали на некогда маленькую общину, вокруг него летали ангелы, что помогали Рарду в нелёгком сражении, а на заднем плане на коленях стояла Оана, что молилась. Напротив дверей, в которых стояла изумлённая София, на ступенях, возвышаясь над гостями, и под балдахином с бордовыми тканями и золотым гербом Гесцарии стоял трон императора. Трон пустовал, а значит, Александр Павлович был где-то среди гостей. Только сделав по блестящему паркету пару шагов, София почувствовала на себе множество взглядов, что несомненно тешило её самолюбие. Но перед тем, как здороваться со всеми знакомыми и вливаться в коллектив, София хотела найти Михаила.
– Кать, – Катерина удивлённо взглянула на свою сестру, ведь та далеко нечасто называет её именно так, – а ты не знаешь, где Михаил Александрович?
– Он из-за лёгкого недомогания решил ближайшее время избегать особо большие скопления людей, поэтому предпочёл балу охоту. Всеволод поехал вместе с ним.
– Всеволод?
– Всеволод и Михаил Александрович сумели стать товарищами за этот день. Они успели даже пофехтовать.
– Понятно…
Катерина заметила понурое лицо Софии. Ей были ясны чувства Софии, немудрено – он её близкий друг детства, которого она долго не видела, и который превратился из маленького мальчика в красивого молодого человека. Софии несомненно хотелось провести время с Михаилом, станцевать с ним пару раз, но случилось так, что её надеждам не суждено было осуществиться.
– Это не последний бал, на котором будет присутствовать Михаил Александрович, вы ещё успеете натанцеваться. Если что, то я могу передать Всеволоду, чтобы он как-то повлиял на Михаила…
– Не стоит. Спасибо за заботу и понимание, я от тебя иного и не ожидала.
– Хорошо, оставляю тебя одну. Софи, помни, о чём я тебе говорила.
София разрешила себе проигнорировать мазурку и пошла в меру подкрепиться к накрытому длинному столу, где увидела пару знакомых фигур. Одной из них была Апофема Игнатьевна – пышная женщина, что строила из себя умную и образованную особу, но неуместно использовала умные слова, значение которых не знала. Вторым был Аркадий Аркадьевич – убеждённый нигилист, который любил поспорить с «обычными людьми» и высказать своё мнение, благо, оно у него было на всё. Он как раз спорил со Степаном Родионовичем – пожилым худощавым мужчиной, у которого была аптека, известная на весь Рардбург. Он тоже любил спорить, но гораздо сильнее Аркадия Аркадьевича, казалось, это было его хобби – горячо спорить с кем-то около двух часов, а когда Степану Родионовичу приходило осознание, что его мнение неправильно на корню, он хватался за сердце и притворялся больным. Отменная компания!
– Bonsoir!
Апофема Игнатьевна дёрнулась от испуга, но, увидев Софию, улыбнулась девушке.
– Ah! Bonsoir, ma ch?re. Je ne t'ai pas vu depuis si longtemps.[1 - Ах! Добрый вечер, дорогая. Я так давно Вас не видела!]
– Sofia Grigoryevna, ravie de vous voir. Tu as tellement grandi au fil des ans[2 - Софья Григорьевна, приятно Вас видеть. Вы так выросли за эти годы.], – Аркадий Аркадьевич поклонился Софии.
Степан Родионович не знал французский язык и был против всей этой «французовщины», поэтому начал диалог на гесцарском.
– Добрый вечер, София Григорьевна. Как я Вас давно не видел, Вы так выросли за годы отсутствия в столице! Помню Вас ещё вот такой, – Степан Родионович показал ладонью на уровне своего пояса.
Апофема Игнатьевна и Аркадий Аркадьевич переглянулись.
– Вы пришли вовремя, ещё бы чуть-чуть, и Степан Родионович и Аркадий Аркадьевич натиформично устроили бы тут драку.
– Я не поднимаю руку на старших, – голос Аркадия Аркадьевича на гесцарском звучал совершенно по-иному – он был грубее и ниже.
– Удивительно с Вашей стороны проявлять хоть какое уважение к другим. Это не противоречит философии нигилизма?
– Нигилизм не про уважение, а про ценности и идеалы. Я бы Вам, Степан Родионович, посоветовал изучать темы перед тем, как говорить на них.
– Дорогая, – обратилась Апофема Игнатьевна к Софии, – Как там во Франции? Я сто лет там не бывала… Прекрасная страна, породившая великих людей! Чего стоят одни только Виктор Гюго и Иоганн Штраус!
София улыбнулась и уже было хотела поправить Апофему Игнатьевну, но решила, что не следует этого делать. Вдруг её замечание оскорбит женщину?
– Прекрасная страна, и правда. Мы с классом частенько гуляли по улицам, я будто была главной героиней сказок и романов. Ох уж этот ампир – лучшее, что могли придумать французские архитекторы.
– А удалось ли Вам побывать в Нотр-Дам-де-Пари?
– Естественно, это первое место, куда мы пошли с экскурсией. Я получила положительных эмоций на всю жизнь вперёд.
– Надо будет как-нибудь наведаться во Францию, пока жива ещё.
– Обязательно! Как надумаете – киньте весточку. Составлю Вам компанию.
Апофема Игнатьевна и София вместе засмеялись. Аркадий Аркадьевич еле заметно улыбнулся и сделал глоток шампанского, а Степан Родионович отвернулся.
– Алексей Николаевич, какими судьбами!
– Полонез уже закончился, и я решил подкрепиться перед французским вальсом в два па.
– Здравствуйте, Алексей, рада повстречать Вас где-то ещё, помимо гимназии.
Алексей повернулся к Софии и сделал удивлённое лицо – будто только что её здесь увидел и будто подошёл именно сюда не из-за Софии. Он был одет особо празднично, но не слишком вызывающе. Свой синий фрак под цвет глаз с золотыми узорами он купил сегодня утром в ателье у отца Ивана. Алексей же всё никак не мог оторвать взгляд от розового платья Софии. Конечно, ведь его на заказ шили для неё специально в Милане! Жемчуг эсквалажа на её шее органично смотрелся вместе с платьем девушки.
– София Григорьевна! – София сально улыбнулась молодому человеку. – А я-то уж думал, что Вы не придёте, я Вас не видел на полонезе – обязательно бы попытал удачу и предложил бы Вам встать в пару. Вот, протанцевал всё с Аделиной.
Алексею почему-то казалось, что София ревнует его именно к Аделине. С чего он это взял? А кто его знает. Он сам иногда не понимает своих умозаключений и всегда полагается на интуицию.
– Как мило. Мой кавалер всё равно отсутствует на этом балу, так что я бы с радостью приняла Ваше предложение.
Улыбка Алексея дёрнулась. Он понимал, что у такой завидной девушки кавалеров – хоть отнимай, но он не ожидал это услышать так прямо. Мгновенное смятение на лице у Алексея заметила внимательная София.
– Что ж у Вас такой немощный кавалер, который даже не может свою даму сопроводить на бал в её честь?
– Да вот знаете, Михаил Александрович всегда был человеком со слабым иммунитетом. Я его прекрасно понимаю и совершенно на него не обижена. Главное, чтобы он поскорее поправился.
– Верно, – подметил Степан Родионович и взял со стола бокал шампанского. – За здоровье Его Высочества! – и залпом выпил содержимое.
