Разноцветные истории, или Хроники волшебных снов

– Эмм… Извините, – голос сбивался от страха и волнения. – Тут есть кто-нибудь?

Ему никто не ответил, лишь гулкое эхо пронеслось по комнате. Осмелев, мальчик заговорил чуть громче:

– Извините, я ищу Зеркало П-П-Предсказаний, – парнишка начал заикаться, но, справившись с волнением, продолжил, – мне…

– Что!?! Я тебе что, ясновидящая какая-то!?! – поверхность зеркала пошла крупными волнами.

– П-простите, я не хотел вас обидеть, мне так сказали, – мальчик от неожиданности подпрыгнул, покраснел.

– Великий Создатель, кого ты мне привёл, – вздохнуло зеркало. – Я Зеркало Души, или для вас, смертных, проще – Исполнения Желаний.

Свечи вдруг вспыхнули ярче, и глазам вошедшего открылось невероятное зрелище: огромное зеркало стояло, как ему казалось, посередине зала с высокими сводчатыми потолками, хотя, когда он входил в помещение, оно показалось ему маленькой комнаткой. Парень оглянулся – дверь, в которую он вошел сюда, была еле видна в свете свечей, но он прекрасно помнил, как она захлопнулась прямо у него за спиной, как только он переступил порог.

– Да! – мальчишка поднял лицо и с восторгом в глазах посмотрел вокруг.

– Ну и зачем? Зачем ты здесь? Чего ты хочешь: денег, власти, любви, славы? Говори и уходи!

– А какую плату я должен отдать за исполнение желания? У меня только эта монета, – парнишка раскрыл ладонь и протянул руку вперед, – больше у меня ничего нет.

– Хм, – повисло томительное ожидание, после долгого молчания Зеркало вновь заговорило. – Почему ты спрашиваешь об этом? Давно уже никто из входивших даже не задумывался об оплате.

– Мама всегда говорила, что ничего не бывает бесплатно. Мы платим за все: за что-то деньгами, за что-то жизнью, а за что-то собственной душой. Но у меня есть только эта монета, – он вновь протянул ладонь, в которой тускло поблескивал небольшой серебристый кружок.

– Значит, ты хочешь заплатить мне? Но все будет зависеть от того, что ты попросишь. Подумай, просьба только одна!

– Я знаю, об этом все знают, – голос мальчика был тих, но пустота зала размножила его на тысячу слов и вернула эхом.

– У тебя есть пять минут!

И как только голос из зеркала произнес эту фразу, по его поверхности побежала мелкая рябь, зал отразился в мерцающей воде и растворился. Мальчик увидел в Зеркале себя. На ребенка смотрел чистенький ухоженный подросток в добротной новой одежде. Мальчик, стоящий перед Зеркалом, не отрывая взгляда от заворожившей его картины, ощупал свою рубаху и не нашел на прежнем месте заплаты, которую сам еще утром поставил на одежду.

А Зеркало растворялось в глазах ребенка – улица, залитая солнцем, манила к себе. Играла музыка, там, куда смотрел ребенок, была ярмарка; зазывалы в праздничных нарядах сновали тут и там, запахи булочек с корицей, печеных яблок, сливочного десерта щекотали ноздри, где-то вдалеке звенели колокольчики карусели и играла музыка, мимо проехала коляска, запряженная парой красивых серых в яблоках лошадей, за коляской с шумом пронеслись мальчишки на самокатах. Смех, веселье, радость наполняли собой этот день. Круглолицый мороженщик улыбался всем, поливая лакомство в вафельном рожке тягучим клубничным сиропом, хорошенькие девушки в белоснежных передниках предлагали гуляющим по ярмарке сладкую воду.

Навстречу мальчишке по тротуару бежала миловидная девочка, ее белокурые волосы развевались из-под шляпки, она кричала: «Дин, Дин!!! Иди скорее сюда, посмотри, что нам купил папа!!! Дин, где же ты!» Мальчик сделал шаг навстречу девочке и протянул к ней руки. Монета выпала из разжатого кулака, со звоном ударилась об пол и покатилась вокруг ног Дина. Он оторвал взгляд от Зеркала, и как только он это сделал, видение пропало, мальчик по-прежнему стоял в полутемном огромном зале пред старинным Зеркалом все в той же одежде, в которой несколько минут назад вошел в странную дверь.

– Сосредоточься! Ты мешаешь мне!! Еще одно неверное движение…, – зигзаги разрезали зеркальную гладь, голос звучал резко и недовольно. – Убери свою монету в карман!.. Ах, ты не успел зашить карманы, бедный мальчик! Положи ее возле себя, здесь никого нет кроме нас, ее некому украсть у тебя!

– Я, …простите! Это вышло случайно! Я готов.

Дин положил монету на пол рядом с резной ножкой рамы.

Гулкое эхо повторило за мальчишкой: «Готов-оф-оф-ф-ф-ф» и растворилось.

Снова рябь пробежала по Зеркалу, и огни свечей превратились в уличные факелы. Мальчик увидел город, утонувший в ночной тишине. Узкая улочка между домами была пустынна. Ноги сами понесли Дина по камням мостовой. Дорогу ему перебежала пестрая кошка, прихрамывая на одну лапу.

– Хвостик, кис-кис-кис! Куда же ты! – позвал мальчик, но кошка, обернувшись на мгновенье, скрылась за углом.

«Странно, что здесь делает Хвостик? Она никогда не убегает далеко от дома?» – вопрос возник в голове подростка внезапно, он мотнул головой, прогоняя пустую мысль. Дин пошел дальше. Пляшущие на ветру огни факелов отбрасывали на стены домов причудливые тени. И эта улица тоже была пуста, как и еще несколько похожих. В этом городишке все окраинные улочки были похожи одна на другую, все, кроме одной. На этой улице торговали смертью, как говорила мама.

В плотно стоящих друг к другу домах располагались кабаки, публичный дом, игорные залы, и в конце улицы, в доме за невысоким, но крепким забором и с огромными и злыми собаками на входе, жил старый ростовщик. На эту улицу никогда не приходили хорошенькие девушки с верхних улиц города (вечно их сопровождавшие матроны никогда не позволили бы этого, да и родители не допустили бы такого), здесь нечего было делать и мамашам с детьми, но сюда каждый вечер, как мотыльки на огонь, слетались игроки всех мастей, пьянчуги и разный сброд, искатели «любви» и любители разврата, и каждый из них пропивал, проигрывал, проматывал свои деньги. А если этим «мотылькам» их не хватало, то они шли к старику, и тут же попадали в кабалу.

Старик умело затягивал петлю на шее каждого, кто хоть раз обращался к нему. Дин опустил голову, когда проходил мимо публичного дома, ему было стыдно смотреть, как из его окон, зазывая клиентов, сидя или стоя на подоконниках, манили проходивших мимо полуголые проститутки. Он сразу вспомнил свою сестру и содрогнулся от ужаса. У дома ростовщика слышались крики и ругань. Дин сначала ускорил шаг, а потом побежал. Сердце его бешено заколотилось, когда среди голосов спорящих он узнал голос своего отца. Высокий статный, крепкого телосложения мужчина кричал на старика, тот держал за ошейник одну из своих собак, которая хрипло лаяла и пыталась вырваться.

– Отец!!! – закричал Дин изо всех сил.

– Дин, сынок, не подходи! Наш разговор с господином Чоловсом подходит к концу, и мы с тобой пойдем домой, мама и Лиза нас давно ждут.

– Да, да, идите домой, я сказал всё, что хотел! Ты не получишь больше, чем я дал тебе! Мальчик, забери своего отца, иначе я спущу собаку, – старик говорил хриплым дребезжащим голосом, будто у него давно болело горло.

– Дин, подожди меня там, у дерева. Я сейчас, – отец сделал шаг навстречу ростовщику. – Господин Чоловс, я прошу, я очень Вас прошу, дайте еще хоть две монеты. Моя дочь больна, она очень хорошая девочка, они с женой вышивают шелковые рубашки господам, им хорошо платят, но сейчас Лиза слегла, а супруга не успевает доделать заказ. Ей нужно три дня, всего три дня, и мы получим деньги. Я умоляю Вас, моей девочке нужны лекарства. Вы же знаете, что завод закрыли и всех выгнали на улицу. Если хотите, они Вам бесплатно вышьют сорочку, вам понравится, – мужчина умолял.

Дин из-за дерева видел, как его отец, которого все знали как смелого и сильного, того, кто не побоится вступить в схватку хоть с диким зверем, если это потребуется, унижается и чуть не целует руки старику. Дин отвернулся, он не мог на это смотреть.

– Твоя безделушка не стоит даже того, что я за нее дал. Мне не нужна сорочка! Убирайся, какое мне дело до того больна или здорова твоя дочь! А если она так хороша, как ты о ней говоришь – продай ее мадам Дорн! Она даст тебе за нее больше, чем две монеты. А я не дам ничего! Убирайся отсюда, иначе я, клянусь, спущу собаку!

Слова ростовщика прозвучали, как удар плетью, от которого мужчина отшатнулся и чуть не пал. И в этот же момент ярость охватила его, он, не говоря ни слова, кинулся на старика, сжав кулаки. Старик спустил собаку. Дин в оцепенении смотрел из-за дерева, как разъяренная криками и подстегиваемая науськиванием собака в прыжке бросилась на мужчину и вцепилась в его горло. Хватка животного была такой мощной, что из ран в месте укуса брызнула кровь, но собака не разжимала челюстей. Мальчик видел, как его отец пытался освободиться, бил пса кулаками, пытался сдавить его шею руками, но собака не реагировала ни на что, будто не чувствовала ударов и сжимавших ее горло рук.

И, когда она начала хрипеть и ослабевать, из калитки выскочили еще три такие же огромные зверя и кинулись на отца. Мужчина закричал, когда три зубастые пасти одновременно вонзились в его лицо, руку и ногу. Крик разнесся по всей улочке. Псы рвали лежащего на земле мужчину, кровь хлестала из ран. А старик, молча, и спокойно смотрел, как звери продолжают атаковать захлебывающегося собственной кровью человека, решившего вступиться за оскорбленного ребенка.

– Убийца!!!! – Дин закричал и бросился к отцу.

И когда до того места, где лежало тело растерзанного отца, оставалось несколько шагов, навстречу мальчику неизвестно откуда выскочила Хвостик и бросилась под ноги Дину. От неожиданности парень упал на землю и …оказался на полу комнаты перед Зеркалом. В нем еще было видно, как на предсмертный крик его отца прибежали люди, а ростовщик загнал собак в калитку, но одну, самую злую, убившую отца Дина, господин Чоловс держал за ошейник. Морда собаки была в крови. Собака хрипло лаяла и пыталась вырваться…

– Я тебя предупреждало! – голос Зеркала гневно звучал в ушах Дина.

– Но я, я… Вы же знаете, что я не сам. Я, там мой отец…, – ребенок замолчал.

Невольная пауза повисла в воздухе. Тишина был настолько звенящей, что Дину казалось, он слышит не только биение собственного сердца, но даже то, как текут минуты.

– Я должен загадать, я за этим и пришел, – вдруг неожиданно твердо и решительно для себя сказал парень.

Зеркало молчало. Дину казалось, что прошло целых десять минут, а может и больше, прежде чем Зеркало вновь заговорило.

– Хорошо, ты получишь свое желание. Смотри!!!

Из темноты зеркала на ребенка смотрело нежное исхудавшее женское лицо с большими синими глазами. Они излучали любовь невероятной силы и грусть, которую невозможно было измерить и постичь. А вслед за лицом возникло и очертание хрупкой женской фигуры, склонившейся над кроватью, в которой лежала больная девочка.

– Милая моя, родная, потерпи, скоро все будет хорошо. Куда же запропастился Дин! Вот, выпей настой, – женщина поднесла к запекшимся губам девочки кружку.

Та пила мелкими глотками, приподнявшись из последних сил. Лицо Лизы было бледно, белокурые локоны потускнели и были похожи на паклю. Мать отерла лицо дочери влажным полотенцем и вновь склонилась над ребенком.

Так прошло около четверти часа. Вдруг в дверь постучали, женщина встала, оправила платье и подошла к двери.

– Дин, это ты?

– Нет, это господин Велизар. Откройте, мадам Жанна, – голос за дверью был требователен.

Женщина открыла дверь. В комнату вошел молодой красивый мужчина, одетый дорого и модно.

– Мадам Жанна, примите мои соболезнования! Чудовищная трагедия! Я понимаю ваше горе, но я бы хотел получить мои рубашки!

– Господин Велизар, я сейчас не могу вам отдать весь заказ, мы успели вышить только две сорочки, а потом Лиза занемогла. Но я обещаю, что я выполню работу, как только ей станет чуть лучше. Вы можете забрать сделанное, а за третьей прийти чуть позже, – голос женщины дрожал.

Мадам Жанна указана на вышивальный столик, где аккуратно были сложены две батистовые мужские сорочки.

– Но, – он не успел закончить фразу, как белошвейка прервала его.

– Я прошу вас заплатить мне за выполненную работу, мне очень нужны деньги, я должна вылечить дочь!

Женщина подняла на собеседника глаза, полные мольбы и надежды. Мужчина смотрел на нее долгим пристальным взглядом.

– Вот как мы поступим. Я дам вам денег, но не за рубашки.

– А за что же? – женщина насторожилась.

– Вы окажете мне небольшую услугу, – мужчина говорил спокойно и уверенно, оглядывая стоявшую перед ним женщину так, будто он выбирал породистую кобылу для своей конюшни. – Я хочу, чтобы вы стали моей любовницей. Вы красивы, я всегда отмечал вашу красоту, утонченны, нужно только привести вас в порядок: приодеть, причесать, да и квартирку не мешало бы обставить новой мебелью и обустроить уютный уголок для наших уединений. После этой трагедии вы исхудали, ваша прежняя улыбка пропала с лица. Вы и ваши дети не будете нуждаться ни в чем. Я позабочусь о вас. Вы же должны будете принимать меня всякий раз, как только я этого потребую, – господин Велизар, прищурив глаза, смотрел на женщину, стоявшую перед ним. – Ну-ну, милочка, не в вашей ситуации отказываться от такого выгодного предложения!

Господин Велизар увидел, как вспыхнуло лицо Жанны, и побелели костяшки пальцев, сжимавших платок.

– Что вы такое говорите! Как вам не совестно!

– Мне нет! Я привык получать то, что хочу! И я получу то, что хочу!

Тут в постели закашляла Лиза, и мадам Жанна поспешила к дочери.

– Вы же видите, что вашей девочке плохо, она может умереть, если ей не привести врача и не дать лекарства! Ради дочери, мадам Жанна! Я не обижу вас! – произнося эти слова, он подошел ближе и наклонился к ее плечу, пахнув ароматом изысканных духов.

Женщина напоила девочку настоем, поднялась с колен и проговорила:

– Только не здесь, идемте в спальню.

В маленькой спальне она, не раздеваясь, легла на кровать, еще так недавно служившей ей и ее мужу.

– Ты можешь называть меня Вилли, – мужчина начал судорожно стягивать с себя дорогой сюртук. Мадам Жанна закрыла глаза и отвернулась. Сильные жадные руки заскользили по ее ногам от щиколоток к коленям.

Вдруг сильный ветер распахнул окно. Рама громко стукнулась о стену. Посыпались осколки разбитого стекла. Мадам Жанна очнулась от звуков, наполнивших комнату:

– Нет, нет, нет! Оставьте меня! Я не могу, не такой ценой!!! Я отработаю любым другим способом, кроме этого. Я могу убираться в Вашем доме, могу стирать белье, могу работать в саду… Господин Велизар, если вы достойный человек, каким я вас всегда считала, вы не продолжите того, что начали, – говорила мадам Жанна, с ногами забравшись на кровать и обняв колени руками. Она испуганно смотрела на мужчину.

Тут дверь комнаты раскрылась, в дверях стояла еле держащаяся на ногах Лиза.

– Мама, господин Велизар? Что случилось? Мама, почему ты плачешь? – только и успела сказать девочка, как упала на пол без чувств.

Мадам Жанна соскочила с постели, подбежала к ребенку и обняла дочь. Тело Лизы было безжизненно. Господин Велизар достал из кармана жилета монету и швырнул ее на пол. Взял свой сюртук и вышел из квартиры белошвейки. Когда мужчина выходил из квартиры, в дверях он столкнулся с мальчиком.

– Сынок, Дин, возьми эту монету, пойди на улицу Трех Башен, там в старом особняке спросишь кухарку, она все тебе объяснит. Только помни, ничего не бывает бесплатно, мы платим за все: за что-то деньгами, за что-то жизнью, а за что-то собственной душой. Иди, Дин. Ты умный мальчик. Ты поймешь, что нужно сделать.

Монета, выпавшая из рук матери, покатилась по полу, Дин поднял ее. Он смотрел, как умирает на руках у матери его сестра Лиза, как его мать, молча, сооружает петлю…

Внезапно видение исчезло. Подросток, почти мальчик, со светлыми волосами, карими глазами и мягкими чертами лица в светлой когда-то рубашке, чёрных штанах и невысоких ботинках, покрытых дорожной пылью, стоял перед Зеркалом в тяжёлой деревянной раме, на которой в узор были вместе с листьями, ликами чудовищ и лицами людей заплетены незнакомые письмена, и внимательно рассматривал резьбу. Подойдя поближе, он долго рассматривал рисунок, затем увидел в хитросплетении фигур, веток, цветов и символов детское улыбающееся лицо, погладил пальцами маленькую резную головку девочки и отошел на несколько шагов назад.

– Загадывай! – раздалось в гулкой тишине.

– Накажите их! Накажите их, а мне дайте умереть! Вот плата!

– Да исполнится загаданное тобой! – свечи в резных светильниках вспыхнули, и мрак поглотил все вокруг.

Когда свечи вновь загорелись, комната была пуста, в ней стояло старинное высокое Зеркало в удивительной раме, его мерцающая гладь была спокойна, на полу, у ножки, лежала монета. Зеркало молчало…

С этого вечера в городе произошли три странных события, потрясшие всех жителей своей необъяснимостью. Ничто в жизни героев этих событий не предвещало случившегося.

Сначала сошел с ума хозяин завода, местный богач. Никому и в голову не могло прийти, что господин Фуад, крепкий хозяин, человек нескупой, азартный в делах и развлечениях, но умевший держать свои страсти в узде, так плохо кончит.

Бальтозар Фуад был завсегдатаем той самой улочки на окраине города. Одно место он посещал чаще обычного – игорный зал. Мужчина любил игру в кости. В детстве он приходил сюда с отцом, который проводил несколько игр, проигрывал только ту сумму, что приносил с собой, а потом уходил. Однажды Фуад-старший сказал сыну: «Никогда не играй на то, чего у тебя нет, и никогда не бери в долг, чтобы отыграться!» Бальтозар пообещал отцу запомнить сказанное и следовать этим словам. С того дня прошло много лет, Фуад-старший умер, оставив сыну завод и несколько ткацких фабрик, особо покойный завещал сдержать данное сыном в детстве обещание. Господин Фуад обзавелся женой и детьми, которые большей частью жили в загородном имении, расширил бизнес, построив гостиницу.

Он процветал. Раз в неделю Бальтозар Фуад приходил на улицу Факелов, где играл в кости; ничто не заставляло его нарушать принцип, завещанный отцом. Но однажды мужчина очень быстро проигрался. Он проиграл все и поставил на кон сначала гостиницу, потом завод, а потом и большой городской особняк. Но проиграл и их. Бальтозар Фуад был зол, ему хотелось отыграться, и он забыл, ослепленный страстью то, о чем предупреждал его когда-то отец. Гостиницу и завод закрыли, всех работников выгнали на улицу, не заплатив ничего, а особняк просто заколотили. Семья господина Фуада перебралась на постоянное место жительства в загородный дом. Через несколько недель он вновь пришел в игорный зал, вновь сел за стол и выиграл. С того дня господин Фуад не проигрывал никогда.

Странное происшествие, приведшее к сумасшествию, случилось в тот день, когда напротив мужчины сел молодой человек, почти мальчик. Бальтозар Фуад ухмыльнулся, тряся стакан с костями, ему выпали все шестерки, как обычно, кроме одной кости – на ней была пятерка. Мужчина удивленно приподнял брови, но, не придав значения незначительному событию, продолжил игру, будучи уверенным, что удача, как и всегда, будет на его стороне. Пришла очередь кидать кости противнику, у юноши вылетели все шестерки – зрители ахнули! Бальтозар Фуад впервые за год проиграл! Мужчина решил отыграться, поднял ставку, но проигрывал снова и снова.

– Я хочу отыграться! – в запале кричал Бальтозар Фуад.

– У вас есть что-то еще, что можно поставить на кон? – невозмутимо спрашивал юноша.

– Да кто ты такой, чтобы дерзить мне!

– Я? Всего лишь такой же азартный игрок, как и вы, только более везучий! Разве здесь кто-то против того, что я играю с вами в кости? – ухмыльнулся парень и окинул взглядом комнату.

– Никто не против! За стол садятся те, у кого есть деньги, а остальные просто глазеют! Какое нам дело, кто ты и сколько тебе лет, если ты принес сюда свои монеты! – раздалось сразу несколько голосов вокруг, среди них был и голос хозяина игрального зала.

Раз за разом господин Фуад поднимал ставку и проигрывал, пока не проиграл все: и драгоценности жены, и загородный дом, и фабрики. У него не осталось ничего.

– Позовите нотариуса, нужно оформить документы, теперь все ваши владения принадлежат мне, – проговорил незнакомец.

– Нет, нет, нет! Я буду ставить еще!!!! – мужчина выложил на стол часы и снял с пальца старинное кольцо.

– Мне не нужны ни кольцо, ни ваши часы, я пять минут назад выиграл все бриллианты вашей жены! – расхохотался парень.

– Я достану денег! – крикнул игрок и выбежал из зала.

Господин Фуад отправился к ростовщику, занять денег. С собой у него были часы отца и фамильное золотое кольцо с рубином. Ростовщик дал денег, но заломил проценты. Господин Чоловс умело затягивал петлю на шее каждого, кто хоть раз обращался к нему. Вернувшись в игорный зал, Бальтозар Фуад уселся на прежнее место. Все обратили внимание на то, каким дьявольским блеском горят его глаза, на неестественное выражение лица: перекошенный рот и трясущиеся губы.

– Вот! Играем! – дрожащим от нетерпения голосом проговорил мужчина и положил на стол перед собой горсть золотых монет.

– Играем! – весело откликнулся молодой человек.

Не прошло и пяти минут, как все было решено: приехавший из города нотариус оформлял бумаги. Парень убрал документы, улыбнулся всем и, пристально посмотрев на господина Фуада, вышел, сказав: «Никогда не играй на то, чего у тебя нет, и никогда не бери в долг, чтобы отыграться!»

– Отец! – закричал мужчина, вскакивая. – Отец, подожди!

Находящиеся в комнате для игры в кости удивленно переглянулись.

Роняя стулья и отталкивая посетителей зала, ставших свидетелями произошедшего, он бросился на улицу, пытаясь догнать молодого человека, но споткнулся и упал. Незнакомец исчез, будто его и не было. Когда из игорного зала за мужчиной выбежали люди, Господин Фуад сидел на грязных камнях мостовой, он смеялся. Сначала редкие тихие смешки, вылетали из его перекошенного рта, потом смех становился все громче и продолжительнее.

Игрок показывал пальцем на окружающих и спрашивал сквозь раскаты хохота: «Ты мой отец? Не ты? А где он?». В глазах мужчины не было ни искры разума, из них текли слезы; он хлопал по груди и ногам, хлестал себя по лицу, колотил кулаками по камням мостовой и вдруг внезапно замолк. Когда хозяин зала понял по искаженному гримасой лицу Бальтозара Фуада, что тот сошел с ума, он вызвал врача, который и отвез безумного в больницу.

В больнице его поместили в отдельную палату, поначалу его навещали жена и дети, но потом родные стали приходить все реже и реже, а затем и совсем перестали справляться о нем. Некогда цветущий статный мужчина превратился в жалкое подобие человека с горящими диким блеском глазами и дрожащими руками. Он всегда сидел в одном и том же месте больничной палаты, руки его трясли воображаемый стакан с игральными костями.

– Пусть свершиться возмездие! Пусть свершиться возмездие! Пусть свершиться возмездие! – постоянно повторял господин Фуад.

* * *

Второй в списке этих непредсказуемых событий была жуткая смерть ростовщика. Его разорвали его же собаки. А случилось это так. Однажды в калитку дома господина Чоловса постучал незнакомец.

– Господин Чоловс! Я принес деньги за заклад! Господин Чоловс!

Ростовщик по обыкновению вышел за калитку с собакой, которую держал за ошейник.

– Кто вы? Что вам здесь нужно? Я вас не знаю! – лицо пришедшего, которое пытался рассмотреть старик, было скрыто тьмой ночи. Господин Чоловс вытянул руку с факелом вперед и, разглядев мужчину, отшатнулся, сделав несколько шагов к калитке. Но вскоре опомнился и остановился. Собака же наклонила голову и заворчала.

– Что ты принес? За какой заклад?

– Месяц назад вам принесли серебряный медальон с небольшим круглым зеленым гранатом в середине. Я хочу выкупить этот медальон!

– А откуда вы знаете, что он до сих пор у меня? Может быть, я продал его?! Вещь интересная, но она мне не нужна. У меня нет ни жены, ни дочери, которым я мог бы подарить его, – губы ростовщика искривила ухмылка.

– Я знаю, что медальон у вас! Я хочу выкупить его!

– Заладил: «Хочу выкупить, хочу выкупить!», покажи сначала деньги! С процентами за медальон набежало …, – старик думал, сколько запросить за заклад, поэтому лихорадочно прикидывал, какую сумму бы назвать мужчине, чтобы тот не смог заплатить требуемого.