Короткометражный фильм

Папа выпил воды, а мы уже сидели в поту, не отходя от событий, что произошли вчера и от услышанного. Сейчас было совсем не до споров с близкими, мы понимали это, поэтому просто опустили головы, сделав совестливое лицо. Теперь более спокойным, но казалось, пофигистическим голосом, отец произнес: «У нас есть надежда на вас, вы не конченые, парни, слышите меня?! (отец подбежал к нам со спины, приобнял) Ну не верю я, что так бывает. Ребенок должен брать от своих родителей хоть что-то, значит так и будет, против природы не попрешь, когда-нибудь и вы будете ценить эти моменты. А сейчас я ухожу по делам. Маме нужна ваша поддержка, надеюсь вы ее окажете ей".

Отец: "Дина, малыш, я пошел".

Мама подошла, поцеловала отца. Он взял сумку. Дверь хлопнула. Мама подошла к нам, приобняла, продолжая плакать, но нет, не проснулась в нас какая-то дикая мораль, попросту от того, что её останки заморозились за эти двадцать четыре часа, крокодильи обломки чего-то нравственного внутри стали ледяными. Да, даже после таких слов отца, признаний, мы до конца не понимали, чего он от нас хочет. Ну да, мы плохие дети, плохие граждане страны, и что? Я принимал это, Санька принимал это! В этом была проблема, мы не видели цель, ради которой нужно поменяться, а ведь всё так очевидно, да и родители доносили частенько. К тому же после смерти Каролины нам бы и самим нужна была поддержка, но отец перестал спрашивать о том, как у нас дела или куда мы пропали, он знал, что получит в ответ лишь шутку или молчание. Мы переглянулись с братом, обняли маму и стали ждать, пока она успокоится. Что такого в том, что она не может иметь детей, зачем ей еще, почему нужно из этого формировать проблему? Может, мы еще не достаточно выросли, чтобы понять это?! Что было в головах? Мы будто бы не умели чувствовать семейную теплоту, поддержку, хоть нас и всегда поддерживали родители: когда кто-то обижал, или, когда мы вдруг соизволили взяться за какое-либо полезное дело. Онемение – вот, что стало символом жизни. Пока мама доделывала ужин, мы помылись, переоделись, обсудили недавний разговор и поняли, что нужно сейчас меньше тревожить родителей, иначе сложно будет смириться с убийством Каролины и найти того, кто это сделал, да еще и находясь под подозрением. Близкие – целый рассадник беспокойства и паники, считали мы.

Я сел за свой письменный стол, пока Саня пошел в ванную. Смотря на закат через окно, я перебирал все уже случившиеся события в голове, и до сих пор картинка из пазлов не собиралась, в происходящее не верилось. Может быть это был какой-то сон, страшный такой сон. Но нет… Кладбище, тень, бег, кровь, Каролина, труп, рассвет, лопаты, полиция, «олигарх». Всё это плотно держалось в моей голове. Разве так должно быть? Я незаметно перешел на злостный тон и сам про себя повторял: «Нет, мы же подростки – дети еще, получается! Так нельзя, так не может быть! Или все же взрослые?» Что-то путало все мои мысли, голова ужасно болела, словно меня ударили чем-то тяжелым, ничего не получалось проанализировать, потому что мозг просто не успевал воспринимать такую травмирующую информацию, да и не хотел. На секунду я отвлекся на воробья, что сел на подоконник в моей комнате. «Куда летишь? Зачем ты…? Ну ты то хотя бы летать умеешь, везет тебе, а…» Тут я почувствовал себя стыдливо и осознал, что разговариваю с птицей, которой и дела нет, что у меня происходит. Да и люди не хуже, я такой же, мне в принципе все равно на проблемы людей, ну не считая некоторых.

Саша: "Эй, Шерлок, хватит птицу гипнотизировать, чего задумался?"

Я повернулся в сторону брата: "Да поверить не могу, Санек".

Саня подошел ко мне, хлопнул по плечу и шепотом сказал: "Я тоже, Макар, мысли в ванной только об этом обо всем".

Я сказал с ухмылкой: "Может это расплата за грехи наши?"

Саня с недовольством ответил: "Мы никого не убивали, чтоб самим смотреть на это".

Я: "Согласен".

Артем ехал, нарушая правила ПДД, проезжая на желтый и красный сигналы светофора, обгоняя там, где это рискованно или не разрешено. Он торопился, ведь велика вероятность, что родители Алины уже собрали вещи и вот-вот тронутся в аэропорт. Наконец, через 12 минут экстремальной езды он увидел шикарный дом, внешне покрытый синевато-голубой панелью и крышей из черного дерева, с кирпичным забором. Не теряя времени, Тема подошел к калитке и постучал по ней, на встречу выбежал Дэн – любимый пес Алины, которого она нашла и вместе с родителями вырастила. Дэн – очень добрый, пушистый, рыжий, среднего роста пёс. Пока Тёма гладил собаку, на улицу в темном коричневом пальто и на черных каблуках вышла теть Таня – мама Алины. Запахнув пальто, она подошла к Теме, поприветствовала и сразу позвала в дом, объяснив свое нежелание общаться на улице. Татьяна прошла на кухню, позвав и гостя, налила чай и не снимая пальто, села за стол.

Татьяна: "Ты что-то хотел, Артемий? Мы просто через час выезжаем, хотим с мужем уехать отсюда".

Тёма: "Я знаю, теть Тань. Во-первых, примите мои искренние соболезнования. Ваша девочка была прекрасным художником, и для всех останется милой талантливой девчонкой. Я…"

Татьяна: "Спасибо, Артем, но ты ведь не это мне сказать приехал?!"

Тёма: "Погодите, я не договорил. Знаю, что вы относитесь ко мне далеко не хорошо, потому что Алина была в нашей компании, и потому что мы не положительный пример для вашей дочери и вообще для других ребят, но никогда в своей жизни я не пробовал наркотики, и ни за что не допустил бы этого в своем окружении, тем более что я старший и за них в ответе. Как бы вы что не думали о нас – да, мы, хулиганы, мы курим и пьем, да мы иногда воруем, но не «закидываемся», это не наша тема, теть Тань, от слова совсем. Давайте по-простому – «хулиганы», «бродяги», ну на крайний случай преступники, если уж на, то пошло, но не «наркоманы», понимаете?"

Татьяна ошалела от того, что Артем знает про наркотики: "Тём, что ты хочешь? Доказать, что вы не баловались с наркотой? А Алина сама решила попробовать в одиночку и перебрала?"

Тёма: "В том то и дело, что она не могла их попробовать, тем более в одиночку, скрыв даже от нас. Мы, как и вы хотим понять, что произошло в тот день. Нам нужна ваша помощь."

Татьяна уже еле сдерживала слезы и гнев одновременно: "Я знаю, что это не вы отравили её наркотиками…"

Артём, не ожидая такого ответа, промолчал.

Татьяна: "Ты не сможешь помочь, Артем, это не в твоих силах!"

Тёма: "Если вы знаете, что это не мы, то, вероятно, вы знаете, кто это сделал и просто молчите? Почему?"

Татьяна: "Потому что не хочу и всё…"

Тёма: "Не хотите, чтобы наказали убийцу вашей дочери?"

Татьяна: "Он будет наказан, не переживай!"

Тёма решил сбавить тон: "Ладно, допустим, но, почему, вы уезжаете?"

Татьяна: "Вспоминать постоянно всю эту картину я не смогу… До сих пор помню слова эксперта…"

Тёма: "Какие?"

Татьяна: "Эксперт – Юлия сказала, что на губах Алины обнаружены частицы наркотических таблеток, суть в том, что они по всем губам, будто заставляли это съесть, а она не поддавалась… Ну и следы синяков не только на руках, ногах, но и на лице, которые там остаются, если держать рот человеку. Извини… Минуту… (она уже плакала и пила воду) Следователь на основании этого склоняется к тому, что это принужденная смерть – убийство, а не самоубийство".

Тёма грустно ответил: "Мне крайне непонятно, почему же тогда вы не можете сказать мне о том, кто это сделал с вашей дочерью, теть Тань?"

Татьяна: "Так нужно. Говорить не стану Артём, просто забудь всю эту историю и всё. Тот, кто это сделал, ответит за свои действия, но скорее всего позже".

Тёма: "А картины?"

Татьяна: "Не решили ещё, что с ними делать".

Тёма: "Мы с ребятами думаем, что к вам придут их покупать или же украсть. Будьте аккуратны…"

Артем не стал гнуть линию до конца, потому что понял, что есть какая-то веская причина, мешающая Татьяне рассказать про убийцу. Любой вопрос воспринимался бы как нежелательный, а этого не нужно было.

Тёма: "Ладно, я понял вашу суть мыслей. Не хотите говорить, не надо".

Он встал и продолжил: "Спасибо за чай, я, пожалуй, пойду".

Татьяна: "Ты обиделся, Артемий?"

Тёма: "Нет, мне незачем. Просто, я действительно хочу помочь и сделаю это даже без вашей помощи".

Татьяна: "Артём, это убийство, которое совершил знакомый мне мужчина, от которого можно получить посмертную весточку в любой момент, это не просто шутка, которую разыграли подростки. Не надо лезть в это!"

Тёма: "Хорошо, только скажите мне, с кем она общалась в последнее время"

Татьяна: "Как обычно с девочками из класса, вашей компанией, Маратом, ему вообще сейчас плохо…А вечером, за день до смерти, Алина говорила с кем-то по телефону, рассказывала про картины, но когда я зашла, она бросила трубку и сказала, что через час пойдет гулять с вами. Зря я её отпустила…"

Тёма: "Не надо винить себя в том, чего не делали. Нас не было с ней в тот вечер, я не знаю, почему она так сказала…"

Татьяна: "Я знаю".

Тёма: "Ладно, извините, что снова напомнил о больном, до свидания, теть Тань" Он вышел очень стремительно. Татьяна даже не успела ничего сказать, кроме как: «До свидания».

На обратной дороге он не мог не думать об этой встречи, не размышлять о том, что за человек тогда был с Алиной и разговаривал с ней по телефону. Почему Алина сказала, что отправилась на встречу с нашей компанией? Шагая по тротуару, Артём всё больше и больше кипятился, как чайник. Злость переполняла всё нутро, хотелось выплеснуть эмоции наружу. Какая-то маленькая девочка случайно попала в него водяным пистолетом и перепуганная встала посередине тропы. Тёма собрался накричать на неё толстым слоем из матов, но каким-то образом смог сдержать свой гнев. Эта девчонка снова надавила на больную рану и напомнила ему о Каролине, о беспомощности. Она улыбнулась ему так невинно и мягко, что Артёму стало стыдно даже за тот набор слов, что он не произнес в ее адрес, но уже сформулировал внутри. Он улыбнулся ей и быстрой походкой ушел восвояси, закурил. Уже темнело, на улицах появлялись толпы подростков, среди которых пару дней назад были и мы. Тёма проезжал мимо детских площадок, не обращая никакого внимания на детей, которые там резвились, на собак, гуляющих по парку, на молодые пары, держащиеся за руки, и даже на толпы малолеток, которые в наглую умудрялись пить и курить там, где вздумается. Он обратил внимание лишь на бомжа, сидящего возле метро, без одной ноги и в ободранной грязной одежде. Всё просто… У Артема был свой страх – остаться одному и вот так же сидеть никому не нужным без цели, средств к существованию и друзей.

Наконец, все собрались в парке, будто сговорившись пришли почти на час раньше. Каждый будто бы готовился к тому, чтобы внимать новую порцию информации, а она у Тёмы имелась. Проводив всех в парк, и усевшись на лавочку возле озера, он четко и ясно дал понять, что мать Алины знает или догадывается, кто это сделал, а потому против нас ничего не имеет, но при этом не рассказывает о возможном преступнике. Обсудив разговор Татьяны и Артёма, все устремили взгляд в пол. Настала очередь Толика.

Толя: "Мне сегодня какой-то номер звонил. Я как обычно не взял, незнакомый же, но он звонил раза четыре уже, с разницей в 10 минут".

Тема: "Позвони, мало ли. Если что, скинешь"

Я: "Покажи номер то, может кто знает, не зря же звонит тебе"

Подходя по очереди, парни пытались узнать номер, но тщетно…

Соня: "Две семерки в конце… Что-то знакомое… У кого-то был такой номер, я помню".

Покопавшись в своем телефоне, Соня с визгом закричала: "Так это же номер теть Тани. Она мне частенько звонила, когда Алина отключала телефон, находясь на уроках рисования".

Тёма: "Что? Зачем ей звонить Толи? Почему не тебе тогда или мне? Что за бред то?"

Я: "Но ведь Артём был у нее минут 40-50 назад. Получается, как только он ушел…Что-то произошло, или может быть она решила вскрыть имя убийцы, что кстати в ее интересах то, черт возьми"

Тёма: "Ага или этот кто-то уже был у нее, когда мы общались и поэтому она не говорила. Давайте позвоним, раз уж такое дело".

Мы резко и испуганно переглянулись.

Толя: "Хорошо, набираю…"

– Алло, здравствуйте

– Здравствуй Толя (прозвучал мужской грубый голос)

– Что, вы хотели?

– Я то? Абсолютно ничего, разве что выразить соболезнования по поводу смерти твоей сестры. (громкий ехидный смех врывался в трубку) Понравилась живая картина? Я это умею

– Кто ты такой, урод? (ребята стояли очень тихо, недоумевая о происходящем, ожидая какой-то подсказки, какого-то нужного им слова, имя)

– (спокойным пофигистическим голосом) М-да, ни черта то ты не понимаешь, Анатолий. Да, я убил твою сестру, там в лесу, но мстить мне, это же глупо, не так ли? Не лучше ли просто успокоиться?

– Что? Скотина, ты еще смеешь звонить сюда? Ты играешься с подростками? Тебе самому не мерзко за то, какой ты конченый псих?

(Тёма успокаивал Толю, шепча ему что-то на ухо)

– Ахах, нет, не мерзко. Успокойся и слушай сюда. Своим мелким ублюдкам тоже передай: Вы залезли туда, куда не надо было лезть, только поэтому твоя сестра мертва. Эту игру не я начал, но продолжать буду! Вы ещё дети, думайте о себе, о том, что вам ещё жить и жить. Будете копаться в этом деле – я начну копать под каждого из вас. Вы фиговые сыщики, ребята, ведь уже прошло 5 минут диалога, а я не услышал вопроса в свой адрес: Почему же звоню с этого номера, если вы конечно знаете, чей это номер?

– Сука, ты думаешь, заставишь нас сесть на жопу и сидеть ровно?

– Нет. Увидимся с вами, объясню доходчивей. Спокойной ночи. (телефонный гудок)