Ангел Капелька

Наконец, Владимир оторвался от чемодана.

– Капелька, прости меня, если можешь… – он запнулся и замолчал…

– Ты её очень любишь, Володя? – стараясь скрыть дрожь в голосе, спросила Капа.

– Не знаю, нет, наверное… – пожал плечами Владимир. – Я даже не знаю, как всё это случилось… Ну, уж точно не по любви…

Владимир отвёл глаза и как-то сгорбился.

– А теперь она… ждёт ребёнка…

Капитолина горько улыбнулась… Сколько они не старались, она так и не смогла забеременеть почти за десять лет семейной жизни… А вот сопернице её повезло…

– Иди, Володя, – Капитолина махнула рукой в сторону дверей. – Долгие проводы – лишние слёзы…

Он метнулся было к жене, но она решительным жестом остановила его.

– Не надо, Володя… Иди… Ребёнок ни в чём не виноват… Не надо ему или ей расти без отца при живом отце… Я тебя отпускаю, Володенька… Прощай…

И в этот момент раздался звонок в дверь. Этот, как пишут в романах, спасительный звонок, разрядил неловкую паузу. Владимир бросился к двери, как будто за ней его ждал долгожданный и самый желанный гость.

Но, открыв дверь, он с удивлением сделал шаг назад. Вернее ему даже пришлось отскочить. В их квартиру буквально запрыгнул высоченный молодой человек в морской форме с погонами капитан-лейтенанта. Ничего не объяснив, он набросился на Владимира и, крепко схватив его за ворот кителя, стал трясти из стороны в сторону. Владимир попытался высвободиться, но парень вцепился в него железной хваткой. Капитолина попыталась вмешаться, но парень так рявкнул на неё, что она отпрыгнула в сторону…

Выбрав подходящий момент, когда молодой человек повернулся к ней спиной, она выпорхнула за дверь и бросилась за помощью к Светлане. А ещё через несколько мгновений Светлана, Капа и еле поспевавший за ними товарищ комдив Зотов, полные решимости спасать неверного, но всё-таки не совсем чужого мужа, соседа и сослуживца, ввалились в квартиру подполковника Шахова.

Сцена, которую они застали, не внушала, ко всеобщему облегчению, ничего страшного. Мужчины, расцепив свои объятья, стояли друг напротив друга и на несколько повышенных тонах выясняли отношения.

– Да, ты пойми, мужик, – для пущей убедительности тряся кулаком перед лицом подполковника, пытался доказать нежданный гость, – не твой это ребёнок, а мой!

– Но Татьяна утверждает, что я – отец её ребёнка! – не менее горячо сопротивлялся напору гостя Владимир.

– Ну, ясен перец, – хмыкал парень, с удивлением глядя на Владимира, как бы прикидывая: на самом деле тот такой наивный или с какой-то непонятной для него целью таковым прикидывается, – а что ты ещё от Баевой ожидал?

– Ей-то какой резон мне врать? – недоумевал Владимир.

– А такой, – выражение лица соперника явно говорило о том, что у него есть неопровержимые аргументы. – Она же искала мужика с деньгами. Я для неё – молодой голодранец с неясным будущим и ничего не стоящей любовью. А у тебя – деньги, партбилет, звание, перспективы! За тебя она хочет замуж, а меня оставить в любовниках… – молодой мужчина, глядя в глаза Шахову, укоризненно покачал головой. – Она мне так и сказала! Можешь у её подруги Ольги спросить. И вообще, будь мужиком! Зачем тебе растить моего ребёнка?! Я готов идти на эту… как её? Во! Генетическую экспертизу!

– Ну, ведь и я тоже могу – на экспертизу, – уже менее уверенно и напористо, но, всё же, сопротивлялся Владимир.

– А когда она сказала, что беременна? – неожиданно что-то сообразил напористый парень.

– Где-то три недели назад… – припомнил Владимир.

– А когда, пардон, – молодой человек поморщился, – Вас товарищ подполковник к телу допустили?

Володя покосился на Капу, она стояла неподвижно, белая, как мел, и, казалось, не слышала и не видела того, что вокруг неё творится…

– Месяца полтора назад… – тихо проговорил Владимир и в замешательстве почесал затылок – до него стало кое-что доходить…

Молодой человек расхохотался в голос:

– Ну, Танька, ну зараза, – он ударил себя ладонями по коленям. – Просто зверь – баба, на ходу подмётки рвёт! У неё уже почти четыре месяца срок! – неожиданный соперник победно взглянул на Владимира. – Ей рожать меньше, чем через полгода! Ну, Вы то, товарищ полковник, вроде бы, взрослый человек, не первый год женаты…

– Не может быть, – потрясённо затряс головой Владимир. И с надеждой, глядя на парня, тихо, почти шёпотом, спросил: – Может быть, Вы что-то путаете?

Парень смотрел на недавнего врага с нескрываемым сочувствием, даже с жалостью. Какие ещё аргументы нужны этому наивному лоху? Он тоже почесал затылок и заулыбался. Видимо, это почёсывание определённой зоны черепа связано у мужиков с активизацией интеллектуальной деятельности – парня вдруг осенило.

– Скажи мне, друг, – доверительно переходя на ты, задал он наивному подполковнику ещё один нескромный вопрос из области женской физиологии, – когда ребёнок начинает толкаться в животе у мамочки? – он вопросительно посмотрел на Капу: – Девушка, рассудите нас, вы же потенциальная мать!

– Если первая беременность – на двадцатой неделе, а со второй и дальше – где-то в 16—18 недель, – ответила за Капу Светлана, до сей минуты молча, как и все остальные неожиданные свидетели этой словесной дуэли, наблюдавшая за спором двух потенциальных отцов. Услышав вопрос напористого каплея, она прекрасно поняла, какую боль подруге причинила бесцеремонность неожиданного спасителя, тут же сориентировалась и «взяла огонь на себя». Капа, выдавив из себя жалкую улыбку, едва заметно кивнула подруге в знак благодарности… Кажется, никто не заметил небольшой заминки в этой эмоциональной перепалке…

– Вот видишь, – парень, указывая рукой на Светлану, как на самого надёжного свидетеля, опять радостно заржал. – Тётя доктор подтвердила! Я Вас узнал, мадам! – игриво подметил парень, шутливо погрозив «тёте» пальчиком, но тут же опять переключился на Шахова, – А Танюха мне уже пару недель назад давала животик послушать. Брыкается мой пацан! Футболистом будет! – и парень опять радостно заржал…

А подполковник Шахов, пригвождённый этими железными аргументами, как-то совсем скис…

– Да уж, – вмешался в эту перепалку комдив Зотов, – тут для нежданной ляльки и одного отца не сыщешь, а за Танькино дитятко аж два папаши готовы друг другу горло перегрызть! Бывает же такое! Добро б, девка была стоящая, а то ведь – плесень, – и он, то ли осуждающе, то ли непонимающе, пожал плечами.

Только одна Капелька как стояла, молча, так не проронила во время всей этой не самой красивой сцены ни единого слова.

А комдив уже оправился от первого потрясения, вызванного этой весьма неоднозначной ситуацией, и поэтому, как и положено было ему по должности, взял быка за рога.

– Послушай, Владимир, – строго обратился он к младшему по званию, – тебе-то самому не стыдно, что так жидко обделался? Ты на кого хотел жену променять?! На эту… прости господи, – он выразительно плюнул, едва удержавшись, чтобы не назвать Татьяну простым русским словом, приличествующим данной ситуации. – Балбес! – он ещё раз взглянув в глаза Владимиру, увидев в них тоску и смятение, смягчился: – Ладно! Вижу, вижу, что переживаешь. Так, слушай мою команду. Собираете чемоданы, оба, – он кивнул Капе, – Капитолина, и ты собирай свои вещи. Вас уже ждут в Мурманске. Подполковник, едешь на повышение. Должность хорошая. Новые погоны через пару недель получишь. Представление твой комэск давно сделал. Приказ из центра ждёт на новом месте. Надеюсь, что всё, что случилось, будет тебе… хм-хм… – видимо, вспомнив, что он буквально чудом избежал такой взбучки, тайком взглянув на жену, назидательно промолвил, – уроком на всю жизнь. Так… Машина уже у подъезда. Багаж догонит через пару недель. Питер пока подождёт… Пока… – он поднял вверх указательный палец, подчеркнув, что и дальнейшие перспективы не за горами… – Ну, выполнять команду! – строго приказал Зотов, передавая Владимиру папку с документами.

– Есть, – коротко, и, как показалось Капе, с каким-то радостным облегчением откликнулся её муж. – Капелька, собираемся?

Она неуверенно, ещё сомневаясь, соглашаться ли на это предложение, неуверенно пожала плечами, но через секунду всё же согласно кивнула головой. Гости удалились. А супруги принялись спешно укладывать вещи…

– Капелька, – вполголоса позвал Владимир…

Она медленно повернула к нему голову и вопросительно заглянула в его глаза.

– Ты прости меня, Капелька, пожалуйста, – в его глазах и голосе была такая мольба, такое раскаяние, что Капитолина машинально кивнула в знак согласия. – Сам не знаю, как это всё получилось! Я ведь тебя люблю… Правда, люблю… Сильно люблю… Мы всё начнём сначала, и всё у нас будет хорошо!

– Поживём – увидим, – ещё раз кивнув, но не в знак согласия с мужем, а скорее, своим тайным мыслям, тихо ответила Капа.

Владимир, как раньше, подхватил Капельку на руки и закружил по комнате. Нетерпеливый гудок машины напомнил о том, что новая жизнь настойчиво зовёт их вперёд. И уже через несколько минут, подхватив чемоданы с самыми необходимыми вещами, супруги Шаховы уселись в машину комдива и, не попрощавшись ни с кем, устремились навстречу новой счастливой жизни…

Часть – 7

Капелька быстро привыкла к новому месту службы Владимира. Мурманск, конечно, не Питер, но и не богом забытый гарнизон на северном берегу Баренцева моря. Им дали двухкомнатную квартиру в новом доме, в котором жило много офицерских семей. Светлая просторная квартира выходила окнами на залив. Володя даже шутил, что в Мурманск стоило переехать только ради этого прекрасного вида из окна.

Капа быстро перезнакомилась со всеми соседями. Почти все они оказались приезжими. Теперь в её окружении было много питерских, у неё появились многочисленные подруги, приятельницы, просто знакомые и новые разнообразные интересы.

Надо сказать, что в самом начале её жизни на новом месте произошёл один забавный случай. Капа давно отметила, что по приезде в гарнизон при знакомстве, почти все жёны военных причисляют себя к уроженкам Ленинграда. На деле же, процентов пятьдесят из них родились в Луге, Бокситогорске, Выборге… И это – в лучшем случае… Далее следовал «удачный» брак с молодым лейтенантом – и направление к месту службы, которое каждая из «потенциальных адмиральш» рассматривала как плацдарм для грандиозного возвращения бравого офицера в город на Неве минимум начальником какого-нибудь очень важного отдела в генштабе… И хотя до этого счастливого события было ещё неизмеримо далеко, некоторые гарнизонные львицы вели себя так, будто известие о назначении своего супруга чуть ли не верховным главнокомандующим они уже получили…

Самозваные «петербурженки» наперебой хвастались друг перед другом «древностью питерских корней», близким знакомством с самим Романовым, Пиотровским или семьёй Боярских, пытаясь доказать своё превосходство над остальными…

Если в гарнизоне Капе удавалось избежать подобных знакомств, ибо там все знали, кто она, то от общения с соседками на новом месте отказаться было невежливо.

В новом доме официальной «примой» сама себя назначила жена некого капитана третьего ранга – по-сухопутному – майора, для тех кто не в курсе… Девица была довольно смазлива, стройна и высока, вела себя высокомерно, с презрением поглядывая на прочую «шушеру»… Короче – «аристократка» – ни дать ни взять!

Капа в минуту раскусила характер этой доморощенной принцессы и постаралась свести общение в ней до минимума – на уровне «здравствуйте – до свидания». Такое «пренебрежение» «новенькой» очень сильно ударило по самолюбию девицы, представлявшейся всем Ланой. Как потом выяснилось, это претенциозное имя не имело к ней никакого отношения.

Девица решила отомстить невоспитанной гордячке, не оценившей по достоинству такую выдающуюся личность, каковой считала себя Лана.

Как всегда утром перед подъездом собирался весь цвет офицерских жён. Это стало уже традицией. Прежде чем разойтись по своим делам, соседки минут пятнадцать-двадцать обсуждали насущные дела. Именно такой момент и решила использовать для молниеносной войны против Капитолины с ожидаемым триумфом – естественно, своим – Лана.

Для Капитолины это был очень важный день. Владимир договорился с главврачом одной из клиник о работе для жены. Тот назначил ей время встречи.

– Давай скорее, – поторопил муж. – Тебя будет ждать мой водитель, потом подхватите меня и поедем на встречу…

Как только Капа вышла из подъезда и, приветливо поздоровавшись с соседками, попыталась пройти мимо, Лана преградила ей дорогу. Она, смерив Капитолину с ног до головы презрительно-оценивающим взглядом, насмешливо спросила:

– Что же вы так, соседка, манкируете нашим обществом?

– Вы ошибаетесь, – холодно ответила Капа, – у меня важные дела, я тороплюсь… Простите, не помню Вашего имени…

– Папа с мамой назвали меня Ланой… такое вот редкое и красивое имя! – высокомерно пояснила девушка. – Я жена капитана третьего ранга Котова… – гордо произнесла Лана, ожидая, какое впечатление произведёт на эту гордячку, «творческое воображение её родителей и высокое социальное положение». Со стороны было заметно, что на Капитолину это известие не произвело ровным счётом никакого впечатления. Она недоумённо пожала плечами и вопросительно посмотрела на девушку, с нетерпением ожидая, что же она хочет ей сказать. Та молчала, так же вопросительно глядя на Лину. Почтеннейшая публика насторожилась… Лина взглянула на часы… Время поджимало…

– Замечательно, Лана, – нетерпеливо проговорила Лина, – к сожалению, я сегодня очень тороплюсь, меня ждут, – как маленькому ребёнку, размеренно, попыталась объяснить Капитолина. Но не тут-то было!

– А вот это невежливо… – процедила сквозь зубы Лана, – у нас в Санкт-Петербурге так не принято…

– Надо же, землячка, – не обращая внимания на дерзкий тон девушки, преувеличенно «обрадовалась» Капа. Она тут же сориентировалась, что объяснениями и самым разумными доводами Лану не пронять, поэтому решила взять инициативу в разговоре на себя, главное – нащупать её слабое место… – А позвольте полюбопытствовать, где именно Вы живёте в Питере?

– На улице Карла Маркса… – заученно ответила Лана и смело взглянула в глаза Лине.

– Что Вы говорите? – изумилась Капа. – Я так понимаю: из самого Питера здесь никого нет? – повела она головой в сторону внимавших ей соседок, а на собеседницу посмотрела недоумённым взглядом. – В Ленинграде, как мне помнится, нет такой улицы.

Лана стушевалась и, в свою очередь, с недоумением уставилась на Капу.

Женщины, поначалу решившие не вмешиваться в Ланины интриги, с любопытством наблюдали за этой словесной дуэлью и, предвкушая, что приближающийся триумф будет далеко не Ланин, понимающе переглядывались и тихонько посмеивались… Глаза Ланы забегали, лицо медленно заливалось багровой краской…

– Как это нет? – растерянно переспросила она. – Это же в Выборгском районе… – уверенность постепенно возвращалась к ней… Но Капа не дала своей «милой собеседнице» возможности перехватить инициативу.

– На Выборгской (Капитолина произнесла, как принято – Выборжской) стороне есть проспект Карла Маркса, плавно переходящий в проспект Энгельса, где, кстати, у меня есть квартира… На Удельной… А выросла я в доме деда, генерала Георгия Сергеевича Громова, на Канале Грибоедова…

– Ого! – возгласы удивления и одобрения со стороны публики были Лане, как нож в спину…

– Я спутала… – заикаясь, пролепетала Лана. Её злость сменилась паникой…

– Да ничего Вы не спутали… – жёстко парировала Лина. – Ни один ленинградец так не скажет. А улица Карла Маркса есть почти в каждом городке и посёлке Ленобласти: Колпино… Бокситогорск… даже Петро-Славянка…

При слове «Колпино» Лана вздрогнула, а Капитолина поняла, что попала в точку…

– Огорчу Вас ещё больше, милая девушка, – нарочито назидательно проинформировала она совершенно сникшую Лану, – Колпино никогда не будет Питером, там даже метро не планируется строиться…

– Не Вам это решать, где строить метро! – заносчиво схватилась за эту Линину фразу, как за последнюю соломинку, Лана.

– А я и не собираюсь ничего решать, я не архитектор – я медик… всё решено до меня знающими людьми… – невозмутимо парировала Лина. – Я просто видела генеральный план застройки города. Случайно… Так что, дорогая моя почти землячка, Колпино – это Ленобласть! – подвела логический итог беседе Капитолина.

– Ну, знаете… – только и смогла промямлить Лана.

– Я сказала именно то, что знаю, – невозмутимо откликнулась Лина. – К сожалению, это совсем не то, что Вы хотели услышать… простите, забыла Ваше имя…

– Лана, – процедила она сквозь зубы.

– Ну что Вы? – искренне удивилась Лина. – Вы же вполне взрослая женщина. А у нас в Ленинграде принято называть малознакомых людей по имени-отчеству…

Лана зло посмотрела на Капитолину.

– Елена Васильевна, – бросила она.

– Елена? – опять искренне изумилась Лина. – Лена то есть? При чём тут Лана? Как-то неестественно вычурно, согласитесь? – тоном светской львицы, которая выбирает повседневный строгий костюм в английском стиле, а ей неожиданно предлагают вечернее платье в пол, поинтересовалась Лина. Её вопрос прозвучал вовсе не издевательски – она словно советовалась со своей «милой» собеседницей.

– А Елена – это Лена, Алёна, очень, кстати, милое имя! – И ещё одно малю-ю-сенькое замечаньице: ни один интеллигентный человек, а тем более, если он уроженец нашей культурной столицы, не будет так бесцеремонно приставать к незнакомым людям на улице, тем более, к старшим по возрасту!

Её последние слова утонули в громе аплодисментов и криках «браво!»

Владимир, подошедший в этот момент, всё же краем уха успел уловить конец разговора. Он удивился и восхитился тем, что его маленькая Капелька смогла дать такой достойный отпор молодой хамке, от которой, по словам его сослуживца, страдал весь дом.

– Капелька… – Владимир направился прямо в центр толпы, – здравствуйте, дамы… – он приветливо кивнул соседкам, – милая, – обратился он к жене, ласково беря её под локоток, – мой водитель тебя не дождался… я забеспокоился… Нас ждёт твой потенциальный работодатель… Нет, я не настаиваю, но это по-моему тебе скучно дома сидеть? А? – лукаво улыбнулся Владимир, с любовью глядя на свою Капельку.

– Извини, мы тут немного заболтались, дорогой, – Капа, которая давно была готова покинуть общительных соседок, но не знала, как лучше это сделать, дабы не обидеть их, как это обычно делала Лана, совершенно искренне обрадовалась приходу мужа. – Дамы, те, кто ещё не знает, позвольте представить Вам моего мужа – Владимир Сергеевич, – она специально не назвала его чин – погоны с тремя большими звёздами говорили сами за себя… – Меня зовут Капитолина, можно сокращённо, по-соседски – Лина… К сожалению, мы вынуждены вас покинуть, до встречи, – произнесла она, стараясь, чтобы это «до встречи» прозвучало тепло и сердечно.

– До свидания … – До встречи… – Счастливо… – донеслось со всех сторон. В этом хоре голосов Капа различила и едва слышное, покорное и грустное «до свидания» Ланы…

Часть – 8

…Владимир обычно сутками пропадал на службе, самоутверждался в новой должности, но это мало волновало новую Капельку. Ей очень нравилось её теперешнее имя – короткое, звучное, стильное и очень необычное. Отныне, знакомясь, она представлялась Линой. А что? Вполне естественно: КапитоЛина – Лина.

После истории с Татьяной, которая чуть не перечеркнула всю её жизнь, она совершенно перестала бояться, что любимый мужчина может однажды исчезнуть из её жизни. Она стала самостоятельней, училась во всём рассчитывать на себя. Она обретала новый опыт, который давал ей уверенность в жизни. Она точно знала теперь: если Володя вдруг опять кем-то увлечётся, она не умрёт от горя – она прекрасно выживет без него. К тому же Лина стала замечать направленные на неё заинтересованные мужские взгляды. Мурманск – это не забытый богом гарнизон среди скал – здесь всегда было мужчин больше, чем женщин. Она как будто расцвела на этой благодатной для неё почве. Она всегда была мила, невысока ростом, но с ладной фигуркой. Маленькие ступни с высоким «балетным» подъёмом, тонкая голень, узкие длинные лодыжки. А сейчас ещё и одетая по последней моде в дорогие импортные наряды, благо достать боны и пропуск в валютник «Альбатрос» большой проблемой не было, она приобрела утончённость и шарм. Теперь Лина Шахова смотрела на мир взглядом женщины, знающей себе цену. К тому же она восстановилась в своём вузе, что тоже повысило самооценку… Правда, специализацию поменяла. На кардиологии, которой она занималась до знакомства с Владимиром, не было заочного отделения. Поэтому она выбрала клиническую психологию, где на последних курсах возможно было учиться заочно. Капелька основательно перекроила свою жизнь. Муж – мужем, но и о себе забывать не стоит! «Я у меня одна!» – стало новым девизом её жизни. Иногда она была так занята собой, что о существования Владимира вспоминала лишь тогда, когда раздавался поздний звонок в дверь… И ещё – она много читала, благо Областная научная библиотека была под боком…

Со стороны казалось, что их семья идеальна. Муж обожает свою Капельку. Видимо, пытаясь всеми способами загладить вину, он увешал жену драгоценностями, чуть ли не как новогоднюю ёлку. Уж каким правдами-неправдами, минуя записи и очереди в «Рубине», центральном ювелирном универмаге города, он доставал все эти кольца, серьги, браслеты, его красавица Лина не задумывалась.

Она трогательно заботится о своём «настоящем полковнике». Наглажен, настиран, накормлен, вид имеет самый довольный. Соседи и в глаза, и за глаза нахваливали и Капитолину, и Владимира. Иногда даже чересчур… Особенно укрепился авторитет Лины, когда она, не употребив ни единого грубого слова и даже не повысив голос, поставила на место зарвавшуюся хамку Лану.

Капелька старательно поддерживала это мнение. Но что-то в ней надломилось. Она простила измену любимому мужчине, но забыть того, как он с ней поступил, не могла. Это была не гордость, не обида, а укоренившаяся уверенность, что в один прекрасный день он снова может увлечься какой-нибудь очередной «Татьяной». И в своих мыслях этот «день Икс» она не называла ужасным или страшным – нет, это был, как ни странно, один прекрасный день…

Капелька не раз ловила себя на мысли, что в минуты близости, как только она вспоминала о связи мужа с Татьяной, её переполняло такое чувство брезгливости, что ласки мужа становились для неё нестерпимы. Чтобы не обидеть Владимира, который делал всё возможное и невозможное, чтобы она забыла о его походе налево, Капелька, сжав зубы, терпела. Как только она засыпал, она осторожно освобождалась из его объятий и долго стояла под душем, смывая прикосновения некогда любимого мужа, нанесённую им обиду и свои «невидимые миру слёзы».

А со стороны всё было прекрасно… На вид образцовая советская семья… «Был бы ребёнок, – думала Капелька, – я бы всё стерпела. А так, ради чего мы до сих пор вместе?..»

Мысли о том, что она неправильно живёт всё чаще и чаще навещали Капельку. А где-то в необозримой дали её мечтаний смутно маячил размытый образ высокого голубоглазого мужчины с доброй улыбкой и заливистым заразительным смехом…

Где-то месяца три спустя после переезда Шаховых в Мурманск, окончив свои дела в Областном отделе здравоохранения, к Капельке на огонёк заглянула Светлана Зотова.

Несмотря на то, что теперь у Капы было много знакомых, она безумно образовалась визиту Светланы. Та тоже была несказанно рада повидаться со своей милой подружкой.

– Ой, Капелька ты моя, Капелька, – сетовала Светлана, – после твоего отъезда не могу найти нормальную медсестру!

– Что так? – искренне удивилась Капа.

– Ой, Капитолина, – покачала головой Светлана, а её голосе была такая нежность, что у Капы защипало в глазах, – таких, как ты, просто больше не делают! – она с любовью улыбнулась подруге. – Приходят девушки, вроде бы, и с дипломами, а уровень подготовки, будто дипломы свои в переходе у Московского вокзала купили. Амбиции такие, будто не я врач, а они пришли меня профессии учить… Короче, засада полная… Раньше жёны офицеров были кто? Врачи, экономисты, учителя… А теперь кто? Какие-то недоучки с амбициями… Вымирает гарнизон… Скорей бы домой, в Ленинград, вернуться…

– Да, я тоже очень по Питеру скучаю, – поддержала подругу Лина и вдруг, словно что-то вспомнив, перевела разговор на другую тему: – Слушай, Света, это всё хоть и печально, но так, мелочи житейские… Меня очень интересует другое, – Капа давно хотела поинтересоваться, да всё не было возможности, – ты мне так и не объяснила, где ты умудрилась среди ночи разыскать «поклонника» Татьяны?

Прервавшись на полуслове, Светлана расхохоталась.

– Скажешь тоже! Никакой он не поклонник! Где бы я парня с улицы так быстро нашла? Твой план свалился, как снег на голову, пришлось искать в ближнем круге… – Светлана прищурила глаза и недоверчиво покачала головой. – А ты не лукавишь, подруга? Неужели ты не знаешь этого каплея?