След смерти

– Вот зараза! Ковёр тоже связан. Как ты меня, однако, боишься! Упаковал по полной! – пробурчала я себе под нос. Спасибо, рот кляпом не заткнули.

Ещё минут десять машина продолжала движение, а затем наконец остановилась.

«Интересно, сколько по времени я была в отключке?» – озадачилась я.

Тут я услышала шаги и звук открывающегося багажника. А дальше меня начали кантовать. Честно скажу, это малоприятные ощущения. Не знаю, как я это пережила! Мне даже кажется, что на несколько минут от боли и недостатка воздуха я опять потеряла сознание. Но сознание быстро вернулось, когда злодей всей своей тушей, усевшись на меня, начал связывать мне руки за спиной. Тут он меня уже освободил от ковра, потому что дышать мне стало легче.

– Дружок, тебе не кажется, что ты берега попутал?

– Это тебе кажется, что ты крутая. Но я тебе докажу, что это не так! – пробурчал Митяй.

Он кряхтел, связывая мне руки. Потом начал связывать ноги. И всё время приговаривал:

– Вот так, голуба, отпрыгалась. Я тебе докажу, кто у нас крутой! Что? Страшно стало? Будет ещё страшней. Погоди, погоди немного! Увидишь! Это только первый акт в моей пьесе. Следующее действие впереди. Оно будет ещё интереснее. Вот тогда ты узнаешь, кто круче – ты или я! Ну потерпи немного! Нужно мне подготовиться! Совсем немного. И счеты с твоей жизнью сведём. Михаил Максимович, конечно, крутой мужик, да, видно, с тобой переминдальничал. А я его предупреждал! Вот тебе и тёртый калач! А так опростоволосился! Что ты с ним сделала? Почему он тебя отпустил?

Я сообразила, что Митяй ничего не знает об аресте Гаруты. Значит, надо тянуть время.

– А ты хоть знаешь, почему он меня отпустил? Мы с ним договорились. А ты опять ничего не понял! Мы сейчас на одной стороне, а ты со мной так! Ну как тебе не стыдно! Как будешь дяде Мише отчитываться? Он же тебя живьём съест!

Тут я краем глаза, насколько это позволяло моё лежачее положение, заметила активную работу мозга у Митяя. Он задумался, не зная, что ему предпринимать дальше. Минуту подумав, он сказал:

– Особенно не обольщайся! Знаю я тебя, фифа! Интересно, что скажешь на то, что он на звонки не отвечает? Почему? Его точно повязали, и не без твоей помощи. Тоже мне, строит из себя королеву!

– Да не отвечает он потому, что с Максом в реанимации, а там нельзя пользоваться телефоном. Вот выйдет оттуда, и ты сразу дозвонишься!

Я вдохновенно врала, лишь бы отсрочить задуманное им действо, которое не предвещало ничего хорошего. Дико болела голова. Хотелось пить. Единственное, о чем я молила Бога: чтобы не терять больше сознание.

Митяй встал, постоял, раздумывая, и, похоже, поверил в мою версию происходящего. Потом повернулся и вышел из комнаты.

Комната была довольно просторная. Скорее всего, деревенская горница. Но особой чистотой не отличалась. Лавки, стол, кровать, а подальше в углу настоящая русская печь.

Когда я была маленькой, мои родители ездили к бабушке в деревню помогать сажать и собирать картофель. И брали меня с собой. И как было тогда нам, девчонкам, уютно и тепло на этой печке. Особенно когда уже приближались заморозки и печку начинали подтапливать. А как пахли пироги, которые бабушка пекла! Все эти воспоминания пронеслись в моей больной голове.

Но тут в глубине печки с лежанки я услышала какое-то шевеление. Я попыталась присесть. Не совсем было удобно созерцать это в лежачем состоянии. Не с первого раза мне это удалось. Точно! Там на печке кто-то есть!

– Эй, кто там на печке?

В ответ ничего не последовало. Вот это да! Ну не домовой же там! Эх, были бы руки свободны! Как качественно связал! И пошевелить не удаётся. Да-да, ещё бы на ноги встать и подойти да и разглядеть – кто же там, в конце концов! Но шевеление прекратилось. А я, прислонив голову к холодной стене, ощутила блаженство. От прохлады стены стало немного легче. Но ненадолго. Потому что в это время увидела, что из-под печки на меня смотрит настоящая крыса.

Терпеть не могу этих зверушек. Мышки очень даже симпатичные, но крысы!!! Тем более учёные проводили исследования и пришли к выводу, что они имеют очень развитый интеллект. И вот подумай, Танюша, что у этой мерзавки в данный момент на уме? А может, она голодна? И ждёт не дождётся, как от кого-нибудь откусить часть тела? А может, она не одна? И на печке целая семья возится? Но ведь были случаи в Англии, когда крысы накидывались на новорожденных детей. Одно утешает, что я не только что на свет родилась. Хотя тоже спеленута, как новорожденный!

Господи! Многие бы удивились сейчас, что я, та самая Татьяна, которая не боится вступить в противоборство со многими преступниками, – и вдруг испугалась какой-то крысы!

Крыса поглядела на меня умными глазками, но, видимо, сочла, что толку от меня мало. И быстро засеменила в чуть приоткрытую дверь сеней. Я выдохнула. Да, пожалуй, нужно оглядеться, но для этого хорошо бы было встать на ноги. На это у меня ушло ещё минут пять. Выглянув в окно, я увидела заросший высоким сорняком двор. И на улице тишина была нетрадиционная для деревни. Не было ни звука домашней птицы или скота, лишь чирикали воробьи.

Я попыталась передвигаться прыжками, но мне это не удалось. Хорошо, что делала свои попытки, опираясь плечом на стенку. Но даже это не помогло. Чуть не завалилась на пол опять. Тогда я начала шарить глазами в поисках острого предмета, ножа например. Ведь должен он быть в деревенской избе! На столе ничего не было, тогда я начала потихоньку прыгать к печке, ведь рядом с ней стояла настоящая деревенская горка, как у бабушки. Но не успела. Дверь с грохотом открылась, и в неё ввалился Митяй.

– Ох ты какая шустрая! Да тебя надо, как собаку, на цепь привязывать! Ничего у тебя не получится! Щас!

И он опять выскочил из избы. И через минуту опять ввалился, неся в руках ржавую собачью цепь с ошейником. Я передёрнулась, представив, что этот мерзкий аксессуар он пристроит на моей шее. Ну да, так и есть! Он с поганенькой улыбкой и начал это делать, зацепив конец ошейника за крюк. Но когда начал пристраивать ржавую железку к моей шее, у меня расстегнулась пуговица, слегка оголив мою грудь. Он засопел, глаза его затуманились, а его рука медленно потянулась к следующим пуговицам. Одна, вторая… Он застонал. Но третья ему почему-то не поддавалась. Он рванул её что есть силы в остервенении. Начал расстегивать брюки. Вот уже и их спустил. Господи, только секса мне не хватало с идиотом!

– Подожди! У меня тоже давно не было! Развяжи меня, ты ведь хочешь со мной поиграть в ролевые игры? Ну давай же скорей! А ополоснуться здесь негде? Не хотелось бы в грязи…

Я с придыханием тараторила, не давая ему вставить ни слова. Он обалдел, и его руки начали развязывать мои ноги, расчищая путь к своей победе. Верёвки не поддавались. Он вытащил из валявшихся джинсов нож и быстро разрезал их. Затем, видимо, решил добавить себе кайфа, начал слегка водить им по моей открытой груди и разрезал лифчик. Всё это сопровождалось таким шумным дыханием и стонами, что меня чуть не стошнило.

– Ну давай, мерзавка, слушайся меня! Поиграем! Ведь ты должна меня слушаться! Ведь теперь я – твой хозяин! Захочу и душу твою возьму! Ну, кричи сильней, ведь тебе тоже приятно такие ласки получать от хозяина? Ну?

Господи! Да ты недалеко ушёл от своего друга-алкоголика! А Митяй продолжал свою вакханалию, начал стягивать с меня брюки.

И тут позади нас раздался старческий кашель.

– Митькя! Чтой-то тут? Чо делаете? Мою пенсию ищете? Вот и я думаю, куда она делась? Хорошо хоть вы приехали, ищете. Я уже замаялась её искать! Куды делась – ума не приложу!

Митька медленно выпрямился, грязно выругавшись.

– Что гришь? Ниче не слышу! Ты мне погромче кричи-то! Ай забыл, что уши у меня плохо работают!

Господи, ты точно существуешь! Я никогда в этом не сомневалась. Это он прислал мне ангела в образе старушки.

– Ты… это… погоди! Потом продолжим! Щас я её куда-нибудь спроважу. Бабка не слышит ни фига и из ума выжила.

И он навёл относительный порядок в моём костюме и натянул на себя брюки. А бабка продолжала квохтать.

– Чавой-то вы поразделись? Жарко? Ну да, лето ведь, жара! А я вот мёрзну! Кровь старая, не греет. А молодая была! Ох и горячая!

Да, бабуля, внучек в тебя, чуть не изнасиловал, гад! Как загорелся!

– Ба! Сходила бы к Вале за молоком! – что есть силы заорал внучек.

– Унучек! Милой! Молочка захотел? Сам бы сбегал! Или девку-то пошли! Ну да, она не знает, куды идти. Ну сам беги, я тебе баночку дам. А у мене чтой-то ноги совсем не ходють! Старость – не радость! Еле с печки слезла. Силов ну совсем нет! Мне ведь годочков-то уже за девяносто! Щас картошечки поем и выползу на крылечко посидеть. А ты беги за молочком, беги. Баночка на балясине сохнет. Там и возьми.

Митяй ругнулся матом и вышел, хлопнув дверью. А старушка полезла в печку – наверное, за картошкой. Она села за стол и медленно начала жевать.

А я закрыла глаза, стремительно обдумывая план дальнейших действий. В висках стучало. Но хоть ноги свободны. Это уже один плюс. Хотя одними ногами не отмашешься. А руки сзади связаны. Нужно работать с бабкой. Не успела я об этом подумать, как дверь опять распахнулась и в комнату вошёл злющий Митяй.

– Су…а, а ведь ты наверняка знала, что дядю Мишу повязали. Дозвонился я. Да только попал не туда. Думаешь, я дурак и не понял, кто там отвечал? Ничего-ничего! Я тебе устрою сегодня день заплыва. Хочешь поплавать с камушком на шее? Я удовлетворю твоё желание. До темноты время ещё есть. Я удовлетворю все свои желания. Судя по всему, ты телка тоже горячая! Ну я напоследок тебя тоже удовлетворю. Узнаешь, что такое настоящий мужик!

Всё это он говорил негромко, чтобы не было слышно старушке. А потом подошёл к ней и заорал:

– Ба! Ты куда дела ключи от лодки? Почему на месте нет?

– Как нет? Ой, совсем забыла! Матвеич лодку на рыбалку брал, обещал занести ключ-то.

– Почему даёшь кому попало?

– Дак Матвеич-то не кто попало. Он свояк мой! У деревне нас и всего четверо осталось. Надо в дружбе жить.

– Свояк её! А мне-то что делать? Мне она щас нужна!

– Ну сходи к нему, чай, недалече. Девка, а ты картошечки не хочешь? В обед варила. Хорошая, рассыпчатая.

– Спасибо. Не хочется. – Кричать у меня не было сил, поэтому я слегка отрицательно пошевелила головой. Все эти телодвижения опять доставили мне неприятные ощущения.

Митяй опять ругнулся и вышел. Бабка завершила свой скромный ужин. Сунула остатки в печь. Но что делать, я собрала волю в кулак и приготовилась к громкому диалогу с бабкой. Пока другого выхода не было. Ведь Митяй, судя по всему, ушёл ненадолго. А к его обещанным удовольствиям я не была готова.

– Бабуль, – крикнула я, – помоги мне!

– У чем? – повернулась ко мне бабка. – Картошку надумала есть?

– Ну да, и картошку! Только мы игрались здесь с Митей, и он мне руки завязал, а развязать забыл. Развяжи, чтоб я смогла поесть!

– Кувырялись? Это как? А-а-а-а! – Что-то до неё доехало, и старушка засмеялась беззубым ртом. – Вот Митька шалун! Ну весь в моего деда Петю. Он раньше тоже как придумает што! Ох, шалили!

Я почувствовала, что бабка настроилась на длительный рассказ о своих былых сексуальных приключениях, а выслушивать их у меня не было времени.

– Бабушка! Ну скорей развяжи! Страсть как хочу твою картошку попробовать! – опять с трудом прокричала я.

Бабка услышала, подошла к горке и начала что-то искать. Как оказалось, нашла ножницы. А потом, кряхтя, подошла ко мне и начала возиться с веревками. Они долго ей не поддавались, но, о слава богу, наконец ей это удалось! Я начала разминать свои онемевшие руки.

– Эк как сильно завязал! Паршивец! Ты б сказала, послабее надо! – посетовала старушка. – Ну ладно, ты кушай, а я пойду на завалинку, подышу воздухом.

И бабка зашаркала к двери. Вышла и закрыла за собой дверь. Я не стала терять время и рванула за ней. Бабка, увидев, что я выбежала, что-то начала кричать вслед мне. Но я оставила её позади. Сначала я просто бежала по просёлочной дороге, но потом сообразила, что все дома в деревне шли вдоль неё. И конечно же, это шанс быть Митяем замеченной. Поэтому я свернула и юркнула за покосившийся балясник, к тропинке, ведущей на когда-то процветающие огороды. Про себя ухмыльнулась: уходим огородами!

* * *

Быстро за огородами бежать было нелегко, но зато быть незамеченной можно. Ботва сорняков благодаря дождям уродилась высокой. Больная голова мешала моему бегству, отзывалась каждому шагу тысячами молоточков. И каждый из них от души барабанил. Да ещё под ногами постоянно попадались разные колдобины, которые, по всей вероятности, нарыли кроты. Но деревня была невелика и заканчивалась заросшим большим прудом, который мне предстояло обойти. Но тут я услышала чей-то громкий разговор и юркнула за густые кусты ивняка.

– Ну ты, это, потом зайди, когда покатаешься! Я ночью схожу проверю. Сашка мне ятерь сделал. Прошлый раз много наловили. А я пойду поужинаю пока.

– Ага! Обязательно, Егор Матвеевич! Через часочка два-три жди! Щас тоже за удочкой схожу, – послышался голос Митяя.

И с пруда вывернули две фигуры, которые направились к главной улице деревни. Только они скрылись, я тоже заспешила к дороге. Идти стало гораздо легче. Дорога хоть и была просёлочной, но относительно ровной и без растительности.

Я понимала, что мой побег быстро раскроется и Митяй бросится в погоню. Поэтому мне надо как можно дальше оторваться от него. И я торопилась как могла. Но нестерпимо хотелось пить. Поэтому, увидев около последней избы колодец, я всё-таки решилась остановиться. И, на моё счастье, колодец оказался чистым. Я ещё никогда с таким наслаждением не пила воду. Всё это заняло у меня не больше пяти минут, после которых я припустила по дороге вперёд, к свободе. Досада брала, что мобильника со мной не было. С другой стороны, оно в чём-то и к лучшему: вряд ли Митяй оставил бы мне телефон, а искать его в бабкином домишке у меня времени не было.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.