Трижды Александра. Серия «Трианон-мозаика»

А чего он ждал от Лики? Что она, на время свадьбы еще студентка третьего курса, сядет дома с вязаньем в руках? Или станет у плиты лепить пельмени с котлетами?

Лика невольно фыркнула, представив Андрея Демина, владельца ресторана «Обломоff», нахваливающим Ликину стряпню. Быть такого не может! Но тут же сникла. И развода тоже быть не должно, а вот же оно, постановление суда. Ситуация просто невозможная – Демин, вальяжный «папик» за сорок, выгнал собственную молоденькую жену, можно сказать, вытолкал в шею. Мало того, оставил совершенно без средств. Всего неделю назад он сухо бросил, уезжая на работу:

– В четверг тебе надо быть в суде. Я подал заявление о разводе.

Хлопнув дверью, вышел, оставив Лику с открытым ртом. Она сначала не поверила собственным ушам, подумала, что это дурацкая шутка. Попыталась ему звонить, но ни один из его номеров не отвечал. Тогда она принялась обзванивать своих подруг, но результат получился нулевой: все только ахали, задавали вопросы, но за возмущенным тоном проглядывало скорее любопытство, если не злорадство, а вовсе не желание помочь, хотя бы советом. Сгоряча Лика подключила тяжелую артиллерию в лице своей матери, Ольги Кузовлевой. До нее оказалось дозвониться непросто. В прошлый раз Лика разговаривала с матерью, когда та жила на Кипре, гостила, по ее словам, у знакомых. Но было это еще пару месяцев назад. Муж не поощрял частых контактов с матерью, да и у самой Лики редко появлялось желание поболтать с ней.

После продолжительных гудков наконец раздался голос матери. Лика сразу же выложила:

– Мам, он подал на развод!

После короткого молчания Ольга сухо осведомилась:

– А ты чего ждала? Ты хоть подготовилась?

– Как? – не поняла Лика.

– Деньгами запаслась? Я тебя предупреждала! Замуж вышла без брачного контракта, так хоть бы о будущем позаботилась…

От возмущения Лика задохнулась.

– Но ведь ты же сама!.. Ты сама расхваливала мне этого субъекта: «Самый подходящий экземпляр, уже нагулялся, перебесился, и даже детей от прошлых браков нет!»

– Ну, говорила… Да, опытный, даже слишком… Но я тогда больше всего обрадовалась, что ты не за этого, как его… Никиту, выходишь. Вот уже это был провальный вариант! Ты из области, да он квартиру снимает – вот парочка… В голове у вас только и сидело, какой клуб еще осчастливить своим посещением. Только неизвестно, на какие деньги! Он как, еще не сел за свои махинации?

– Мам! Ты о чем вообще? Я к тебе со своим горем, а ты мне про Никиту талдычишь!

– А ты мои советы слушала, когда к свадьбе готовилась? Когда ты из Демина еще могла веревки вить? Ладно, время – деньги. Сейчас я приехать не могу, а вот через месяц, может чуть больше, буду лететь через Питер, тогда встретимся. У тебя есть где жить?

Лика буркнула что-то невнятное, раздавленная этим очередным предательством.

До дня бракоразводного процесса Демин дома не появился. Встретились они только в суде. Бывший муж предстал сухим, официальным и деловитым. Лика про себя прокрутила массу вариантов, чтобы достойно выступить перед судьями, оделась соответственно. Она постаралась выглядеть примерно так, как в тот день, когда они встретились с Деминым. Тогда Лика впервые попала в статусный ресторан, в старинном здании, с живой музыкой и виртуозно-незаметными официантами. Они с подругой пошли отмечать окончание сессии. Денег на это мероприятие подруга выпросила у родителей, но, как оказалась, мало. То ли цены в ресторане «Обломоff» оказались слишком высоки, то ли студентки заказали все меню сверху донизу. Администратор, подошедший на тихий зов официанта, стоял рядом с их столиком с непроницаемой миной на лице, когда подошел Андрей.

Он сразу просек ситуацию, и не стал нагнетать обстановку.

– Девушки ошиблись с выбором вина? В меню указаны цены за сто миллилитров, а не за целую бутылку. Предлагаю простить нашим неопытным клиенткам разницу в счете. За счет заведения – повернулся Демин к внимательно слушающему администратору.

Тот кивнул, и исчез вместе со счетом и официантом.

В тот вечер Демин предложил подвезти домой обеих девушек, сначала подружку, а потом и Лику. Она не преминула воспользоваться ситуацией, и удачно продолжала подыгрывать Демину. Раз он считает, что она девушка из хорошей семьи, студентка и почти тихоня, пусть так и остается. Тем более что дела в общем так и обстояли.

Студентка дизайнерского факультета, перешла на третий курс. Семья тоже имелась, правда, мать как раз разводилась с очередным отчимом. А тихоня – это уж как посмотреть. Но Демин смотрел глазами влюбленными, и не мог быть объективным. К тому же Лика быстро просекла, что у ее нового знакомого есть пунктик. В первые же дни их отношений они сходили на очередную часть вампирской саги «Сумерки», что, надо сказать, Лику удивляло, пока она не поняла – Демин ассоциирует ее с героиней фильма. Внешнее сходство и в самом деле имелось, правда, не столь уж значительное. Но Лика была небольшого роста, хрупкая, изящная, с длинными каштановыми волосами и наивными глазами олененка Бэмби. В первое время у нее хватило ума не ломать сложившихся стереотипов, и свадьба произошла стремительно.

Единственный раз Демин поднапрягся, когда познакомился с будущей тещей. Ольга Кузовлева, стильная подтянутая (во всех смыслах) дамочка почти одного с ним возраста, пыталась очаровать будущего зятя. Но чем больше она проявляла старания, тем больше он мрачнел, потому что не раз уже обжигался на таких вот нахрапистых, если не сказать хищных, тетеньках. Поэтому он проявил максимум настойчивости при максимуме такта, чтобы теща исчезла из его дома раз и навсегда. Лика вполне обоснованно догадывалась, что Демин выплатил Ольге кругленькую сумму отступного с тем, чтобы она перестала учить дочь премудростям замужней жизни. А также оказалась в максимальной географической удаленности. Ольга почти все годы, прошедшие со дня свадьбы дочери, провела в разных местах с теплым климатом и большой плотностью мужчин. Предполагалось, что таким образом она пытается наладить свою личную жизнь.

Демин, если и не мечтал, то надеялся устроить так, чтобы его жена осела дома и занялась воспитанием детей. Вначале Лике было несложно противостоять этому желанию – предстояло заканчивать университет. Заодно неплохо удавалось скрывать студенческие вечеринки под предлогом коллоквиумов и семинаров. Тем более что муж, как успешный ресторатор, как правило, плотно бывал занят именно по вечерам.

Разумеется, Лика совсем не противилась идее завести детей. Милые малыши так очаровательно смотрелись в рекламах детских товаров и питания. И беременность сейчас не столь уж страшна – и красивых нарядов хватает, и средств по уходу за здоровьем и состоянием кожи в это непростое для женщины время немало. И новых праздников прибавится – Лике очень понравился «предрожденчик» – за несколько недель до родов друзья собираются где-нибудь в приличном месте, чтобы поздравить будущую роженицу, преподнести подарки ей и малышу, пока мамочка еще в состоянии попраздновать вместе со всеми.

Но куда торопиться? В двадцать лет жизнь кажется нескончаемой. И куда в таком случае девать целую гору красивейших нарядов для пляжа, которые, будучи загодя куплены, ждут повода их надеть? Вот съездят в очередной раз отдохнуть, побаловать себя изысканной кухней в исполнении блестящих европейских или азиатских мэтров – тогда и о беременности можно побеспокоиться. Вот уж и диплом дизайнера получен, теперь еще немножко отдохнуть, набраться сил и впечатлений. Зря Демин так торопится, все успеется.

Лика вздохнула и вновь обвела свое новое жилище глазами. Лучше бы не смотрела – контраст между прежней квартирой в «Парадном квартале» и этой однокомнатной халупой казался разительным. Они отличались друг от друга так же, как район Таврического сада, где этот самый «Квартал» недавно появился, отличался от безликого спального квартала на Полюстровском проспекте. На возмущенные претензии бывшей жены Демин рассудительно ответил:

– Чем тебе твое жилье не нравится? На карте это центр города, тут тихо, спокойно, зелено. До метро далековато, но, как мне думается, ты от метро давно отвыкла. Твою машинку я тебе оставляю, место для парковки сама найдешь. Квартира твоя на полгода, я оплатил ее вперед вместе с коммунальными. За это время вполне реально найти какую-нибудь работу. Образование у тебя есть. Денег на твоей карте тоже должно хватить на полгода, а то и больше.

Лика задохнулась от возмущения:

– И это все? Все, что мне полагается после развода?

– А ты на что рассчитывала? – спокойно парировал Демин.

– На половину твоего имущества – постаралась твердо произнести давно заготовленную фразу Лика.

Демин поморщился:

– Анжелика, не болтай того, о чем не имеешь понятия.

Лика взорвалась:

– Не называй меня этим дурацким именем! От него несет провинцией!

– Что же мне остается, если твоя мамаша так тебя соизволила назвать. И позволь напомнить, что ты в самом деле не в столице родилась! Даже не в северной. А по поводу имущества умерь свои аппетиты. Если бы у нас с тобой родился хоть один ребенок, вот тогда было о чем говорить. А так – извини. По нынешним законам все имущество, которое находилось во владении у супругов до брака, им же и остается.

– Нет, постой! – Лика взволнованно пыталась припомнить, о чем ей говорили знакомые и тот адвокат, к которому она обращалась после развода. – Ресторан и квартира, положим, были у тебя и до нашего знакомства. Но сеть этих дурацких забегаловок, как их, «Парковка», что ли… Ты их открыл меньше трех лет назад, я это хорошо помню!

– Я тоже хорошо помню. Ты даже не захотела заняться их дизайном, хотя я тебе предлагал. Я был бы рад, что ты интересуешься моими делами. Даже на готовый эскиз не захотела взглянуть.

– Да как же… Андрей Демин, «Обломоff», один лучших ресторанов города, входит во все туристические буклеты, и какие-то забегаловки!

Голос Демина стал неприятно вкрадчивым.

– Эти, как ты говоришь, забегаловки, и давали нам средства на жизнь, Анжелика… Статусное заведение требует огромных вложений, доходы от него не столь уж велики, если не хочешь терять понимающих клиентов. А твои траты росли не то что с каждым годом, а с каждым месяцем. Ты свою мамашу переплюнула играючи. Но я не о том хотел сказать. У тебя нет ни малейшего шанса доказать, что ты помогала мне в бизнесе, и пусть тебе не морочит голову твой адвокат. У него профессия такая – писать пустые бумажки, чтобы тянуть время и деньги с клиентов. Так что побереги и то и другое, и постарайся найти работу за те полгода, на которые оплачено твое жилье.

Санкт-Петербург, сентябрь 1736 года

Федотыч тихою стопою взошел в хозяйские покои, остановился почтительно чуть позади барина. Густав Бирон, не поднимая головы, глухо сказал, твердо пришепетывая, как у немцев водится:

– Позиди зо мной, старик…

Федотыч удивленно вскинулся, но перечить не посмел. Оглянувшись, присел на краешек стула, обитого по краям золочеными гвоздиками.

– Какая она была? – спросил Густав.

Видя, что старик его не понял, повторил:

– Какая она… маленькая была?

На глаза Федотыча навернулись слезы.

– Сущий ангел! В любви росла, ни зла мирского не знала, ни бедности… От нее, проклятой, тоже человеки лютеют! Ни в чем отказу не знала, а все ж сердобольная росла, ласковая. А однажды заехал к нам Петр Алексеич, государь, поздненько уж случилось. Родители в отъезде пребывали – должно, на войну батюшка Александр Данилыч отбыли, и матушка его, как водится, сопровождали. Так государь Петр Алексеич ее, ангельчика, сонную целовать изволили, и личиком ее румяным восхищались. Про то и в письме родителям отписали.

Старик замолчал, не решаясь продолжать. Видя, что хозяин по-прежнему сидит не шевелясь, тихонько заговорил снова:

– Семеро их, деточек-то, у Меншиковых народилось… Три сыночка – Лука-Петр, Самсон и Александр. Тех двоих во младенчестве господь прибрал, только Александр Александрович ныне здравствует… А девочки – Мария, Александра, Варвара и Екатерина. Всем им господь короткого веку дал…

Густав Бирон мотнул головой, выпрямился в кресле, перебил:

– Говорят, ты, старик, з ними во всю опалу был?

– И рад бы, барин, да доля наша подневольная! Сразу опосля нового года в Ранненбурге убрали нашего мучителя, Пырского, и взамен его прислали капитана Мельгунова. Но пуще всех изгалялся энтот Плещеев, что из Доимочной канцелярии. Ох, и свиреп оказался! Послали его нарочно пожитки описывать. Начал он, ирод, с чужестранных кавалерий. Российские ордена еще раньше отобрали, а теперь, сказал, Верховный совет повелел отобрать кавалерии у Александра Данилыча и сына его, понеже4 иноземные государи потребовали пожалованные награды вернуть.

Собрали нас всех, кто еще с хозяевами оставался, привели в столовую залу, и почали эти ироды ларчики, подголовники, футляры да сундучки открывать. Их загодя солдаты принесли и по столам расставили. Долго мы так стояли… Конца-краю богатствам не видно было! Писаря уж по десятку перьев сменили, под конец и не кажну вещь, а скопом отписывали: дескать, «15 булавок, на кажной по бриллианту крупному», «95 камней лаловых разных, от крупных до мелких», али «две коробки золота литого». Энтот, из Доимочной канцелярии, ажно голосу лишился, охрип писцам указывать, что в бумаги заносить.

Александр Данилыч с домашними у стеночки сидел, больше в угол глядел. Голову подымал, только когда самые памятные вещи доставались: трость с драгоценным набалдашником, за Калишскую победу полученная, али шпага с алмазным эфесом. Шпагу-то ему король польский самолично преподнес, а вот трость император Петр Алексеич собственноручно нарисовали, да по рисунку своему изделать велели…

– Я не о том тебя зпрашивал… Когда вы из Ранненбурга уехали?

– А по весне, сразу после Благовещения. В самую страстную неделю, не дали, ироды, и договеть, и светлый праздник Пасхи встренуть… Отъехали мы в повозках верст около восьми, и опять нас остановили, и пожитки наши проверили да записали. Кой-что сызнова отобрали…

– Опять ты о звоем! Дальше как было?

– Стало быть, сухим путем в Переславль, а оттуда уж до Соли Камской – водою. А там уж простились мы с Александром Данилычем, благодетелем нашим. В самую ссылку разрешено ему взять было только десятерых мужиков. Они ему и избу срубили для всей семьи, и часовенку поставить помогли. Сам князюшка рядом с ними топор в ручках держал, еще с младых лет на верфях в Саардаме плотницкому мастерству выучился. Я опосля с одним из тех мужиков видался. Меня в одно из имений, что в казну забрали, отослали, а он из тех мест уроженец, при Анне Иоанновне возвернулся.

Сказывал, и как Мария Александровна померла, сестрица старшая – должно, с тоски… А после нее и сам князюшка пресветлый преставились. Возле часовенки, собственноручно срубленной, и схоронили его.

– А как же она одна там озтавалась?

– Александра Александровна? Все ж не совсем одна – братец при них младший жили, ладили они.

– Нет, не поймешь ты меня… Зкажи лучше, эта икона была з нею там, в Березове?

– Должно, была. Да, три самых дорогих складня5 со святыми ликами, один изумрудами осыпанный, два других с алмазами, велели хозяева схоронить доверенной служанке, Екатерине Зюзиной. Она месяц крепилась, не признавалась Плещееву, а потом все ж таки донесла. Бог ей судья! Те складни тоже в казну забрали. А вот этот образ сам князь заказывал на рождение Александры Александровны, точно по росточку младенческому. Нет на нем оклада драгоценного, а все ж дорогой он. Ишь, как светится! Строгановские мастера писали, с молитвою, с великим тщанием.

– Не похоже на икону – проронил Густав Бирон. – Иконы у вас темные, а эта как картина. Ландшафт. Только фигура позередине.

– Икона, не сумлевайтесь! Православные образа, они ведь разные, бывают простые, а случаются и красоты неописанной. Для них это не главное…

Петербург, май 201… года

В первые дни Лика еще не могла оценить всего масштаба разразившейся катастрофы. Она втайне надеялась, что развод, выселение в съемную квартиру, лишение привычных средств, позволяющих делать широкие траты, было всего лишь воспитательной мерой Демина по отношению к ней, юной жене. Она ожидала, что вот-вот раздастся звонок, и Андрей, пусть сухо и ультимативно, предложит ей какие-то свои условия, на которых она может вернуться к нему. Нельзя же так – сам приучил ее к безбедной жизни, сам дарил дорогие подарки, брал с собой на деловые ужины и в поездки на отдых. Если бы он хотя бы устраивал громкие скандалы, сотрясал воздух угрозами – так нет же, ничего подобного не происходило. Поэтому Лика делала вид, что не замечает недовольства мужа.

Вспоминая эпизоды своего недавнего, но безнадежно ушедшего прошлого, Лика поняла, с какого происшествия началась точка невозврата. На встречу выпускников в феврале, в Татьянин день, Лика взяла без спроса одну из машин мужа. Демин был в отъезде, и Лика надеялась, что по возвращении он ничего не заметит. Но произошла досадная случайность, и последствия ее в виде глубоких царапин и небольшой вмятины, выдали ее с головой. Демин тогда хмуро сказал:

– Ладно, тебе хотелось похвастаться перед подружками. Но у тебя же есть своя машина?

Лика честно ответила, что взяла его автомобиль потому, что ее маленький красный «Мерседес» однокурсницы уже видели. У Демина окаменело лицо, и на том их разговор закончился.

Вести расходы самостоятельно оказалось непростым делом. Деньги с карты улетали с фантастической скоростью, хотя Лика изо всех сил старалась не покупать ничего лишнего. Один-единственный раз она решилась позвонить Демину, найдя подходящий повод. Позвонила она на стационарный телефон в кабинете управляющего рестораном, зная, что Андрей проводит там немало времени.

После приветствия она спросила:

– Извини, не подскажешь ли, куда ты положил мою диадему?

– Какую диадему? – довольно невежливо буркнул бывший супруг. – Я все твои побрякушки заранее отвез к тебе на квартиру вместе с вещами.

«Ага, и, чтобы уколоть побольнее, специально купил для этого знаменитые китайские клетчатые сумки. Где ты их только разыскал?» – подумала Лика, но вслух сказала совсем иное:

– Ту, что была на мне на свадьбе. Бриллиантовая диадема. Ты тогда пришел со своим другом, как его, ювелир, магазин у него на Невском. Он мне сам ее на голову и надел. Так где она?

– С чего ты взяла, что тебе ее подарили? Это его личная собственность, и он просто давал тебе ее поносить. У меня не хватило бы денег ее купить, даже если собрать все, что у меня есть – и повесил трубку.

Это был грандиозный облом! Лика так обрадовалась, когда вспомнила про ту злосчастную диадему, такие планы построила, представив, как она ее продаст. Ну, этого она Демину не простит! Она обязательно изыщет способ отомстить ему и заставит раскошелиться этого мерзкого скупердяя и подонка.

Но пока способ не найден, надо на всякий случай подстраховаться. Как там ищут работу?

Составив резюме, Лика разместила его на нескольких сайтах. В ответ она получила несколько предложений со столь смехотворными условиями, что не стоило принимать их всерьез. Пришлось обратиться со своей проблемой к знакомым. Этот способ оказался результативнее, Лику наконец пригласили на пару – тройку собеседований. Но все вопросы, которые ей там задавали, касались одной темы – какой у нее опыт работы и кто может дать рекомендации с предыдущего места. Потом вежливо обещали перезвонить, и своих обещаний не выполняли.

После одного такого собеседования Лика мрачно шла по Невскому, не обращая внимания на толпу, радостно снующую под долгожданным солнцем. Она отвернулась от этого муравьиного праздника, уставившись в витрину дорогого магазина. Манекены за стеклом уж были одеты в вещи из последней летней коллекции. Внезапно Лике показалось, что ее отражение раздвоилось – одна девушка в белой блузке и темной узкой юбке стоит перед витриной, а другая за стеклом, одетая точно так же, поправляет на манекенах наряды.

Присмотревшись, Лика узнала в своей копии однокурсницу. Звали ее Вера, а вот фамилию вспомнить сразу не удавалось. Во время учебы они почти не общались. Небольшой кружок обеспеченных студенток мало пересекался с остальной массой сокурсниц. Лика постояла, прикидывая, стоит ли поздороваться с Верой. Нет, не то… Лика пыталась уловить ускользающую мысль, продолжая стоять перед витриной.

Раньше она никогда не обращала внимания на их очевидное сходство. Вера тоже была небольшого роста, с точеной фигуркой, с длинными волосами и большими бархатными глазами. В тот день Лика еще не могла определиться, что ее так поразило, но ее неотрывно преследовала мысль – из этого что-то можно вылепить.

Все прояснилось на следующий день. Утром Лика проснулась с навязчивым желанием куда-то двигаться, ей не сиделось на месте, но прогулка в сквере рядом с домом ничего не дала. Мешали собачники со своими разнокалиберными питомцами на поводках, не было проходу от мамаш с колясками и бодрых пенсионеров с палками наподобие лыжных. Прежде Лика не обращала внимания, что на этом маленьком пятачке городской земли, засаженном лиственницами вперемежку с липами, столько народу. Мешал еще и гул машин с Полюстровского проспекта, плотно забитого транспортом.

Тогда она решительно направилась к своей машинке, припаркованной неподалеку, и влилась в автомобильный поток, надеясь отыскать более укромный уголок. Незаметно она оказалась уже на самом краю города, и ей на глаза попался указатель с названиями, среди которых значился и родной город Лики. Не раздумывая, она перестроилась в тот ряд, откуда можно было свернуть на шоссе, ведущее в Ленобласть. Ее не оставляло чувство, похожее на лихорадочное волнение, не прошедшее спустя несколько десятков минут, когда она остановилась перед домом, где выросла.

Дом показался ей обветшавшим, словно покрытым пылью. На балконе третьего этажа, где пустовала их с матерью квартира, раскачивались бельевые веревки. Нет, не затем она сюда приехала, чтобы вдыхать затхлый запах покинутого жилья. Лика решительно выбралась из машины и зашагала к центру городка, до которого было рукой подать. Она быстро миновала крохотный горпарк с каким-то обелиском, увенчанным облупленной звездой, с незапамятных времен занимавший почетное место в центральной аллее, прошла мимо старинных торговых рядов, пестрящих многочисленными вывесками. После десятка скучных пятиэтажек потянулись уютные улочки из частных домиков, с заборами, утопающими в кустах сирени. Ближе к краю городка домовладения стали попадаться более солидные, новой постройки, с обязательными башенками и эркерами, отчего-то так полюбившимися домовладельцам в последние годы.

Лика резко остановилась – улица заканчивалась, впереди темнел лес, перекликались птицы, воздух непривычно не имел горьковатого привкуса гари и выхлопных газов. Вот оно, зачем она сюда прикатила. Вот то, что никак не могло оформиться в ее голове.

Сюжет был незамысловат, но подходил безупречно. А то, что конец истории мог оказаться криминальным, Лику не пугало. Считать себя дурой у нее не было серьезных оснований.

По дороге в Петербург Лика находилась в том же состоянии, что и Архимед, когда он, если верить легенде, закричал: «Эврика!» Вскоре план был продуман в деталях, предстояло только начать действовать.

Петрорецк, ноябрь 201… года

Если хоть неделю назад кто-нибудь рассказал Юлии, что она приедет в Петрорецк, она очень бы удивилась. Ничто в ее жизни не предвещало перемен. Перемены сами вошли в дверь их с мужем квартиры в Петербурге, недалеко от Финляндского вокзала. Вообще-то вошел муж Юлии, Михаил, пропустив вперед себя двоих – высокого мужчину и подвижную, если не сказать вертлявую, женщину.

– Юленька, знакомься! Мой старинный приятель, учились вместе на юридическом, Юра Полтавцев! И, сама понимаешь, супруга его!

– Татьяна! – представилась маленькая, скуластенькая супруга. Не дожидаясь ничьей помощи, она быстро сбросила пуховик, расстегнула замки на сапогах, и, явив взорам полосатые носочки поверх колготок, шустро перебралась из прихожей в гостиную.

– Вот, оказывается, как банкиры живут!

Михаил поспешил уточнить:

– Танюша, банкиры – это владельцы банков, на худой конец управляющие, а я всего лишь начальник юридического департамента банка. Максимум меня можно считать топ-менеджером.

– Все равно, – отмахнулась Татьяна, – здорово тут у вас, Асташины! Потолки какие высоченные! Сколько ж такая хоромина стоит?

Михаил деланно-шутливым тоном пояснил:

– Где уж нам уж… Это Юлиных родителей квартира, а они за город перебрались…

– Да? Это ты удачно женился! Твоя бывшая тебя ведь с одним чемоданом выпроводила? А теперь прямо красота… И диван так повернут… Юр, я так у себя диван поставлю – повернулась она к мужу.

Юрий молчал и улыбался, не обращая внимания на излияния своей супруги, глядя больше на Юлию, чем на интерьер гостиной.

– Юрий Дмитриевич – представился он, протянув руку. Чуть помедлив, руку убрал, потому что Юлия поспешно спрятала свои ладони за спину.