скачать книгу бесплатно
– Что-то я не помню, чтобы среди торговых договоров был такой заказ,– строго сказала я.
– А мы на словах договорились, ведь мы друзья, Тархан доверял нам, а мы ему.
– В моем Племени действуют только те договоры, которые записаны на бумаге и где я приложила печать.
– Конечно, это очень хорошо, уважаемая Солонго!– воодушевился Жоош,– давай сейчас и запишем этот договор!
– А знаешь ли ты, уважаемый Жоош, что мой отец, Великий Оуюн Хаган против того, чтобы неволить людей?
– Так мы и не неволим. Мы помогаем людям, а то бывает ведь, что от трудной дороги и тяжелых кандалов слабые, особенно женщины и дети не переносят тягот пути, заболевают и умирают. А так в легких кандалах, да со свободными руками ой, как далеко можно дойти! Мы хорошо заплатим! Так весть о мастерстве ваших кузниц разнесется по всем странам и у вас будет еще больше заказов, а Племя ваше будет богатеть, ведь разве не этого должен желать Вождь?
– Да, я как и каждый Глава Племени, желаю этого, ты прав. Но я следую Учению Будды. Он хотел чтобы все живые существа были избавлены от страданий, а рабство- это страдания. Я не хочу иметь с этим ничего общего. Такие товары не принесут счастья нашему народу.
– Как же так?!– воскликнул Жоош,– я дал слово арабскому Халифу, его купцам и воеводам, что привезу кандалы, меня казнят,– взмолился кыргыз. Лицо его покрылось красными пятнами от волнения, руки, теребящие жидкую бороденку, затряслись,– что я скажу им?
– Скажи им правду. Я ничего не знаю об этом заказе. Устные договоренности с Тарханом более не действуют,– продолжала я стоять на своем, купцы зашевелились и разом загалдели, я подняла руку, приказывая замолчать,– я не изменю своего решения, Жоош,– я повернулась к другим и велела говорить следующему купцу. Это был средних лет усталый мужчина с низким спокойным голосом. Он почтительно поклонился мне и сказал:
– Уважаемая Солонго, я соболезную твоему горю, знаю, что править Племенем непросто, нужно иметь сильный ум и хорошую память. Я договорился с Тарханом о покупке особенной соли, которую вы добываете в местных горах. Могу ли я рассчитывать, что ты продашь мне то количество, о котором я договорился с Тарханом?
Прежде чем ответить купцу, я спросила его имя.
– Урман,– сказал купец, опять поклонившись.
Я всмотрелась в его лицо, голос мне показался смутно знакомым. Я никак не могла вспомнить, где я его слышала, а может быть я записывала его договор с Тарханом? Я решила посмотреть свои записи прежде чем дать ответ.
– Уважаемый Урман, я посмотрю записи договоров и завтра дам тебе ответ. Я непротив продажи тебе соли. Если надо, мы обновим договор.
Я кивнула следующему купцу, приглашая к разговору. Это был пожилой сморщенный тощий старик, он запахнулся поплотнее в полосатый халат и попросил войлока и шерсти, я согласилась, но решила все же уточнить достаточно ли шерсти и войлока останется для нас, ведь для такого количества освобожденных рабов требовались юрты и теплая одежда.
Так по очереди я выслушала всех. Купцу из Хазарии я отказала в покупке партии оружия, остался последний, купец странного вида. Казалось, что его длинные руки принадлежали другому туловищу, массивная челюсть и глубоко посаженные глаза с колючим взглядом были неприятны мне. Он нехотя поклонился мне и сказал:
Уважаемая Солонго, мы с Тарханом обсудили возможность добычи руды в ваших горах для изготовления оружия без обычных заготовок.
Краем глаза я увидела, как Бакыт нервно дернул плечом.
Я знаю, что в наших горах есть руда, Тархан говорил мне об этом, но у нас нет достаточного количества мужчин и вьючного скота для ее добычи.
Но людей можно найти. Я займусь этим. Речь идет о сотрудничестве. Это выгодно и тебе и мне.
Я слушаю тебя.
Я могу пригнать много рабов мужчин. Сильных мужчин.
У нас нет рабов. Мужчин, отбитых у разбойников мы освобождаем.
Но это будут мои рабы.
Нет.
Что ты хочешь сказать?
Я сказала нет.
Мы с Тарханом все продумали.
Через наши земли не проходят караваны с рабами.
Солонго, Тархан согласился.
Тархана больше нет. Все договоренности с ним остались в прошлом.
Не торопись отвечать, подумай,– глядя на меня исподлобья тяжелым взглядом сказал он.
Я не меняю своих решений. Это возможно только если Оуюн Хаган велит мне.
Он помолчал потом тихо сказал:
Ты пожалеешь об этом, Солонго. Но будет поздно,– раскрошив твердый шарик соленого сыра зло сказал он.
Я промолчала, проводив его взглядом. Купцы встали и потянулись к выходу. Мы остались сидеть пока все не покинули юрту. Маха откинулась на спинку топчана закончив писать. Я встала, закуталась в шаль и мы вышли на холодный осенний воздух. На душе было неспокойно. Я сказала Махе, чтобы она скрутила все записи, а сама предложила Бакыту пройтись к реке. Мне хотелось посетить кузницу и увидеть что за кандалы и пояса изобрел и изготовил Тархан. Как я могла жить и не знать, чем занимался мой муж в кузнице. Почему я не интересовалась этим раньше. Правильно ли я сделала, что отказала в продаже кандалов, ведь так и правда я могу облегчить путь рабов. Все эти вопросы мучили меня. Бакыт молчал, видя мои переживания. Наконец я сказала:
Бакыт, что ты знаешь о кандалах? Ты слышал о договоре продажи?
Когда я старался вникнуть дела Тархана, кузнецы были осторожны, я не успел узнать все. Знаю, что были изготовлены большие партии оружия, где их спрятал Тархан я не знаю. Чем еще он занимался может знать Самдан.
Когда Тархан увез меня в степь, перед тем, как его настиг отец, он сказал мне, что есть хранилище оружия, что он спрятал все там и продав его он может еще долго жить на эти монеты. Часть оружия и странная юрта, из которой может одновременно без перерыва выпускать стрелы три человека, была увезена отцом, а также много стрел, обнаруженных на месте, но кто знал о хранилище? А вдруг его обнаружат разбойники? Как мы не подумали об этом?
Я все разузнаю, Солонго, не волнуйся!
Столько тайн и вопросов мне оставил Тархан. Получается, что я многого не знала о делах мужа. Мне нужно еще раз посмотреть все договоры с купцами, вот, например этот купец, Урман, он показался мне знакомым. да и голос его я будто бы уже слышала, а вспомнить не могу. Он хотел соль. Вроде бы что тут такого? Но мы ведь заготавливаем соль на год. Хватит ли нам ее до следующего года? О чем договорился Тархан? Я не могу вспомнить есть ли договор.
Вся соль накрыта от дождя большим войлоком и перевязана веревкой, я посмотрю сколько ее и позже скажу тебе.
Но он хочет довольно много соли.
Да, не волнуйся, ты сможешь уже сегодня дать ему ответ.
Мы помолчали, думая каждый о своем.
Ты что-то еще хотела рассказать мне, Солонго.
Да, я хотела поговорить о Махе,– и я рассказала ему о том, что она мне сказала накануне.
Бакыт задумался.
Да, Солонго, я тоже замечал, что Маланья стала много позволять себе. Она перестала бояться Оуюн Хагана. Стала властной, у нее обнаружился крутой нрав. Люди боятся ее гнева. Она решает многие вопросы в обход Оуюн Хагана. О многом он даже не знает. Я предполагал, что ей дают даже монеты за некоторые решения. Племя стало большим, за всем уследить трудно, твой отец решает многие проблемы. А она всегда на месте. Маха вся в нее, избалована и капризна. Отец ей ни в чем не отказывает, любуется ее красотой, бережет ее. Она получает все, что хочет. У нее много редких украшений, одежда самая красивая и дорогая. Эти женщины нам чужие, у них нет почитания мужа, они сейчас привыкли к степной жизни, но это не значит, что Маланья и Маха стали как наши женщины.
Мне нечего было сказать ему, тревога за отца захватила мой ум. Я уже не могла расслабиться и относиться к Махе, как раньше, мне не хотелось больше иметь ее в моей юрте. Может быть написать отцу о моих опасениях? Разве могу я обсуждать с ним его отношения с Маланьей?
Скажи, Бакыт, есть ли кто-нибудь верный чтобы проследил за Маланьей?
Когда я был в его кочевье, я наблюдал за ней. Ведь я был одним из основных помощников Оуюн Хагана, но никто не осмелится, даже если некоторые и догадываются. Все ее боятся, не Оуюн Хагана. Она может приказать убить человека.
Разве мой отец не принимает таких решений? Ведь только он один может давать такие приказы.
Да, конечно… Но у нее есть свои люди, они просто убьют, не казнят, а тайно убьют и кинут в реку! Никто не узнает.
В чьих интересах действует Маланья?
В своих и только в своих! Она хочет власти. Она не связана с разбойниками, или с теми Племенами, которые хотят ослабить и захватить наше Племя. Нет. В этом отношении можно быть спокойными. Она не заинтересована в этом. Она в тени твоего отца чувствует себя в безопасности. Поэтому она ни от кого не зависит, хотя я и видел, что она сама принимает иноземных купцов и гонцов.
Она освоила грамоту? Научилась писать?
Нет. Для этого она слишком ленива и имеет тяжелый неповоротливый ум. То есть я хочу сказать, что она умна только в определенных вопросах. Когда там жила Маха, она была всегда рядом с матерью и иногда читала кое-что для Маланьи и я видел, что что-то писала от лица матери. Сейчас такого человека в стане нет. Это создает некоторые трудности для Маланьи. Я все время получаю новости из кочевья. Она опять ждет ребенка и это делает ее неуязвимой. Она еще в том возрасте, когда способна рожать. Это сильная женщина с хорошим здоровьем. Сейчас она раздалась вширь, у нее крутые бока, круглый большой живот и грудь, напоминающая вымя. Толстые ноги, как столбы, крепко стоят на земле. Лицо круглое и щеки всегда красны, она полнокровна. Хасан ей сказал, что это плохо для здоровья и нужно пускать ей кровь, но она высмеяла его и выгнала из юрты. Она стала очень красива. Таких красавиц, важных и полных в нашем кочевье еще не было. Она всегда с гордо поднятой головой, увешана украшениями с волосами, заплетеными в косу и обернутую вокруг головы словно корона. С Оуюном всегда улыбчива и нежна, словно мать. Он глаз не может отвести от ее лица и всегда любуется ее необъятной фигурой. Одаривает подарками, исполняет желания.
Я вздохнула. Мне было неприятно слушать хвалебные речи о Маланье. Бакыт понял это и замолчал. Мы какое-то время поговорили еще о делах и я пошла в юрту. чтобы найти все рукописи с договорами и заняться вопросами торговли, ведь уже через день караван уйдет на запад, остановится в кочевье отца и уйдет по дороге на северо-запад, стараясь успеть преодолеть трудную часть пути до наступления зимы.
В юрте Маха, напевая, примеряла купленные на базаре украшения и наряды. Она купила больше всех. Айзере приобрела несколько белоснежных нижних рубашек, которые всегда носила, отдавая дань традициям своего народа. Выглядывая из-под верхнего кафтана, белая ткань приятно оттеняла темные волосы и делала еще ярче внешность девушки. Айзере всегда следила чтобы рубашка была чистой. Нам было странно смотреть, как она моет рубашки в холодной реке, натирая ворот и рукава пористым камнем. Высыхая на ветру, рубашки приятно пахли свежестью, наполняя этим ароматом всю юрту. Айзере еще купила широкие шелковые шаровары, два стеганых расшитых кафтана и шерстяные с кистями жилеты. Мы уговорили ее купить также шапочку, которая очень подходила к нарядам, выбранным девушкой. Маха набрала разного, была здесь и длинная рубашка лазоревого, как неба цвета, она была из ткани, казалось сияющей в темноте. Цвет ткани менялся от бирюзово-зеленого до небесно-голубого. Все очень красиво подчеркивало цвет глаз, отражаясь в них и делая еще более яркими. Были и халаты, мягкие и уютные из тонкой шерсти, согревающей в зимнюю стужу, купила Маха и шали, и чуни из толстого расшитого цветными нитями войлока, шапочки, варежки, кафтаны, чего там только не было! Маха умела одеваться красиво и подчеркивать свою необыкновенную красоту. Золотые волосы, заплетенные в одну толстую косу, напоминающую колосья спелой ржи, выбивающиеся из нее короткие непослушные волоски, окружающие голову и лицо легким, как бы светящимся ореолом, до чего же красива может быть девушка! Маха, в отличии от Маланьи была грамотна, умна и хитра. Наблюдая за ней я понимала, что она далеко пойдет. Но как направить ее ум и красоту в нужное русло? Ведь воспитание матери уже сформировало ее характер. Но все же я решила не сдаваться, а воспитывать ее в духе Законов Степи. Я решила быть с ней еще более строгой, не оставляя ей времени на глупые мысли.
Маха,– повелительно и твердо сказала я,– немедленно собери вещи и иди в малую юрту, будешь помогать мне разбирать рукописи. Нужно будет переписать и составить новые торговые договоры, а также ты должна написать письмо отцу, ты не забыла, что каждые поллуны нужно писать ему?
Я помню,– надула губы Маха. Только наступит зима и гонцы не будут доставлять письма. Сейчас я напишу конечно, хотя и не знаю о чем писать… Ведь у нас все спокойно и новостей нет… Разве что напишу, что учу с Айзере ее язык, а она учится говорить на языке Степи… А что еще?
Зимой ты будешь тоже писать ему каждые поллуны, как и обещала.
Зачем?!– удивилась Маха
Потом отправим их сразу все. Если обещала, то нужно исполнять.
Да ему же будет неинтересно!
Это не должно тебя волновать. Будешь писать.
Ты просто разозлилась на меня, да? Поэтому хочешь заставить меня. А я не буду.
Как это, не будешь?! Отец наказал тебе писать ему каждые поллуны, или даже чаще.
Маха резко поднялась с топчана, одежда и украшения, лежащие на коленях, упали на пол и повернувшись, выбежала из юрты. Айзере нагнулась и подняла с пола сверкающее ожерелье. Аккуратно свернула халаты и шали, сложив все в большой красивый мешок. Она не все поняла, но вмешиваться и спрашивать ни о чем не стала.
Я пошла в малую юрту и занялась делами, разбирая старые рукописи. Я нашла среди записей и договор о соли. Там же была короткая дополнительная запись о целебном веществе, находящимся в пещере, которое может быть целебным, или же в большом количестве превращается в яд. Его в некоторых племенах наносили на наконечники стрел. Возможно я бы и не обратила внимание на эту короткую фразу раньше, но теперь я была внимательна. Я взяла рукопись и пошла искать Урмана. Мне хотелось узнать у него зачем ему вещество, добываемое в пещерах. Этот купец у меня не вызвал неприязни и сумел своим спокойным видом и ровным голосом расположить меня к себе. Я узнала, что он был из славного города Самарканда, стоящего на торговом шелковом пути. Он стоял за своим прилавком, разговаривая в одним из жителей кочевья. Я остановилась поодаль, наблюдая за ним. Мне было интересно, что продает Урман. Я увидела различные специи и незнакомые мне порошки и травы. Я подошла ближе ожидая когда покупатель наберет в мешочки разных приправ и расплатившись уйдет. Наконец Урман поднял на меня глаза и приветливо улыбнулся, слегка наклонив голову, поздоровался:
Приветствую тебя, уважаемая Солонго! Рад видеть тебя.
Я пришла посмотреть чем ты торгуешь,– честно сказала я, глядя ему в глаза.
Да вот, специи и разные виды соли.
Разные виды?– удивилась я. Ведь я знала, что есть соль с запахом серы, которую добывали в горных пещерах недалеко от кочевья отца и нашу, которая была более светлой, розоватой, без вкраплений породы и резкого запаха. Я считала, что это такая же соль, просто более чистая.
Да, соль бывает разная, в разных местах добытая соль отличается. Есть соль из воды , она белая и пахнет морем, есть из соленых озер, она серая и не пахнет ничем, крупные ее кристаллы более твердые, есть темно- красная, будто пропитанная кровью, есть розовая, черная, разная есть соль. Она и соленая по-разному.
Вот это да!– продолжала удивленно разглядывать горки соли я. Взяла щепотку сероватой и попробовала. Мне она показалась горьковатой. А зачем тебе так много видов?
Соль, как и разные травы и специи может лечить некоторые недуги. Вот та соль, которую добывают у вас, самая дорогая и полезная, та, которую продают в стане твоего отца, целебная, она помогает при несварениях желудка, морская с запахом воды при болезнях, вызывающих сердцебиение и потливость, да много от чего может помочь казалось бы простая соль.
Урман, я принесла договор на покупку у нас соли, я нашла его в моих записях. Там я увидела, что ты еще хотел покупать у нас еще и вещество, добываемое в пещерах, где мы берем соль. Для чего оно тебе?
Да, это ценное вещество, входящее в состав многих лекарств. Мой брат, он готовит лекарства, я привожу ему то, что ему необходимо, он снабжает всех наших врачевателей. Даже тех, кто лечит знатных особ и их семьи. Он ученый алхимик.
Алхимик? Что это значит?
Это тот ученый человек, знания которого выходят за пределы обычного восприятия, он может преобразовывать вещества, превращая их в лекарства. или в яд. У него есть целый дом, который ему пожаловал арабский халиф, когда захватил наш город, но его не тронул, потому что он вылечил его от страшного смертельного недуга.
Понятно. Но то вещество, которое ты хотел купить может стать ядом. Я знаю о том, что в некоторых племенах мажут им наконечники стрел и они становятся ядовитыми. Я не хотела бы чтобы ты использовал его для этого.
Да, оно может быть ядовитым. Но ядовитым может стать почти любое вещество. Зависит от количества и с чем и когда его использовать, некоторые из них могут менять свои свойства даже по фазам луны. Вот например соль.
Разве соль может быть ядовитой?– удивилась я.
Она может быть вредной, если на растущей луне есть много соли, то она будет задерживать жидкость в организме, а это вредно в холодное время, а в жару щепотка соли поможет.
Как интересно! Откуда ты все это знаешь, Урман?
Я продавец целебных снадобий,– поклонился мне купец,– я должен знать все о них чтобы не навредить никому.
Хорошо, Урман. А что бы ты посоветовал купить мне? Быть может есть что-то, что поможет согреться зимой, или пережить холодное время?
Он задумчиво посмотрел на меня и сказал:
Вот растертый в порошок ярко-желтый корень. Его нужно смешать вот с этим острым ароматным корнем, он жгучий, поднимает жар. И добавить ложку лесного меда. Это поможет окрепнуть организму. А еще это вкусно. Можно добавить туда еще и порошок из кислой травы, тогда это поддержит аппетит и выводит слизь. Хорошее средство!
А можно смешать все вместе?
Нет, Солонго, это снадобье нужно готовить каждый день, заваривать с утра в большом чайнике и пить в течение дня, давая по пол пиалы и детям.
Глава 15
Наконец через три дня мы прибыли на зимнее кочевье и стали устраиваться. Работа в стане закипела, я целыми днями проверяла все ли хорошо, новые люди в нашем Племени, освобожденные рабы, не все были знакомы с бытом жителей Степи, были и те, кто жил раньше оседлой жизнью. Я помогала им и разъясняла многие вещи. Кузнецы, не прерывающие работу даже зимой, раскинули кузницу на берегу реки, мужчины мастерили загоны для скота, ведь корма зимой нет, только немного сохранившейся под снегом травы животные находят и с удовольствием щиплют, мы не заготавливали много корма, только тот минимум, который позволит выжить скоту. Кое-что, немного сена, соль и вода. Горная речушка, обмелевшая за лето, в течение осени набирала воды и зимой оставалась местами незамерзающей из-за быстрого течения. Это давало возможность иметь доступ к воде, даже если и можно топить снег и даже почти что не выходить из юрты. Потянулись долгие зимние дни, когда редко заглядывало солнце в верхний проем юрты, который на ночь плотно закрывали чтобы сохранить тепло от потухшего очага.
Однажды разбирая рукописи в малой юрте и болтая с Айзере, используя и персидские и монгольские слова, я развернула одну из рукописей и оттуда выпал кинжал с надписью на персидском языке. Это он зародил во мне желание изучать этот язык. При виде его Айзере вскрикнула и нагнувшись, взяла его в руки, прижав к груди. Она вся затрепетала и что-то быстро заговорила.
– Айзере, милая, говори помедленнее. Ты что раньше видела этот кинжал?
– Откуда он у тебя, Солонго?
– Мне подарил его очень давно один персидский купец. Мне даже перевели надпись. Я любила эту вещь, раньше часто носила на поясе, он очень острый и еще и красивый. Но у него грустная история… он стал орудием убийства… Мне трудно вспоминать это, поэтому я убрала его подальше и больше не носила с собой…
– Это мой кинжал!– воскликнула девушка. Он пропал у меня, когда я была еще очень юной.
