скачать книгу бесплатно
– Да, мой дед мудр и тоже хотел поехать. Мы приехали немного раньше и уйдем с людьми из этого кочевья.
Хасан молчал, продолжая изучать его. Но Куандык уже собрался и мысленно уже облачился в невидимую броню. Наконец Хасан отвел взгляд и стал задумчив, казалось, что он потерял интерес к Куандыку. Потом вздохнул, вставая, так он давал понять Куандыку, что тот должен идти и сказал, отодвигая полог в яркий знойный день:
– Вот так неожиданно приходят ответы на вопросы. Поклонись своему мудрому дедушке и поблагодари его. Он- это ключ к многим тайнам и разгадкам.
Куандыку ничего не оставалось, как уйти. Он пересек шумную площадь, поискал глазами, не увидит ли Солонго, но нет, видимо она уже покинула базар. Он прошелся, потеряв интерес к прилавкам, ведь то, что он узнал требовало осмысления, да и тревога за жизнь Солонго теперь поселилась в его мыслях. День близился к полудню и голод опять дал о себе знать. Сладостей не хотелось, а к мастерам у реки идти было уже неудобно, ведь он не был их гостем… А что если… И он быстрым шагом направился к юрте Солонго. Подойдя к юрте, окликнул ее, никто не ответил и он, отодвинув полог, заглянул внутрь. За спиной послышались шаги, он повернулся, перед ним стояла Солонго, молодой парень нес за ней много разных мешков.
– А, Куандык,– уже более приветливо сказала она,– ты кого-то ищешь?
– Да,– поклонился ей Куандык,– мне не хотелось беспокоить тебя всякими мелочами, но я остановился у реки, под небом, у меня нет с собой ни чая, ни масла. Где бы я мог взять себе котелок , тогда я смог бы сам себе сварить его.
– Ох, Куандык, это я должна заботиться обо всех гостях. Действительно, ты же путешествуешь без каравана. Я приглашаю тебя к нам в юрту. Эти дни я буду угощать тебя. Возьми мешки, занеси их в юрту, сейчас вернется Маха с детьми и мы сделаем чай и лепешки. А пока что ты можешь подождать внутри, там прохладнее,– сказала Солонго, беря в руки пустое ведро. Куандык с радостью взялся помочь. Внутри что-то затрепетало при виде этой женщины, он мысленно отмахнулся от странных переживаний и бодро зашагал к реке. В юрте она поставила не раскрывая покупки все на топчан, а сама разжигала очаг. Махи все не было и она стала готовить чай спокойными уверенными движениями, он сел на топчан и наблюдал за ней. Вдруг поймал себя на мысли, что ему приятна ее забота, нравится порядок в ее юрте, все здесь было наполнено ей, это было необъяснимое чувство, ему было хорошо здесь. Они молчали. Молчание не вызывало напряженной неловкости, он не искал никаких слов, стараясь поддержать разговор. Просто молчали, думая каждый о своем. Вскоре вода закипела, она достала из деревянной коробочки твердую плитку спрессованного чая и, отломив изрядный кусок, слегка растерла в ладонях и положила в котел, повернулась на пятках и взяла стоявший на прохладном полу красивый кувшин, вода закипела еще сильнее, она немного плеснула водой на угли, налила в котел молока, накрыла крышкой и села на топчан, посмотрев на Куандыка.
– Скоро будет готово, а Махи с детьми все нет. Я сейчас сама испеку лепешки, с утра Айзере делала тесто, пекла лепешки для твоего дедушки,– улыбнулась она,– я вижу, что он уже отошел от дороги и выглядит довольным.
Куандык не нашелся, что сказать и промямлил что-то нечленораздельное.
Солонго вытащила откуда-то большую глиняную миску, накрытую плотной тканью, там было хорошо вымешанное, уже ставшее пышным тесто, начала делать лепешки и печь их, складывая на красивую расписную тарелку, достала масло в горшочке и стала обильно смазывать их, открыла крышку котелка с чаем и бросила соли, запах чая стал еще интенсивнее. Наконец все было готово, Солонго, подала ему пиалу, наполненную чаем, блюдо с лепешками и они приступили к еде. Ему показалось, что он никогда не ел таких вкусных лепешек! Должно быть от голода,– подумал Куандык, принимая от Солонго блюдо с вареным накануне мясом. Насытившись, он откинулся на подушки и, наблюдая за ней из-под опущенных ресниц стал дремать, ему было очень хорошо как было только в детстве когда не было никаких тревог. Он проспал довольно долго и проснулся от детских голосов, в юрту вошла Маха и дети. Хоргонзул удивленно посмотрела на него, а мальчишки сразу же забрались на него, обрадовавшись присутствию мужчины в юрте. Следом за Махой в юрту заглянул молодой парень, шаман и поставил у входа два увесистых мешка. Девушка и дети за непринужденной болтовней поглощали еду, вдруг Солонго увидела, как на пальце Махи сверкнул камень. Это на кольцо упал луч света из верхнего проема. Солонго заинтересовалась, обратившись к ней:
– Маха, откуда у тебя это кольцо? Оно очень дорогое!
– Ей подарил толстый мужчина,– разглядывая покупки, сказала Хоргонзул.
– Мужчина?!– удивилась Солонго.
– Да, он один из купцов,– гордо сказала Маха и зло посмотрела на девочку. Та скорчила ей гримасу.
– Кто этот купец?– продолжала расспрашивать Солонго,– ты знаешь его имя?
Маха упрямо молчала.
Ты знаешь его имя? – повторила вопрос она,– немедленно сними кольцо! Его нужно вернуть. Никто не дарит просто так такие дорогие подарки незнакомым девушкам. Так кто этот купец?
– Она спросила имя,– продолжила вредная девочка. Она явно хотела досадить Махе,– Я слышала. Его зовут Парсук.
– Парсук?!– Солонго разом рассвирепела и вскочив схватила за косу сестру, второй рукой пытаясь поймать ее руку и стащить кольцо. Куандык с интересом наблюдал, такая спокойная всегда Солонго, казалось, что она вообще не знает, что такое гнев, вдруг набросилась на сестру. Та уворачивалась от ударов, схватилась за скатерть, на пол упали куски мяса, один из мальчишек, тот, что был постарше, сразу ухватил его и, сев на топчан, смотрел, как мать раздает удары Махе. Хоргонзул, как ни в чем не бывало, залезла в мешок с покупками Махи и стала вытаскивать их, любуясь красивыми шалями, прикладывая их к себе и различными браслетами, ожерельями и поясами, не обращая внимания на потасовку. Наконец Солонго удалось поймать руку Махи и она стащила с нее перстень. Маха бросилась на топчан и залилась горькими слезами, Она плакала в голос, упрекая Солонго в том, что она принижает ее, дочь самого Оуюна, что она не сделала ничего такого, за что сестра так ее унизила. На Куандыка никто не обращал внимание, он старался остаться незамеченным, как можно дольше.
– Ты просто мне завидуешь!– не успокаивалась Маха,– Он назвал меня красавицей, он сказал, что для него честь подарить мне это кольцо!
– Маха, этот человек, охотник за невестами, как ты могла, ты, дочь Оуюна Хагана принять от него этот подарок?! Теперь он сможет о чем-то просить тебя! Или меня. Или отца. Ты должна была сказать мне, что он приблизился к тебе. Я запрещаю тебе выходить из юрты до отъезда каравана. На базар ты больше не пойдешь! Если надо будет записывать, то будешь сидеть за шторой. Все твои покупки я забираю. Ты поняла? И напишу отцу!
– А-ааа,– рыдала Маха. Когда ты стала править Племенем, ты стала злая! А я все равно тебя не боюсь! Я уже взрослая! Я скажу отцу, что хочу замуж!
– Я тебе сейчас покажу, замуж! Отниму все наряды и заставлю покрывать голову шалью!– Солонго, повернулась и выбежала из юрты, держа двумя пальцами кольцо.
– Стыд, какой стыд!– причитала девушка,– из ее прекрасных глаз капали крупные слезы, лицо покраснело, губы тряслись.
Вскоре вернулась Солонго, видимо ей удалось вернуть кольцо. Она уже взяла себя в руки. Увидев Куандыка, посмотрела на него непонимающим взглядом, потом сказала:
– Куандык, ты должен был уйти, это дела моей семьи, ни к чему тебе все это,– она была явно недовольна, что он увидел ее слабость, но сделать уже все равно ничего было нельзя и она какое-то время старалась побороть смущение и в конце концов все же расслабилась.
Куандыку уходить не хотелось, но он понял, что лучше все же сделать это и встав, поблагодарил за еду, и вышел из юрты.
Решив не упускать из вида Солонго, он расположился у реки, так чтобы видеть вход в юрту. Солонго надолго не задержалась, выйдя, направилась к базару и вскоре он увидел ее, беседующую с Бакытом. Разговор был явно серьезный, Куандык видел, как лицо Бакыта стало суровым. Какие еще тайны кроются в этом Кочевье? Но того, что он узнал в течение своего пребывания было уже предостаточно чтобы понять, что не все здесь однозначно хорошо, как казалось ему поначалу, что эта женщина сталкивается постоянно со многими трудностями, которым противостоит и он еще больше зауважал Солонго. Он, управляя Кочевьем, к которому примкнул мног лет назад и разбойничьей шайкой, всегда применял силу, думал только о выгоде и подавлению насильно воли многих людей, а что он еще мог применить? Ведь вся его жизнь с малолетства была соткана из насилия, отец всегда делал так и достигал желаемого не считаясь ни с желаниями жены, ни своих родных и соплеменников. Он с детства считал, что все люди понимают только язык силы. Но здесь он увидел совсем другую картину, к Солонго обращались уважительно, ценили ее и помогали во всем. Как же она этого добилась?– подумал Куандык. Наверное потому, что ее отец Оуюн Хаган и он поставил ее править. А еще потому, что видя ее слабость, мужчины конечно помогут. Но что-то здесь не вязалось с увиденным и он почувствовал, что дело не в этом… А в чем? Эта женщина еще больше заинтересовала его. Сегодня он наблюдал, как она жестко обошлась с младшей сестрой, он понимал причину этого, он бы высек сына, или дочь за такой поступок. Ведь такая недальновидность может дорого стоить, а враг, нащупая такое слабое место, будет использовать его. Поэтому он и не хотел никогда ни жены, ни детей, хотя все женщины мира, самые утонченные красавицы были доступны ему. Но он всегда избегал сближения с ними, занимаясь только усилением мощи своего Племени. А женщина? Как она может уследить за всем? Без мужчины, мужа рядом, Куандыку это казалось невозможным. Тем временем она закончила разговор и Бакыт, поклонившись, ушел, она поискала кого-то глазами и подозвав молодого, наблюдавшего за порядком воина что-то сказала ему, они вместе прошли к ее юрте, она ненадолго зашла внутрь и вышла с двумя увесистыми мешками , которые ранее принес в юрту молодой шаман. Это были покупки, которые сделала Маха. Та выбежала за Солонго и вцепилась в мешок, Солонго резко прикрикнула и девушка, рыдая с новой силой, скрылась в юрте. На улицу вышла Хоргонзул, она видно что-то просила у матери, но та, указала ей на юрту и строго что-то сказала. Та надула губы и недовольная гримаса исказила маленькое личико девочки, она постояла и тоже скрылась в юрте, а Солонго вместе со стражником проследовали через Кочевье, Куандык пошел за ними. Неужели и покупки вернет купцам?– удивился он, но Солонго прошла и скрылась в обшарпанной, покрытой уже ветхой, кое-где залатанной юрте. Воин внес внутрь мешки и остался ждать ее снаружи. Куандык понял, что она решила подарить все покупки Махи бедной семье. Эта идея удивила его, ведь если она хотела наказать девушку, то могла отдать их обратно, или оставить себе. Но видно было, что Солонго не волновала стоимость этих вещей, возможно она отдала их бедным не только потому, что она хотела досадить девушке, но и просто потому, что хотела порадовать этими вещами нуждающуюся семью. Сейчас, когда Куандык стал следить за Солоно, он стал понимать ее и многие вещи, такие простые, ее поступки, поведение все больше восхищали его, хотя он и не хотел в этом признаться себе. Так, наблюдая за ней, он не заметил, как день стал клониться к вечеру. Он устроился на берегу, отдыхая и обдумывая все события дня, когда увидел Айзере, она с блюдом в руках шла в юрту к Сию. Опять, видно, кормит старика сладостями,– усмехнулся про себя Куандык. Но она, увидев Куандыка, подошла и сухо сказала:
– Солонго просила позвать тебя в ее юрту, она ждет тебя, сказала, что ты ее гость и будешь есть еду в ее юрте,– повернулась и пошла, гордо неся блюдо.
При этом он заметил, как покачивались ее округлые бедра, закутанные в просторные одежды. Куандык подумал, что Сию не промах и видно не зря притворяется немощным, наверное ему приятна забота юной красавицы. При словах Айзере, сердце приятно сжалось и захотелось побежать в ее уютную юрту, но он все же нарочито медленно поднялся, даже если никто не видел его и, напустив на себя безразличие, неторопясь пошел к ней.
Полог ее юрты был приоткрыт, он, пригнувшись, вошел и в нерешительности остановился у входа. В юрте горел очаг и вкусно пахло обжаренной ячменной мукой. Солонго, помешивала чай в котелке, вокруг сидели дети и грустная Маха. Солонго подняла на него взгляд, на ее лице плясали причудливые отблески огня и она казалась сказочной колдуньей, готовящей зелье, о таких рассказывала в далеком детстве ему и братьям старая беззубая бабушка. Она жестом предложила ему сесть у накрытой скатерти. Он принес подаренную ею каменную пиалу и она, приняв ее у него, наполнила горячим чаем. Принимая у нее пиалу, их руки соприкоснулись и он вдруг смутился, Солонго же будто не заметила этого. Ему хотелось поймать ее взгляд, но она была спокойна и безразлична. Маха молча ела, не поднимая глаз. Солонго начала вежливый разговор, она спрашивала, как живет его Племя, потом, помолчав, спросила, есть ли у него семья и дети, вскользь глянув на него. Он не сразу ответил, ведь такого прямого вопроса он не ожидал.
– Сейчас нет. Сейчас я один,– вдруг охрипшим голосом сказал он.
Она с сочувствием посмотрела на него, решив, что видно у него было несчастье и не стала продолжать расспрашивать и поменяла тему. Она была немногословна, спрашивая, казалось, не отвлекалась от каких-то мыслей. Закончив трапезу он встал, Солонго тоже поднялась и вышла с ним из юрты, вдыхая вечерний густой воздух. На небе зажглись звезды и он с трудом подавил в себе желание обнять ее, захотелось вдруг вдохнуть запах ее волос, он тряхнул головой и сухо попрощался, поблагодарив за еду.
Ему не спалось, сначала его одолевали мысли о покушении на нее, потом вдруг он стал думать о схроне оружия, как бы добыть сведения о том, где он находится и кто бы мог знать об этом. Эх, с Тарханом он был не знаком и не представлял ни каким он был человеком, ни кто окружал его, кому он доверял. Знал только, что это был Самдан. Парень показался Куандыку простоватым, хотя и смекалистым. Он видел, как тот что-то обсуждал с мастером оружейником у реки, вертя какую- то деталь в руках. Но явно был и еще кто-то. Эти мысли захватили его, проснулся его обычный азарт, когда он следовал за ним, посвящая все свое время созданию плана по захвату какого-нибудь каравана, везущего ценный товар. Потом он подумал, интересно, как Солонго жила с ним? Любила ли его? Какая она была жена? Он видел только часть ее жизни, понять как она вела себя с мужем было невозможно, но видно было, что вряд ли она была послушной, вон как обрушила свой гнев на сестру… Наверное это правильно, ведь она глава Племени, но для жены… А впрочем, почему это должно волновать его, отмахнулся Куандык от возникших мыслей. Наконец он уснул, но сквозь сон продолжал то думать о Солонго, во сне всплывал ее образ, то грозной Правительницы, то слабой женщины.
Утром прибежала встревоженная Айзере, дедушке стало плохо. В юрте была уже и Солонго, и Маха. Все хлопотали вокруг него. Сию вдруг стал бледным, под глазами черные круги, а старческие руки беспрестанно тряслись. Куандык вдруг испугался, неужели Сию, казавшимся вечным Сию, вдруг покинет их и уйдет к предкам?! Но хуже всего будет, что он так и не дойдет до стана Оуюна и не получит Учение, к которому так стремился! Куандыку передалась паника, Айзере сунула ему в руки ведро и он понесся за водой, внутри все дрожало, он вдруг понял насколько ему дорог Сию и с тревогой наблюдал за действиями женщин. Пришла какая-то лекарка, посмотрела на Сию, поцокала языком и сказала, что дедушка настолько стар, что удивляться не приходится… Сказала, что руки и ноги у него холодные, значит вряд ли доживет до вечера. Глаза Айзере округлились, как?! Дедулечка может умереть?! И она вдруг в голос безудержно заплакала. Сию, лежавший на топчане среди подушек вдруг тяжело вздохнул и голова его запрокинулась, Айзере вскочила и схватила руки Сию, стала дуть на них и растирать, приговаривая, что дедушка просто замерз! Вдруг Солонго твердым голосом сказала:
– Перестаньте! немедленно прекратите плач! Я знаю, что нужно делать! Оставайтесь возле него!– и вышла. Все замолкли. Куандык подошел к Сию и тихо позвал:
– Сию! Сию, как ты? Что у тебя болит?
Сию что-то очень тихо сказал, Куандык наклонился и переспросил:
– Сию, что с тобой? Что болит?
Но старик закрыл глаза и больше не подавал признаков жизни.
В юрту вернулась Солонго, за ней запыхавшись вошел Хасан, в руках у него был большой баул с лекарскими принадлежностями. Он посмотрел пристально на Сию, оглядел всех и наказал всем без исключения покинуть юрту. Айзере уперлась, она будет помогать, с мольбой глядя на Хасана, сказала она, но он был непреклонен и все вышли на улицу, ожидая от него новостей.
Хасан сел на край топчана и вгляделся в лицо Сию. Да, он прекрасно помнил каждую черточку Учителя. Сколько же они не виделись? Он нагнулся и всмотрелся в его черты. Вдруг Сию открыл глаза и, сев, потер глаза:
– Ну здравствуй, Хасан! Я уж думал, что ты не узнал меня. Прошло два дня, как ты здесь, а до сих пор не пришел поприветствовать меня, старика! Пришлось сказаться больным. Знал, что Солонго позовет тебя. Сначала хотел пойти к тебе, но вокруг всегда людно.
– Ах, досточтимый Мастер, став на колени и склонившись в нижайшем поклоне, сказал Хасан,– Ты напугал здесь всех.
– Так выйди и скажи, что я пришел в чувство, но входить запрещаешь, что еще долго будешь лечить меня и потом позовешь Айзере. Не надо чтобы нам мешали, мне нужно многое сказать тебе.
Хасан вышел и сказал, что велел Сию. К нему попыталась уже сразу прорваться Айзере, она хотела убедиться, что он жив, но Хасан повторил и грозно глянув на девушку, задернул полог. Он сел напротив Сию и заговорил:
– Когда я увидел тебя в гостевой юрте, я удивился, еще больше я удивился, когда увидел с тобой этого парня. Я спросил о вас Солонго. Ох, женщины! Как можно не заметить, что Куандык кыргыз, а ты, якобы его дедушка- китаец?! Куда смотрят их глаза?!
Сию громко рассмеялся.
– Да, ты прав, она спросила у Куандыка и он честно сказал ей, что он кыргыз, а я китаец,– продолжал веселиться Сию.
– Ну ладно, иногда это лучше. Расскажи мне о себе, Сию. Кто этот парень? Как ты здесь оказался?
– Я узрел в пространстве, что намечается нечто грандиозное. Когда я увидел, что Бадмажунай будет давать Учение, я решил идти. С собой взял Куандыка. Сейчас я обосновался в его кочевье. Он и его брат карлик, сеяли и продолжают сеять зло. Я сдерживаю это, обучаю их думать, карлик сейчас в тисках моей воли, а Куандык, он другой. В нем есть то, на чем может удержаться в его Уме Учение. У него есть и любовь, и сострадание. Только он занят внешними действиями, увлекается разбоем. Так как он связан со многими людьми, с их судьбами, он сложен для меня, но не безнадежен. Сейчас ключевой момент для него и для многих людей. В этой ситуации есть Сила, которую несет в себе Бадмажунай и то, что он хочет сделать для Великой Степи. Поэтому многое изменится после его приезда. Сейчас очень много препятствий чинят гневные Духи Степи, есть риск, что и Оуюн, и Слонго могут потерять жизнь. А для Куандыка это единственная возможность сделать правильный выбор. И он уже сделал его. Я это вижу.
– Значит Куандык – это брат Ерсайына?! А тот, выходит и правда жив?! Значит то, что мне рассказала Солонго, правда?! Выходит, он твой ученик… Теперь мне многое стало ясным…
– Да, оба брата попали ко мне в ученики, так сложились обстоятельства. Сейчас период перемен для Куандыка. Поэтому я нахожусь рядом с ним, направляю его строптивый ум.
– А ведь я тоже задал вопрос о вас Солонго и увидел проблеск больших перемен в ее глазах. То, что должно произойти уже родилось, это было предрешено. Остается немного. Куандык сильный парень, справится со всем.
– Да, только женщина может преобразовать его гнев и его сила будет работать во Благо. Это будет то, к чему я вел его все эти годы, вливал в него Знания, но без женщины они не оживут. Сейчас есть риск для ее жизни, но я спокоен. Куандык будет рядом и не позволит этому произойти.
– А ты, я вижу, очаровал здесь всех женщин, – улыбнулся Хасан,– Вон та, молоденькая красотка чуть было не лишилась чувств, так переживает за “ дедушку”.
– Знаешь, Хасан, я уже в своей длинной жизни получил все и то, что мне дарит жизнь сверх этого, для меня огромный подарок! Разве может старик отказаться от этого?!– засмеялся, хитро глядя на Хасана Сию,– та женская сущность, та бесценная золотая капля, которая так сильна в этой девушке, соединилась с моей алмазной звездой. Для этого мне, старику, не стоит пугать ее своими старческими прикосновениями, вполне достаточно с помощью мысли прикоснуться и заставить затрепетать ее. А что мне еще нужно для счастья? Это большая удача для меня. Это поддержит мои силы еще надолго, она наполнила яркими красками мою жизнь. Я благодарен ей за это.
– Значит ты не странствуешь больше? Я думал о тебе. Ведь наши дороги разошлись и я с тех пор ничего не слышал о тебе.
– Да, после нападения на наш монастырь, я странствовал и учил тех, кто были готовы и открыты, но потом я взялся за этих братьев. Сначала сдался в рабство, потом Куандык, желая выздоровления своему брату карлику, освободил меня и я стараюсь не только учить их, применяя всю строгость, но и растворять то зло, которое они несут. Приходится много работать. Я сделал свой выбор. Из воплощения не выйду пока не завершу то, что начал. А ты как, Хасан?
– Странствую… Тоже узнал об Учении, которое даст Бадмажунай и пойду с людьми из этого кочевья к Оуюну. А его дочь Солонго я рассмотрел, еще когда была девушкой, еще до замужества. Тархан ушел к предкам, я рад, что Оуюн проявил мудрость и не побоялся назначить ее. Помогаю и ей и Оуюну.
– Рад встрече с тобой, Хасан. Так кольцо силы замкнулось вокруг Солонго. Я к этому давно шел. Это то, чего хотел достичь мой ум. Все сложилась. А сейчас иди, чувствую тревогу Гури Пери, да и Солонго места себе не находит. Успокой их, скажи, что оживил дедушку.
Хасан поднялся и низко поклонился, забрал свой саквояж и вышел…
Куандык видел, как Хасан показался в проеме юрты, видел, как бросилась к нему Айзере, но не пристало мужчине, воину, поддаваться панике и сидеть и обсуждать вместе с женщинами в ожидании пока выйдет Хасан и скажет выживет ли Сию. Он слышал, как Солонго уверяла девушек, что Хасан превосходный лекарь и не раз спасал людей от смерти и что лечит разные болезни. Куандык видел, что она успокоилась и села недалеко от юрты, сняв с шеи четки и прикрыв глаза, стала читать мантры. Время тянулось долго и он было опять начал нервничать и раздражаться. Может пойти и посмотреть? Приподнялся, но невидимая сила, какое-то мощное сопротивление не дало сделать и шага. Он сел, опершись спиной о дерево и задремал. Проснулся от явного оживления, женщины заговорили все вместе, на пороге юрты появился Сию. Ничего не напоминало о его болезни, он проводил Хасана, Айзере подбежала к нему и заохала, защебетала, мол дедушке нельзя вставать, побежала за Хасаном, тот поднял руку, прося внимания и сказал, что дед и правда уже стар, поэтому и могут быть такие перепады в самочувствии, что дал ему разные порошки и капли и наказал Айзере и дальше ухаживать за стариком. Заверив, что он будет жить, не оборачиваясь ушел. Айзере проводила Сию в юрту, не дав зайти Куандыку. Он подошел к Солонго:
– Солонго, мне нужно увидеть деда.
– Зачем? Ведь Хасан сказал, что все хорошо. Он просил Айзере следить за ним. А ты не беспокойся, лучше Хасана трудно найти лекаря.
Они пошли рядом по берегу реки.
– Ты не пил чаю сегодня, напугал же всех досточтимый Сию! Он полюбился всем нам, а Айзере и вовсе видит в нем своего любимого деда. Пойдем в мою юрту, там Маха уже приготовила чай.
Они не торопясь пошли в юрту. Только он отхлебнул чай, как полог приоткрылся и войти попросился Самдан. Куандык весь превратился в слух. Ему хотелось сблизиться с парнем.
– Солонго, приветствую тебя. Я ждал тебя у мастерских, но ты не пришла…
– Моему пожилому гостю нездоровилось. Я занималась им,– спокойно сказала Солонго. Я позже приду туда, но если что-то срочное, то можешь сказать сейчас.
Куандык замялся, покосившись на Куандыка. Тот сделал вид, что поглощен поеданием лепешек и сыра. Самдан помолчал, потом нерешительно начал:
– Прости, Солонго, что пришел сюда, ничего срочного нет, как идет работа ты и правда можешь посмотреть позже, но я хотел еще раз обратиться к тебе с той же просьбой. Мы говорили об этом в начале весны… Ты сказала, что дашь ответ позже.
– О чем идет речь, Самдан?
– Ты обещала решить судьбу Айзере. Сколько мне еще ждать, скажи?
Солонго удивленно подняла брови:
– Самдан, девушка сейчас занята нашим пожилым гостем. Я должна поговорить с ней об этом. Ведь дело серьезное. Наберись терпения. Я не против чтобы ты взял ее женой, но ее мнение мне неизвестно. Думаю, что все решится после нашего возвращения из кочевья Оуюн Хагана.
– Как?! Она что, тоже поедет с тобой?!
– Да, она изъявила желание. Ты знаешь, что она грамотна, образована. Учение может посетить любой, даже женщина.
– Но зачем это ей! Она же женщина! Это бесполезное занятие для жены!
Солонго поднялась и грозно посмотрела на него
– Не тебе решать это, Самдан! Что для нее полезно, а что нет, лучше нее самой никто не знает!
Самдан сжал кулаки и выбежал из юрты. Солонго тяжело вздохнула.
Походила взад-вперед по юрте и наконец села напротив Куандыка. Он ждал пока она успокоится. Вот это да! Да у этой женщины твердый характер!– восхитился про себя Куандык. Такие качества по мнению многих мужчин, да и он так всегда считал, не были присущи женщинам, мало того, создавали трудности в семейной жизни, а тут… Вот его всегда раздражали перечащие ему женщины. Но все то, что было привычно, все мысли и чувства, которые были раньше вдруг разом изменились.
Куандык ждал пока она заговорит, но она решила сменить тему и стала говорить о том, что через пару дней караван уйдет, уже на следующий день начнется период всеобщего мира в Степи, они пробудут еще семь дней и отправятся в путь.
– Еще целых семь дней!– воскликнул он,– не сдержавшись.
Солонго улыбнулась:
– Понимаю, такому деятельному мужчине должно быть скучно у нас. Но я не могу покинуть кочевье раньше, ведь это зависит от того, когда Бадмажунай начнет Учения. Сейчас в стане отца уже расположились монахи, они читают мантры днем и ночью, только потом прибудет Бадмажунай. Я не могу оставить кочевье сейчас, у меня здесь много дел. Но, если хочешь, ты можешь поехать туда сам. Своего деда, однако, тебе придется оставить здесь, он поедет с нами. Он стар, не пристало почтенному старцу гарцевать в седле. Он поедет в той юрте, в которой живет сейчас. Мой муж, Тархан усовершенствовал их и теперь мы путешествуем не разбирая юрт.
– Хотел бы я посмотреть, как юрта катится по степи,– едва подавив улыбку, сказал Куандык.
– Да, я тоже не думала, что это возможно, но все, что делал мой муж, было очень удобно и прочно. Он был великий изобретатель,– вздохнув с грустью сказала она.
“ Видно она любила его”,– с ревностью подумал он и юрты на колесах ему сразу не понравились, поэтому он сказал:
– Но если вдруг нападут на вас, или сильный ветер, ведь это неудобно!
– Он все продумал. Сейчас я не хочу тебе объяснять, но если поедешь с нами, то сам все увидишь,– она поднялась, давая понять, что он должен уйти. Он, пересилив желание остаться и продолжить разговор, поклонился ей и вышел.
На берегу сидел Самдан и кидал камешки в воду. Вид у него был грустный. Куандык решился подойти к парню.
– Самдан, я слышал, что ты хочешь взять женой Айзере,– присаживаясь на камень рядом, начал разговор он.
– А тебе- то что? Ты кто?
– Я Куандык, проездом в вашем кочевье. Еду с моим дедом на Учение Бадмажуная.
– Да что вы там хотите познать?! Я слышал, что этот Бадмажунай обычный маг. Да, очень сильный маг, но все же маг, факир, да и только! И почему пускают туда женщин?! Им-то все это зачем?
– Сказано же, что все желающие могут прийти, запрета женщинам не было.
– А ты вот, что думаешь?
– Да что?… Раньше я думал, как ты. А сейчас вижу, что женщины тоже разные бывают.
