Поцелуй меня, любимый

– Ты даже лошадь её забрал, сволочь, – в сердцах выругался мужчина. – Какой ты мужик после этого? Пёс ты шелудивый, вот кто!

Эгранские стражники схватились за мечи, поглядывая на своего командира и ожидая приказа утихомирить не в меру разбушевавшегося русича. Но Мидин молчал, внимательно наблюдая за степняком; кто они такие, чтобы вмешиваться, если сам пранадармец ничего не предпринимает, чтобы утихомирить своих пленников. В его душе начало зарождаться подозрение: а настоящий ли степняк перед ним? Ведь, насколько он знал, ни один пранадармец не стерпел бы такого унижения.

Милада ошеломлённо посмотрела на суженого, не сразу сообразив, о чём тот говорит. Белоснежную лошадку ей подарил Невер, как только было объявлено об их помолвке. Усмехнулась и протянула руку, животное тут же доверчиво уткнулось мордой в ладонь степняка.

– Это моя лошадь, – твёрдо произнесла Милада-степняк и по-хозяйски потрепала свою верную спутницу по шее; было невыносимо стоять так близко к своему любимому и ощущать его ненависть. Быстро отошла в сторону, боясь, что не сдержится и кинется обнимать мужа. Вот где шок будет для всех! Она обратилась к командиру стражи: – Сван, поторопись.

Тот бросился выполнять приказ принцессы.

– А тебя, предатель, убью первым, – пообещал Невер, забираясь вместе с Данияром в одну из повозок и помогая другу удобнее устроиться среди тюков, насколько это было возможно сделать со скованными руками. – За Миладушку, за то, что продался врагам нашим, что забыл о родном доме, оставил пост, за который должен был отвечать своей жизнью. Вот этими руками задушу, – угрожающе потряс кандалами и брезгливо сплюнул.

Сван пожал плечами, мол, на всё воля богов, но сам выглядел уж очень довольным, и у него подозрительно блестели глаза, когда он помогал Данияру улечься в повозке, правда, от своего друга он старался держаться подальше.

– Держись, Данияр, – прошептал Сван, пытаясь подложить под голову друга ещё один мешок с дарами от правителя Эграна. – Скоро тебе станет легче.

– Лучше убей меня сразу, – попросил Данияр. – Чего тянешь?

– Я скажу так: для каждого события своё время! – Сван ободряюще посмотрел на побратима и спрыгнул с повозки, чтобы помочь остальным пленникам.

Глава 24

Во дворе вдруг стало очень тихо. Взоры присутствующих обратились к процессии, которая безмолвно приближалась к повозкам. Со стороны дворца лёгкой поступью двигались придворные дамы в изящных нарядах. Впереди всех, в окружении своих верных слуг, которые были одеты для путешествия, шла Чанлиф. На ней были чёрные одежды, точно такие же, в которых она однажды собиралась бежать из дворца, за спиной виднелись рукояти мечей, а её лицо закрывала прозрачная тонкая вуаль. И хоть она была одета в мужскую одежду, ни у кого не возникло сомнений, что перед ними женщина. Не осталось ни одного равнодушного мужчины, даже искольские пленники притихли и наблюдали в немом изумлении за приближением прекрасного видения.

– Невер, – с восхищённым придыханием позвал Данияр друга, не в силах отвести своего взора от прекрасной девы, даже приподнялся на локтях, чтобы лучше разглядеть. – Я уже умер? – тихо спросил он.

– Нет, друг мой, – твёрдо ответил Невер. – Ты жив, и нам предстоит очень трудный путь в земли Серебряной Завлуди. – И быстро пояснил: – Миладушку надо выручить из полона!

Заморская принцесса гордо проплыла мимо повозок с пленниками, не удостоив их взглядом. Да и не до этого ей было! Чанлиф никого и ничего не видела, кроме своего степняка, который с озабоченным видом продолжал отдавать распоряжения своим воинам и, между делом, поправлял подпругу своей лошади.

“Милый. Милый мой степняк! – Чанлиф улыбалась. – Ты выбрал меня. – Сердце пело и ликовало. – Заберёшь в свою далёкую страну, позволишь быть рядом. – Да она чуть с ума не сошла от счастья, когда Гаруф сообщил ей свою волю и потребовал быть готовой к отъезду в течение двух часов! – Клянусь, что стану для тебя преданной подругой, а если позволишь, буду любить так, как никого никогда не любила в жизни!”

Степняк словно почувствовал на себе её взгляд и обернулся.

– Рад видеть тебя в здравии, – искренне порадовалась Милада-степняк, ласково улыбаясь принцессе, как самой близкой подруге.

Но Чанлиф вдруг начала опускаться перед ней на колени. Этого Милада никак не могла допустить! Бросилась к принцессе и подхватила её под локти.

– Прошу, не делай этого, – попросила Милада, отпуская девушку и отступая от неё на шаг, уж больно много народа наблюдало за их беседой. И такой интерес был понятен. Все только и судачили о том, что дочь мудрого Гаруфа наотрез отказалась выполнить главное условие турнира – выйти замуж за победителя. И тогда степняк потребовал в качестве компенсации любимую племянницу правителя. – На нас все смотрят.

– Пусть смотрят! Это меньшее, что я могу сделать для тебя, мой господин, – скромно потупив голову, прошептала Чанлиф. – Я благодарна тебе за то, что ты всё же решил взять меня с собой и сделать своей женщиной. И мне всё равно, в каком статусе я буду при тебе – наложницей или верной рабыней, главное, я буду рядом с тобой.

– О, нет-нет! – Милада чуть не задохнулась от возмущения. – Чанлиф, давай сразу всё проясним. Во-первых, если ты собираешься поехать со мной, то запомни: впредь никаких господ и рабынь! – Понизила голос, чтобы её могла слышать только эгранская принцесса: – А во-вторых, я забираю тебя с собой, чтобы сделать свободной женщиной, поэтому ты вольна делать всё, что хочешь. Как только мы покинем стены дворца, ты можешь отправляться на все четыре стороны, никто тебя не станет удерживать.

Чанлиф издала испуганный возглас и рухнула перед степняком на колени, и на этот раз Милада не успела ей помешать. Принцесса вцепилась в ноги степняка и зарыдала.

– Заклинаю тебя. Умоляю! – причитала девушка. – Возьми меня с собой. Я не могу вернуться к себе. Это будет значить, что ты отказался от своего решения, а для любой женщины это позор. Такого мне не простит ни отец, ни, тем более, правитель. Моя жизнь будет окончена.

Милада обвела строгим взглядом зрителей, заметила, с какой ненавистью смотрит на неё Невер, и быстро наклонилась, чтобы разомкнуть руки девушки; с лёгкостью поставила её на ноги.

– Прекрати немедленно! – довольно резко проговорила Малада-степняк. – Хорошо. Ты поедешь со мной. Я найду для тебя дом, обеспечу безбедную жизнь, но ты должна знать. – Резко притянула к себе девушку и зашептала ей на ухо; со стороны казалось, что степняк решил обнять свою красавицу. – Я никогда не буду тебе мужем, я не стану твоим мужчиной, я даже не смогу назваться твоим братом, потому что… – и осеклась, замечая, как по лицу принцессы побежали молчаливые слёзы. – А, ладно… Ты скоро сама всё узнаешь.

– Да, я слышала, что твоё сердце отдано зедарской принцессе – светлой волшебнице из Утрурга, – высказала Чанлиф свои предположения, полагая, что речь идёт о строптивой девяносто девятой жене степняка. – Но я ни на что не претендую, просто позволь быть рядом. Буду служить тебе верой и правдой.

Миладу так и подмывало заорать, что она и есть та самая зедарская принцесса, только в теле мужчины, но Чанлиф могла повести себя непредсказуемо и выдать всех, что было крайне рискованно в данных обстоятельствах: они всё ещё находились на земле врага.

– Я обещаю тебе, ты будешь рядом, – твёрдо произнесла Милада-степняк. – Но также обещаю, что если ты вдруг решишь уйти, я отпущу тебя.

В глазах Чанлиф загорелась надежда.

– Спасибо, мой… – и замолчала, замечая строгий взгляд степняка. – Я тогда пойду в свою повозку?

– Иди, – коротко бросила Милада-степняк и принялась дальше заниматься креплениями на седле.

– Ваше Высочество, – обратился Сван к принцессе. – Всё готово.

– Выдвигаемся, – скомандовала Милада-степняк. Быстро подтянула подпругу и изящно взобралась в седло, встретилась взглядом с командиром и прошептала одними губами: – Едем домой, Сван.

Командир кивнул и заулыбался; и это была, пожалуй, первая улыбка, которую Милада увидела на лице сурового воина с момента их приезда на земли Тёмной Империи.

Глава 25

Они были в пути уже полдня и за это время ещё ни разу не останавливались передохнуть. Час назад от них отстал отряд эгранцев, но Милада решила не рисковать и проехать ещё какое-то расстояние, потому что Сван заметил слежку. Она спешила. Час назад Данияр потерял сознание и не приходил в себя, об этом сообщил Невер, когда в очередной раз попытался напоить друга, но не смог дозваться.

– Сколько осталось до границы тёмных земель? – с тревогой в голосе спросила Милада.

– Вон за теми холмами уже заканчиваются земли Эграна. – Сван выглядел обеспокоенно. – Думаю, ещё пару часов.

– Он не выдержит, – твёрдо произнесла Милада. – Нужно делать привал, и немедленно. Если я им не займусь, он погибнет.

– Ваше Высочество, это опасно, – возразил Сван. – Белую магию могут почувствовать видящие. Одно дело набросить полог на стены комнаты или даже на целое здание, а тут – бескрайний лес. Отзвук вашей магии покатится во все стороны. И вы слишком слабы, чтобы так неразумно сейчас растрачивать свои силы на лечение других.

– Не переживай. – Милада коснулась плеча Свана. – Посмотри, где мы находимся. – Командир обвёл подозрительным взглядом окрестности. – Мы совсем рядом с границей Талтая – закрытого государства, а они дружат с белыми магами. Да, ты прав! Мою магию наверняка почувствуют, но до нас ещё добраться надо, а мы в двух часах езды от границы. А что касается сил… – Она не хотела никого пугать, но предупредить стоило. – Я какое-то время буду без сознания. – Посмотрела серьёзным взглядом на Свана. – Тебе придётся присмотреть за моим телом и не позволить, чтобы наши друзья пришибли меня, пока я буду в отключке. – А про себя подумала: “Боюсь, в этот раз лечение отнимет все мои силы”.

– Я всё сделаю. Не беспокойтесь, Ваше Высочество. А пока повременю освобождать пленников от оков, уж больно горячи их головы, боюсь, не вышло бы худа. – Сван с уважением посмотрел на своих товарищей по оружию. – Знаю я их, наверняка попробуют бежать.

– Тогда командуй привал, скажи людям, чтобы не расслаблялись: никаких костров, лежанок для ночлега, пусть по-быстрому перекусят, справят нужду и будут готовы в любой момент отправляться дальше.

– Хорошо.

– И отправь своих воинов прошерстить лес, пусть проверят, нет ли за нами слежки, – приказала Милада, спускаясь с лошади. – Возьми своих людей, нужно оттащить Невера от друга.

– Да уж, это будет ещё та задачка, – с сомнением в голосе проговорил командир, быстро рассказывая своим воинам, что от них сейчас потребуется.

Чанлиф всю дорогу не отводила своего взора от прямой, просто каменной спины степняка и сейчас забеспокоилась, видя, как тот что-то тихо обсуждает со своими слугами.

– Неля, – позвала она свою верную подругу, которая категорически отказалась оставаться на родине, решив отправиться за своей госпожой в изгнание. – Держи оружие при себе. Аиша, тебя это тоже касается. – На этих девушек она могла полностью положиться: не подведут в трудную минуту.

– Что случилось? – спросила Аиша, проверяя, легко ли выходит короткий клинок из ножен, и подползла ближе к Нели.

– Точно не знаю, – с сомнением проговорила Чанлиф. – Но чувствую, что-то намечается.

И словно в подтверждение её слов, степняк со своими людьми двинулись к одной из повозок. Завязалась борьба с одним из пленников, его всё же вытащили из телеги и повалили на землю, с силой удерживая за руки. А степняк тотчас занял его место и склонился над раненым.

– Только тронь его, собака! Убью тебя! – гневно орал русич, изо всех сил вырываясь из рук воинов.

– Ах ты ж! – Чанлиф сразу поняла, что задумал степняк. – Что же ты творишь, любимый? – прошептала она и быстро обвела цепким взглядом присутствующих мужчин; воины, пленники, слуги – все ошеломлённо взирали на пранадармца, который вёл себя совсем не так, как полагалось грозному воителю. – Девочки, мне понадобится ваша помощь, – с усмешкой, в которой сквозило лихое отчаянье, проговорила Чанлиф. – Будем танцевать, – сказано это было таким тоном, что девушки поняли: танец этот будет особенным.

– Потерпи ещё немного, Данияр, – тихо попросила Милада, наклоняясь к раненому и шепча на ухо: – Ты должен жить! – Положила свои ладони на могучую грудь воина и закрыла глаза; с её пальцев сорвались золотистые нити, которые проникали в тело раненого. – Ага, нашла. А сейчас будет больно, – прошептала она, открывая глаза и направляя всю свою силу в руки.

В первый момент ничего не происходило, но вдруг воин выгнулся дугой под тонкими пальцами степняка и жутко закричал. А дальше начался какой-то кошмар. Невер вырвался и бросился на помощь другу, ему дорогу заступил Сван. Между ними завязалась борьба. Остальные пленники, видя, как их предводитель пытается прорваться к своему побратиму, тотчас бросились ему на помощь. Завязалась драка.

Глава 26

Данияр открыл глаза и в ужасе уставился на степняка, который, нисколько не церемонясь, ощупывал его грудь, недолго думая схватил своими лапищами тонкую шею ненавистного пранадармца, который чуть ли не лежал на нём, и принялся душить.

– Ах ты ж гад! Чего удумал? Я ещё не умер, чтобы ты с меня снимал вещи.

Неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы в драку не вступили девушки; у каждой в руках было по два коротких клинка, и эгранки мастерски управлялись с ними. На первый взгляд могло показаться, что это какой-то дикарский танец, однако острые лезвия начали безжалостно жалить тела пленников, оставляя тонкие, но вполне ощутимые порезы, а молчаливое отчаяние в их взглядах наводило на мысль, что воительницы настроены решительно и готовы биться до последнего вздоха за свою госпожу. Пленники такого отпора не ожидали и застыли в немом изумлении, не зная, что предпринять. Всё же перед ними были женщины.

Чанлиф с лёгкостью запрыгнула в повозку и приставила клинок к шее пленника, зловеще прошептала прямо ему в лицо:

– Отпусти его. Немедленно! Иначе ты ненадолго его переживёшь. Я тебе обещаю! – Надавила сильнее, из-под лезвия показались первые капли крови. – Он тебе жизнь спас, неблагодарная свинья, а ты вознамерился убить его? Тебе что, неведом долг жизни?

Данияр ошеломлённо переводил взгляд с лица прекрасной девы на посеревшее лицо пранадармца, который вдруг перестал сопротивляться и обмяк в его исполинских руках.

– Да он уже дух испустил, – прошептал Данияр, отпуская шею степняка и отодвигаясь от него, брезгливо обтёр руки о грязную, драную хламиду на своём теле.

Чанлиф продолжала держать клинок у шеи русича и едва сдерживалась, чтобы не перерезать ему горло.

– Нет-нет, – шептала девушка в отчаянии. – Этого не может быть! – От одной мысли, что степняк погиб, у неё замирало сердце. – Значит, и тебе тоже не жить!

– Остановись! – приказал Сван, удерживая руку эгранской принцессы. – Он наш друг.

– Он задушил Илада, – всхлипнула Чанлиф, боясь взглянуть на своего степняка.

– Возможно, это ошибка. Пусти, я сам осмотрю его. – И Сван взобрался в повозку, в нерешительности уставился на безвольное тело Милады-степняка, которое сейчас казалось особенно хрупким и измождённым рядом с мощным пленником. Тряхнул головой, отгоняя страшные мысли, и со знанием дела быстро ощупал шею степняка, наклонился и послушал дыхание. – О, боги! – в ужасе прошептал он и совершенно безумным взглядом посмотрел на своего земляка. – Что же ты наделал, Данияр?

– Нет. Нет. Нет, – шептала Чанлиф, не в силах поверить в то, что случилось самое худшее.

Сван, не замечая ничего вокруг, опустился рядом с пранадармцем, приподнял его за плечи, притянул к груди и принялся баюкать, как малое дитя.

– Нет. Нет! Так нельзя! У тебя ведь всё получилось. Мы же домой едем. Все вместе! Как ты и хотела.

Воины, сопровождавшие Свана, ошеломлённо смотрели на своего командира, не зная, что предпринять дальше, а пленники в немом ужасе взирали на мужчину, который когда-то был их другом, а сейчас внезапно тронулся умом. И только эгранские девушки продолжали держать оборону возле повозки, где находилась их госпожа.

Данияр встретился взглядом с Невером, кивнул и внезапно бросился к деве с клинками, которая так и продолжала стоять недвижима и даже не пыталась сопротивляться, опустив оружие; по её щекам текли слёзы, и она тихо повторяла:

– Если нет тебя на этом свете, то и мне незачем больше жить.

Невер, уже вскочивший в повозку, остановил Данияра, не решаясь напасть на практически безоружного врага. Но то, что произошло дальше, заставило замереть и всех остальных.

Сван сорвал с головы платок, открыв перед всеми свои благородные седины, бережно стёр кровавую пену у рта степняка и, совершенно не таясь, горько заплакал.

– Эх, старый, старый я дурень, не уберёг вас, Ваше Высочество. – Притянул степняка к груди и начал раскачиваться из стороны в сторону. – Миладушка, милая. Вернись, дорогая! Не бросай нас. Ты ведь такая смелая была. Сильная.

Невер замер, не в силах поверить в то, что только что услышал.

– Что ты несёшь, безумец? – прошептал он в ужасе. – Совсем с ума сошёл? Какая Миладушка? Это ведь проклятый пранадармец.

Глава 27

На поляне повисла гнетущая тишина. Пленники ничего не понимали и выглядели растерянными, а воины молчаливо скорбели по своей госпоже, с которой долгое время преодолевали все трудности и невзгоды на чужбине, никто не мог поверить, что её не стало.

Чанлиф рухнула на колени рядом со своим степняком и пристально вглядывалась в любимые черты; известие, что степняк – это девушка, повергло её в шок ещё больше, чем то, что любимого человека больше нет на этом свете. Нет, она, конечно, слышала о силе белых магов, но чтобы преобразить девушку до неузнаваемости, – ей сложно было в такое поверить. В голове снова и снова звучали слова степняка: “Я никогда не буду тебе мужем, я не стану твоим мужчиной, я даже не смогу назваться твоим братом, потому что… Впрочем, ты скоро сама всё узнаешь”.

Чанлиф не отводила взора от любимого лица.

“Но как? Как такое возможно?! Я влюбилась в женщину? О, Великие Боги, неужели это правда? Да нет, скорее, я ослышалась”.

Сван поднял голову и скорбно посмотрел в лицо Невера, горько усмехнулся.

– Этот проклятый прандармец, как ты говоришь, твоя супруга, – прошептал он. – Я лично отвёл её к лесной ведьме, которая наделила её этим чуждым обликом.

– Что ты такое говоришь? – Невер ошеломлённо уставился на степняка. – Ты не в себе!

– Не настолько, чтобы забыть, какой Миладушка вошла в хижину к Майре Лесной и какой вернулась обратно. Я даже не поверил в первый момент, схватился за меч, пока принцесса не заговорила со мной; голос у неё ещё оставался прежний. Всё, что ты видишь, это всего лишь образ колдовской. Эх, Невер, как же тебе твоё любящее сердце не подсказало, что это твоя Миладушка?

Невер внезапно вспомнил то странное чувство, когда он сцепился на пиру со степняком, тогда на краткий миг ему и правда показалось, что он заглянул в синие глаза своей любимой. Тряхнул головой, отгоняя навязчивый образ. Обвёл взглядом воинов Свана и строгим голосом потребовал немедленного ответа:

– Он говорит правду?

Мужчины дружно закивали головами.

– Не верю! – прошептал Невер, на подгибающихся ногах отступая от повозки, но продолжая во все глаза смотреть на ненавистного пранадармца.

– Толку-то теперь в твоей вере! Нет больше с нами Миладушки – светлой Зедарской принцессы, – убивался Сван. – А ведь это она вас из темницы вызволила. – Обвёл пленников осуждающим взглядом. – Не побоялась примерить на себя мужскую личину, отправиться в тёмные земли, куда белым магам доступ закрыт, и потом, как истинный воин, храбро сражалась за ваши жизни на турнирах, чтобы избавить от плена и увезти домой.

– Нет. Неправда! – Невер потёр руками лицо, словно пытаясь избавиться от наваждения. – Этого не может быть! Это всё морок. Колдовство!

– Да, колдовство, чтобы спасти дорогих людей, – поникшим голосом произнёс Сван, осторожно опуская неподвижное тело на доски и закрывая его своим плащом. – Майра Лесная лишила её образа, голоса, а вы, в придачу, ещё и жизнь отняли. Да эта девчонка смелее любого из нас в тысячу раз. Не каждый смог бы решиться на то, через что ей пришлось пройти.

Сван спрыгнул на землю, вытащил нож и направился к Неверу, освободил ему руки.

– Без надобности теперь держать вас связанными, – тихо прошептал он и перешёл к Данияру. – Вы вольны идти на все четыре стороны. Но я прошу вас об одолжении: помогите мне довезти до наших краёв её тело и, как положено, придать земле. – Встретился взглядом с Данияром. – Ты ей обязан жизнью. Она вылечила тебя, отдав последние силы. Верни ей свой долг! А с лесной ведьмой я как-нибудь сам разберусь.

Данияр растерянно посмотрел на Невера, обвёл взглядом своих товарищей, провёл рукой по лбу, словно отгоняя тёмные мысли прочь, и твёрдо произнёс:

– Клянусь, что выполню долг жизни перед этим…этой, – осёкся, подбирая правильные слова. – Перед человеком, который спас меня ценой своей жизни.

Невер кивнул головой, показывая тем самым, что поможет другу выполнить это обещание. А ещё… он решил, что тоже обязательно наведается к лесной ведьме, и разговор с этой женщиной будет серьёзным.

Чанлиф слышала каждое сказанное слово, но не могла принять эти страшные откровения. Она словно окаменела, взирая на неподвижное тело степняка. Сердце рвалось на тысячу маленьких кусочков от невыносимой боли от утраты любимого человека, а сознание не хотело принимать тот факт, что степняк – женщина.

“Этот человек говорит глупости! Илад не может быть девушкой. Он бесстрашный, отважный, сильный, ловкий воин”.

Перед взором всплывали одна за другой яркие картинки: вот степняк с лёгкостью укладывает на обе лопатки заморского принца, несётся на всех парах на своей белой лошади, на полном скаку встаёт ногами на седло и протягивает ей синий цветок, танцует с ней плечо к плечу на пиру и смотрит своими синими глазищами прямо в душу, дерётся, как бог, укладывая налево и направо своих недругов. – Нет-нет, этого просто не может быть!” – повторяла она про себя и во все глаза смотрела на неподвижное тело пранадармца, укрытое плащом.

Решительно откинула плащ, опустилась рядом со степняком, положила голову ему на грудь и тихо прошептала:

– Где бы ты ни блуждала сейчас, в каких тёмных уголках потустороннего мира ни затерялась, – вытерла слёзы со щеки, – прошу тебя, вернись!

Ухо вдруг уловила слабый стук в груди степняка. Чанлиф вздрогнула и приподнялась на локте, уставилась в милое лицо, снова наклонилась и прислушалась: стук сердца был едва различим, но отчётлив, к тому же улавливалось и слабое дыхание.

– Он жив! – закричала Чанлиф.

Слуги, девушки, воины – все бросились к повозке. Сван оказался первым и принялся снова ощупывать шею Милады.

– Ты не ошибаешься? Дай-ка я сам посмотрю.

И столько надежды прозвучало в голосе старика, что все затаили дыхание, ожидая его окончательного приговора.

– Он спит, то есть она. – Чанлиф смущённо отодвинулась от степняка. – Я слышала, что когда маги творят волшебство, то с ними такое случается: они так сильно ослабевают, что их сон становится похожим на смерть.

– Она дышит, – уверенно произнёс Сван. – Но такая ледяная, словно едва жива.

– Нужны пледы, шкуры – всё, что найдёте, тащите сюда, – приказал Невер. – Его… её надо укутать.

Люди тотчас бросились выполнять приказ, а через мгновение возле повозки была навалена целая куча из шкур и пледов. Невер стоял рядом и в задумчивости наблюдал за эгранскими девушками, которые вместе со своей госпожой хлопотали над неподвижным телом степняка. Встретился взглядом со Сваном.

– Ты должен рассказать мне всё с самого начала.

– Хорошо, я расскажу всё, – согласился командир. – А что прикажете делать дальше?

– Выдвигаемся. Нужно спешить!

– Куда мы направимся? – поинтересовался Сван, надеясь услышать то, что больше всего хотел сделать сам.

– Мы едем к Майре Лесной, – процедил сквозь зубы Невер, и его глаза зловеще заблестели. – Нам есть о чём с ней побеседовать!

Глава 28

Шли уже вторые сутки, как их небольшой отряд двигался по безопасным землям, и всё это время Милада-степняк оставалась в беспамятстве. Она словно спала, но сон был странным: если бы не слабое дыхание, то её вполне можно было бы принять за мёртвую.

При ней постоянно находилась Чанлиф. Девушка следила за тем, чтобы степняк постоянно оставался в тепле, чутко прислушивалась к его тихому, слабому дыханию и смачивала ему губы водой, чтобы не сохли. Днём она вообще не отходила от повозки, а по вечерам присоединялась ко всем возле жаркого костра, чтобы поесть, и подолгу слушала рассказы Свана о подвигах светлой волшебницы в Эгране.

Бывшие пленники тем же вечером под завывание холодного северного ветра искупались в ледяной воде в местной небольшой речушке. Принцесса усмехнулась, вспоминая изумлённые лица своих служанок и подруг, когда оскильские мужчины вернулись на поляну и расселись возле костра: их мощные, сильные тела были едва прикрыты шкурами, с мокрых волос стекали капли воды, и глядя на них хотелось ещё сильнее укутаться в тёплый плед, желательно с головой, но самим воинам было всё нипочём.