Душа цветка и кровь дракона

– Что тебя тревожит? – с непритворной заботой спросил Лиандер. – Ты ведь плакал, да?

Если вопрос и задел черного дракона, то он не подал виду. Только усмехнулся, пожав плечами.

– Поверишь, что я оплакиваю наш мир?

– Не совсем. Брат… с тобой что-то происходит. Неприятное и странное. И Тэнси знает, что именно, а я нет.

А вот теперь «змею» удалось уловить названного брата.

– Тэнси не мог ничего тебе сказать, – поспешил тот возразить.

– Ага, то есть было что говорить?

– Послушай…

– Скоро весь Апельшард начнет гадать, что за тайна у черного принца. Веспин уже что-то пронюхал.

Силун резко обернулся, хмуря густые темные брови.

– Что это значит?

– А то и значит… Окажись твой доверенный белый дракон чуть менее твердым…

И Лиандер рассказал о том, чему был свидетелем, впрочем, скрыв, что немалая порция боли досталась Тэнси от него самого.

Хладнокровный черный дракон в один миг вспыхнул грозовой молнией.

– Я убью его! – процедил он сквозь зубы, борясь с охватившим душу гневом.

– Так и знал, – обреченно вздохнул Лиандер. – Ничего нового. Наверное, мне стоило промолчать?

– Нет, – нехотя ответил Силун, с трудом успокаиваясь. – Ты даже не представляешь, какую оказал мне услугу. Значит, есть те, кто не боится прийти в священный сад со злым умыслом. А я-то надеялся…

Он повернулся к Лиандеру и положил ему руки на плечи.

– Поклянись, что никому не расскажешь о том, что сейчас услышишь. Пусть слухи расползаются от кого угодно, но не от тебя.

Зеленый дракон поморщился.

– Клясться? А это обязательно? Ты же знаешь, как я не люблю все такое…

– Мне достаточно твоего слова.

– Ну, хорошо-хорошо. Я буду молчать. Даю слово. Что происходит?

Силун ответил все-таки не сразу. Он сорвал засыхающий лист с плюща, живописно охватывающего арку, и принялся растирать его в пальцах.

– Возможно, я смогу воздействовать на саму суть нашего мироздания, – наконец произнес он негромко. – Существует пророчество. Его сначала изрекла богиня другого мира, а потом подтвердил владыка Релиан. Душа цветка и кровь дракона. Они должна соединиться, как в самом начале…

– Белокрылый и Цветущая, – пробормотал Лиандер. – Любовь, сотворившая Апельшард.

– Да, но сейчас никто не говорит о любви. Только о союзе.

– Я ничего не понимаю.

Черный дракон снова стал напряженно всматриваться вдаль, и Лиандеру почему-то подумалось, что таким взглядом вполне можно проникнуть за грань мира.

– Да, – почти прошептал Силун. – Они вдвоем создали эту землю и это небо. Как такое повторить? Пересоздать? Невозможно. Но обновить… почему бы нет?

– Обновить? Для этого создатели должны возродиться. Но при чем здесь ты?

– Нет, они не возродятся, – прекрасное лицо черного дракона стало еще печальней. – Богиня объяснила: ткань любого мироздания может многое запечатлеть в своих узорах и впоследствии повторить. Она рассказала о своей младшей сестре, которая однажды превратила падающую звезду в человека. А потом уже сама основа их мира, которую они называют кружевом мироздания, повторяла подобное время от времени. Так в Орхиде появились люди-звезды.

– В Орхиде? – Лиандер был удивлен. – Не тот ли это мир, куда занесло твоего двоюродного брата?

Силун кивнул.

– Да, теперь это мир Тиана. И мы даже не знали раньше, насколько он связан с нашим! Ведь Цветущая, Апелла, была изначально цветком яблони, расцветшей в Орхиде. Именно там Белокрылый Шарди увидел ее и влюбился… Так что судьба вела моего брата не так уж слепо…

Тиан… Он родился раньше Силуна, хотя был сыном младшего из двух братьев. Силун в детстве восхищался родичем, пытался ходить за ним хвостиком, но тот мальчишку словно не замечал. Лиандер помнил, что он вообще был странным, этот молодой дракон, каким-то от всего отстраненным. Словно чувствовал, что рожден не для этого мира.

Силун задумчиво растирал в пальцах уже другой лист плюща.

– Богиня Хтин-Ре, одна из трех светил Орхида, Лиловая луна, благоволит Тиану. Ведь он спас сильфов, ее любимый народ. Я расскажу тебе потом эту историю так, как поведала мне ее она. Но сначала отвечу на вопрос. Да, Апельшард можно обновить. Пророчество четко говорит о трех драконьих наследниках. Трех, Лиандер, потому что твои предки произошли не от Белокрылого. Если один из нас возьмет в жены девушку-цветок из Орхида, обладающую живой душой, проведет ее через белый огонь по нашему обычаю, в его крови пробудится творческая сила создателей. Пока непонятно как, но он очистит этот мир.

– Звучит прекрасно! – воскликнул Лиандер. – Хотя и несколько туманно. И я, кажется, начинаю понимать твою печаль. Эта богиня, с которой ты, как я понял, уже успел как-то пообщаться…

– Ее зовут Хтин-Ре.

– Да-да… Она решила, что нужный наследник… и жених – ты?

– Тэнси еще дитя, Веспин… ни одной девушке всех миров я бы не пожелал оказаться в его логове. Кроме того, Хтин-Ре, узнав, что гибнет родной мир Тиана, именно в знак признательности черному дракону решила поспособствовать нашему спасению.

– И двоюродный брат Тиана, конечно, самый логичный выбор. Пока я все равно мало что понимаю. Кроме того, что тебе почему-то этот выбор очень не нравится. Не хочешь спасать мир?

– Хочу, конечно, – Силун невесело усмехнулся.

– Ясно, не хочешь жениться.

Черный дракон медленно покачал головой.

– Я люблю другую.

Это известие ошарашило Лиандера куда сильнее, чем все, что он уже сегодня услышал. Следующий вопрос задал неуверенно, словно боялся спугнуть откровенность друга.

– Влюбился, значит… Неужели не взаимно?

Силун слегка оживился.

– Не могу читать в чужом сердце, но, судя по всему, взаимно.

– И всевидящая Хтин-Ре об этом не знает?

– Знает.

– Знает и все равно желает женить на своем цветочке именно тебя, чтобы исполнилось пророчество. Жестокая богиня.

– Нет, – лицо черного принца, как неярким отблеском угасающего солнца, осветилось чувством, которое он не мог уже скрывать. Губы дрогнули, в глазах отразилась нежность. – Нет, Лиандер, она не жестока. Напротив. Она хочет мне счастья. Хочет, чтобы в союзе с прекрасной доброй девушкой я поскорее позабыл свою любовь. Потому, что это она и есть… та, кого я люблю. Хтин-Ре. Я влюбился в луну чужого мира. И завтра ночью увижу ее в последний раз.

Глава 6

– Расскажи все по порядку, – попросил Лиандер.

– Хорошо…

Силун встал на самом краю площадки. Опасно, но даже сорвись он вниз, тело откликнется мгновенно, вызывая драконий облик…

– В последнее время я много думал о Тиане. Ему было чуть больше восемнадцати, когда он попал в плен, меньше даже, чем мне сейчас. В таком возрасте обычно не обращают внимание на путающуюся под ногами мелочь. Через три с лишнем года при попытке бегства из подземелий красных драконов его выдернуло в другой мир. Потом прошло еще пять лет… И пусть Тиан даже братом меня не называл, мне так захотелось увидеть его снова… Каким он стал? А еще… признаюсь, что понадеялся хотя бы во сне вырваться за пределы нашего бедного мира. Не самое разумное, в чем-то даже трусливое желание.

– Нормальное желание в нашем положении.

– Возможно. Но, как ты понимаешь, попасть в Орхид напрямую просто так нельзя. Я сотни раз прокручивал в голове рассказ дяди о том, как богиня Хтин-Ре устроила ему встречу с сыном в собственном маленьком мирке грез. Она может призвать туда кого угодно, и я мысленно просил ее об этом. Старался представлять Хтин-Ре по описаниям дяди. Засыпал с мыслями о ней. И она позвала меня…

***

Тогда Силун как-то сразу понял, что это уже не сон. Хотя тело ощущалось слишком легким и каким-то чужим, реальность окружающего почему-то не вызывала сомнений. Он слышал музыку другого мира. В созвучия, тягучие, как мед, искорками врывались россыпи нежного перезвона. Прохладный ветерок, пропитанный запахом мяты и лимона, касался кожи дракона сдержанной лаской. Тьма вокруг завораживала разнообразием фиолетовых оттенков, на ее фоне деревья казались черными. Их выступающие корни сизыми водорослями опутывала трава, а на ветвях расцветали звезды. Все здесь виделось призрачным и хрупким…

Несколько огоньков вспорхнули с веток, превращаясь в пылающих пчелок, и закружились у юноши над головой.

– Силун… – кто-то позвал его сверху серебристым тихим голосом.

Дракон поднял голову.

На широкой ветви одного из диковинных деревьев сидела девушка. За ее спиной трепетали четыре льдистых крыла, переливаясь зеленью и синевой. Лиловые волосы длиною чуть выше плеч развевались под порывами ветерка сильно вьющимися прядями.

Силун замер, не в силах выдохнуть. Даже не понимал, осталось ли вообще дыхание, или он постепенно развоплощается, сливается с этим странным местом.

И тут крылатая легко спорхнула с дерева и оказалась прямо перед ним. Взгляд дракона невольно скользнул по белым плечам и стройным ножкам, слабо прикрытым темной туникой. Потом он посмотрел девушке в лицо. Ее глаза, огромные, изящно суженные к уголкам, таили в себе тысячи звезд. Силун подумал, что подобных нет ни у драконов, ни у людей, ни у кого… Они могут осветить целый мир. Вот только что сокрыто в их таинственной синей глубине?

– Ты звал меня, – приветливо произнесла четырехкрылая. – Я смогла это понять, потому что много думаю сейчас о вашем мире. Когда Тиан заскучал по родителям и попросил меня устроить встречу с ними в мирке моих сновидений, я впервые коснулась Апельшарда. И почувствовала связь… Неожиданную. Очень интересную.

– Хтин-Ре… – прошептал Силун.

– Да, это я.

– Значит, мы в твоем сне?

– Мы оба сейчас спим. Моя луна не светит над Орхидом. А это место… – он обвела все вокруг плавным жестом, – это не Орхид. Это крошечный мир моих грез. Я сама создала его очень давно. Красиво получилось… Так что ты хочешь? Увидеться с Тианом?

– Не сейчас, – вырвалось у Силуна, и он сам этого не ожидал. Но ему и правда не хотелось, чтобы кто-то третий разрушил зыбкое призрачное очарование этих минут.

– Верно, – одобрила Хтин-Ре. – Тиан не знает, что творится с его родным миром. Может быть, расскажем, когда Апельшард будет спасен?

Она взглянула на дракона снизу вверх чуть лукаво и в то же время с чистой радостью – как ребенок, который делает сюрприз.

– Спасен? – он ничего не понимал, но сердце забилось чаще. – Это возможно?

– Да. Я сновидица и созидательница. Постигаю истинную суть вещей, и пророчества приходят ко мне. Вижу образы и слышу слова… это странно даже для меня. Но такова уж моя суть. Наш Орхид пропитан магией снов и созерцания, первые искры его жизни – поющие звезды – приснились однажды нашему создателю. Так все и началось. Я должна тебе многое объяснить. Хочешь сеть и послушать?

Конечно, Силун хотел. Он бы на что угодно согласился, лишь бы и дальше его слух ласкал серебристый лунный голосок. Тем более, если этим прекрасным голосом она поведает сейчас о спасении его мира. Но Хтин-Ре начала издалека. Ей нужно было, чтобы гость во все проник, понял и принял. Поверил ей. Лиловая луна действительно всей душой желала благополучия миру, из которого пять лет назад к ним пришел черный дракон и спас сильфов – народ, который она сотворила вдохновенно и с любовью.

Хтин-Ре объяснила, что не следует путать ее личный иллюзорный мирок, где они сейчас находятся, с реальным островом Грез в Орхиде.

– Сначала был только он – и все. И вечная ночь с поющими звездами. А потом продолжилось незримое плетенье, кружево мироздания разрослось до большого мира… Сейчас остров Грез сделался невидимым, и жителям Орхида сложно отыскать путь к нему. А ведь в каждой его травинке, в каждой озерной капле – память о начале начал. Мы жили там, три сестры, дочери воды и ветра, девочки с даром творения. Счастливое время! Нам дали свежесозданный мир, и мы наполняли его чем хотели. Мне снились сны о других мирах. Я гуляла в них и наслаждалась множеством красот. И то, во что особо влюблялась в своих снах, оказывалось явью уже здесь, в Орхиде…

Силун внимательно слушал, не переставая любовался живописными кудрями, точеной фигуркой, чуть подрагивающими хрупкими крыльями. Музыка слегка утихла, и теперь казалось, что плавные мелодии исходят от самой Хтин-Ре, стекают с тонких пальцев, с кончиков длинных ресниц, а в глубине темно-синих глаз искрятся звонкие нотки.

– Почему же ты стала луной, сновидица? – спросил он тихо.

– Потому что мои жизненные силы оказались не бесконечны. Можно сказать, что я умерла? Наверное, да. Но наша связь с Орхидом – неразрывна. Мы, три сестры, будем существовать, пока существует наш мир. Мы украсили его, как сумели, но не смогли вечно ходить по его земле. И сделались тремя светилами. Я была первой. Впрочем, успела сотворить собственный мирок – вот этот. Здесь я снова в бужто живая и чувствую так же, как когда-то…

– А что с твоей луной, пока мы здесь?

– Она уменьшилась настолько, что сейчас внутри моего сердца. Мы с сестрой, Белой луной, сменяем друг друга каждые две недели. Когда я выпускаю из сердца луну, сливаюсь с ней и восхожу на небо, Ионн-Ре, напротив, принимает человеческий облик. Она уходит на дно священного озера на острове Грез, когда-то породившего нашу матушку, и спит, пока я царствую над ночами Орхида. Но здесь мне лучше. Сама не знаю, иллюзорная ли это жизнь – или настоящая? В облике луны меня как бы нет… замирают яркие чувства и живые движения души… только вечность, бескрайняя тьма и засыпающие звезды.

Хтин-Ре мягко улыбнулась Силуну.

– Потерпи еще немножко, черный дракон, я скоро перейду к делу. Если я озвучу пророчество без объяснений, тебе оно покажется странным. А ведь ты под него подходишь лучше всех.

По губам Силуна тоже скользнула улыбка. Он провел ладонью по прохладной, чуть влажной траве, на которой сидел. Но как же хотелось прикоснуться к Хтин-Ре…

– Я, конечно, наберусь терпения, – ответил он, – но уже начинаю беспокоиться – справлюсь ли.

Свет ее глаз при пристальном взгляде на дракона блеснул чуть ярче, а потом вдруг слегка потускнел.

– Один из трех принцев-наследников, в которых течет кровь Белокрылого, должен жениться на девушке-цветке, – ответила она каким-то слишком ровным голосом.

– Жениться?

– Именно так. По обычаям драконов Апельшарда. «Душа цветка и кровь дракона», – вот что я услышала, а остальное проявилось на ткани вашего мироздания, когда я вглядывалась в его узоры. Знаешь, в их основу вплетены кружевные нити нашего мира… Слова и образы пророчества несут четкий смысл. Три крылатых наследника и вторая Апелла… белый огонь, через который вы, драконы, проводите своих невест при заключении брачного союза. И дальше – обновление, очищение. Проступает древний узор, пока еще бледный. Он отражает самый первый союз – дракона с ангельской кровью и цветочной девы родом с нашего острова Грез. И этот узор готов повториться… Даже не так – он требует повторения.

– И ты считаешь, что подходящий наследник – я?

– Но ведь это ты искал и звал меня. Ты сидишь сейчас рядом со мной и слушаешь рассказ о пророчестве, – Хтин-Ре протянула руку к черным волосам дракона и несмело к ним прикоснулась. В следующих ее словах прозвучало восхищение: – В тебе сильно наследие предков, я же вижу! Дар творения…

Силун, сильно взволнованный, задумался. А ведь и правда, кто кроме него? Тэнси и Веспин. Мальчишка и злобная тварь. Нет. Видимо, это только его миссия. Конечно же, ему очень хотелось стать спасителем Апельшарда. Но жениться…

О жениться черный принц пока не задумывался. Его жизнь состояла из учебы, тренировок, помощи дяде-королю. В свободное время он рисовал и писал стихи, которые никому не показывал, потому что считал, что есть мысли и чувства, которые нужно таить в себе. Среди волнующих образов мелькала, конечно, некая «она» как смутное виденье, но Силун не думал об этом много – драконы вообще не спешат заводить отношения.

Неясная тревога уже начинала заползать в его сердце. Силун верил Хтин-Ре, не мог не верить. Весь ее облик говорил о том, что перед ним не простое существо, что ей открыты суть и тайны миров. Но когда девушка-луна опускала взгляд, дракон видел, как подрагивают искорки звездного света на изогнутых ресницах. Он смотрел, как кружащий пчелкой огонек норовит усесться на кончик ее хорошенького носа, а она смешно его отгоняет. Как на белый лоб падает воздушная прядь сильно вьющихся волос, и Хтин-Ре отводит ее за ушко аккуратным жестом… В эти мгновения Силун не видел в ней богиню. Да, волшебная и неземная, но почему-то такая близкая… и, кажется, вполне постижимая.

Так хотелось погладить ее по щеке, но юноша мысленно себя одернул.

Не об этом надо сейчас думать.

– Душа цветка… Почему именно душа? – спросил он.

– Потому что в нашем мире до сих пор выращивают живые цветы, но они не имеют душ.

– Боюсь, я тебя не понимаю. Мне не встречались разумные создания без души.

– Простые растения тоже имеют подобие разума. А еще они чувствуют. Но душа – это не эмоции, не чувства. Это часть нашей сути, соединяющая нас со всеобщим мирозданием. Нота в его бесконечной мелодии. Тонкая нить в беспредельном плетении. Проще говоря – бессмертие. То, что превозносит нас над нами же, выбивая из привычного цикла «сон – еда – размножение – развлечения». Побуждает жертвовать собой ради других и любить до безумия… Создания без души вполне полноценны, но зациклены на себе и своих потребностях. Чаще всего это легкие, простые существа, живущие, чтобы жить, большего им не нужно. Умирая, они сливаются с воздухом, светом, землей, в каком-то роде тоже становятся частью мироздания, но теряют при этом личность. Далеко не все из них согласились бы променять простоту и легкость бытия на настоящее посмертие – начало новой жизни, что бы за этим ни стояло. Потому что чаще всего путь к нему лежит через страдание. И все же некоторые обретают душу…

– Но если все это так, то Цветущая, Апелла, тоже первоначально была цветком без души?

– Апелла – исключение. Знаешь, дар творения – великая и загадочная сила. Порой даже смертный может создать вторичный мир. Но не душу. На это мало кто способен. У меня и сестер иногда получалось. Редко, неожиданно, случайно. В какие-то слишком яркие или, напротив, тихие и сокровенные минуты. Моя сестра Ионн-Ре… Она чуточку влюбилась в нашего гостя, странника по междумирью – очень красивого дракона с белоснежными крыльями.

– Это был создатель Апельшарда?

– Да. К большому сожалению Ионн-Ре, он, побыв у нас немного, собрался покинуть Орхид. И тогда моя сестричка решила подарить прекрасному юноше цветок на прощанье…

– Странно такое слышать, – признался Силун. – Одно дело, когда ты просто говоришь о связи между нашими мирами, и совсем другое – живые образы…

– Понимаю тебя, – Хтин-Ре согласно кивнула и продолжила: – Надо сказать, что мы, три сестры, очень разные. Я восприняла от отца сущность ветра, Ионн-Ре – истинная наследница матери-воды. А самой младшей – Дэм-Рэ – достались блеск и сияние, что вбирает от звезд озеро, волнуемое ветром. Она из тех, кто умеет познать счастье в любом состоянии. Дэм-Рэ стала нашим солнцем. Но в те дни, о которых я веду речь, она была еще ребенком на земле Орхида. И все вокруг освещали только звезды. Ионн-Ре выращивала растения своей силой, давала им недостающее тепло. Ее любимицей стала яблоня на острове Грез. Это прекрасное дерево до сих пор там растет. Прощаясь с Шарди, Ионн-Ре побудила зацвести одну из веток. Я была там. Я видела… Сестра пробудила в яблоне новую жизнь… и создала душу. Один цветок, оторвавшись от соцветия, упал на траву, принимая облик милой девушки. Мы так и не поняли, почему это случилось. Но Шарди влюбился с первого взгляда и терпеливо ждал, когда девушка проснется… А когда та очнулась, когда легко ответила на чувство дракона, он словно переродился. Забрал ее с собой… остальное ты знаешь. Потом, уже столетия спустя, потомки Ионн-Ре научились создавать живые цветы, принимающие облик людей, но из них душу обретали единицы.

– Но раз так, то откуда сейчас появится вторая Апелла? – спросил юноша и с запинкой прибавил: – Моя невеста.

– Не появится, Силун. Появилась. Ионн-Ре создала ее так же спонтанно, как и первую. Просто, выйдя из священного озера, чтобы вознестись Белой луной на небо, сестра задержалась у любимой яблони. Ей показалось, что дерево грустит. Интересно, может быть, это потому, что где-то там, в неведомом нам посмертии, грустит из-за вас Цветущая, видя, что ее мир умирает? Как бы то ни было, Белая луна решила утешить яблоню, поделилась с ней своим светом… И снова упал на траву бело-розовый цветок, и снова воплотившаяся из него девушка спит, ожидая своего дракона, чтобы вместе с ним если не создать, то обновить маленький мир.

– Но точно ли это я? – неожиданно страстно вырвалось у Силуна. Да, он уже спрашивал и сам себе ответил. Да, сомнений на было, избранный – он. Дракон ощущал, как в груди растет что-то воздушное и волшебное, что-то небесно-чистое и мучительно-горькое, как предвестие великого наслаждения и жестокого страдания. Но была ли то загадочная сила? Дар творения, как говорит Хтин-Ре? Или же это просто… первая любовь?

– Силун, ты колеблешься? – Хтин-Ре заволновалась. – Хочешь отдать девушку другому дракону?

– Я… нет… не знаю, – принц в смятении провел по лбу тыльной стороной ладони. Если он в самом деле избранный – то какое имеет право отказываться? Но тогда зачем эта чудесная луна так смотрит на него своими полными жизни глазами и как будто чего-то ждет? – Хтин-Ре, могу я еще подумать? Могу я увидеть тебя снова?

– Конечно. Апелле, назовем ее так, нужно время, чтобы разорвать связь с яблоней и окончательно воплотиться, – Хтин-Ре говорила медленно, не сводя с красавца-дракона взволнованного взгляда. – И ты можешь еще подумать. Сейчас ты проснешься. Возьми, – девушка выпустила из кончиков пальцев лунный лучик и как кинжалом срезала завитушку своих волос. – Это чтобы ты не усомнился в том, что все это тебе не привиделось. Ничего другого дать не могу. Я – самое настоящее, что здесь есть. А сейчас еще и ты…

Силун благоговейно принял мягкие волосы в ладонь, они коснулись его кожи легко и нежно. И он не удержался, прильнул к ним губами, вызвав у Хтин-Ре почти испуганный протестующий жест.

– Да, нам дано немного времени для встреч, черный дракон, – сдавленно проговорила она. – Пока моя луна спит во мне, а по ночам светит над миром сестра… Мы могли бы, конечно, увидеться и в новом цикле, но… Нужно ли это?

Этот вопрос отрезвил Силуна. Она – светило другого мира. О чем он только думает? В этот миг перед глазами все поплыло…

Очнулся молодой дракон в своей спальне, роскошно обставленной в золотисто-темных тонах. Ни черных деревьев, ни пчелок-огоньков, ни четырехкрылой богини… И только пальцы напряженно, как самое драгоценное сокровище, сжимают шелковистую прядь лиловых волос…

Глава 7

– Так прошла наша первая встреча, – спокойно произнес Силун, не глядя на Лиандера.

Он рассказал другу все… почти. Скрыл свои непростые размышления и движения души, смелые порывы и надежды. Но Лиандер и так о многом догадался.

– Не понимаю я тебя, – в звучном голосе зеленого дракона прозвучало сочувствие, смешанное с недоумением. – Пророчество… Любое из них – лишь одна из вероятностей.

– Не стану спорить. Скажу только, что я спрашивал владыку Релиана. И он подтвердил все, что предсказала Хтин-Ре. До последнего слова.

– Все слова можно всегда перетолковать иначе.

– Но что мне это даст? Ну, откажусь я от Апеллы – и мне все равно не быть с Хтин-Ре.

– Ты как будто бы даже не пытаешься найти выход.

– Я обязан исполнить свой долг.

– О, Белокрылый… Откуда это в вас? Казалось бы, воздушные драконы должны быть самыми свободными созданиями Апельшарда!

– Просто мы с тобой по-разному трактуем свободу. Я не приравниваю ее к привычке делать первое, что взбредет в голову.

– Это ты обо мне сейчас? Ладно, не отвечай. Так когда же здесь появится твоя Апелла?

– Возможно, даже завтра. Хорошо, что ты рассказал мне про Веспина. Я-то думал, что на первых порах эта девушка может пожить у белых драконов, привыкнуть к нашему миру. Я бы навещал ее каждый день. Но теперь, конечно, нет… Придется ей с самого начала поселиться в нашем замке. За завесой. Так далеко от почвы и воды…

– Мне ее жаль. Предназначили в жены мужчине из другого мира, записали в спасительницы, даже не спросили ее желания. Да-да, я понимаю, пророчество. А она – всего лишь цветок.

Силун ничего не ответил. Он осторожно запустил пальцы под рубашку, нащупывая на груди скрытый тканью медальон. В нем хранилась легкая прядка волос Хтин-Ре. Еще одна ночь – и это все, что останется у него от Лиловой луны. Кроме воспоминаний…

– Я понимаю тебя, – наконец произнес он негромко. – Но пойми и ты – судьба нередко решает за нас, ни о чем не спрашивая. А истинная свобода в том, чтобы превознестись над несбыточными желаниями, не стать рабом вечных сожалений. Мы – драконы. Мы должны быть выше того, что ломает более слабых существ.