Дни святых страстей

скачать книгу бесплатно


Да, как видишь. Вернее, не видишь, меня же больше нет в комнате.

Оглядевшись, я обнаружила, что лежу на полу. Под рукой – упавшая и погасшая свеча. Дома было пусто без её присутствия, но теперь я сама была домом – и внутри было переполнено.

Ты скоро привыкнешь к этому чувству. Я не буду занимать больше положенного угла.

Я кое-как села – мир завихрился – и подобрала ноги к груди. Что-то вспыхивало в моей голове обрывками чужой жизни. Наверное, она держала их, силилась не обрушить всю лавину на меня.

Да, я пытаюсь. Извини, если что-то увидишь.

Уроки музыки и танцев, милая добрая бонна – немка. Очень много немецкого. Первый бал. Кружева, ленты, платья, духи… Я дёрнула лиф платья. Стало тяжело дышать.

Прости, я пытаюсь!

– Хорошо. Хорошо.

Нащупав пол, медленно встала.

– Я думаю, мне ещё повезло с тобой. Не все так берегут носителей.

Нам правда повезло.

– Что-то тон у тебя какой-то… не то пришибленный, не то загадочный. Ты как?

Надо прийти в себя. Как и тебе.

– О да. Надо бы. Завтра – вернее, уже сегодня, – едем к Розовскому. У тебя есть представление, что нас ждёт?

Аутодафе.

– Мрачновато как-то, – я закряхтела, пытаясь дотянуться до графина воды.

В таком принудительном тоне не приглашают вести спиритические сеансы.

– Мы, что, ролями поменялись? Это же я тебе разъясняла!

Вода ошпарила сухие губы. Деревья закутались в ночь и как малые дети делали вид, что спят. Запальчиво следили. Я прислушалась к себе, перебирала воспоминания, искала новое или забытое, но ничего такого не было. Только моя жизнь.

Зачем тебе мои воспоминания?

Я села за туалетный столик. Боже, ну и чудище, волосы растрепались, под глазами усталость и тревога.

– Чтобы понять, как тебя отпустить.

Уже думаешь, как от меня избавиться?

– Ты знаешь, что я думаю. Ты тринадцать лет молчала, даже имени не говорила. А теперь вдруг всполошилась. Кто тебя здесь держит? Кто не может отпустить? Послушай, это очень очевидно, что из-за этого человека ты предложила слияние.

Тогда зачем ты согласилась?

Провела пальцами по лбу, коснулась волос. Чувство потерянной реальности щекотало кожу, и я словно впервые смотрела на всё вокруг – и на себя.

– Затем, чтобы ты наконец обрела покой.

***

Хоть о слиянии сознания с духом писалось во многих книгах, я заключила, что никто из авторов не пробовал это на себе. Они совершенно обходили стороной вопросы, возникавшие после обряда. В каком числе говорить о себе – вас же теперь двое, а тело одно? Как думать о втором сознании, если оно всегда тебя слышит? Как быть с приватностью?

На последний вопрос ответ напрашивался сам собой: никак.

Она не просто вернулась в материальный мир, но заполучила тело – и хоть оно ей не подчинялось, чувств и ощущений было так много, что она с трудом справлялась. Это как после простуды понять, что нос больше не заложен – и окунуться в букет полевых цветов всем лицом. Запахов так много, что голова начнёт кружиться.

Зачем такое вульгарное платье?!

Как выяснилось, моё чувство вкуса ей не нравилось, гардероб не подходил, душилась я дурными пересладкими запахами, а ещё спина болела и ломило в висках.

– У тебя устаревшее представление о моде! Те платья, о которых ты думаешь, не носили уже лет двадцать, моя маленькая.

То, что она обозвала вульгарным, для повода было в самый раз: я иду не на спиритический сеанс, а на конкурс способностей. Алое платье, угольно-чёрные волосы, серые глаза – я остро чувствовала, какие мы непохожие с той, что сейчас сидела подле моего сознания.

Почему-то в голову упорно лез вчерашний хороший господин со снежным взглядом, и я не понимала, кто о нём думает. Рассудочный вопрос: я смогу заглянуть под туман?

Сможешь.

Она дрогнула голосом, отвечая. Я не стала лезть. У нас обеих было навалом тайн.

***

Мне это уже не нравится.

Я прекрасно её понимала. Мне не по себе становилось при виде особняка Розовского. Оправив тяжелые юбки, я поднялась на крыльцо, и тут, опережая мой жест и звонок, дверь открылась. Лакей, безликий, высушенный, с тростниковыми пальцами поклонился:

– Госпожа Ванда. Вас ждут.

Голос – будто говорит сквозь полую бамбуковую трость. Переступая порог дома, я словно отрезала от себя возможность отказаться от мнимой решительности и совершенно искренней неосмотрительности. Как Алиса одним махом сиганула в кроличью нору, так и я почувствовала, что у меня перехватывает глотку. Паника тонущего – смрад, сильнее прежнего, заливался мне в глаза и ноздри – хлопнула по ушам и оглушила.