Отдел. Протокол чувств

Было уже почти десять вечера, когда они возвращались обратно. Подходя к парадной, Кира заметила знакомую машину – темный внедорожник ее зятя, Вахтанга. Он уже приехал.

Она замедлила шаг, не желая врываться в их семейный вечер. Малина, почуяв знакомый запах, потянула поводок вперед. Подойдя к двери квартиры, Кира уже собралась вставлять ключ, но сквозь дверь услышала приглушенные, но взволнованные голоса. Говорили Вахтанг и Дарья. Она замерла.

– …да он просто издевается, Даш! – это был голос Вахтанга, глухой, уставший, полный раздражения. – Сегодня опять! Привозим мы его на место этого ЧП с кражами из дачных домов. А он достает из портфеля бахилы! Бахилы, блин! Надел их поверх своих лакированных, не знаю я, что это оксфорды были или что, ботинок и ходит, как аист по болоту, тыча палочкой и брезгливо морщась! А в это время участковый нам рассказывает, что старуха-хозяйка, которую чуть не прибили, в шоке, соседи в панике! А ему главное – ботинки не испачкать!

– Успокойся, Вах, – послышался спокойный голос Дарьи. – Сядь, выпей чаю. Ну, что ты хотел от мажора? Он же не с нашей улицы.

– Да я бы его хоть с Марса взял, лишь бы работал! – почти взвыл Вахтанг. – А он не работает! Он создает видимость! Отчеты пишет ни о чем! И самое поганое, что Григорьев ничего не может сделать! Потому что сверху звонят, «присмотрите за нашим мальчиком»!

Кира нахмурилась. Она слышала от сестры, что Вахтанг, капитан полиции, как и она, недавно столкнулся в своем отделе с проблемой в лице какого-то «своего человека». Но чтобы вот так…

– А сегодня, – продолжал Вахтанг, и в его голосе послышалась какая-то безнадежная усталость, – Григорьев, видимо, совсем с катушек слетел. Вызвал меня и говорит: «Леонов, достань-ка ты мне из архива дело «Фарфоровый клоун». Трехлетней давности».

Кира замерла, прислушиваясь. Название прозвучало странно и зловеще.

– Я ему принес эту пыльную папку. А он говорит: «Будем реанимировать». Я спросил: «С кем? Силами Халявина, что ли?» А он мне так улыбается и говорит: «Нет. Появился у нас новый специалист. Очень перспективный». И все! Ни имени, ни фамилии! Какой еще специалист? Откуда? Мы же всех своих знаем! Это же опять какая-то подковерная возня! Опять этот проклятый «Фарфоровый клоун» никому спать спокойно не даст!

«Фарфоровый клоун». Слово зацепило сознание Киры, вызвав профессиональный интерес. Что это за дело? Почему оно так действует на всегда сдержанного и уверенного Вахтанга?

– Ладно, не кипятись, – снова успокаивала его Дарья. – Может, Григорьев что-то задумал? Он же не дурак.

– Да я знаю, что не дурак! Поэтому и бешусь! Потому что не понимаю, что он задумал!

Кира решила, что больше подслушивать не стоит. Она громко потянула ручку двери, сделала вид, что с трудом открывает ее, и вошла в прихожую.

– Все, прогулялись, – бодро сказала она, снимая куртку и отстегивая поводок с Малины.

Собака, войдя в квартиру, первым делом обнюхала воздух, почуяв кота и знакомого человека, и радостно бросилась на кухню, виляя хвостом.

– О, Кир, привет! – Вахтанг, сидевший за кухонным столом с чашкой чая, обернулся и попытался сделать свое уставшее лицо приветливым. – Даша говорила, ты приехала. Надолго?

– Не знаю еще, – улыбнулась Кира, подходя к раковине, чтобы помыть руки. – Как отпускные дела пойдут.

Она увидела, что Дарья смотрит на нее с легким укором – мол, опять уходишь от ответа, – но промолчала.

– Я тут, извините, случайно подслушала кусочек вашего разговора, – начала Кира, вытирая руки и подсаживаясь к столу. Малина устроилась у ее ног. – Про какого-то клоуна… фарфорового? И про генеральского племянника. У вас, я смотрю, тоже весело в отделе.

Вахтанг мрачно хмыкнул и отхлебнул чаю.

– Весело – не то слово. Цирк с конями. И клоуны соответствующие. А дело это… старая, нераскрытая история. Уже почти легенда.

– Расскажешь? – попросила Кира. Ее глаза загорелись любопытством. Любая профессиональная загадка была для нее лучшим отвлечением от личных проблем. – А то я тут со своими мошенничками поднадоела. Хочется чего-то с криминальной романтикой.

Вахтанг посмотрел на Дарью, та пожала плечами: «Рассказывай, если хочешь».

– Ну, дело было три года назад, – начал он, отодвигая чашку. – Зимой. На Садовом кольце, в старом здании, был склад-магазин антиквариата. Небольшой, но с очень серьезным, коллекционным товаром. Владелец – старик, фанат своего дела. Ночью туда залезли. Вскрыли охранную сигнализацию, как семечки щелкнули. Профессионалы. И унесли… нет, не все подряд. Они унесли конкретно семь фарфоровых кукол работы каких-то знаменитых европейских мастеров конца XIX века. Штучный товар, безумно дорогой.

– Целенаправленная кража, – сразу заключила Кира. – Заказ.

– Именно, – кивнул Вахтанг. – Но самое странное началось потом. На месте преступления, в центре опустевшей витрины, они аккуратно, почти на самом видном месте, поставили другую куклу. Фарфорового клоуна в колпаке и с надбитым ухом. Он был из той же коллекции, но не такой ценный. И он как бы… остался. Стоял и ухмылялся.

Кире стало даже немного не по себе. Она машинально потянулась к Малине, чтобы погладить ее.

– Насмешка? Вызов?

– Непонятно, – развел руками Вахтанг. – Никаких следов. Ни отпечатков, ни очевидцев, ни сбыта. Эти куклы просто испарились. Их искали по всем каналам, по всем черным антикварным аукционам – ничего. Как в воду канули. Дело висело, висело, и его в итоге положили в архив. А прозвище «Фарфоровый клоун» так и прилипло. И теперь, спустя три года, твой крестный, кстати, Григорьев, вдруг решил его реанимировать. И непонятно с кем. И параллельно у меня в отделе этот… Халявин. Племянник замначальника главка. Полный ноль, но с огромными амбициями и абсолютной непробиваемостью.

Кира сидела, задумавшись. Ее аналитический ум уже начал прокручивать детали.

– Странно, – проговорила она наконец. – Очень странно. Обычно такие кражи – либо для частной коллекции, либо для выкупа. Но в обоих случаях нет смысла оставлять такую… визитную карточку. Это либо психология, либо какой-то очень сложный, многоходовый план, который не сработал до конца. Может, клоуна должны были забрать, но что-то пошло не так? Или это сообщение не для полиции, а для самого владельца? Вы его допрашивали?

– Еще как, – усмехнулся Вахтанг. – Старик был в полнейшей прострации. Говорил, что не понимает, почему забрали именно этих кукол и зачем оставили клоуна. Ни врагов, ни долгов, ни скандалов. Кристально чистый человек.

– Не бывает кристально чистых людей в антикварном бизнесе, – уверенно парировала Кира. – Там всегда есть темные истории. Реституция, переделывание меток, нелегальный ввоз. Может, копнуть в эту сторону?

– Копали, – вздохнул Вахтанг. – Все чисто. Дело – тупиковое. Абсурдное. Поэтому оно всех и бесит. Как заноза.

На кухню бесшумно вошел Лютик. Увидев Малину, он замер, выгнул спину и фыркнул. Малина лениво подняла голову, посмотрела на кота равнодушным взглядом и снова уложила морду на лапы. Угрозы она в нем не видела.

Кира наблюдала за этой сценой, и в ее голове складывался пазл. Личная неустроенность, бегство из Питера, тоска и растерянность – и вдруг странное, нераскрытое дело. Вызов. То, что всегда заставляло ее забыть обо всем на свете.

– Слушай, Вахтанг, – сказала она задумчиво, глядя на зятя прямо. – А если я завтра заеду к тебе в отдел? Взгляну на это дело свежим взглядом. Так, чисто как консультант со стороны. Мне мои мошенники с их примитивными схемами уже оскомину набили. А тут… настоящая загадка.

Вахтанг удивленно поднял брови. Дарья посмотрела на сестру с новым интересом.

– Ты серьезно?

– Абсолютно, – кивнула Кира. В ее глазах снова горел огонек, которого не было с самого приезда. – Я же в отпуске. Мне развлекаться надо. А что может быть лучше старого доброго криминального ребуса? Тем более, – она хитро улыбнулась, – может, я и твоего генеральского племянника разгляжу. У меня нюх на таких товарищей тоже есть.

Вахтанг задумался, потирая подбородок. Потом глянул на Дарью, которая одобрительно кивнула.

– Ну… почему бы и нет? – сказал он наконец. – Григорьев только за. Он любит свежие мозги. А уж тем более с питерским опытом. Приезжай завтра к одиннадцати. Я как раз тому… «специалисту» новому это дело под роспись выдавать буду. Посмотрим на него вместе.

– Отлично, – Кира удовлетворенно кивнула. – Значит, решено. Завтра в отдел. На охоту за «Фарфоровым клоуном».

Она потянулась за чашкой, чтобы налить себе чаю, и поймала на себе взгляд сестры. Дарья смотрела на нее с тихой благодарностью. Как юрист, она понимала: иногда лучшая терапия – это не разговоры по душам, а новое, интересное дело, в которое можно окунуться с головой. И охота за призраком трехлетней давности подходила для этого как нельзя лучше.

Глава 2 Синий шёлк

Кабинет оперативного состава напоминал растревоженный улей. За своим компьютером, отгородившись от общего хаоса монитором, сидел капитан Лушин Сергей. Его лицо, испещренное сеточкой мелких морщин у глаз от постоянного прищура, было сосредоточено. Пальцы с обкусанными ногтями быстро стучали по клавиатуре, готовя отчет о вчерашнем задержании. На полу у его ног, дремал служебный пес, немецкая овчарка по кличке Пёс. Его ухо время от времени подрагивало, улавливая знакомые и тревожные звуки оперативной работы.

Напротив, развалившись в кресле и болтая по телефону, сидел майор Константинов Алексей. Крупный, широкоплечий, с густыми темными волосами и насмешливым прищуром карих глаз. Он что-то уверенно объяснял, в такт речи покручивая в свободной руке шариковую ручку.

– Да, ясно всё, ясно. Скажи им, что по статье 158, часть вторая, им светит, а не по первой. Пускай радуются, что мы им предлагают сделку… Ага… Ладно, жду.

Он бросил трубку и удовлетворенно хмыкнул, откидываясь на спинку кресла. Его взгляд скользнул по Лушину, потом упал на спящего Пса.

– Серёж, твой хвостатый сегодня на выезд готов? А то у нас тут «Радужник» новый фокус выкинул.

Лушин, не отрываясь от монитора, мотнул головой:

– Пёс всегда готов. Только вот с кем работать – вопрос. С тем, – он кивком головы указал на дальний угол кабинета, где за новеньким, сверкающим чистотой компьютером сидел капитан Халявин, – даже он работать отказывается. Вчера на осмотр места выезжали, так он от тела на пять метров шарахался. Говорит, «у меня аналитический склад ума, мне запахи мешают концентрироваться».

Константинов фыркнул:

– А я бы на его месте от тебя шарахался. Ты после вчерашней засады в подвале на Автозаводской месяц проветриваться будешь. Ну да ладно, не наше дело. Начальство его любит, лелеет. О, а вот и наш любимый начальник.

В кабинет вошел Вахтанг Леонов. Его лицо было усталым и озабоченным. Он нес под мышкой толстую, запыленную папку с опознавательной надписью «Фарфоровый клоун. №1258/3. Приостановлено».

– Вах, привет! – крикнул Константинов. – Что это ты там архивную пыль поднимаешь? Призраков ловить собрался?

Вахтанг положил папку на свой стол и тяжело вздохнул.

– Не я. Григорьев. Приказал реанимировать. И для Халявина, и для… нового специалиста.

В кабинете наступила короткая пауза. Даже Халявин оторвался от своего экрана, на котором он, судя по всему, изучал что-то связанное с корпоративным этикетом.

– Какого нового специалиста? – настороженно спросил Лушин, прекращая стучать по клавиатуре.

В этот момент дверь кабинета распахнулась, и на пороге появилась Кира. Она была в темных джинсах, простой футболке и кожаной куртке, из-под куртки выглядывала усовершенствованная кобура, ремнями немного приминая футболку на ребрах. Волосы были убраны в строгий хвост, в руках – планшет и сумка через плечо. Она выглядела собранной, подтянутой, и только в глазах от чего-то не было огня, было что-то нечитаемое. За ее ногами, как тень, следовала Малина. Собака настороженно обвела кабинет взглядом, оценивая обстановку и его обитателей.

Все замолчали, уставившись на новоприбывшую. Первым опомнился Вахтанг.

– Мужики, это капитан Кира Панфилова. Из Питера. Прибыла к нам… для обмена опытом. Будет консультироваться по некоторым старым делам.

Кира кивнула, ее взгляд скользнул по лицам присутствующих, останавливаясь на каждом на секунду. Профессиональная оценка. Лушин – напряженный, уставший, но собранный. Константинов – самоуверенный, наблюдательный, с долей цинизм, именно такой, каким она его помнила. Халявин – удивленный, немного напуганный ее появлением и видом еще одной служебной собаки.

– Привет.

– О, Кирюха. – оживился Константинов, и на его лице расплылась улыбка. – Как Питер? Ну ты даешь, Вах, такую новость скрывал! Мы ж с Кирой в одной академии, но на разных курсах были! Ну, ты тогда еще лейтенантом младшим была, а я уже старлеем ходил. Как дела?

Кира холодно кивнула, встречая его насмешливый взгляд.

– Дела нормально, Леш. Рада, что ты преуспел.

Его улыбкаа стала еще шире.

– Ага, до майора дослужился. В отличие от некоторых, – он бросил взгляд на Лушина, который снова уткнулся в монитор, но по напряженной спине было видно, что он слушает.

Халявин, тем временем, поднялся из-за стола и с напускной уверенностью подошел к Кире.

– Капитан Халявин. Очень приятно. Вы к нам надолго? Я, кстати, тоже питерский, с Васильевского. Может, земляки?

Его рука была вытянута для рукопожатия, но Кира лишь кивнула, не протягивая своей.

– Панфилова. Я тебя помню. Мы были в разных группах. Но московская, я скорее местная. Отец здесь служил.

– А, понятно, – не смущаясь, убрал руку Халявин. – Ну, добро пожаловать в наш скромный коллектив. Если что по корпоративной культуре, адаптации – обращайтесь. Я тут как раз курирую эти вопросы.

Вахтанг с трудом сдержал вздох. Лушин тихо фыркнул. Константинов усмехнулся.

– Да уж, Кирусь, наш Халявин – главный по галстукам и рукопожатиям. Ну, ладно, по рабочим моментам ко мне или к Сергею обращайся. Он у нас хоть и бухой иногда, но оперативник от бога. Правда, Серёж?

– Я в завязке уже пять лет – буркнул мужчина и с силой нажал на клавиатуре на Enter. Пёс поднял голову и укоризненно посмотрел на Константинова.

Кира почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Напряжение в кабинете висело почти осязаемое. Она положила сумку на свободный стул у стола Вахтанга.

– Я, пожалуй, приступлю. Вахтанг, ты говорили, дело лежит тут или мне к Григорьеву?

Вахтанг молча протянул ей папку «Фарфоровый клоун». Кира взяла ее, почувствовав вес пыльной истории, и пристроилась за соседним столом. Малина улеглась у ее ног, положив голову на лапы, но глаза ее были открыты и внимательно следили за всеми.

В кабинете снова застучали клавиатуры, зазвонили телефоны, но атмосфера уже изменилась. Появление нового человека – да еще женщины, да еще с собакой, да еще явно не простачка – всегда вносило диссонанс в устоявшийся мирок.

Примерно через час в кабинет заглянула криминалист Алена Константинова. Высокая, стройная блондинка с собранными в тугой узел волосами и умными, немного холодными глазами. В руках у нее была папка с результатами вчерашних экспертиз.

– Алексей, тебе по тому делу… – начала она и замерла, увидев новое лицо. Ее взгляд скользнул по Кире, потом перешел на Вахтанга, потом на мужа.

– Алена, знакомься, капитан Панфилова… – начал представлять Вахтанг, но Алёна его перебила.

– Мы знакомы. Ты бывшая моего мужа. Странно, что ты решила вернуться. Но да, криминалисты сидят в правом крыле на первом этаже. Если будут вопросы.

Кира подняла голову от документов и кивнула:

– Хорошо. Привет.

Алена оценивающе посмотрела на нее, на ее рабочее место, на собаку.

– Панфилова… – Ты дочь Дмитрия Федоровича?

– Да, – коротко ответила Кира.

– Ясно, – лицо Алены осталось непроницаемым. Она перевела взгляд на Лушина, который старался делать вид, что полностью поглощен работой. – Сергей, по пятьдесят девятому к тебе зайти позже?

– Я сам подойду, – буркнул Лушин, не поднимая головы.

– Как знаешь, – Алена положила папку мужу на стол. – Всё тут. Звонили из главка, ждут твой отчет по вчерашнему задержанию до конца дня.

– Успеется, – махнул рукой Константинов.

Алена кивнула и вышла, бросив на прощание быстрый, ничего не выражающий взгляд на Киру.

Как только дверь закрылась, Константинов подкатился на кресле к Кире, и наклонившись ближе, тихо, но так, чтобы слышали все, сказал:

– Ну, Кирусь, всех однокашников встретила. Алёнка – жена моя. А раньше – жена Серёги. Ну, ты помнишь, наверное. И видишь, что не скучаем тут

Кира ничего не ответила. Она поняла, что оказалась в самом эпицентре сложных, давно запутанных отношений. Это могло серьезно помешать работе. Но отступать она не собиралась. Дело с фарфоровыми фигурками её уже затянуло. Странность, абсурдность, вызов – именно то, что ей было нужно, чтобы забыть о собственных мыслях.

Она углубилась в изучение материалов. Фотографии места происшествия, опросы свидетелей, которые уже давно стали никому не нужными, отчеты экспертов. Кража действительно выглядела идеальной. Ни отпечатков, ни следов взлома, никаких зацепок. И этот зловещий фарфоровый клоун, оставленный на месте преступления. Его ухмыляющееся лицо с надбитым ухом смотрело на нее с фотографии, словно насмехаясь над тщетными попытками следователей докопаться до истины.

Вахтанг, тем временем, подозвал к себе Халявина.

– Капитан, вот. Изучите это дело. Составьте подробный отчет. Версии, возможные мотивы, предполагаемый психологический портрет преступника. К пятнице.

Халявин взял вторую, такую же пыльную папку, с явным нежеланием.

– Дмитрий Николаевич, а это… точно входит в мои обязанности? Я ведь больше по…

– Это входит в ваши обязанности как оперативного сотрудника, – холодно прервал его Вахтанг. – Или вы хотите пересмотреть ваш функционал официально?

– Нет, что вы, конечно изучу, – поспешно ответил Халявин и, поморщившись, отнес папку к своему компьютеру.

Кира наблюдала за этой сценой краем глаза. План Григорьева начинал работать.

Но сосредоточиться на старом деле мешало другое – нарастающая тревога в отделе. То и дело звонили телефоны, оперативники куда-то выезжали и возвращались озабоченными. Скоро стало ясно, почему.

– Третья! Третья за неделю! – вбежал в кабинет запыхавшийся оперативник, она поняла, что он из второй группы, из другого кабинета. – Опять нашли в парке у пруда. Та же история: светлые волосы, шелковая лента, цифры на запястье.

В кабинете повисла гробовая тишина.

– «Радужник»… – прошептал кто-то.

– Кто? – не удержалась Кира.

– Серийный, – мрачно ответил Вахтанг, уже надевая куртку. – Две жертвы на прошлой неделе, теперь третья. Молодые женщины, офисные работницы. На шее – шелковая лента разного цвета. На запястье – вырезаны цифры. Усыпляет чем-то, потом убивает. И оставляет на месте преступления перочинный нож. Мы назвали его «Радужник», из-за лент.

Лушин уже встал, его Пёс тоже поднялся, настороженный и готовый к работе. Константинов хватался за телефон.

– Вах, едем?

– Едем. Кир, ты… – Вахтанг колебался.

– Я с вами, – она уже закрыла папку с клоуном и встала. В ее глазах блестели огоньки, которые замечала сестра. Личная боль отошла на второй план перед лицом настоящего, живого зла. – Может, свежий взгляд поможет. Малина, работа.

Овчарка мгновенно вскочила на ноги, всем видом показывая готовность.

Халявин сидел на своем месте и смотрел на эту суету с плохо скрываемым отвращением.

– Алексей, – обернулся к нему Вахтанг. – Запроси в архиве предудыщие эпизоды и запроси аналоги. Изучи. Возможно, похожие почерки были в прошлом.

– Но… я же должен… Клоун… – растерянно пробормотал тот.

– Успевай Лёшик. И то и то. – бросил Вахтанг уже из коридора.

Группа оперативников высыпала из здания. Кира шла рядом с Вахтангом, мысленно уже прокручивая возможные варианты. Серийные преступники были не ее прямой специализацией, но базовые знания и, главное, аналитический склад ума позволяли быстро сориентироваться.

Место преступления было оцеплено. Стояла мертвая, гнетущая тишина, нарушаемая лишь щелчками фотоаппаратов криминалистов. В воздухе пахло сыростью осеннего парка и чем-то тяжелым, сладковатым – запахом смерти.

Молодая женщина в деловом костюме, уже мокром от утренней росы, лежала на спине. Ее светлые волосы растрепались. На шее была аккуратно завязана ярко-желтая шелковая лента. Рука была откинута, и на запястье виднелись аккуратно вырезанные цифры: «003». Рядом, на листве, лежал простой, невзрачный перочинный нож.

Кира почувствовала, как сжалось сердце. Она видела много смертей, но это было особенно цинично и жестоко. Рядом с ней замерла Малина, ее тело напряглось, но она молчала, подчиняясь долгой выучке.

Подошла Алена Константинова в белом халате. Ее лицо было бесстрастным, профессиональным.

– Причина смерти – асфиксия. Предварительно – тот же наркотик, циклопропан, платок с пропиткой, скорее всего. Время смерти – примерно между десятью вечера и двумя ночи. Цифры нанесены посмертно, тем же ножом. Лента… шелк, магазинный, никаких следов.

Она говорила четко, холодно, но Кира заметила, как дрогнул ее подбородок. Это были не просто отчетные данные, за каждой такой жертвой стояла уничтоженная жизнь.

Лушин с Псом обыскивали периметр. Пёс работал молча, сосредоточенно, но явно не мог взять след. Убийца, судя по всему, был осторожен.

– Он знает, что делает, – тихо сказала Кира Вахтангу. – Это не спонтанность. Это ритуал. Ленты, цифры… Он нумерует их. Это третья. Значит, будет четвертая.

– Мы это понимаем, – мрачно ответил Вахтанг. – Но как его вычислить? Ни свидетелей, ни следов, ни мотива. Жертвы никак между собой не связаны. Работают в разных компаниях, живут в разных районах. Общее – возраст, внешность, социальный статус.

– И место, – добавил Константинов, подходя. – Всех находили в парках, недалеко от воды. Он их где-то усыпляет, привозит сюда и… совершает свое действо.

Кира обвела взглядом место. Парк, пруд, скамейки. Уединенно, но не настолько, чтобы нельзя было подойти незамеченным. Значит, он действует ночью.

Вернувшись в отдел, атмосфера была еще более гнетущей. Третья жертва. Это уже была самая настоящая охота. Все силы были брошены на раскрытие. Дело «Фарфоровый клоун» отошло на второй план. Кира продолжала его изучать в перерывах, но основное внимание теперь было приковано к «Радужнику».

На следующий день состоялось оперативное совещание у Григорьева. Начальник отдела выглядел мрачнее тучи.

– Итак, «Радужник». Три жертвы. Общественный резонанс нарастает. Пресса уже прозвала его «Художником смерти». У кого есть что? Халявин, ты изучал архив, есть что-то?

Халявин, бледный и явно не выспавшийся, неуверенно встал.

– Да, Дмитрий Николаевич. Прямых аналогов по почерку не найдено. Однако… мною составлен предварительный психологический портрет. Мужчина, 30-40 лет. Педантичный, возможно, с высшим образованием. Испытывает потребность в систематизации, упорядочивании. Цифры и ленты – это его способ каталогизировать жертв. Вероятно, работает один, имеет личный транспорт. Возможно, неудачник в социальной жизни, компенсирует это чувством власти над жертвами. Цвета лент могут что-то означать… но что – пока неясно.

В кабинете повисла тишина. Все, включая Григорьева, смотрели на Халявина с удивлением. Портрет был составлен грамотно, профессионально.

– Хм… – промычал Григорьев. – Неплохо, капитан. Неплохо. Будем работать в этом направлении. Лушин, Константинов, что по следам на местах?

– Ничего, – отчеканил Лушин. – Никаких следов. Как призрак. Пёс брал слабый след у последней жертвы, но он терялся у асфальтовой дороги. Значит, грузил в машину.

– Усыпляет платком с циклопропаном, – добавила Алена, присутствовавшая на совещании. – Препарат не из легкодоступных, но и не сложный для получения. Нужны знания в химии или доступ к лаборатории.

Совещание длилось еще час, но к прорыву не привело. Все упиралось в отсутствие зацепок.

Вечером того же дня Кира уходила одной из последних. Она сидела над двумя делами сразу: старым, пыльным, с ухмыляющимся клоуном, и новым, кровавым, с шелковыми лентами. Малина спала у ее ног.

К ней подошел Лушин. Пёс шел рядом.

– Не надорвись, кэп. От этих дел голова кругом идет.

Кира взглянула на него. Он выглядел измотанным.

– Привыкла. А у вас тут… весело.

– Ага, веселуха дохлая, – он мотнул головой в сторону стола Халявина. – Леха оказывается, не совсем бестолковый. Портрет составил что надо.

– Профайлинг – это не оперативная работа, – пожала плечами Кира. – Это кабинетная теория. Пока он теории строит, кто-то готовит четвертую ленту.

Лушин мрачно кивнул.

– Знаю. Чувствую это нутром. Скоро он снова ударит.

Так и произошло. Через два дня нашли четвертую жертву. На этот раз в лесопарке. Зеленая шелковая лента. Цифра «004».