Парамнезия

Рита подняла на мужа удивлённый взгляд.

– Он её вёл? – спросила она.

– По всей видимости, – Игорь кивнул. – Я сейчас с родственниками Тихомирова договариваюсь о передаче всех его документов.

Рита на мгновение задумалась.

– А Тихомиров два года назад занимался не шизофренией, – вдруг вспомнила она. – Он исследовал память. Вернее, расстройства памяти.

– Значит, у Калининой проблемы с памятью?

– С какими-то её функциями, – ответила Рита. – И это похоже на конфабуляцию. Хотя, с другой стороны, если, она не придумывает, то это, скорее, псевдореминисценция.

Игорь, подперев голову рукой, улыбнулся, глядя на жену. Ему нравился тот незнакомый язык, на котором она говорила.

– Я не был на твоей конференции, – произнёс он.

Рита рассмеялась.

– Конфабуляция – это выдуманные истории, которые для сознания настолько яркие, что человек в них верит, – пояснила она. – Помнишь, Олег рассказывал про щуку, как он три раза подряд в неё из двустволки стрелял?

Игорь кивнул.

– Так вот, он, вполне возможно, верит, что он успел перезарядить, – пояснила Рита.

– То есть, это – сам выдумал, и сам поверил, – уточнил Игорь.

– Да. А псевдореминисценция – это перенос событий во времени. Может, она в детстве и гуляла по парку с отцом, лет десять назад. А память говорит ей, что это было вчера.

Игорь помотал головой.

– Задал Лёха задачу, – произнёс он.

– Но мне это интересно, – в голосе Риты звучал азарт.

Майор Меркулов выходил из кабинета, в надежде на скорое возвращение домой под звонкий смех Катюшки при словах «папа вернулся» и на горячий ужин на кухне в кругу семьи, как телефонный звонок и высветившийся на экране номер Никиты Климова заставил его выругаться и нехотя принять входящий.

– Слушаю, – произнёс Алексей, морально готовясь отложить ужин, минимум на два часа, ведь звонок от руководителя опергруппы не мог означать ничего, кроме того, что найдено очередное тело.

– Алексей Егорович, найдено тело молодой девушки, – как и предполагал Алексей, сообщил лейтенант Климов. – Берег, под Коммунальным мостом.

– Еду, – Алексей устало вздохнул.

Спустя полчаса он был на месте.

– Вот, свидетели, – лейтенант Климов указал на молодую пару, стоявшую чуть поодаль от места работы опергруппы. – Тело извлекли из воды. Пока предполагаем, убита выше по течению. Возможно, прошлой ночью. Более точно сказать сейчас не смогу.

– Что-то особенное есть? – поинтересовался Алексей.

– Есть, – отозвался Никита.

– Ладненько, – Алексей направился к двум свидетелям.

Кратко переговорив с молодыми людьми и поняв, что ничего особенного от них он не услышит, Алексей, отпустив свидетелей, вернулся к Никите Климову.

– Давай, чего там, – произнёс он, подходя к телу.

Лейтенант Климов присел на корточки рядом с извлечённым из воды телом девушки и слегка повернул его на бок.

– Вот, – он указал на две дырки на шее убитой, напоминавшие след от укуса клыков. – Как-будто кто-то пил кровь у неё из артерии. И печень вырезана, – Климов вернул тело в исходное положение и приподнял футболку девушки, скрывавшую глубокую тёмную рану. – Вырезано с хирургической точностью. Профессионал работал, – продолжал он. – Следов борьбы нет. Девушка не сопротивлялась, по всей видимости.

– Её могли каким-нибудь психотропным накачать? – предположил Алексей.

– Пока сказать не могу, – ответил Никита. – Тут только вскрытие и анализ тканей.

Алексей наклонился над телом, рассматривая рану. Ему не раз доводилось присутствовать при осмотре тел погибших, наблюдая за работой Светланы. И, если он и не мог назвать себя экспертом, то некоторые наблюдения для него, точно, не прошли даром.

– Разрез странный, – заметил он, наконец, надевая предложенные лейтенантом Климовым резиновые перчатки. – Как-то маловат для того, чтобы печень достать.

– Ну, не то, чтобы маловат, – ответил Никита. – Но, да, идеально по размеру.

– То есть, убийца – эстет? – невесело усмехнулся Алексей.

– Да, но при этом – как будто вампир.

Алексей поднялся, снял перчатки и достал смартфон.

– А вообще, вампиров часто аристократами изображают, – он сделал несколько снимков.

– Потому, что они – богатая верхушка? – поинтересовался Никита.

– Наверно, – Алексей просмотрел получившиеся снимки. – Я по вампирам не спец. Но, видать, у нас какой-то маньяк завёлся. С эстетическими наклонностями. Или…, – он внезапно замолчал.

– Товарищ майор? – Никита вопросительно посмотрел на майора Меркулова.

Алексей почесал затылок.

– Нет, ну, бред, понятное дело. Ну не может ведь Калинина быть вампиршей, – Алексей перевёл взгляд на лейтенанта Климова. – Или у нас тут реальные упыри завелись и их кто-то отстреливает?

Никита пожал плечами.

– Тогда для чего бы вампир печень вырезал? – произнёс он.

– Да, кто его знает? – Алексей снова перевёл взгляд на тело и убрал телефон в карман. – На закуску. Как это, кроветворный орган, – он мотнул головой. – Или, что реальней – маньяк. Маньяк-людоед. Или группа маньяков-людоедов.

– Тогда, в случае с Калининой, как Вы говорите, кто их отстреливает? – спросил Никита.

Алексей шумно выдохнул. Дело и без того нельзя было назвать простым. Теперь же, едва нащупав нить, Алексей почувствовал, как наткнулся на целый клубок. И пока вопросов было в сотни раз больше, чем ответов. Вампиры, охотники, банда людоедов – в данный момент всё казалось вполне реальным.

– Так, – наконец, произнёс он, давая отмашку. – Тело на экспертизу. И смотрите, чтобы не ушла оттуда. Заключение жду завтра вечером.

– Так точно, – отозвался Никита.

Глава шестая

Кабинет, в который Соня вошла в четыре часа вечера на следующий день, мало отличался от прежнего, разве только казался более сумрачным из-за плотных, наполовину закрывавших окно штор. За столом сидела женщина, лет тридцати, с простой причёской и в деловом костюме. Слева от стола стояло выцветшее кресло. Женщина, мягко улыбнувшись, кивком указала на него Соне.

Сделав глубокий вдох, Соня подошла ближе и молча села, сцепив пальцы рук в замок. Опустив глаза, она вытянула спину, пытаясь подавить подступающий к горлу страх. Взгляд незнакомки, казалось, проникал в глубины её сознания, а потому смотреть ей в глаза было страшно.

– Соня, – голос незнакомки, вопреки ожиданиям, прозвучал мягко. – Вам удобно, чтобы я Вас так называла?

Соня, не поднимая взгляда, покивала.

– Хорошо, – голос женщины звучал так же мягко. – Меня можете называть Маргарита Владимировна. Соня, Вы боитесь чего-то?

Стараясь сдержать так не вовремя рвущиеся рыдания, Соня робко взглянула на собеседницу и, снова опустив глаза, кивнула.

– Вы можете рассказать, чего Вы боитесь? – спросила Маргарита.

Соня сделала судорожный вздох.

– Я… – пробормотала она. – Не знаю…. – она подняла полные едва удерживаемых слёз глаза. – Я ведь не сумасшедшая? – с мольбой в голосе произнесла она.

Рита мягко улыбнулась.

– Нет, Вы не сумасшедшая, – ответила она. – И я здесь не для того, чтобы ставить Вам диагноз или назначать лечение. Вы вполне адекватный человек, – в голосе Риты, наравне с мягкостью, появились нотки убеждения. – Вы просто напуганы и не можете понять, что с Вами произошло. Мы хотим Вам помочь. Потому что только Вы можете помочь нам.

– Меня не заберут в психушку? – неуверенно спросила Соня.

– Нет, – Рита помотала головой. – Вы ведь не больны. Мы просто побеседуем и попробуем разобраться в том, что произошло.

Соня кивнула и, закрыв лицо руками, тихо зарыдала.

– Я, я не знаю…. Я ничего не помню…. – произнесла она сквозь всхлипывания. – Мне когда сказали, что всё было не так, как я помню, – она подняла голову, вытирая руками слёзы. – Я вообще запуталась. И мне…, – она всхлипнула, закрывая глаза.

Рита налила в стакан воды из стоявшего на столе графина.

– Возьмите, – она протянула стакан Соне. – Я понимаю, – всё так же спокойно продолжала она, подтянув стул из-за стола ближе к креслу и садясь напротив девушки. – Вам страшно. Вы запутались во всей информации, которую слышите. Вам кажется, что Вас хотят осудить, что Вас не понимают и принимают за сумасшедшую. Но мы уже определились, Вы не сумасшедшая.

Соня, сделав несколько глотков воды, поставила стакан на стол, переводя дыхание.

– То есть, если я всё вспомню, я снова стану нормальной, – настороженно глядя на Маргариту, произнесла она.

– Соня, – Рита взяла девушку за руку. – Вы – абсолютно нормальный человек. В психиатрическую клинику Вас никто не заберёт. Как минимум, потому, что наш с Вами диалог – это не приём у врача. Потому, давайте, мы отойдём от понятий «нормальный-ненормальный», – она снова улыбнулась, прямо глядя на Соню. – И сейчас все Ваши воспоминания, всё, о чём Вы будете говорить, воспримем как реальность. А дальше потихоньку разберёмся, какие события предшествовали какому воспоминанию. Только у меня к Вам убедительная просьба, – Рита сделала секундную паузу, чтобы дать Соне сосредоточиться. – Не бойтесь меня. И, главное, не бойтесь себя. Договорились?

Соня покивала, впервые несмело улыбнувшись.

– Прекрасно, – Рита, наконец, почувствовала облегчение. Нет, битва за воспоминания и сознание этой девочки только начиналась, но плацдарм был готов.

– Расскажите мне о себе, – попросила Рита. – Где учитесь, где живёте, чем любите заниматься.

– Живу с мамой, в общаге, – ответила Соня. – В прошлом году поступила в колледж, на страховое дело. Теперь в свободное время работаю в «Бургер Кинге», чтобы за колледж платить.

– То есть, Вам приходится и учиться, и работать.

– Да, – Соня покивала. – Просто, – она замялась, после чего подняла робкий взгляд на Риту. – Мама пьёт. Она не работает. Ну, иногда мамины мужики там продукты приносят, – Соня брезгливо поморщилась, поспешив перевести тему. – Так, если бывает свободное время, с друзьями встречаюсь. Или с отцом…, – она осеклась.

– Расскажите мне об отце, – кивнула Рита. – Расскажите, как и где встречаетесь, куда ходите.

Соня пожала плечами.

– Да, так, по парку гуляем, – на тонких губах девушки появилась едва заметная улыбка. – Иногда в кафе или в кино. В зависимости от погоды, конечно. В зоопарк несколько раз ходили. Как-то на день рождения он меня в какое-то крутое кафе привёл. Мы там самый вкусный десерт ели. Мне тогда, кажется, четырнадцать исполнилось. А потом мы катались на колесе обозрения. И он мне про город рассказывал. А ещё говорил, что в Лондоне есть огромное колесо, и, чтобы проехать по кругу, нужно полчаса. И мы мечтали, что когда-нибудь туда съездим. Хотя, как съездим. Он же не выездной. Он в тюрьме сидел, – быстро произнесла Соня. – Но, всё равно, мы хорошо общаемся. И он всегда что-нибудь интересное рассказывает. А ещё я начала рисовать. И показывала ему рисунки. И он сказал, что это очень хорошо. И что, когда я окончу колледж и начну на нормальной работе работать, чтобы я выучилась на какого-нибудь web-дизайнера, потому что они лучше зарабатывают. Ну, и, так, когда мне плохо, я ему звоню, или встречаюсь с ним, он мне хорошие советы даёт.

– А как часто видитесь? – спросила Рита.

– Когда как, когда время есть. Или когда… – Соня снова запнулась. – Когда дома быть не вариант, – докончила она.

– Я понимаю, что Вам неприятно говорить об этом, – произнесла Рита. – Но, всё-таки, что происходит в эти моменты дома?

– Ну, – Соня передёрнула плечом. – Когда мама напивается. Или когда к ней мужики приходят. Или всё вместе. Или когда она говорит, что я сумасшедшая и деньги требует. Особенно, если я про отца говорю, – в глазах Сони снова заблестели слёзы. – Вы понимаете, – вдруг произнесла она. – Вот я сейчас это всё говорю, а сама понимаю, что ведь половину жизни я не прожила. Вот, ту лучшую половину. А что будет, если я вспомню то, что реально было. Может, в сотни раз хуже?

– Вы боитесь этого, – догадалась Рита.

Соня только молча всхлипнула в ответ.

– И Вы сейчас не готовы об этом говорить.

Зарыдав, Соня помотала головой.

– Хорошо, – мягко произнесла Рита после короткой паузы. – Мы не вправе заставлять Вас. Если Вам тяжело, мы можем прекратить эту беседу. Вы хотите её прекратить?

Соня подняла полный растерянности и мольбы взгляд на Риту.

– Я не знаю, – пробормотала она. – Я и понимаю, вроде, и… – она закрыла лицо рукой, всхлипывая.

– Ну, давайте тогда, прервёмся, – предложила Рита. – Давайте вот, что сделаем. Мы с Вами обменяемся телефонами и Вы, когда будете готовы, позвоните мне. Хорошо?

Соня, подняв голову, интенсивно закивала.

– Хорошо, – с готовностью произнесла она, доставая телефон. – Маргарита Владимировна, – она робко взглянула на Риту. – А что со мной?

Рита вздохнула, собираясь с мыслями.

– Мне пока сложно сказать. Нужно проанализировать Ваши слова, – ответила она. – Вам сказали, что номер Вашего отца – это номер Тихомирова Михаила Алексеевича? Вы помните этого человека?

Соня помотала головой.

– Он хороший человек?

– Да, он был очень хорошим человеком, – Рита пристально посмотрела на Соню. – Скажите, а Вы ссоритесь с отцом? – вдруг спросила она. – Или, хотя бы, спорите? Ну, или, у Вас есть на что-то разные точки зрения?

Соня задумалась.

– Нет, – наконец, произнесла она. – Мы одинаково думаем. Единственное, да, я могу у него совет спросить. Но, с ним так хорошо. Мы всегда почти об одном думаем.

– А звонит первым он Вам, или Вы ему?

– У нас это как-то одновременно получается, – Соня повела плечом. – Бывает, я захочу ему позвонить, и он мне как раз звонит. Если я ему звоню, он тоже говорит, что как раз собирался мне звонить.

– Понятно, – протянула Рита.

В следующий миг её сознание словно пронзил удар тока. Когда-то ей удалось логически вывести диагноз появления Зверя. Так и сейчас логический вывод вдруг напросился сам собой.

Игорь сказал, что Соня помнила номер Тихомирова. Михаил Леонидович многие случаи в своей практике вёл бесплатно. Просто потому, что искренне хотел помочь людям. Рита не знала его пациентов, но вполне могла согласиться с тем, что он взял кураторство над Соней по одному ему известной причине. Рита помнила, как Игорь говорил, что в квартире Тихомирова он когда-то видел карту с маршрутами одного пациента. Один из маршрутов был реальным, второй – воображаемым. А ещё Тихомиров изучал парамнезию – особый тип искажения памяти, выражающийся через ложные воспоминания. И, скорее всего, именно это происходило в сознании Сони. Может, общение с Тихомировым было для неё, своего рода, отдушиной? А когда он умер, его образ слился с образом отца, к которому её сознание прибегало раньше? Тогда не удивительно, почему его номер стал для неё номером отца.

– Соня, знаете, – произнесла Рита. – Я рискну предположить, что, когда в Вашей жизни происходит что-то очень неприятное, Ваш мозг пытается избавить Вас от каких-то травмирующих воспоминаний. Такое редко, но бывает. Это называется – парамнезия. Вы не сумасшедшая. Просто в Вашей жизни слишком много травмирующих ситуаций, и мозг не справляется с нагрузкой. Потому он изменяет некоторые Ваши неприятные воспоминания на приятные. Он защищает Вас.

Соня подняла взгляд на Риту, осмысливая сказанное.

– И что мне делать? – спросила она, наконец.

– Я могу предположить, – произнесла Рита. – Что в момент самого события Вы мыслите вполне ясно и всё помните. А когда Вы, например, поспите, Ваш мозг как-бы перезагружается. И именно тогда формирует новые связи. Соответственно, попробуйте делать вот что – каждый день перед сном записывайте всё, что произошло за день, до мельчайших подробностей. А после мы сравним, что и как Вы помните. Если, конечно, Вы к этому готовы.

Соня кивнула.

– Да, я подумаю.

– И Вы всегда можете держать со мной связь, – произнесла Рита. – И ещё, Соня, я бы очень хотела, чтобы Вас осмотрел врач.

Соня невольно сжалась.

– Боюсь, я не смогу объяснить врачу, что и как произошло.

Рита мгновение помолчала.

– Знаете, – наконец, произнесла она. – Я найду врача, который Вас поймёт, и не будет задавать лишних вопросов. Если Вы, конечно, мне доверяете.

Во взгляде Сони впервые появился огонёк надежды.

– Доверяю, – тихо произнесла она. – Спасибо Вам.

Глава седьмая

– Что она сказала? – поинтересовался Алексей, когда Рита вошла в кабинет Николая Ивановича.

– Рассказывала о встрече с отцом, – ответила Рита. – Думаю, у неё парамнезия, вызванная стрессовой ситуацией.

После вопроса Олега «Пара чего?», Рита подробно пересказала разговор с Соней, объяснив особенность работы психики пострадавшей.

– Значит, её мозг достраивает приятные для неё воспоминания? – уточнил Николай Иванович.

Рита кивнула.

– Да ну, нафиг, – Олега словно передёрнуло. – Да, не может уж так быть.

– Но, почему? – спокойно возразила Рита. – Даже здоровый мозг на такое способен. Вспомни охоту.

– Ну, – Олег нахмурился.

– Принимал вороньи гнёзда за птиц? Пусть на какое-то мгновение.

– Ну, было.

– Потому, что ты очень хотел видеть птиц, – всё так же спокойно продолжала Рита. – Мозг накладывал желаемое на реальность. А в случае с Соней здесь ещё и стрессогенный фактор, притом, довольно значительный.

– Ну, и чего нам с ней делать? – спросил Олег.

– Работать, – Рита пожала плечами. – Осторожно, не провоцируя лишнего стресса. И ещё, Лёш, – она повернулась к майору Меркулову. – Как думаешь, у Светы будет возможность её осмотреть? Просто она никому не доверяет, врачей боится, а я что могу?

Алексей на мгновение задумался.

– Ну, а чего, согласится, думаю, – ответил он. – Ну, ты ей позвони, она нормально отнесётся.

Едва Рита ушла, как в кабинет полковника Селезнева вошёл бессменный лейтенант Климов.

– Товарищ полковник, – обратился он к Николаю Ивановичу. – Пришли результаты экспертизы наконечника стрелы и тела, – он отдал документы Селезневу. – Наконечник обычный. Напыление серебряное. Для гальваники использовались обезжириватели, активаторы и электролит швейцарской компании «Пино Алипрандини». Видимо, заказывали напрямую, так как на свободном рынке этого нет. Ну, а у этой компании в этих средствах особый состав. Более экологичный и без цианидов. Что касается тела, – Никита повернулся к Алексею. – Ни следов алкоголя, ни наркотиков не выявлено. Следов борьбы тоже не выявлено. Зато выявлены следы давней попытки суицида – характерные шрамы от порезов на руках. Предположительно, года два назад.

– А опознание проводили? Кто-то её ищет? – спросил Олег.

– Заявлений в ближайшие дни не поступало, – ответил Никита.

– Ну, она погибла чуть более двух суток назад, – возразил Алексей. – Может, никто ещё и не обращался.

– Ну, да, всё возможно, – согласился Николай Иванович. – Но вы всё равно с районными отделениями свяжитесь..

– А я вот, о чём, – Алексей откинулся на спинку стула, вертя в руках ручку. – Если там ни алкоголь, ни следов борьбы. Значит, она могла добровольно стать жертвой?

– Гипноз? – предположил Олег.

– Я тоже так думаю, – Алексей перевёл взгляд на полковника Селезнева. – Рита уже ушла?

Николай Иванович кивнул.

– Алексей Егорович, ещё одно дело, – продолжил Никита. – Вернее, одно тело. Сейчас сообщили как раз. На помойке в Пашино обнаружено сгоревшее женское тело. Едете с нами?

Алексей шумно выдохнул.

– Ну, куда я денусь, – отозвался он. – Давай, через десять минут у машины.

– Так точно, – Никита вышел из кабинета.

– Думаешь, наш труп? – спросил Олег.

– Да, кто его знает? – Алексей убрал документы в стол и поднялся.

– Алексей Егорович, – Николая Ивановича окликнул майора Меркулова. – Я, конечно, не знаю, что конкретно происходит. Но, мне кажется, дело тут будет особое. И без помощи нам не обойтись.

– Да я только за! – радостно отозвался Алексей. – Конечно, делайте запрос!

– А тебе лишь бы с Кошкиным работать, – Олег навалился на стол.

– Товарищ майор, иди, а? – рассмеялся Алексей, выходя из кабинета.

Спустя час Алексей вместе с опергруппой лейтенанта Климова прибыли на место вызова. Едва майор Меркулов выбрался из машины, ему вспомнились строки ни то какой-то песни, которую он слышал в машине у друга-федерала, ни то баллады: «Над полем боя стаи воронья». Массовое складирование отходов жизнедеятельности человека, действительно, напоминало поле боя, над которым огромной чёрной тучей кружились вороны. Чувствуя, как начинают слезиться глаза от тошнотворного запаха гнили, Алексей проследовал за опергруппой в сторону стоявшего у мусоровоза человека.

– Фролов Сергей Иванович, – представился человек, продолжив без паузы. – Вот, заехал сгрузить мусор. Едва не наехал, – он кивком указал на лежавшее у колеса машины чёрное обгоревшее женское тело. – Напугался до чёртиков. Потом позвонил в полицию.

– А вчера Вы здесь были? – Алексей кивком дал распоряжение Никите приступать к работе.

– Нет, я первый день, как из отпуска, – ответил Сергей. – Так-то на помойках чего не встретишь. Но такое – первый раз.

– Она – не из Вашего мусора? – уточнил Алексей.

– Нет, нет, ей-Богу, – Сергей помотал головой. – Так тут и лежала.

– Никого не видели? – Алексей сам почувствовал, с какой апатией он произнёс эту фразу.

– Никого.

Майор Меркулов окинул взглядом бесконечное поле мусора. Такие места притягивали не только вороньё. Они были площадкой для симбиоза бомжей, наркоманов и даже некоторых местных жителей, не брезговавших поживиться обломками цветного металла или какими-нибудь редкими вещицами, выброшенными зажиточными представителями рода человеческого. А охрана, если такая и была, зачастую закрывала на всё это глаза. Так что, теоретически, погибшая девушка могла быть кем угодно и оказаться здесь по какой угодно причине. И, конечно, если на теле не будет характерных повреждений, этим будет заниматься кто-то другой…

– Алексей Егорович, – прозвучал голос Никиты Климова. – Наш.

– Понял, – Алексей повернулся к водителю мусоровоза. – Вот, мой номер, – протянул он листок из записной книжки с номером своего телефона. – Вспомните что-то, или снова подобное увидите – звоните.

Отпустив свидетеля, Алексей подошёл к лейтенанту Климову.

– Тело обгорело процентов на шестьдесят, – произнёс Никита. – Процесс опознания будет затруднён. По факту: убита около недели назад. Судя по всему, стрелой. Попадание точно… – Никита оборвал себя, присмотревшись. – Нет, попадание на два сантиметра левее от сердца. Само сердце отсутствует. Равно как печень и почки. Удалены посредством хирургического вмешательства. И правый глаз, – Никита перевёл взгляд на склонившегося над телом майора Меркулова. – В общем, часть органов удалена. Затем тело было сожжено.

Алексей некоторое время молча созерцал тело.

– Твою ж…, – наконец, произнёс он. – Чего-то я не понял. Одну стреляют, как вампиршу. Вторую как раз вампир загрыз. А теперь, оказывается, всё вместе. Её застрелили как вампира, чтобы вырезать органы. Чего мы упускаем?

– Не знаю, – Никита помотал головой. – Я пока тоже связи не вижу.

Алексей ещё раз окинул взглядом помойку.

– Ладненько, – произнёс он. – Увозим. Результаты экспертизы завтра жду. Ну и готовимся работать вместе с ФСБ.

***

Молодой человек быстрыми шагами приближался к месту назначения, время от времени бросая настороженные взгляды по сторонам. Человек, говоривший с ним пару дней назад, позвонил сегодня утром и, представившись Сэром, назначил время и место встречи – первая аллея дендропарка, направо. И, возможно, фигура в кожаной куртке, кепке, чёрных очках и противопылевой маске и была тем самым Сэром.

Он прошёл мимо. Наконец, услышав за собой шаги, он замедлил движение.

– Что-нибудь нашёл? – послышался вопрос.

– Гриф «секретно» никто не отменял, – ответил молодой человек. – Слишком мало времени. Но, как только что-то найду или получу доступ – сразу сообщу.

– Не части выходить на связь, – ответил Сэр. – Сколько тебе нужно времени?

– Дайте хоть неделю, – попросил молодой человек. – У меня не ко всем документам есть доступ.

– Мы понимаем, – кивнул собеседник. – Но, что ваши говорят? Или говорили?

– Были слухи о разработке какого-то нового оружия. Психотронного. Но, если это и обсуждали, то – на верхах. Про разработчиков я ничего не знаю.

– Психотронное оружие? – произнёс собеседник. – Мы думаем, здесь не только оружие. В общем, наблюдай за всеми его действиями, за всеми словами. На связь выйдешь только в одном случае. Я сам тебе скажу, когда это будет нужно.

– А если что-то срочное?

– Подашь условный сигнал, – ответил Сэр. – Пустое сообщение в WatsApp. Тогда я сам тебе перезвоню.

Глава восьмая

Суббота 15 мая наступила для подполковника Кошкина относительно поздно. Вчера они долго разговаривали с Алексеем по телефону, а затем он некоторое время лазил по сайтам, посвящённым вампирско-оборотнической тематике. А сегодня им с Ритой ещё предстояло забрать Соню из института и отвезти к Меркуловым. Благо, Калинина согласилась, чтобы Света осмотрела её. Только бы она ещё вспомнить могла, что с ней произошло.