скачать книгу бесплатно
– Как она? – кричит ему Нил.
– Лучше, – отвечает тот, сбавляя ход. – Сегодня она даже заигрывала с Янтарем. Думаю, у нас намечается летний роман.
Нил улыбается, наклоняя поля своей шляпы.
– Вчера Жемчужина весь день оказывалась выходить из стойла. Моя девочка испугалась, – покровительственно произносит он, не адресуя последнюю фразу никому конкретно.
Нил убьет за свою лошадь, а Жемчужина всегда была только его и… Мии.
Я же люблю Янтаря. Этот жеребец теплого коричневого цвета, который на солнце отливает медом, а его грива и хвост такие же иссиня-черные, как ночи Флэйминга.
– Ну, видимо, Янтарь нашел способ развеселить ее. – Я протягиваю руку в загон, и моя лошадь сразу припадает к ладони.
– Скажи ему, чтобы он не прикасался к моей девочке. Я тебе этого не прощу.
– Прости, дружище, но…
При звуке грузовика я оглядываюсь через плечо и замолкаю.
– Мия нашла себе новую подругу? – хмыкает Нил, опираясь спиной на загон и устремляя взгляд на старый грузовик моего деда, на котором разъезжает Мия.
– Типа того, – ворчу я, возвращая взгляд к лошадям.
– Весь город на ушах из-за этой Лили, говорят, она преподает у Ричарда. – Нил продолжает смотреть в направлении двух девушек. Одна из которых ощутимо прожигает мой затылок своими синими глазами.
Я ничего не отвечаю и уже хочу пойти вывести из загона Янтаря, чтобы уехать на нем отсюда к чертовой матери, как моя вездесущая сестра кричит на все гребаное ранчо так, что ее слышат даже рыбы в самом дальнем озере.
– ЧТО ТЫ ТУТ ЗАБЫЛ?
Мой раздражающий друг любезно кричит в ответ:
– МОЛОКО.
Когда звук быстрых шагов Мии достигает моих ушей, я, тяжело вздохнув, разворачиваюсь. Лили стоит рядом с ней и с интересом рассматривает все вокруг. Ее ярко-розовый льняной сарафан выделяется на фоне… ну, на фоне всего. Я не знаю, как эта женщина может остаться незамеченной хоть где-нибудь. Блондинистые волосы с темно-русыми прядями перекинуты на одно оголенное плечо, с которой спадает тонкая бретелька сарафана.
Я отвожу взгляд, понятия не имея, куда смотреть, ведь это вездесущее розовое безумие то и дело привлекает к себе внимание.
– Зачем тебе молоко? – Мия складывает руки на груди, куда в эту же секунду устремляется взгляд Нила.
Я бью его локтем под дых. Придурок переключается на длинные ноги Лили. И, что странно, я хочу ударить его еще сильнее. Это заставляет мое обычно спокойное сердце грохотать в груди.
И не в первый раз.
Я чуть не запустил долбаный фонарь в череп своего брата, когда он строил из себя лондонского денди и целовал руку Лили. Меня раздражало, что это все происходило в моей машине. Они занимали мое время. Пускай развлекаются в другом месте.
Именно это я себе и говорил, когда проставлял график дежурств на неделю, где фигурировало имя моего брата.
Я мог быть говнюком, когда меня злили. А Лили и Томас не просто злили, а приводили в бешенство. Их светские беседы заставляли сосуды в моей голове лопаться от напряжения и чужеродного гнева.
– Ваша мама попросила козье молоко, – отвечает Нил.
Мия хмурится, смотря на него как на дурака.
– Мама не просила молоко. Тем более козье. Я бы знала.
Две головы синхронно поворачиваются ко мне, смотря на меня с недоумением. Я подавляю ворчание.
– Она просто не сказала тебе, – обращаюсь к Мие.
– Но…
– Что она тут делает? – Кивком указываю на Лили, прерывая расследование сестры. – В сарафане с открытыми плечами и без шляпы. Ты хочешь сгореть и упасть в обморок от солнечного удара. Это тебе не Лондон, городская девушка.
Нил присвистывает, снимая свою шляпу.
– Бог ты мой, кто тебя укусил? Слишком много слов за одну минуту от Марка Саммерса.
Он подходит к Лили и надевает на нее свою шляпу. Я так сильно сжимаю челюсти, что еще чуть-чуть, и у меня треснут зубы.
Мия топает ногой, разгневанно смотря на меня.
– Иисусе, Марк, почему ты должен быть таким вредным? У человека даже нет чертового телефона, чем ей заниматься дома в одиночестве? Нюхать цветы? Конечно же я решила показать ей ранчо.
Конечно же она решила.
У нее скоро будет телефон. Не такая уж и большая проблема. Я вот вообще почти что не пользуюсь им.
Нил продолжает стоять вплотную к Лили, заставляя мой глаз дергаться.
– Вот, теперь ты точно не упадешь в обморок.
– Лили, – щебечет она, протягивая ему руку.
– Нил, – он отвечает на рукопожатие, а затем поправляет шляпу и локоны у ее лица. – Шериф этого райского уголка.
Боже, он ужасен во флирте. Как и все мужчины во Флэйминге, которые пытаются произвести впечатление на городских. Нам не дано природное очарование, и знакомиться с девушками тоже приходится не так часто. Поэтому мы выглядим как пещерные люди, которые пытаются заговорить.
Глаза Лили перебегают ко мне, словно она чувствует себя неловко под моим взглядом, а затем возвращаются к Нилу и его темно-русой вьющейся шевелюре.
– Прекрасный наряд, но не для ранчо. – Мой друг продолжает разговаривать своим высокопарным тоном, пока мы с Мией наблюдаем за этим представлением.
Наши брови ползут вверх, когда Нил выпячивает грудь, тыча своими мышцами в лицо Лили.
– Кто скажется ему, что его речи ужасны, ты или я? – шепчет Мия. Я не успеваю ответить, как она свистит, а затем подходит к Нилу и дает ему подзатыльник: – Ты ужасен, ковбой. Сними с нее свою потную шляпу, я принесу ей нормальную.
В эту минуту во мне просыпается огромная любовь к своей сестре, у которой отсутствует фильтр.
Нил усмехается, пожимает плечами, а затем легким движением руки возвращает шляпу на свою глупую кучерявую голову. Мия убегает в небольшой домик, где хранится разная одежда и инвентарь, а затем возвращается оттуда со своей старой бледно-розовой шляпой и белыми кожаными сапогами.
– Вот. – Она вручает одежду в руки Лили. – Переодевайся и езжай на экскурсию по ранчо. Марк тебе все покажет.
– Что? – рявкаю я, хотя собирался не произносить ни слова.
– Я хотела это сделать сама, но раз ты стоишь тут, как грозовая туча, то тебе не помешает проветрить свое дерьмовое настроение. Нам с Нилом нужно проверить коров. Вчера родилось три теленка.
Наглая ложь. Родился всего один, и Нил уже его проверил.
– У меня много дел. – Я разворачиваюсь и иду ко въезду в ранчо.
– Я расскажу маме, – кричит вслед засранка.
Я останавливаюсь и резко разворачиваюсь.
– Нам не по пять лет, Мия!
– Но я все еще могу рассказать о твоем дерьмовом поведении маме. – Она разглядывает свои ногти, а потом стреляет в меня хитрым взглядом.
Я делаю глубокий вдох. Еще один глубокий вдох. И еще. После пятого я прихожу к выводу, что больше всего на свете ненавижу расстраивать свою мать. А мое идиотское поведение трудного подростка уж точно не обрадует ее.
Могу поспорить, что она пойдет и пожалуется отцу, а он не терпит, когда кто-то заставляет грустить его жену. Даже если этот кто-то его идиотский сын.
Я опускаю взгляд на ноги Лили. Розовый блестящий лак на ее ногтях, выглядывающих из босоножек на плоской подошве, сияет на солнце.
– Надевай сапоги и поехали.
– Зачем мне сапоги? – хмурится она, поглаживая потертую белую кожу на обуви.
– В целом можешь хоть голая ехать на лошади. Мне плевать, – ворчу я, возвращаясь к загону и выводя Янтаря.
– На твоем месте я бы была осторожнее в желаниях, капитан. – Подмигивает она, когда приседает и расстегивает босоножки.
Теперь Мия и Нил стоят сложа руки и приподняв брови, наблюдая за нами.
– Чтож, – откашливаются они в унисон, – приятной поездки.
– Молоко пока что заберу в дом, – говорит Нил, а затем бросает на прощанье: – Надеюсь, вы вернетесь живыми.
Лили хихикает, и этот яркий звук проникает глубоко в меня и поселяется где-то между ребер, выбивая часть воздуха из легких. Я мотаю головой, пытаясь прийти в себя.
Прежде чем отправиться в дорогу, запрягаю Янтаря и беру фляжку с водой.
Когда все готово, оборачиваюсь на Лили и вижу, что она отошла к загону Пушинки. Я с замиранием сердца смотрю, как ее рука тянется к козе. Пушинка не такая невинная, какой выглядит.
Звонкий смех разносится, кажется, на все четырнадцать акров «Дыхания», когда долбаная злая коза облизывает руку Лили.
Вывод первый: Лили Маршалл – странное, неземное существо, которое умеет приручать озлобленных существ. Коза Пушинка и Джим из магазина электроники – тому прямое подтверждение. Не говоря уже обо мне и о том, что вчера вечером я впервые за долгое время хотел хохотать в голос над ее глупыми комментариями.
Тонкие пальцы Лили погружаются в шерсть Пушинки, нежно почесывая.
Вывод второй: еще никогда в жизни я не хотел ничего сильнее, чем стать козой. Или козлом. Хотя по сути им я и явлюсь большую часть времени.
– Все готово, – кричу.
Лили отходит от загона отправляя козе воздушный поцелуй.
Христос, какая странная женщина…
Она бежит ко мне, придерживая свою шляпу, юбка сарафана развевается вокруг ее бедер, а широкие сапоги подчеркивают стройные спортивные ноги.
– Как твоя поясница?
– Все хорошо. Это было временно.
Ей нужно лечение, но я молча киваю. Она не маленькая девочка, разберется сама.
Я протягиваю руку, чтобы помочь ей взобраться на коня. Лили вкладывает свою аккуратную ладонь в мою огромную, и мы несколько секунд наблюдаем за этим контрастом. Моя золотистая кожа против ее бледной. Шрамы и мозоли против гладкости и слегка просвечивающихся голубых вен.
– Я ни разу не каталась на лошади.
– Не ездила. Янтарь не карусель, чтобы на нем кататься.
Лили фыркает и одергивает руку. Прикосновения нет, но оно все еще ощущается на коже. Я вытираю ладонь о джинсы, чтобы прогнать эти чуждые ощущения. Они мне не нравятся.
– Стоит ли надеть перчатки, чтобы не заляпать твоего коня? Знаешь, вообще-то, я могу и рот с хлоркой помыть, а то вдруг…
– Я бы, конечно, не отказался от того, чтобы ты побольше молчала, но не стоит подвергать свой рот таким испытаниям.
Она драматично прикладывает руку к груди.
– Так мило, что мой рот в списке твоих забот.
– Твой рот – последняя вещь на свете, которая заботит меня.
Скорее, этот рот и розовые пухлые губы заботят мой чертов член.
Проходит пару секунд, она широко распахивает глаза и глубоко дышит, чтобы не улыбнуться. Я сжимаю губы изо всех сил, чтобы не расхохотаться.
И это уже второй раз за сутки.
– Как насчет временного перемирия, капитан? – Лили склоняет голову набок. – Я обещаю молчать всю поездку.
Делаю вид, что обдумываю ее предложение.
– Договорились. Так и быть, не сброшу тебя с коня.
Лили театрально ахает и шепчет:
– Нахал.
