Королевские чётки. Зерно Рабочего

Я только моргнула. Не слишком ли поспешно он ушёл?

Глава 4

Звон склянок заставил меня опомниться. Я обернулась: целитель переставлял пузырьки на полках.

– Отдохнула бы сама, сестрёнка, – произнёс он, не отвлекаясь от дела.

Я машинально присела на скамью напротив. Усталости как таковой не чувствовала – только стук в ушах, будто в голове кто-то забил кузнечный молот, и лицо пылало. Да и какой, к чёрту, отдых? Я боялась даже моргнуть, всё время поглядывала на Даргана, то и дело вскакивая, чтобы проверить пульс на его запястье. Сердце билось так сильно, будто отдавало прямо в мою ладонь.

Куда мы поехали, что мы творим? Как можно было так рисковать – снова? Король не должен разгуливать по стране как простой бродяга, а я-то… Очередной раз я не справилась. И он снова пострадал.

Прости меня, Дарган…

С улицы донёсся грохот повозок и чей-то крик. Затем – тишина. Даже целитель перестал греметь склянками и вскоре скрылся за узкой, почти незаметной дверцей между полок. Остался только стук в моих висках, он отдавался пульсирующей болью.

Я прилегла на скамью.

И тут же покой нарушил странный скрежет на крыльце.

Показалось? Я закрыла лицо ладонями, потёрла глаза, виски, уши. Выдохнула.

Но через пару секунд скрежет повторился. Нет, не показалось – кто-то стоит на крыльце. Мой слух ещё ни разу меня не подводил. Я встала и открыла дверь… и тут же оказалась нос к носу с незнакомцем.

Ну и тип!

Он выделялся на фоне всех, кого я видела в этом графстве.

Бордовая накидка скрывала его туловище и руки, высокая горловина доходила до самого подбородка. При его невысоком росте казалось, что шея торчит прямо из талии. Из-под подола накидки выглядывали кривые коленки в кожаных ботфортах.

Он смотрел на меня пристально, словно в упор сверлил – чёрные глаза, острый взгляд. Лицо круглое, нос прямой. С возратсом я так и не определилась: то ли тридцать, то ли все пятьдесят.

Я перешагнула порог, не сводя с него глаз.

Наше молчаливое противостояние нарушил голос Реля изнутри:

– Эй, сестрёнка, я хотел ещё спро…

Он выглянул на крыльцо и замер, увидев странного гостя.

Незнакомец перевёл взгляд на него, разглядывая снизу вверх. Его тонкие губы медленно растянулись в неестественной, почти карикатурной улыбке.

– Господа! – не верилось, что из круглой головы с обветренным, почти деревяшистым лицом исходил такой приятный, глубокий голос.

– Эй, милок? Не заблудился ли ты? – хмыкнул Рель.

– Я – нет! – ответил он весело. – Да и вы, как ни странно, нет… – потом перевёл взгляд на меня: – А вы – заблудились.

– Прошу прощения? – Рель машинально пригладил волосы, вышел за дверь и чуть наклонился – видно, хотел получше разглядеть говорящего.

Но тот, не теряя ни секунды, юркнул мимо него в дом.

Я кинулась следом. Он уже был за прилавком. Стоял вплотную к Даргану. Мой меч оказался у его груди раньше, чем он успел ахнуть.

– Браво, мадам, – проговорил он с выдохом, даже не шелохнувшись. Только бросил короткий взгляд на меч. – Очень эффектно.

– Молчать! – рявкнула я. Сердце билось в горле. От него веяло… опасностью. Необъяснимой. Он же сморчок с виду. Почему же всё тело напряжено, будто перед хищником?

– Руки.

Он слегка поморщился, но ладони показал, как по команде.

– Кто вы такой? Отвечай!

– Сурово, мадам Кеита, – заметил он, с кривой улыбкой. – Мягко говоря, перебор. На каком основании вы угрожаете мне… на моей земле?

– Вы… – я осеклась. Какая часть смутила меня больше – «мадам Кеита» или «моя земля»?

– Вы не можете быть бароном Дварлоци, – подоспел Рель.

Бароном? Это земля Дварлоци? Значит, мы всё-таки в Шенатте…

– А я и не барон, – любезно ответил незнакомец. – Можете звать меня сэр Брюстек. С сего дня – полноправный владелец здешних угодий.

– Интересные дела у вас тут творятся, – пробурчал целитель.

– Представляете? – тихо, почти по-заговорщицки сказал Брюстек.

У меня внутри всё сжималось. Сердце колотилось. Нет, не верю я этому типу. Ни одной мышцей не дёрнулся – и всё равно не верю.

– Ваши документы, – опустила я меч, но не убрала.

Он зашуршал под своим балахоном. В руке его блеснула серебрянная табакерка, щёлкнула крушка, он быстро поднёс её к носу, и также быстро убрал.

– Документы, – повторила я, уже жёстче.

Он пожал плечами:

– А где они? Покажите. Уж не вы ли их у меня забрали?

Ах, сэр Брюстек – шутник. Или…

Рель смотрел на него молча. Потом подошёл к полке, достал мешочек, ступку. Щёлкнул пальцами – золотой шар осветил комнату, заставив фляжки отразить свет.

Я глянула на Даргана – всё по-прежнему, а когда повернулась, сэра Брюстека уже не было.

Ни звука. Ни скрипа. Ни тени. Только лёгкий порыв в спину – будто его не стало.

– Шустрый малый, – буркнул Рель, не поднимая головы.

– А кто он вообще такой, этот Брюстек? – осторожно спросила я.

– Знать бы, – ответил целитель.

– И почему он называет себя хозяином? Что случилось с бароном? – спросила я, всё ещё глядя в сторону, куда исчез этот… чёрт знает кто.

Рель вздохнул.

– Сестрёнка, я знаю столько же, сколько и ты.

Я медленно села, облокотилась о стену, пытаясь упорядочить мысли. Голова немного кружилась – от усталости или от волнения, не разобрать. Слишком много всего.

Мастер Бераг… Он говорил о камнях, о чём-то особенно ценном. А мы – в Шенатте. Получается, если он имел в виду аккомород, то, возможно, мы уже опоздали. Минерал украли. А я ещё сомневалась, что это вообще возможно! А теперь ещё и смена власти, если этот… сэр Красная Накидка не врёт. Хотя бы в чём-то.

А может, всё это связано? Минерал. Земля. Новый владелец.

Чёрт подери, надо научиться чаще прислушиваться к Даргану. Может, не зря он тогда так резко реагировал на имя Борана? Вот где он сейчас, скажите на милость.

Я повернулась, глянула на Даргана. Всё тот же неподвижный, почти мраморный профиль. Он будто держался на одной силе воли, отгораживаясь от боли, от нас, от мира.

"Ох, Дарган… без тебя я, конечно, не как без рук, но точно, как без головы".

Я склонилась ближе. Мысли путались. Веки отяжелели, в ушах звучал приглушённый стук – то ли копыт, то ли сердца.

Перед глазами на миг возникла заснеженная дорога. Лошадь оступилась, меня качнуло, я стала заваливаться вперёд…

– Опасно, сестрёнка, сидя спать, – сказал Рель, не поднимая глаз от своей ступки. – Ещё немного – и запахала бы носом пол.

Я дёрнулась, моргнула. Свет ударил в глаза – распахнулась входная дверь.

На пороге стоял мастер Бераг. Всё такой же уверенный, всё такой же живой. Бросил на прилавок мешочек, прозвучал его звонкий голос:

– Приветствую, мадам! Эй, Рель! Вот гречелистник, который…

Он не успел договорить, как снаружи послышался стук копыт, резкое ржание.

Что-то – или кто-то – приближался.

Мастер вздрогнул:

– Да лежать под колесницей! Он проследовал за мной аж сюда?! – он руками поймал воображаемую цель и пнул ногой.

– Кто? – спросил Рель.

– Наместник Прата! – вздохнул мастер. – Боюсь, он уже всё знает об аккомороде!

"А это ещё кто? Тут есть ещё и наместник? Сюда сейчас явится наместник? Они что, сговорились все?"

– Том самом, что у нас украли?

– Сам всё знаешь! – мастер прижал ладонь ко лбу. – Время… Мне бы только выиграть время. Рель, может, ты его напугаешь опять, а?

– Сомневаюсь, – хмыкнул целитель. – Если он сам пришёл, то уже не испугается.

Дверь распахнулась так резко, что склянки на полках громыхнули. В помещение вошёл молодой человек с вороными волосами, через левое плечо наискосок был перекинут край плаща. Так делали знатные люди не только для картин, но и чтобы скрыть издали свои роскошные наряды. Видимый малиновый рукав подтверждал это. Скривив губы в усмешке, человек оглядел комнату. Взгляд карих глаз, который из-под косой чёлки казался сверх меры хитрым, скользнул по каждому из нас, потом остановился на мастере.

– Бераг! Я прекрасно видел, как вы торопились.

– Вы такой зоркий, наместник! – голос мастера звучал ровно, но он мял ладони, кусал губы – скрыть волнение ему не удавалось.

Мне жаль несчастного учёного. Взгляд наместника стал насмешливым:

– Что вы трясётесь как бюст при скачке? Лучше говорите сразу.

– Мой господин, клянусь, я к этому непричастен! – выкрикнул Бераг.

Голос мастера хрип. При воспоминании о том, как горели его глаза, когда он рассказывал об этом своём аккомороде, у меня защемило сердце. Ведь сейчас в этих глазах стояли слёзы.

– Что?! – крик наместника заставил меня содрогнуться. – Что, что вы сказали?

– Господин наместник, вы же знаете, я готов на всё. Я не мог себе представить, что такое возможно. Моя вина, – он схватился за голову, – я не уследил. Но прошу вас, лишь дайте мне во всём разобраться. Примите, наконец, мою сторону…

Голос мастера звучал обрывисто, наместник шёл на него, с каждым шагом загоняя в угол. По мне, это слишком, его вину ещё надо доказать!

– …Вы меня знаете, я первый, кто пострадал, – лопатки Берага коснулись полок, он поднял голову и посмотрел наместнику в глаза.

– Пострадал? – снова заорал наместник, он превосходил ростом мастера и нависал над ним. – Ты ещё не пострадал! Но обещаю, пострадаешь!

Да разве можно так орать в доме целителя, ещё и когда рядом раненый? Я бросила быстрый взгляд на Реля. Но тот продолжал толочь лекарство в ступке, лишь время от времени кидая усталые взгляды в сторону говоривших.

– Что же вы от меня хотите, наместник? Не я же украл аккомород! – мастер сощурился, крича эти слова будто последние перед казнью.

– Ну, знаете, руда – не монетка, чтобы взять и потеряться… – наместник говорил, будто пёс рычал: того и гляди кинется на горло.

– Это минерал, а не руда… – шёпотом поправил его Бераг.

"Вот же дурень – нашёл время для лекций по минералогии!" Я невольно сощурилась, прикрыла глаза ладонью, но всё равно ничего не упустила.

Наместник от гнева запрыгал на месте! Его тёмный плащ колебался ему в такт. Если честно, впервые вижу столько эмоций у высокопоставленных серенидских особ. Обычно они, даже не аристократы, держат себя в руках, словами, в крайнем случае мимикой, выражая холодное презрение. А это что за поведение? Да и имя у него странное. Прата?

– Идите и ищите! – орал меж тем Прата. – Допрашивайте, расследуйте. А то Армаду вызову – сразу башки полетят.

Зубы мои стиснулись, я шагнула было вперёд, чтобы от имени всей Армады Дракона преподнести наглецу лекцию, когда и как у нас "летят башки", но путь мне подрезал Бераг. С понуренной головой он быстро прошёл к двери.

– Рель, мадам, прошу прощения! – быстро бросил он.

А наместник уже повернулся к Релю, бесцеремонно оставив меня у себя за спиной. Очередная бестактность, странная для человека его положения. То ли он совсем распоясался на своей руководящей должности, то ли Дарган успел избаловать меня своим хорошим тоном.

– Что у вас тут происходит, Рель? – рявкнул наместник. – Почему в лагере посторонние?

Целитель поднял голову, лениво повернулся, взгляд его был преисполнен спокойствия и мудрости:

– Что вы всё время кричите, наместник? – он откашлялся, – так и голос сорвать недолго. Вот смолку пожуйте хоть, а то… – он стал шариться на полке.

– Какую смолку? – наместник чуть снова не подпрыгнул. – Я спрашиваю, что тут у тебя происходит?!

– Это раненые путники. Помогать больным – моя прямая обязанность, так что попрошу.

Если наместник позволял себе стоять спиной к даме, то Рель – к наместнику.

– Кто тут больной? – Прата резко повернулся и неожиданно оказался лицом к лицу со мной.

Наглый, хитрый, опасный. Он старался заглянуть мне за спину, увидеть Даргана. Но я подалась в бок и заслонила ему обзор. Его взгляд переметнулся на меня, уголки губ чуть дёрнулись.

– Прочь с дороги, не то за щёчки схвачу!

Всё-таки мне не показалось, распустился в конец! Такие фразочки себе последний раз только ворьё в Асилотском лесу позволяло, и им это простительно, но уж тут. Рука моя метнулась к мечу, но я вовремя остановилась и просто спросила так грозно, как могла:

– Что вам нужно?

Он не ответил, а только снова попытался заглянуть мне через плечо, хорошо хоть не подошёл ближе дозволенного. Меня отвлёк скрип двери – клянусь, в этом доме её уже легче было держать открытой! Ворвавшийся дневной свет заслонил силуэт в шляпе. Боран! Да неужели!

– Эй ты, девушка, – я не узнала голос наместника. Он прозвучал на тон ниже, сдавленно, будто ему горло пережали.

Как только он разглядел Даргана, в его лице что-то резко изменилось. Не наглость – а страх. Удивление, смешанное с таким ужасом, будто он увидел… что-то невозможное. Я даже отступила на шаг, не зная, чего ждать. Только не это! Без сомнений – этот Прата узнал короля.

– Как тебя, забыл… – пробормотал он, хрипло.

– Вы и не знали, – сказала я. – Кеита.

– Кеита… скажи, кто он? Как его зовут?

Ах ты ж, пёс! Ничего я тебе не скажу.

Но он уже сам сказал:

– Дарган?

И у меня ёкнуло сердце. Значит, узнал. Но зачем тогда этот странный взгляд? Что он задумал?! Подозрительный тип. Неужели ещё один, кому не угодил король? Сколько же таких «друзей» набралось в одном графстве!

А я ведь даже не могу никуда отойти, выяснить, что происходит, применить стратегический ход. Дарган теперь привязан к этому месту, спрятаться невозможно, отступать некуда. Я могу только стоять на своих двух, как прочная крепостная стена, и атаковать в лоб.

Наместник всё ещё смотрел на Даргана. Его губы дрожали. Он выглядел… больным? Или потрясённым? Он как будто пытался что-то вспомнить. Потом резко выпрямился, как под холодным дождём.

– А откуда вы знаете? – послышался голос Борана у двери.

Что ж ты, дубина, делаешь?! Мозги под шляпой есть? Теперь этот проныра точно будет уверен…

Глаза Праты забегали, брови сжались, и он резко отвернулся ко мне спиной.

Боран между тем уже не думал о нём. Он разговаривал с Релем, вытащив из-за пазухи небольшую фляжку:

– У целительницы взял. Вроде, это лекарство, которое должно помочь, – говорил он.

В одно мгновение Прата оказался возле них. Словно прыгнул – так быстро, что плащ чертил воздух. Замер, полусогнувшись. Одну руку он занёс назад, будто хотел ударить баронета Дварлоци. Тот отшатнулся, не успев и воскликнуть, но Прата уже выпрямился:

– Рад встрече, господин. Я наместник Прата, а вы, как вижу… э-э-э… родственник барона Дварлоци?

– Я сэр Боран…

– Баронет де Легге? – быстро уточнил Прата.

– Вы знаете Легге? – удивился Боран.

– Что-то вы много знаете, – заметил Рель.

– Я наместник. Мне положено, – отрезал он.

– Честь имею, наместник, – кивнул Боран. – Рель, мадам… – он быстро обвёл взглядом комнату и ушёл.

Мог бы и со мной хоть парой слов перекинуться! А говорил, что хандрит и бездельничает.

Я смотрела на дверь, где только что пропала полоска дневного света, а за моей спиной назревало новое событие.

– Отдайте! – послышался голос наместника.

– Вот как? – Рель не спешил, вертел фляжку в руках. – Зачем?

– Это… слишком дорогое лекарство! – почти выкрикнул Прата, и вдруг осёкся.

Глаза у него были напряжённые, лицо – чуть побледневшее, будто он что-то считал в уме. Или вспоминал. А может, просто пытался не срываться. Я почувствовала, что он не врёт. Но и не говорит всей правды.

– Сэр Боран… взял его без разрешения. Целительница приняла его за самого барона, потому и отдала. А если обнаружится пропажа этого средства – проблемы будут у всех. Обещаю.

Да что же это за человек! Угрозы, хитрость! Он что, против нас? Или просто… пугается?

– Но это очень важно, – постаралась удержать себя в рамках вежливости я. – Этому человеку нужна помощь! Вы же сами видите, в каком он состоянии, наместник!

Он смотрел на меня с холодной злостью. Или нет… злость была, но холод не от меня. Он был направлен куда-то внутрь. Как будто он с собой борется.

– Простите. Но барон достаёт редчайшие травы не для того, чтобы лечить… проходимцев!

Я сжала кулаки. Нет, он узнал Даргана. Узнал и теперь… так себя ведёт?

– Могу тогда я поговорить с бароном? Или Боран, он уж точно может…

– Вот когда поговорит – тогда и посмотрим, – процедил Прата, пытаясь изобразить улыбку.

Рель спокойно вложил фляжку в его ладонь:

– Ну что ж, сами справимся.

Я посмотрела на него, хотела что-то сказать – и не сказала. Прата уходил, но…

– А вы уверены, что знаете… раненого? – спросила я.

Он на мгновение застыл. Лицо помрачнело. Затем он резко отвернулся.

– У меня нет времени обсуждать это, – бросил он и скрылся за дверью.

Хотела я кинуться следом за ним, точнее на него, даже сделала шаг… но на плечи мне легли чьи-то руки. Осторожно. Не телесно – как будто магия.

Голос Реля раздался сзади:

– Не стоит, сестрёнка. Правда, не стоит.

– Этот Прата… – я выдохнула и повернулась к целителю. – Наместник того сэра в красном балахоне?

– Сэра Брюстека? Нет же, барона.

– А он в курсе, что барон теперь не главный? Если это правда, конечно.

– Похоже, что нет, – Рель пожал плечами. – Хотя странно… А может, он в любом случае наместник, пока не уволили – точно, так и бывает. Он же наёмник, что ему?

– Он очень странный, откуда он взялся вообще?

– Из Баркии, – он кивнул, заметив моё удивление. – Серьёзно, баркиец. Барон сам так хотел. А чего от них хотеть?

Так Прата – чужестранец? Вот почему его манеры и общение такие странные, но…

– Он так чисто разговаривает.

– Ага, – Рель усмехнулся. – Научился, приехал, говорят, гакал и ракал, как положено его народу, а теперь не отличишь от серенидца.

– Завидую, у меня некоторые звуки до сих пор не получаются, – подумала я, и только потом поняла, что вслух.

– Зато ты окончания всегда округляешь, как аристократка, – хмыкнул Рель. – А он акает как простолюдин. Всё время с селянами возится – нахватался.

– Все баркийцы такие наглые? – не удержалась я.

– Вообще, по своей натуре, далеко не скромные. Да и чего ему озадачиваться? Подданный другой страны. Ему тут не жить. Заработает – уедет.

Меня совсем не успокоила такая мысль. Как бы он ни собрался заработать чем-то незаконным.

Глава 5

Рель взял в руки ступку и пошёл к камину:

– Подумаешь, "редчайшие травы" у них! – он пожал плечами. – Утончённые все стали, "редчайшие травы" им подавай! Не сочти меня консерватором, но во время войны из одного гречелистника с помощью зачарования те ещё чудеса творили. Больно нужны их "редчайшие травы"! Даже не волнуйся, сестрёнка!

Он высыпал полученную в ступке смесь в котелок с водой, взял с каминной полки глиняный сосуд и плеснул на угли искрящейся жидкости – те ярко разгорелись. Я сразу вспомнила Маретт в ордене Непринуждённых, помнится она разжигала при мне камин таким же способом. Это новомодное алхимическое средство, причём ещё нераспространённое, раньше я не видела таких. А ведь после столицы такие штучки в первую очередь приходят в Динки, где я живу.

– Так вы алхимик, Рель? – не выдержала я.

Рель повернул голову, внимательно посмотрел на меня, придвинул стул, сам уселся на противоположный:

– Нет, – наконец ответил он. – Садись.

Я села и в свете огня разглядела вытянутое лицо, аккуратные светлые брови, ресницы, чуть квадратный подбородок. И до того, как я успела сказать это сама себе, услышала от него:

– Но я из народа, который очень уважает алхимию и последнее слово науки. Среди нас много алхимиков, и мы помогаем друг другу.

– Фроксианин, – кивнула я.

– Ну вообще, я серенидец, – Рель приподнял одно плечо. – В смысле я подданный Серенида и мать моя – серенидка.

– Значит, по отцу?

– Так точнее, – кивнул он. – А то маг-фроксианин – это… – он усмехнулся, – скорее анекдот. С нашими-то укладами!

«Как и мужчина-целитель! Что ж ты такой необычный, Рель?»

Целитель смотрел на меня, и, будто прочитав мои мысли, прижал ладонь ко лбу:

– Ну вот. Мне снова оправдываться. В общем, умение исцелять от пола не зависит. Но вообще, все дело в чувстве. Понимаешь, одно дело, когда человек, скажем… – он отвел ладонь в сторону, словно что-то прикидывая, – ну пусть просто ломает колено. И совсем другое, если он на вид целый, но бледный как смерть сама, или сидит в разгар лета у огня и от холода трясётся. Или слабый с рождения, встать с кровати не может и в расцвете лет слабее ребёнка – вот что с ним?

– Не знаю.

– А ведь надо это понять, пока он жив.

– И это могут только женщины?

Рель сделал неопределённое движение головой:

– Ну… Неправильно говорить «только», главное – проникнуться человеком, чтобы почувствовать то, что чувствует он… Но женщинам это легче даётся. Намного легче.

– Значит, вам сложно?

– Бывает.

– Но зачем тогда…

– У меня есть магические гены по матери, не пропадать же таланту. Но ты же знаешь наши серенидские порядки? Колдовство запрещено, шаманство запрещено, некромантия – и подавно, телепатия и зачарование – только храмовникам, но присоединиться к Храму я не мог из-за отца. Остаются волшебство, боевая магия и целительство. Но убивать мне не по нраву, а волшебство – не профессия. В итоге, целитель-наёмник. Мне нравится эта работа, я много путешествую, занимаюсь благим делом.

Интересные магические гены ему достались, если подумать. От фроксианина – предрасположенность к Воде и стойкость к Огню, от серенидца – предрасположенность к Пустоте и стойкость опять же, к Воде. Ученица Гредвара во мне жаждала изучить, как между собой взаимодействуют стойкость и предрасположенность к одной и той же стихии, но ум воина цеплялся за нечто иное: фроксианин! Конечно. Письмо, из-за которого мы спешили сюда, было написано на лабораторной бумаге фроксианином. Я даже стала оглядываться в поисках таковой. В письме упоминался редкий минерал и… наместник. Точно! Наверное, Рель и отправил то письмо Уолу…

– Рель, а вы знаете Уолу? Советника Уолу.

Рель хмыкнул, улыбнулся:

– О да, довольно хорошо, а что?

– Да нет, ничего. Просто мне довелось недавно с ним повстречаться, и я вспомнила, что он тоже фроксианин.

– Умный человек, отличный оратор. Но, поосторожней с этим голубчиком, сестрёнка.

«Нда, помню я этого оратора на корабле!»

– Почему?

– Потому что он с виду очаровашка, а темперамент у него фроксийский, да и сердце тоже.

Мне не хотелось более говорить о нём, как и не хотелось вспоминать, что он умер. Мысль о смерти бросала меня в панику, будто в тёмную бездну: тело тяжелело, сердце падало в пятки. Я вдруг почувствовала, что задыхаюсь.

– Сестрёнка, – ворвался в темноту пучины голос целителя.

– Что?

– Да что бы ни было. Смотри сюда, – с его ладони сорвался зелёный шарик, он медленно полетел вверх до уровня глаз, потом также медленно вернулся на ладонь. – Делай вдох, когда он летит вверх, выдох – когда вниз. Не спеши, не спеши, так.

Не знаю, почему я его слушала и зачем выполняла эти дурацкие команды, но это успокаивало. Четыре вдоха и выдоха, и панику как рукой сняло. Более того – такого облегчения я не испытывала с тех пор как покинула Динки.

– А что значит «фроксийское сердце»?

– Позже скажу. Не надо пока об этом думать. Отвар готов.

– Отвар?

– Ну здравствуй! Для Даргана твоего.

Рель снял котелок с огня, поставил на столик, щёлкнул пальцами, и свет яркого золотого шара озарил помещение. Он приблизился к Даргану и коснулся двумя пальцами его шеи, осторожно приподнял верхнюю губу – осмотрел дёсны, после чего полез в сундук с перевязками.

Было так тихо, что даже закрой я глаза, могла бы на слух определить каждое его движение. Что-то стукалось о пластины окна, наверное, шёл снег.

Я тоже подошла, слегка коснулась подбородка Даргана, почувствовала его дыхание, лицо его чуть исказилось в ответ на моё прикосновение. А целитель уже гремел своей посудой, то ускоряясь, то замедляя движения. Наконец, повернулся, он тряс в руке какой-то бутылёк, потом вылил немного содержимого себе на ладонь.

– Придержи ему ноги, – сказал он. – Выше колен.

Я положила руки чуть выше колен Даргана.

– Посторонись, сейчас как лягнёт, – сказал он, касаясь лба короля смоченной ладонью, оставляя на его лбу зеленые разводы.

Дарган двинул головой, тихо простонал, тем временем целитель уже мешал что-то в глиняном стакане, затем вставил небольшую воронку в приоткрывшиеся губы пациента и влил туда содержимое бутылька. Дарган дёрнулся так, что я едва устояла на ногах.

Рель довольно хмыкнул:

– Порядок!

Дарган и правда приоткрыл веки, но взгляд был затуманенный.

– Знаю, голубчик, знаю, – вздохнул целитель. – Время надо. Отдыхай, всё хорошо.